«Бог умер»

Это высказывание впервые появилось в 1882 году в книге Ницше «Весёлая наука». Оно ознаменовало утрату доверия к сверхчувственным основаниям ценностных ориентиров. Нельзя воспринимать это высказывания как личную позицию Ницше. Хайдеггер говорил, что «необходимо читать Ницше, постоянно вопрошая историю Запада». С такого ракурса тезис «Бог мёртв» видится уже не точкой зрения философа на вопрос о религии, а попыткой указать на некий переломный момент, пороговое, переходное состояние, в котором находился народ Запада, по мнению Ницше, на тот момент. Слова "Бог мертв" "оказываются здесь лишь диагнозом и прогнозом".

Мне кажется, будет неверно предположить, что Ницше дошёл до этой мысли лишь к 1882 году. Не стоит забывать, что до 1879 года у него, из-за постоянной работы в университете, было мало времени на занятия философией. Так что не исключено, что эта мысль зародилась у него ещё давно, но окончательно сформировалась и получила возможность выразиться словами лишь в 1882 году. Вероятно, первым толчком к возникновению у философа этой мысли стала война 1870 года, в которой Ницше принимал участие в качестве санитара. Страшное оружие, боль, кровь, постоянные страдания людей и смерть могли натолкнуть его на мысль о том, что «что-то с этим миром не так». Его дальнейшие болезни помогли утвердиться и развиться этой идее. Однако, всё это лишь на уровне предположений.

Ф.М. Достоевский не делал столь громких и броских высказываний, как Ницше. У Фёдора Михайловича были вообще другие методы донесения своих мыслей до читателя. Ведь, известно, что Ф.В. Ницше был превосходным стилистом и предпочитал выражать свои основные идеи при помощи афоризмов, «выбрасывая» их «в лицо» читателю. Достоевский же доводил свои мысли через диалоги героев своих романов. Однако, всё это не отрицает того факта, что в произведениях Ф.М. Достоевского можно так же найти попытку указать на некий переломный момент, переходное состояние, в котором находился народ на тот момент. Логично будет предположить, что данная идея возникла и развилась у него в тот самый период, важность которого уже была отмечена выше.

В жизни обоих философов в разное время произошли важные события, ставшие переломными в их жизни, заставившие писателей по-новому взглянуть на мир, переосмыслить его.

Распространено мнение о противоположности духовных исканий Ницше и Достоевского. И на первый взгляд кажется странной идея соединения этих двух мыслителей в рамках одного идейного течения. На самом деле, если взглянуть глубже, то между взглядами Достоевского и Ницше больше общего, чем различного, несмотря на кажущуюся противоположность при поверхностном ознакомлении. Оба они заложили основы нового мировоззрения.

Достоевский в своём творчестве пытался обосновать систему идей, согласно которой человеческая личность воспринимается как нечто первоисходное, несводимое ни к какой высшей, божественной сущности. Герои Достоевского и он сам очень много говорят о том, что без Бога человек не имеет ни бытийных, ни моральных оснований жизни. Однако, традиционная концепция Бога не утраивает писателя, и он пытается самого Бога понять, как некую часть бытия, «дополнительную» по отношению к человеку. Для Достоевского, Бог - это потенциальная полнота жизненных проявлений личности, которую каждая личность должна пытаться реализовывать. Это объясняет важность образа Иисуса Христа для философа. Христос для него - это человек, доказавший возможность реализации этой полноты жизни, которая заложена в каждом из нас и которую каждый может хотя бы частично раскрыть в самом себе.

Подтвердить и уточнить сформулированную позицию помогает анализ историй самых значимых героев Достоевского. Среди этих героев, по-моему мнению, наиболее важное место занимает Кириллов из романа «Бесы».

Из двух тезисов - «Бога нет» и «Бог должен быть» - Кириллов вывел парадоксальное заключение: «Значит, я - Бог». В романе его за это заявление признали безумным, однако эта идея, столь важная для Достоевского, гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд.

Высказывая мнение, что «Бога нет», Кириллов говорит о Боге как о внешней для человека силе, и именно такого Бога он отрицает. Но раз в мире «Бог должен быть», значит он может существовать как что-то внутренне присущее человеку, поэтому Кириллов и делает вывод о том, что он - Бог. Таким образом, он утверждает наличие божественного начала в каждой личности. Только один человек смог приблизиться в своей жизни к реализации этого начала полностью и тем самым дал пример и образец для нас - Иисус Христос.

