Александр Невский – князь Новгородский – борьба Руси с немецкой и шведской агрессией в XIII в. Сказание о битве новгородцев с суздальцами

Летописный рассказ повествует, как сын Всеволода Большое Гнездо (брата Андрея Боголюбского) Ярослав Всеволодович преступил законы новгородской вольности, схватил и отправил в Тверь двух новгородских бояр. Удалившись в Торжок, он начал осаду Новгорода, ввергнув город в страшный голод. На помощь новгородцам пришел торопецкий князь Мстислав Удалой, который и раньше защищал Новгород от владимиро-суздальских князей . Окончилась битва поражением Ярослава, что привело к усилению роли Новгорода.

О побоище новгородцев с Ярославом. В 1216 году, 1 марта во вторник, пошел Мстислав с новгородцами на своего зятя Ярослава, а в четверг побежали к Ярославу клятвопреступники Владислав Завидович, Гаврила Игоревич, Юрий Олексинич, Гаврилец Милятич с женами и детьми. Новгородцы же пошли через Селигер и пришли на верховья Волги, а Святослав осадил Ржевку, городок Мстислава, с десятью тысячами войска. Мстислав же с Владимиром Псковским быстро пришли с пятьюстами человек – всего столько было воинов, и пришли спешно, а те убежали прочь. А Ярун засел в городе с сотней воинов и отбился от них, и Мстислав взял Зубцов и вышел на реку Вазузу. И пришел Владимир Рюрикович со смольнянами.

Послали в Торжок к Ярославу предложить мир, а сами стали на Холохне. Ярослав же дал ответ: «Мира не хочу, пришли, так идите; нынче на сто наших будет один ваш!» И сказали, посоветовавшись между собой, князья: «Ты, Ярослав, с силою, а мы с крестом!»

Воины Ярослава построили укрепление и поставили засеки на путях от Новгорода и на реке Тверце. И сказали новгородцы князьям: «Пойдем к Торжку». И князья сказали: «Если пойдем к Торжку, то опустошим Новгородскую волость».

И так пошли к Твери, и начали захватывать села и жечь, а об Ярославе не было вести – в Торжке ли он или в Твери. А Ярослав, услышав, что занимают села, поехал из Торжка в Тверь, забрав с собой старейших мужей новгородцев и младших по выбору, а новоторжцев взял всех. И послал сто избранных мужей в сторожевой отряд; они же, отъехав пятнадцать верст от города, стали; а тут же стояли наши князья, расположив полки и ожидая великого сражения. И послали Яруна с младшими людьми, и напал на него сторожевой отряд Ярослава, и помог Бог Яруну, он захватил тридцать три воина Ярослава, семерых убили, а иные бежали в Тверь. Это была первая победа над ними – в день Благовещения святой Богородицы, на пятой неделе поста.

И пришла к ним весть, что Ярослав в Твери, и стали они без опасения ездить за припасами. И оттуда послали Яволода, боярина Владимира, к Константину Всеволодовичу в Ростов, а Владимира Псковского с псковичами и смольнянами послали на рубеж проводить его. А сами с новгородцами пошли по Волге, воюя, и пожгли поселения по Шоше и Дубне. А Владимир с псковичами и смольнянами взял город Коснятин и пожег его и все Поволжье. И встретил их, наших князей, воевода Еремей, посланный из Ростова князем Константином, и сказал: «Константин вам говорит с поклоном: я рад услышать о вашем походе; вот вам от меня на помощь пятьсот мужей ратников; пришлите ко мне со всеми делами моего шурина Всеволода».

Тогда они снарядили Всеволода с дружиной и отправили к Константину, а сами пошли по Волге вниз; и тогда бросили обозы, сели на коней и пошли в Переяславль, воюя. Когда же они были у Городища на реке Саре у церкви Святой Марины на Пасху 9 апреля, тут приехал к ним князь Константин с ростовцами. И обрадовались встрече, и целовали крест, и отрядили Владимира Псковского с дружиной в Ростов, а сами, придя на Фоминой неделе с полками, стали напротив Переяславля. И выехав из войска под город, захватили человека и узнали, что Ярослава в городе нет: он уже ушел к брату Юрию с полками, взяв всех подвластных ему, с новгородцами и новоторжцами.

Княжение Юрия Всеволодовича в Суздале. А Юрий со Святославом и с Владимиром уже вышел из города Владимира со всей братьей. И были полки у них очень сильны: муромцы, бродники, городчане и вся сила Суздальской земли; из сел погнали даже пеших. О, страшное чудо и дивное, братия! Пошли сыновья на отцов, а отцы на детей, брат на брата, рабы на господ, а господа на рабов. И стали Ярослав и Юрий с братией на реке Кзе. А Мстислав и Владимир с новгородцами поставили свои полки близ Юрьева и там стояли. А Константин со своими полками стоял далее, на реке Липице. И увидели стоящие полки Ярослава и Юрия, и послали сотского Лариона к Юрию: «Кланяемся тебе, от тебя нам нет обиды; обида нам от Ярослава!» Юрий ответил: «Мы заодно с братом Ярославом».

И послали к Ярославу, говоря: «Отпусти мужей новгородских и новоторжских, верни захваченные волости новгородские, Волок верни. А с нами возьми мир, целуй нам крест, а крови не проливай».

Ярослав ответил: «Мира не хочу, мужи ваши у меня; издалека вы пришли, а вышли как рыба на сушу». И передал Ларион эту речь князьям и новгородцам.