Однако, важнейшая проблема, возникающая в связи со сформулированной интерпретацией истории Кириллова - насколько допустимо отождествлять взгляды героев Достоевского с его собственной позицией. К сожалению, однозначный ответ на данный вопрос дать невозможно.

В статьях из цикла «Несвоевременные размышления» (одни из ранних работ) можно найти выражение важнейшего убеждения Ф.В. Ницше, составившего основу всей его философии, - убеждения в абсолютной уникальности и неповторимости каждого человека. При этом философ считает, что эта уникальность не дана нам от рождения, а является неким идеальным пределом, целью жизненных усилий каждой личности, и каждый человек должен стараться достичь этого предела. Однако, Ницше констатирует, что сформулированная им задача является слишком сложной для современного человека, так сильно приверженного традициям и предрассудкам, поэтому философ уточняет её, делая более реальной - каждый человек должен хотя бы иметь ввиду эту цель и всю жизнь должен посвятить достижению её, надеясь на то, что если он сам и не сможет реализовать её вполне, то она окажется достижимой для следующих поколений.

Кроме того, Ницше так же говорит о возможности для человека двух путей в жизни, истинного и ложного. Второй из них не допускает раскрытия уникальности человека из-за навязывания ему от рождения представления о том, что он имеет значение только в служении целям исторического прогресса, и при этом абсолютно не значим в своём собственном, отдельном бытии. Ницше связывает истинный пусть жизни с очень важной способностью - чувствовать не исторически, уметь занимать надисторическую позицию (на такой позиции стоит, к примеру, его Заратустра).

В зрелых работах Ф.В. Ницше идея выявления уникальности каждой личности как высшей цели бытия человека отходит на второй план, заслоняется другими, более яркими и «насущными» идеями и требованиями. Однако последние имеют смысл и обладают такой значимостью только потому, что служат для достижения той самой конечной цели. В этом свете можно понять и оправдать строгость и непримиримость борьбы Ницше с негативными (по его мнению) элементами европейской цивилизации - он смотрел на них как на препятствие к реализации этой цели.

«…Орудием и игрушкой являются чувство и ум: за ними лежит ещё Само. Само ищет также глазами чувств, оно прислушивается также ушами духа. Оно господствует и является даже господином над Я. За твоими мыслями и чувствами, брат мой, стоит более могущественный повелитель, неведомый мудрец, - он называется Само. В твоём теле он живёт; он и есть твоё тело» (Ф.В. Ницше, «Так говорил Заратустра»). Это загадочное «Само» - подсознательная, глубинная полнота личности, в которой нет различия между душой и телом, и которая полностью определяет все устремления души и тела. Именно «Само» является той движущей силой, которая пересоздаёт человека и ведёт его к «Сверхчеловеку». Хотя Ницше и говорит, что человек должен быть «преодолен» и что он «лишь мост», эти слова можно понять как метафору, обозначающую преодоление человека внутри самого человека. Становление сверхчеловека происходит внутри каждой личности и за счёт её глубокой творческой энергии, укорененной в её «Само» - в потенциальной бесконечности бытия, не знающей ограничений.

Однако возникает естественный вопрос: можно ли понимать сверхчеловека в качестве категории, применимой только к будущему состоянию человека и никаким образом не подходящей к нему в его нынешнем состоянии? Если в будущем человек и сможет раскрыть своё значение в качестве абсолютного центра Бытия, то, очевидно, это значение не сможет прийти к нему извне. Оно должно всегда присутствовать в нём. Выходит, что отличие того состояния человека, в котором он пребывает сейчас, он состояния сверхчеловека заключается «лишь» в том, что в последнем состоянии он раскрывает своё подлинное значение, переводит его из формы потенциальности в форму актуальности.

При такой интерпретации философии Ницше нетрудно увидеть её близость к философии Ф.М. Достоевского. Особенно заметным совпадение взглядов двух мыслителей становится в той работе Ницше, которую не без оснований считают написанной под впечатлением от образов Достоевского, - в «Антихристе». С одной стороны, мы находим здесь обычные для самых известных работ Ницше утверждения, заставляющие говорить о его «антигуманизме». С другой стороны, кульминацией работы Ницше является его обращение к личности Иисуса Христа, и тут мы обнаруживаем удивительное изменение тона его суждений. Вместо осуждения, Ницше превозносит его и, по сути, превращает его в воплощение того самого «Сверхчеловека» о котором говорил в своих более ранних произведениях. Философ отделяет Иисуса от христианства и, осуждая второе, говорит, что никто не смог понять подлинного смысла проповедей Христа. Влияние работ Достоевского на Ницше становится очевидным, когда Ницше называет Иисуса «идиотом». Понятно, что это слово использовано здесь не в отрицательном, а в положительном смысле, скорее всего, в качестве прямой отсылки к роману Достоевского «Идиот», где им выведен образ «земного Христа», «идиота» князя Мышкина.