И снова послали к обоим князьям с последней речью: «Братья, Юрий и Ярослав, мы пришли не кровь проливать – не дай Бог сотворить такое! Договоримся, ведь мы же родичи; дадим старейшинство Константину – посадите его во Владимире, а вам вся Суздальская земля».

Юрий же сказал: «Скажи брату Мстиславу и Владимиру: пришли уже, так куда вам уходить? А брату Константину говорим так: пересиль нас, тогда вся земля твоя будет».

И так Юрий с Ярославом вознеслись славой, видя у себя силу великую, не приняли мира и начали пировать в шатре со своими боярами. И сказал Творимир-боярин: «Князья Юрий и Ярослав и вся меньшая братия, которая в вашей воле! Если бы по моей мысли, лучше бы вам взять мир и дать старейшинство Константину. Хоть и видим, что рядом с нашими полками их мало, Ростиславова племени, да князья их мудры, достойны и храбры, а мужи их, новгородцы и смольняне, дерзки в бою. А Мстислава Мстиславича из этого рода вы сами знаете – дана ему от Бога храбрость больше всех. Подумайте, господа».

Не люба была эта речь Юрию и Ярославу. И кто-то из бояр Юрьевых сказал: «Князья Юрий и Ярослав, не было того ни при прадедах, ни при дедах, ни при отце вашем, чтобы кто-нибудь пришел с войной в сильную Суздальскую землю и вышел цел. Хоть бы и вся Русская земля пошла на нас – и Галичская, и Киевская, и Смоленская, и Черниговская, и Новгородская, и Рязанская, – но никто против нашей силы не устоит. А эти полки – право, седлами их закидаем».

И люба была эта речь Юрию и Ярославу, и созвали бояр и главных своих людей, и начали говорить: «Вот добро само пошло нам в руки: вам будут кони, оружие, платье, а человека кто возьмет живого, тот сам будет убит; даже если в золотом будет оплечье – убей его, а мы вдвое наградим. Да не оставим ни одного в живых. Если кто и убежит из боя неубитый, а мы его захватим, прикажем одних повесить, а других распять. А о князьях, когда будут в наших руках, потом решим».

И, отпустив людей, пошли в шатер с братьею и стали делить города, и сказал Юрий: «Мне, брат Ярослав, Владимирская земля и Ростовская, а тебе Новгород; а Смоленск брату нашему Святославу, а Киев дадим черниговским князьям, а Галич – нам же».

И целовали крест между собой, и написали грамоты, чтоб от этого не отступаться. Эти грамоты взяли смольняне в стане Ярослава после победы и отдали своим князьям. Юрий же и Ярослав, разделив города всей Русской земли в надежде на свою большую силу, стали звать на бой к Липицам.

Мстислав же и Владимир позвали Константина и долго с ним советовались, взяли у него крестное целование, что не изменит, и выступили. И той же ночью объявили тревогу, всю ночь стояли со щитами и перекликались во всех полках. И когда вострубили в полках Константина, и Юрий и Ярослав услышали, хотели даже побежать, но потом успокоились. Наутро же пришли князья к Липицам, куда их вызвали на бой, а суздальцы за эту ночь отбежали за лесистый овраг. Есть там гора, зовется Авдова, там Юрий и Ярослав поставили свои полки, а Мстислав, Владимир, Константин и Всеволод поставили свои полки на другой горе, которая зовется Юрьева гора, а между двумя горами ручей, имя ему Тунег. И послали Мстислав и Владимир трех мужей к Юрию, предлагая мир: «Если же не дашь мира, то отступите далее на ровное место, а мы перейдем на ваш стан, или же мы отступим к Липицам, а вы займете наш стан».

Юрий же сказал: «Ни мира не приму, ни отступлю. Пришли через всю землю – так разве этой заросли не перейдете?»

Он надеялся на укрепление, ибо они оплели это место плетнем, и наставили колья, и стояли там, говоря: «Могут напасть на нас ночью». Узнали об этом Мстислав и Владимир и послали биться молодых людей, и те бились весь день до вечера, но бились не усердно, ибо была буря в тот день и очень холодно. А утром решили перейти к Владимиру, не завязывая стычек с их полками, и начали собираться в станах. Те же увидели с горы и стали спускаться, говоря: «Вот они и бегут». Но эти, придя, их отбили назад. Тут подошел Владимир Псковский из Ростова, и стали совещаться. И сказал Константин: «Брат Мстислав и Владимир, если пойдем на виду у них, то они ударят нам в тыл, а, кроме того, мои люди не дерзки в бою и разбредутся по городам».

И сказал Мстислав: «Владимир и Константин, гора нам не поможет, и не гора нас победит. Надеясь на крест и на правду, пойдемте на них».

И начали устанавливать полки. Владимир же Смоленский поставил свой полк с края, далее стал Мстислав и Всеволод с новгородцами, и Владимир с псковичами, далее Константин с ростовцами. Ярослав же стал со своими полками, и с муромцами, и с городчанами, и с бродниками против Владимира и смольнян. А Юрий стал против Мстислава и новгородцев со всеми силами Суздальской земли, его меньшая братия – против Константина.

Начали Мстислав с Владимиром воодушевлять новгородцев и смольнян, говоря: «Братья, мы вступили в эту сильную землю; станем же твердо, надеясь на Бога, не озираясь назад: побежав, не уйдешь. Забудем, братья, дома, жен и детей, а уж коли умирать – то, кто хочет, пеший, кто хочет – на конях».

Новгородцы же сказали: «Не хотим погибать на конях, но, как отцы наши на Колокше, будем сражаться пешими».

Мстислав был этому рад. Новгородцы же, сойдя с коней и сбросив одежду и обувь, выскочили босыми. А молодые смольняне тоже спешились и пошли босыми, обвив себе ноги.

А вслед за ними Владимир отрядил Ивора Михайловича с полком, а сами князья поехали за ними на конях. И когда полк Ивора был в зарослях, споткнулся под Ивором конь, а пешие воины, не ожидая Ивора, ударили на пеших воинов Ярослава, и, воскричав, они подняли кии, а те – топоры, они ринулись, а те побежали, и начали их бить, и подсекли стяг Ярослава. И приспел Ивор со смольнянами, и пробились к другому стягу, а князья еще не доехали. И, увидев это, Мстислав сказал: «Не дай Бог, Владимир, выдать добрых людей».

И ударили на них сквозь свои пешие полки, Мстислав своим полком, а Владимир – своим, а Всеволод Мстиславич с дружиной, а Владимир с псковичами, подошел и Константин с ростовцами. Мстислав же проехал трижды через полки Юрия и Ярослава, посекая людей – был у него топор, прикрепленный петлею к руке, им он и сек. Так сражался и Владимир. Шел великий бой, досеклись и до обоза. Юрий же и Ярослав, увидев, что их косят, как колосья на ниве, обратились в бегство с меньшею братьею и муромскими князьями. Мстислав же сказал: «Братья новгородцы, не обращайтесь к добыче, продолжайте бой: если они вернутся, то сомнут нас».

Новгородцы же не ради добычи бились, а смольняне бросились на добычу и обдирали мертвых, а о бое не думали. Побеждены же были сильные суздальские полки 21 апреля в четверг, на вторую неделю после Пасхи.

О, велик, братия, промысел Божий! На том побоище убили из новгородцев в схватке только Дмитра-псковитина, Антона-котельника, Ивана Прибышинича-ткача, а в отряде Иванка Поповича, терского данника, а в смоленском полку был убит один Григор Водмол, знатный муж. А все остальные были сохранены силою честного креста и правдой.

О, многих победили, братья, бесчисленное число, ибо убитых воинов Юрия и Ярослава не может вообразить человеческий ум, а пленников во всех новгородских и смоленских станах оказалось шестьдесят мужей. Если бы предвидели это Юрий и Ярослав, то пошли бы на мир: ибо слава и хвала их погибли и сильные полки стали ни во что. Было ведь у Юрия семнадцать стягов, а труб сорок, столько же и бубнов, а у Ярослава тринадцать стягов, а труб и бубнов шестьдесят. Говорили многие люди про Ярослава так: «Из-за тебя сотворилось нам много зла. О твоем клятвопреступлении сказано было: “Придите, птицы небесные, напейтесь крови человеческой; звери, наешьтесь мяса человеческого”». Ибо не десять человек было убито, не сто, а тысячи и тысячи, а всех избитых девять тысяч двести тридцать три человека. Можно было слышать крики живых, раненных не до смерти, и вой проколотых в городе Юрьеве и около Юрьева. Погребать мертвых было некому, а многие, бежавшие к реке, утонули, а другие раненые умерли в пути, а оставшиеся в живых побежали кто к Владимиру, а иные к Переяславлю, а иные в Юрьев.

Князь же Юрий стоял напротив Константина и увидел побежавший полк Ярослава, и он тогда прискакал во Владимир к полудню на четвертом коне, загнав трех коней, в одной сорочке, даже подседельник потерял. А началось сражение в обеденное время. Во Владимире же остался небоеспособный народ: попы, чернецы, женщины, дети, и, увидев всадника, обрадовались, думали, что это послы от князя, а им ведь говорили: «Наши одолеют». И вот Юрий прискакал один и стал ездить вокруг города, говоря: «Укрепляйте город». Они же, услышав, пришли в смятение, и был вместо веселия плач. К вечеру же прибежали сюда люди: кто ранен, кто раздет, то же продолжалось и ночью. А утром, созвав людей, Юрий сказал: «Братья владимирцы, затворимся в городе, авось отобьемся от них».

А люди говорят: «Князь Юрий, с кем затворимся? Братия наша избита, иные взяты в плен, а остальные прибежали без оружия. С чем станем обороняться?»

Юрий же сказал: «Все знаю, но не выдавайте меня ни брату Константину, ни Владимиру, ни Мстиславу, чтобы я сам мог выйти из города по своей воле». Они ему это обещали.

Ярослав тоже прискакал один в Переяславль на пятом коне, четырех загнав, и затворился в городе. И не довольно было ему прежнего злодейства, не насытился крови человеческой, избив множество людей в Новгороде, в Торжке и на Волоке, но и теперь, уже бежав, он велел захватить новгородцев и смольнян, которые пришли по торговым делам в его землю, и всех новгородцев заточить в погреба, а других в гридницу, где они задохлись от скопления множества людей, а иных велел загнать в тесную избу и удушил их там – сто пятьдесят человек, а отдельно заточили пятнадцать человек смольнян – эти остались в живых.

Князья же из Ростиславова племени, милостивые и добрые к христианам, весь день оставались на месте боя. Если бы погнались за ними, то Юрию и Ярославу не уйти бы было и город Владимир бы захватили. Но они осторожно подошли к Владимиру, и, объехав его, остановились в воскресение до обеда, и решали, откуда взять город. И в ту же ночь загорелся в городе княжий двор, и новгородцы хотели вторгнуться в город, но Мстислав не позволил им этого, а во вторник в два часа ночи загорелся весь город и горел до рассвета. Смольняне же просили: «Вот, кстати, нам сейчас взять город». Но Владимир не пустил их. И обратился Юрий с поклоном к князьям: «Не трогайте меня сегодня, а завтра я выеду из города».