Всё, что далее Ницше ещё пишет об образе Иисуса Христа, ещё больше подтверждает это предположение - он интерпретирует его точно так же, как это делает Достоевский в историях своих героев - Мышкина и Кириллова. Для Ницше принципиальным является не соединение Бога и человека, а признание «Богом» внутреннего состояния самой личности, раскрывающей своё бесконечное содержание (достигнувшей высшей, конечной цели, сформулированной Ф.В. Ницше в своих ранних работах). В этом состоянии достигнутого, обретённого внутреннего совершенства, раскрытой абсолютности своего бытия, человек приходит к пониманию того, что не он подчинён природному бытию, а оно является «символом» и выражением абсолютности бытия личности.

Учитывая, что Ницше не только читал романы Достоевского перед началом работы над «Антихристом», но и конспектировал некоторые его фрагменты, логично предположить, что вышеизложенные мысли были навеяны Ницше именно образами основными героями произведений Ф. М. Достоевского.

ницше достоевский философия религия

Прошло больше ста лет с тех пор, как Фридрих Ницше заявил, что «Бог умер» (или «Gott ist tot» на немецком), и тем самым обеспечил головную боль всем студентам философии, продолжающуюся и по сей день. Эта фраза стала самым известным высказыванием Ницше – ее знают даже те, кто не знаком с его книгой «Веселая наука», где она как раз содержится. Но насколько хорошо мы понимаем смысл этих слов? Или, важнее, что они значат для нас?

Ницше был атеистом всю свою взрослую жизнь, и поэтому буквальный смысл фразы исключается, а речь, скорее, идет об идее Бога. После эпохи Просвещения мысль о том, что наша Вселенная управляется законами физики, а не божественным провидением, стала реальностью. Философия показала, что легитимность власти оправдывается не божественным помазанием, а согласием граждан; все моральные теории теперь могли существовать также без отсылки к творцу. Это было знаменательное событие. Европа больше не нуждалась в Боге как источнике морали, человеческих ценностей или законов Вселенной; философия и наука заняли его место. Массовая секуляризация западной мысли помогла осознать Ницше, что Бог не просто умер, но что именно люди убили его своей научной революцией, своим стремлением познать мир.

Однако смерть Бога не воспринималась Ницше как однозначно положительное явление. Без Бога основная система убеждений Западной Европы находилась в опасности, в книге «Сумерки идолов» философ писал:

«Отрекаясь от христианской веры, выдергиваешь этим у себя из-под ног право на христианскую мораль. Последняя отнюдь не понятна сама по себе… Христианство есть система, сообразованное и цельное воззрение на вещи. Если из него выломаешь главное понятие, веру в Бога, то разрушаешь этим также и целое».

Однако для некоторых людей, по мнению Ницше, такой поворот событий станет хорошим знаком: «… услышав новость о том, что «старый Бог мертв», мы, философы и «свободные души», встречаем новый рассвет». Светлое будущее уже проглядывалось впереди. Когда старая система смыслов изжила себя, появилась возможность создать новую. Однако Ницше полагал, что устранение этой системы вызовет у многих людей отчаяние и безнадежность. Ведь возникает вопрос: в чем смысл жизни, если Бога нет? Даже если Бог и был, весь западный мир теперь знал, что он не помещал нас в центр вселенной. Перед нами открылся настоящий мир. Вселенная не была создана исключительно для человеческого существования. Ницше опасался, что такое понимание мира приведет к массовому пессимизму, «воле к ничто», что противоречило жизнеутверждающей философии, которую он продвигал.

Свой страх перед нигилизмом и реакцию человечества на него Ницше описал в своей книге «Воля к власти»:

«То, о чём я повествую, это история ближайших двух столетий. Я описываю то, что надвигается, что теперь уже не может прийти в ином виде: появление нигилизма… Вся наша европейская культура уже с давних пор движется в какой-то пытке напряжения, растущей из столетия в столетие, и как бы направляется к катастрофе».