Утром же рано выехал Юрий с двумя братьями, и поклонился князьям, и сказал Мстиславу и Владимиру: «Братия, кланяюсь вам и бью челом: дайте мне жить и накормите хлебом. А Константин, мой брат, в вашей воле».

И дал им многие дары, они же даровали ему мир. Мстислав же и Владимир рассудили их: Константину дали Владимир, а Юрию – Городец Радилов. И так, поспешно забравшись в ладьи, владыка, княгини и все люди отправились вниз по реке. Сам же Юрий вошел в церковь Святой Богородицы, поклонился гробу своего отца и, плача, сказал: «Суди Бог брата моего Ярослава – он довел меня до этого».

И так пошел из Владимира с малой дружиной в Городец. Из Владимира же все горожане вышли с крестами навстречу Константину. Князья же совместно с новгородцами посадили Константина во Владимире на отчем столе. Князь же Константин одарил в тот день многими дарами князей, новгородцев и смольнян, а владимирцев водил целовать крест.

А Ярослав, все еще пребывая в злобе, и дыша гневом, и не покоряясь, затворился в Переяславле и надеялся там остаться. Князья же, посоветовавшись с новгородцами, подошли к Переяславлю в пятницу третьей недели по Пасхе. Услышав это, Ярослав пришел в смятение, стал посылать людей, умоляя о мире. И во вторник четвертой недели выехал сам Ярослав из города, ударил челом брату Константину и сказал: «Господин, я в твоей воле, не выдавай меня ни тестю моему Мстиславу, ни Владимиру, а сам, брат, накорми меня хлебом».

Константин же рассудил Мстислава с Ярославом, зятем его, и, не доходя до Переяславля, они заключили мир. А в среду, в Преполовение, вошли в Переяславль, и тут Ярослав одарил князей и новгородцев великими дарами. А Мстислав, не входя в город, принял дары, послал в город и забрал свою дочь, жену Ярослава, и всех новгородцев, оставшихся в живых, и тех, кто был в войске Ярослава, и расположил свой стан за городом. Ярослав же много раз обращался с мольбой к Мстиславу, прося вернуть ему его княгиню, говоря: «Чего не бывает между князьями? А меня по справедливости крест наказал».

Но Мстислав не пустил к нему своей дочери. И, простояв всю ночь, князья разошлись в разные стороны: Константин ко Владимиру, а Мстислав к Новгороду, Владимир к Смоленску, а другой Владимир к Пскову, победив сильные полки и добыв себе честь и славу.

Новгород занимал особое место среди русских земель: вскоре после смерти Мстислава Великого, сына Владимира Мономаха, новгородцы отказались принимать князя, назначенного из Киева. Они стали самостоятельно выбирать себе князей и заключать с последними так называемые «ряды», соглашения, которые подписывали князь, архиепископ и посадник, представлявший вече (народное собрание). Новгородская республика – ее называют еще боярской, поскольку реальная власть в городе принадлежала старинным боярским родам – существовала вплоть до XV века, а Господин Великий Новгород долго оставался одним из важнейших русских городов. Его обошло стороной даже общенациональное бедствие – нашествие и последующее иго монголов .

Исторический сюжет

В начале 1170 года соединённые силы русских князей: , и , — возглавляемые княжичем Мстиславом Андреевичем, сыном , подошли к стенам и осадили город.

Когда новгородцы услыхали об этой силе великой, идущей на них, то охватила их печаль и скорбь великая. И, сетуя горько, молились они милостивому Богу и Пречистой Его Матери, Святой Госпоже Богородице. И соорудили они острог вокруг всего Новгорода, а сами укрылись за острогом. И пришли к Новгороду суздальцы со всеми князьями земли Русской, и стояли под городом три дня. Во вторую же ночь осады, когда святой стоял на молитве пред образом Господа нашего Иисуса Христа, молясь о спасении города этого, в ужасе услышал он голос, говоривший так: «Иди в , и возьми , и вынеси её на острог, воздвигнутый против супостатов». И святейший архиепископ Иоанн, услышав это, пребывал без сна всю ночь, молясь Святой Богородице, Матери Божьей. <…> И понесли икону на острог, туда, где ныне монастырь . А все новгородцы были внутри острога, не осмеливаясь выступить против врагов; лишь скорбел каждый о судьбе своей, видя погибель свою, ибо ведь суздальцы и улицы поделили — какая какому городу достанется. И вот, когда наступил шестой час, начали наступать на город все русские полки. И полетели на город стрелы, словно дождь проливной. Тогда икона по Божьему соизволению обратилась ликом к городу, и увидал архиепископ текущие слёзы от иконы, и подставил он под них свою. <…> Тогда Господь Бог наш умилосердился над городом нашим по молитвам Святой Богородицы: обрушил гнев Свой на все полки русские, и покрыла их тьма, как было при , когда , а фараона потопил. Так и на сих напал трепет и ужас, и ослепли все, и начали биться меж собой. Увидев это, новгородцы вышли в поле и одних перебили, а других захватили в плен.

Значение победы новгородцев было огромным ещё с учётом того, что всего лишь за год до событий войсками Андрея Боголюбского и его союзников впервые за историю русских междоусобиц был , где в то время княжил .

Память о чудесном избавлении Новгорода от вражеского войска долго сохранялась в форме устных преданий. Архиепископ Иоанн тогда же установил праздник в честь Знамения Божией Матери, который и доныне празднует вся Русская Церковь (27 ноября). В XIV веке написано «Слово о знамении святой Богородицы» (сказание о битве новгородцев с суздальцами) . В XV веке рассказ об этом чуде вошёл в , и афонский иеромонах написал «Слово похвальное Знамению».

Композиция

Композиционно икона «Чудо от иконы Знамение (Битва новгородцев с суздальцами)» состоит из трёх расположенных одна под другой частей (регистров). В верхней части изображение новгородцев, молящихся перед образом «Богоматерь Знамение» у церкви Спаса Преображения и затем переносящих его. В средней части послы новгородцев и суздальцев, съехавшиеся перед битвой, ведут переговоры о мире и затем начинаются боевые действия, суздальцы мечут стрелы в икону «Богоматерь Знамение». В нижней, заключительной части изображено выступающее из крепостных ворот новгородское войско (слева) и разбитое смятенное войско суздальцев (справа).

Формат иконы точно соответствует золотому квадрату. Композиция произведения напоминает воинский штандарт, состоящий из трёх горизонтальных прикреплённых к древку полос. Вместо древка через два нижних регистра иконы проходит вертикаль крепостной стены. Ввысь устремлены и главы храмов, и звонницы, фигуры людей, размещённых в верхнем поясе.

Распространение

Предполагается, что в XV веке (в эпоху расцвета новгородской иконописи) были написаны первые иконы на этот сюжет. Одна из них в настоящее время находится в . Две аналогичные известные иконы, созданные приблизительно в тот же период, находятся в и . Иконы «Чудо от иконы Знамение» имеются также и в других местах, в частности, в церквах в селах и Новгородской области.

«Битва новгородцев с суздальцами» — излюбленный сюжет стенописи ярославских изографов XVII века.

Примечания

Литература

• Древнерусские жития. С. 126-128.
• О древнерусских исторических повестях и сказаниях XI-XII столетия. Киев, 1878. С. 129-130.
• Гусев П. Л. Новгородская икона св. Иоанна (Илии) архиепископа в деяниях и чудесах. СПб., 1903.
• Яблонский В. Пахомий Серб и его агиографические писания. СПб., 1908. С. 120-123, 151-154.
• Труды 15-го археологического съезда в Новгороде. 1911. М., 1914. Т. 1. Протоколы. С. 78.

Главы из романа Игоря Тихоненко "Династия" часть 1 "Рюрик"
Дествующие лица:
Князь Рюрик – финский князь, впоследствии Великий Князь Новгородский и Русский.
Князь Гостомысл – Новгородский князь, дедушка Рюрика.
Князь Вадим - Новгородский князь, родственник Гостомысла, претендент на Новгородский престол.