Ницше не удивился бы событиям, произошедшим в Европе уже после его смерти. Коммунизм, нацизм, национализм и другие идеологии, распространявшиеся после Первой мировой войны, стремились обеспечить человека смыслом и ценностями в качестве рабочего или арийца, или вдохновляли на какие-либо другие подвиги аналогично тому, как христианство даровало смысл детям Божьим в виде жизни на Земле. Хотя Ницше, возможно, отверг бы все эти идеологии, он, несомненно, признал бы потребность человечества в том значении, которое они давали.

Предвидевши возможный исход событий, философ предложил нам выход – создание наших собственных индивидуальных ценностей. Создание смысла жизни теми, кто эту жизнь проживает. Архетипом индивидуума, способным на это, является «сверхчеловек» (Übermensch). Однако Ницше представлял его в виде непостижимого идеала, которого большинство не смогли бы достичь. Сверхчеловек, который, как ему казалось, уже должен был существовать на Земле, создавал бы смысл жизни, опираясь на свою волю, и осознавал бы, что в конечном итоге люди сами несут ответственность за свой выбор. В книге «Так говорил Заратустра» философ пишет:

«Для игры созидания нужно, мои братья, священное «да» для жизни: своей воли хочет теперь дух».

Смелый сверхчеловек не будет опираться на догму или общественное мнение относительно собственных ценностей.

Предполагая сложности в создании сверхчеловека, Ницше предложил альтернативный ответ нигилизму – тот, который вероятно выберут люди: «Последний человек». «Самая презренная вещь», которая живет спокойной жизнью, не думая о своей индивидуальности или личностном росте: «Мы обнаружили счастье», — говорят последние люди и моргают». К разочарованию Заратустры, рупора Ницше, людей, которым он проповедует, интересует образ жизни последнего человека. Ницше считал его наиболее вероятным решением относительно нашей способности справиться со смертью Бога.

Однако тут можно задать вопрос: если мы знаем, что Бог умер уже так давно, то почему мы все не стали атеистами? Ницше говорит:

«Бог мертв: но такова природа людей, что ещё тысячелетиями, возможно, будут существовать пещеры, в которых показывают его тень».

Возможно, мы только сейчас видим проявление высказывания философа.

Атеизм становится все более популярным почти во всех европейских странах, и его новообретенный рост в Соединенных Штатах свидетельствует о новом культурном сдвиге. Но, в отличие от того времени, когда атеизм навязывался коммунистическими группами, сейчас нет необходимости в мировоззрении, поддерживающем отсутствие Бога. Его просто нет. И, действительно, британский философ Бертран Рассел рассматривал большевизм практически как религию; она придавала смысл и диктовала ценности людям. Но этот источник смысла без веры прекратил свое существование.

Как известно многим атеистам, отсутствие Бога без дополнительной философской структуры, придающей смысл, может стать причиной экзистенциального кризиса. Рискуем ли мы стать обществом, борющимся с нашей собственной бессмысленностью? Находимся ли мы на грани нигилизма? Действительно ли сейчас мы более уязвимы перед идеологиями и аферистами, которые обещают сделать то, что Бог делал для нас и для общества? В то время как американцы все более пессимистично относятся к будущему, атеистов из них меньше, чем религиозных людей. Кажется, в долгосрочной перспективе Ницше ошибся в нашей способности справиться с идеей о том, что Бог мертв.

Возможно, нам удалось справиться со смертью Бога лучше, чем полагал Ницше; не все мы являемся последними людьми, и человечество не оказалось в ситуации, когда всякая мораль считается относительной и бессмысленной. Кажется, нам удалось создать мир, в котором у людей снижается потребность в Боге без последствий в виде коллективного отчаяния или хаоса.

Стремимся ли мы, будучи самостоятельными людьми, к созданию собственных ценностей? Создаем ли смысл жизни сами без помощи Бога, догмы или общественного выбора? Возможно, некоторые из нас – да, и, если мы понимаем смысл фразы Ницше «Бог умер», у нас больше шансов творить самим. Отчаяние из-за его гибели может уступить место новому смыслу в нашей жизни, ведь, как говорил Жан-Поль Сартр:

«Жизнь начинается по ту сторону отчаяния».

Фридрих Ницше, один из самых влиятельных и одиозных философов XIX-XX столетий, по иронии судьбы, оказался и наиболее профанируемым. Его идеи, подхваченные и искажённые нацистами, обросли мифами и окрасились в дьявольские тона на многие десятилетия вперёд, хотя в большинстве случаев они не имели ничего общего с тем, за что их выдавали.