6. Поединок.
Вечером следующего дня, лишь только солнце коснулось земли своим нижним краем, и цвет неба на западе стал огненно-красным, возвратились разведчики, которых накануне посылал Гостомысл к городу Чуд. Князь собрал военачальников.
- Войско норманнов движется в нашем направлении,- доложил воин старший из разведчиков.- Думаю, что завтра они будут уже здесь.
- Ну, ночью они вряд ли нападут,- предположил Гостомысл.- Хотя, от Эрика можно всего ожидать. Если мы их обнаружили, значит, и они уже знают, что мы здесь. Выставьте двойные посты и секреты на ночь. А утром, чуть рассветет, ты Волебог выводи свои дружины на поле строиться. Да расположитесь посередине поля, чтобы было, куда отводить центр войска, когда начнёте заманивать норманнов, а края пусть стоят на месте. Тогда получится, что противник, разрезав вас пополам, окажется как раз возле моей дружины. Ты, князь Вадим, выезжай перед войском Волебога и вызывай на поединок Эрика. А ты, воевода Славен, до начала битвы сиди в лесу и с места своего не трогайся ни на шаг. А то враз, нарвёшься на норманнских лазутчиков. Они, наверняка, будут следить, чтобы их не обошли с флангов. Ну, всё. Пусть нам поможет Перун и удача.
Князья и воеводы разъехались по своим дружинам. Волебог и Вадим вместе не спеша двигались по лесу.
- Да, нелегко тебе завтра придётся,- посочувствовал Волебог Вадиму.- Не просто будет с Эриком справиться. Ты, Вадим, зря не рискуй. Если увидишь, что Эрик берёт верх, отъезжай сразу назад к нашему войску, а мы тебя прикроем. Ну, его в болото, этого Непобедимого. Для нас главное битву выиграть.
Вадим с удивлением посмотрел на Волебога и с обидой в голосе произнёс:
- Ты что шутишь, князь. Ну, ты тоже сказал. Как это я отойду к нашему войску? Убегу что ли? И, кто я буду после этого? Нет, брат Волебог, не годится так, не по-нашему это, чтобы убегать от врага. Да и поглядим ещё завтра, кому из нас убегать придётся. Я ведь тоже, чего-нибудь да стою.
- Извини меня Вадим,- поспешил исправиться Волебог,- это я не подумавши, ляпнул. Только жаль мне будет, если с тобой что-то случится. А вообще-то, я бы и сам хотел помериться силами с Эриком. Что не говори, а он достойный противник.
Князья подъехали к Новгородской дружине, которая расположилась у самой кромки леса. Волебог остановил коня и посмотрел на поле. Ночная темнота уже заполнила его.
- Вот здесь завтра много славянских жизней прервётся,- задумчиво с грустью в голосе проговорил Волебог.- Может, и мой путь на земле завтра закончится.
- Что ты всё о смерти говоришь,- возмутился Вадим.- Как будто неладное чуешь. Смотри,
накликаешь беду себе. Пусть наши враги о смерти думают. А мы поживём ещё. Ладно, пошли спать. Завтра силы понадобятся. Я, например, умирать не собираюсь.
Лишь только утренний ветерок своим свежим дыханием задул огоньки звёзд на ночном небе, в лагере Новгородцев началось оживление. Воины просыпались, брали оружие выходили в поле строиться. Кое-кто из них умывался утренней росой прямо с высокой степной травы. Их длинные шеренги перегородили всё поле и насчитывали десять рядов. Впереди поставили самых опытных дружинников. Они выставили перед собой деревянные щиты высотой в человеческий рост, обитые железными шинами. Из оружия у воинов были длинные копья и прямые мечи. Дальние ряды заполнили новгородские ополченцы. Построив своё войско таким образом, Волебог рассчитывал, что первый удар норманнов будет самый сильный. И его смогут удержать только опытные воины в тяжёлом обмундировании. Очень важно было устоять и не нарушить строй под натиском врага.
- Ребята,- обратился Волебог к дружинникам,- если норманны пустят вперёд кавалерию, выставляйте копья вперёд, уприте их концом в землю и прижмите ногой. Так, сдержите удар. Задние ряды стреляйте из луков, и не жалейте стрел. Воевода Полег, по моей команде начнёшь отводить своё крыло войска вправо, а я со своими пойду влево. Знаком отвода для тебя будет зажжённый костёр у края леса. Всё, теперь будем ждать.
С другой стороны поля показались люди. И уже через несколько мгновений можно было чётко различить фигуры норманнских воинов. Они выстроились в боевой порядок и не двигались.
Первые лучи солнца легли на поле, освещая место будущей битвы. Степная трава, прикасаясь, друг к другу стеблями, зашумела. Похоже, было, что она возмущается и возражает против того, чтобы её топтали люди, собравшиеся на поле.
- Ну, я поехал,- сказал князь Вадим.- Пора, а то норманны начнут атаку.
Новгородцы расступились и пропустили князя. Он выехал на середину поля между норманнами и славянами, и остановился.
- Эрик, ты хотел сразиться со мной,- прокричал Вадим.- Я князь Вадим. Выходи на поединок.
Некоторое время среди норманнского войска было тихо. Затем воины отошли в стороны, и вперёд выехал всадник на белом коне. Это был норманнский король Эрик Непобедимый. На вид ему можно было дать не больше сорока лет. Широкоплечий, высокого роста он уверенно сидел на коне. В левой руке князь держал деревянный щит, оббитый железом, а в правой – длинное копьё. Из-под шлема на плечи ниспадали волосы белого цвета. Эрик тронул шпорой коня и направился к Вадиму. Не доезжая около тридцати шагов, Непобедимый остановился.
- Это карошо, что тьебя до сих пор никто не убьил, новгородьец,- проговорил Эрик на ломанном славянском языке.- У мьеня бутет возможность рассчитаться с тобой, фот за этот шрам. Надеюсь, ты помнить ето?
После этих слов норманн указал пальцем на свою правую щеку.
- Конечно, помню,- подтвердил Вадим.- А я надеюсь, что сегодня я буду более точным, и одним шрамом ты уже не отделаешься.
Эрик выставил копьё вперёд и рванул вперёд с места. Вадим сделал то же самое. Всадники неслись навстречу друг другу, всё время, увеличивая скорость. Когда они поравнялись, то сразу же нанесли удары копьями. Наконечники скользнули по их щитам, не причиняя никакого вреда воинам. Всадники развернулись и вновь понеслись навстречу друг другу. В этот раз они были более точными, и нанесли удары с такой силой, что их копья сломались. Но, ни один из всадников не пострадал. Поединщики вновь сблизились и принялись беспощадно молотить пудовыми дубинами друг друга по щитам. Каждый из воинов успевал подставить свой щит под удар противника. Так продолжалось некоторое время. Но Эрик умудрился ударить с такой силой, что щит Вадима не выдержал и треснул пополам. Новгородский князь понял, что положение его ухудшилось, и решил пойти на риск. Он быстро подъехал к Эрику и ухватил его за щит левой рукой, а правой попытался нанести удар булавой. Норманн вовремя среагировал и ударил своей булавой по булаве Вадима. Две дубины разлетелись на щепки от столь мощного соприкосновения. В руках у поединщиков остались лишь бесполезные обломки. Воины достали мечи. У Эрика было преимущество. У него оставался щит. Всадники начали сближаться. Когда они съехались, между ними завязалась отчаянная рубка. Во время каждого удара клинка о клинок летели искры.
Оба войска следили за поединком своих князей, затаив дыхание. И только, когда кому-нибудь из них удавалось добиваться успеха над противником, воины тут же поддерживали своего поединщика ликующими криками.
Вадим собрался с силами и нанёс сокрушительный удар мечом, пробив щит Эрика насквозь, и поранил норманна в грудь. Эрик выронил щит из рук, и он упал на землю. Норманнский король удержался в седле и занёс свой меч, чтобы поразить Вадима. Новгородскому князю нечем было защищаться так, как его меч упал вместе со щитом Эрика. Вадим прикрылся рукой, и мысленно приготовился к смерти. Но случилось непредвиденное. Меч Эрика скользнул по кольчуге Вадима и отскочил, не причинив новгородцу никакого вреда. И в это же время, конь Вадима укусил коня Эрика за шею. Конь норманна встал на дыбы от боли. Эрик, чтобы удержаться в седле, схватился за шею коня, наклонился вперёд и оказался лицом к лицу с Вадимом. Новгородец, недолго думая, изо всей силы ударил норманна кулаком по голове так, что Эрик потерял сознание и рухнул на землю.
Славяне дружно закричали, приветствуя победу своего князя. Вадим слез с коня, наклонился над Эриком и спросил:
- Ну, что доволен, или ещё хочешь со мной поквитаться? Эй, норманны, забирайте вашего короля, я лежачих не бью.
Эрик продолжал неподвижно лежать на траве. Вадим наступил ногой на его щит и вытащил свой меч. Затем он вскочил на коня и направился к своим войскам.
От норманнов выехали несколько всадников. Они приблизились к Эрику, подняли его и повезли к расположению их войск. Вадим подъехал к Волебогу, который стоял впереди новгородской дружины. Князья засмеялись и обнялись.
- Только бы они не передумали нас атаковать сегодня,- переживал Волебог.
- Не передумают,- успокоил его Вадим.- Сейчас Эрик очухается, и решит отомстить за свой позор. Я-то его не убил. Так. Стукнул слегка. Но голова у него сегодня соображать плохо будет. За это я ручаюсь.
После этих слов Вадим выехал на середину между армиями славян и норманнов и прокричал:
- Эй, норманны, вы что же, как и ваш король ни на что не годны? Что, так и будете стоять? Может, вы так меня испугались, что домой возвратитесь?
Среди норманнских воинов начался недовольный ропот. Спустя несколько мгновений их войско зашевелилось и двинулось на сближение с новгородцами. Впереди, выстроившись в виде клина, ехали кавалеристы, закованные в тяжёлые железные латы.
Князь Вадим возвратился к Волебогу и сказал:
- Ну, вот сейчас начнётся. Ты и сам здесь управишься. А я поехал к своей дружине. Удачи тебе.
- И тебе удачи, брат,- спокойно произнёс Волебог.

На иконе «Битва суздальцев с новгородцами» мы видим высокие крепостные стены Новгорода, под ними вьются флаги, скачут кони, сверкают копья — идет сражение. Рать Владимиро-Суздальского князя святого благоверного Андрея Боголюбского бьется с новгородцами, о победе которых тем временем молится Пресвятой Богородице другой святой — святитель Иоанн, архиепископ Новгородский. Почему для иконы выбран такой странный сюжет, почему святые не поладили между собой и о чем можно молиться перед этой иконой?

Знамение

«Сюжет этой новгородской иконы уникален, — рассказывает доктор искусствоведения, профессор МГУ, специалист по древнерусской иконописи и миниатюре Новгорода Энгелина Смирнова, — потому что через нее мы узнаем, как исторически сложилось особое почитание другой иконы — образа Пресвятой Богородицы “Знамение”. А сложилось оно так: в житии святителя Иоанна, архиепископа Новгородского (прославлен в 1547 году), говорится, что в 1170 году Новгород осадили войска Владимиро-Суздальского князя Андрея Боголюбского (прославлен в 1751 году). Святитель Иоанн трое суток провел в соборном храме, слезно моля о помощи. В ночь перед штурмом он услышал голос, повелевший ему идти в одну из церквей в торговой части Новгорода, взять оттуда икону Пресвятой Богородицы и вознести ее на городскую стену — “тогда узриши спасение граду”.

Наутро святитель рассказал клирикам кремлевского собора о повелении и послал архидиакона за иконой. Войдя в указанную церковь Преображения на Ильине улице, архидиакон, поклонившись, хотел взять икону, но не смог сдвинуть с места. Архидиакон вернулся и рассказал о случившемся. Тогда святитель со всем собором сам пришел в Ильину церковь и на коленях стал молиться пред иконой Богородицы. Начали петь молебный канон, и по 6-й песни во время кондака “Заступнице христианом” икона сама сдвинулась с места. Народ со слезами взывал: “Господи, помилуй!” Тогда святитель Иоанн взял икону и вместе с двумя диаконами понес ее на другую сторону реки Волхов в Кремль, а после молебна в Софийском соборе Кремля прикрепил икону на городскую стену.

Новгородцы трепетали и ожидали гибели — суздальцы с союзниками уже поделили их улицы для грабежа, о чем и объявили осажденным. В шестом часу вечера начался приступ, стрелы сыпались дождем. Одна из них ударила в икону. Из очей Царицы Небесной закапали слезы, и икона повернулась ликом к городу. Святитель Иоанн, с трепетом приняв слезы на свою фелонь, воскликнул: “Ты даешь нам знамение, что молишься пред Сыном Твоим и Богом нашим об избавлении города!” Вдруг тьма, словно пепел, покрыла суздальцев, они начали слепнуть и убивать друг друга. В итоге суздальцы в смятении и страхе бежали от стен Великого Новгорода. Святитель Иоанн в честь этой победы установил торжественный праздник — Знамения Пресвятой Богородицы (празднование 10 декабря н. с.), а за иконой Пресвятой Богородицы, перед которой молились новгородцы, с тех пор закрепилось название — “Знамение”».

«Но на иконе, которая рассказывает об этом событии, главное все-таки не битва. Главное, на чем мы должны сосредоточиться, всматриваясь в этот образ, — это чудо, чудесное избавление, произошедшее по молитвам к Пресвятой Богородице, — объясняет игумен Лука (Головков), руководитель иконописной школы МДА , — И молиться, стоя перед этой иконой, мы должны Пресвятой Богородице в надежде на Ее заступничество и помощь в трудных обстоятельствах, которые так же, как и тогда новгородцам, могут быть оказаны и нам».

Почему святой князь стрелял в икону?

Судя по сюжету иконы, получается, что раз Пресвятая Богородица помогла новгородцам, то они «хорошие», а суздальцы вместе со святым благоверным князем Андреем Боголюбским — «плохие». Как же святой князь может быть плохим?

«Во-первых, войском руководил не сам святой князь, а его сын — Мстислав, и сам князь в том походе не участвовал, — объясняет кандидат исторических наук, иерей Василий Секачев. — Во-вторых, Андрей Боголюбский (канонизирован в 1751 году) почитается в лике святых за свою мученическую кончину как страстотерпец, погибший от рук изменников. Тверская летопись сообщает, что в 1174 году князь Андрей был убит по наущению его жены, участвовавшей в заговоре. Толпа убийц, двадцать человек, пробралась к дворцу, перебила малочисленную охрану, вломилась в опочивальню безоружного князя и изрубила его мечами и саблями. В чине страстотерпцев могут быть канонизированы люди, по-христиански претерпевшие мучительную насильственную смерть, но необязательно бывшие святой праведной жизни, потому что решающим в жизни христианина является именно его кончина. А в жизни князя действительно были непримиримые противоречия: с одной стороны, он был боголюбив, за что его и прозвали Боголюбским — привез Владимирскую икону из Вышгорода во Владимир, установил некоторые церковные праздники (например, именно он установил празднование Покрова Богородицы — 14 октября по н. с. — и Изнесения древа Честнаго и Животворящего Креста — 14 августа по н. с.), построил прекрасные храмы — Успенский Собор во Владимире, храм Покрова на Нерли (первый храм Покрова Богородицы). Но, с другой стороны, он был вовлечен в междоусобицы того времени и здесь, к сожалению, часто давал волю своему гневу. Проявления его ярости были страшны: попытка разорения Новгорода (изображенная на рассматриваемой иконе), разорение Киева в 1169 году. Князь хотел, чтобы Русь объединилась, чтобы не было распрей, и эта его идея была правильной. Однако он добивался этого насильственными методами. Может быть, Господь и послал ему такую страшную кончину, дав возможность пострадать, чтобы все доброе в личности князя восторжествовало, а темное отступило».

Не битва — главное

Композиция иконы «Битва суздальцев с новгородцами» делится на три регистра (части), в которых последовательно иллюстрируется повествование о чуде. В первом регистре действие разворачивается справа налево: на фоне церкви Преображения на Ильиной улице изображен свт. Иоанн, облаченный в крестчатые ризы, с иконой Богородицы в руках. Рядом с ним — архидиакон с клириками кремлевского собора. Левее, в том же первом регистре, изображено перенесение иконы Пресвятой Богородицы через реку Волхов. У стен Детинца (Новгородского кремля. — Авт.) с Софийским собором внутри процессию с иконой встречают выходящие из ворот новгородцы.

Вторая и третья части объединены изображением слева крепостной стены, на которой укреплена икона Богородицы. В центре второго регистра представлена сцена переговоров послов враждующих сторон: новгородцев и суздальцев. Эти сцены разработаны иконописцем с детальной конкретностью: выглядывающие из новгородских бойниц любопытные воины хотя и готовы к сражению, но не знают о ходе переговоров и, возможно, надеются на мирный исход дела. Тем временем кто-то из суздальских всадников (справа) стреляет в икону и начинается битва. В нижней части композиции иконы представлена победа новгородского войска: суздальцы охвачены смятением, часть уже пустилась в бегство, ослепнув, они нападают друг на друга, им под ноги падают обезглавленные соратники. Новгородцам же, одержавшим победу с помощью чудесного заступничества Богородицы, покровительствует предводитель небесного воинства архангел Михаил: во главе новгородской конницы выступают святые воины Александр Невский, Борис и Глеб, Георгий Победоносец, иногда среди них пишут Иисуса Навина (он обычно бывает написан в шлеме), ветхозаветного предводителя еврейского народа.

Игумен Лука Головков: «Это именно икона, а не благочестивая картина. Картин в средневековой Руси не было в принципе. Кроме того, например, в Греции подобные сюжеты нравоучительного и воспитательного характера писали обычно в настенной росписи, а на Руси росписей в храмах из-за более холодного и сырого климата было меньше, и поэтому мы видим этот образ на доске. Такие иконы выполняли в большей степени функцию назидания, воспоминания, а не поклонения».

Конец XV в.

• Onasch 1961: Конец XV в.
• Антонова, Мнева 1963: Последняя четверть XV в.
• Лазарев 1969: Конец XV в.
• Смирнова, Лаурина, Гордиенко 1982: Первая половина - середина XV в. (?)
• Новгородская икона 1983: Последняя четверть XV в.

Орнамент такого типа, как на полях издаваемой иконы, встречается в иконах XV в.: ср.

• «Отечество» в ГТГ (видимо, первой половины XV в.) 16 ,
• деисусный чин из собрания И. С. Остроухова в ГТГ (кат. № 4) 17 ,
• «Богоматерь Умиление», неясного происхождения, считавшуюся тверской , в ГТГ 18 .

Сходный мотив видим в серебряных окладах 19 . По сравнению с другими произведениями, на описываемой иконе ГТГ - наиболее тонкая и четкая прорисовка деталей орнамента.

19 Ср. «Рождество Богоматери » XV в. из Покровского монастыря в Суздале, в ГРМ (Н. В. Розанова. Ростово-суздальская живопись XII–XVI веков. - М., 1970), «Богоматерь Владимирскую», «Троицу», и «Распятие» в Загорском музее (Т. В. Николаева. Древнерусская живопись Загорского музея. М., 1977, №№ 143, 130, 131).