Неудивительно, что легенды продолжают жить до сих пор, несмотря на то, что исследователи убедительно доказали: немцы опирались не столько на взгляды Ницше, сколько на идеологизированную компиляцию работ философа (сборник «Воля к власти»), которую сделала его сестра Элизабет Фёрстер-Ницше, получив после смерти знаменитого брата эксклюзивное право на его архивы.

Источник: Flickr.

Пожалуй, сегодня, подобно древним бродячим сюжетам, ходит три основных мифа о Ницше и его философии:

1. Ницше — проповедник нацизма, антисемит (об этом см. выше);

2. Ницше – женоненавистник (фраза из его книги «идёшь к женщине — не забудь плетку» будоражит и возмущает дам всех мастей уже более ста лет);

3. Ницше – антихрист, провозгласивший смерть Бога (книга «Антихрист» — достаточное основание для подобных обвинений, по мнению некоторых).

Ну что здесь сказать? Всё плохо.

Первый миф прекрасно развенчивает доктор филологических наук Грета Ионкис в своей статье «Фридрих Ницше и евреи». Если кратко, то при всём своём неоднозначном отношении к евреям антисемитом Ницше не был. Вот слова из письма философа другу Францу Овербеку, написанного в 1884 году:

Проклятое антисемитство стало причиной радикального краха между мною и моей сестрой…Антисемитов нужно расстреливать.

Конечно, нельзя сказать, что Ницше испытывал к ним большую симпатию, но критика в основном касалась лишь одного пункта и сводилась к тому, что евреи были истоком появления христианства с его моралью равенства и справедливости, которая, по мнению философа, ослабила волю к власти наиболее сильного меньшинства и дала возможность слабым и безликим сравняться с избранными и даже превзойти их в жизненном статусе. Это всё, что Ницше вменял им в вину. С другой стороны, он понимал, как много сделал этот уникальный народ для европейской цивилизации и снимал перед ним шляпу за это. Как признавался Ницше в работе «Человеческое, слишком человеческое», евреи – это народ, «который, не без нашей совокупной вины, имел наиболее многострадальную историю среди всех народов и которому мы обязаны самым благородным человеком (Христом), самым чистым мудрецом (Спинозой), самой могущественной книгой и самым влиятельным нравственным законом в мире».

По поводу мифа о женоненавистничестве Ницше можно размышлять очень долго, так как отношение философа к женщинам столь же амбивалентно, как и любые другие его взгляды. Однако стоит отметить, что самое ярое неприятие со стороны прекрасного пола вызывает одна-единственна фраза, вырванная из контекста (слова «идёшь к женщине — не забыть взять кнут» встречаются в работе «Так говорил Заратустра» и принадлежит даже не самому Заратустре, а старой женщине, поучающей его).

А вот и другие высказывания Ницше, которые позволяют нам увидеть в философе не столько женоненавистника, сколько человека, опасающегося близости с этими существами. Что ж, бывает.

Вот что пишет Ницше в работе «За пределами добра и зла» (кн. 7, аф. 239):

То, что внушает к женщине уважение, а довольно часто и страх, — это её натура, которая «натуральнее» мужской, её истая хищническая, коварная грация, её когти тигрицы под перчаткой, её наивность в эгоизме, её не поддающаяся воспитанию внутренняя дикость, непостижимое, необъятное, неуловимое в её вожделениях и добродетелях… Что, при всём страхе, внушает сострадание к этой опасной и красивой кошке, «женщине», — так это то, что она является более страждущей, более уязвимой, более нуждающейся в любви и более обреченной на разочарования, чем какое бы то ни было животное. Страх и сострадание: с этими чувствами стоял до сих пор мужчина перед женщиной, всегда уже одной ногой в трагедии, которая терзает его, в то же время чаруя.

Это признание взято из трактата «Весёлая наука» (кн. 2, аф. 70):

Низкий, сильный альт внезапно подымает перед нами занавес возможностей, в которые мы обыкновенно не верим: и мы разом начинаем верить, что где-то в мире могут быть женщины с высокими, героическими, царственными душами, способные и готовые к грандиозным возражениям, решениям и жертвам, способные и готовые к господству над мужчинами, ибо лучшее, что есть в мужчине, в них стало воплощенным идеалом, невзирая на пол.

Не думаю, что мужчину, фантазии которого поднимаются до таких высот, можно назвать мизогином. Тем более, все мы знаем, что с женщинами у Ницше отношения так и не сложились: была несчастная любовь, но не было связи (как известно, философ воздерживался от секса всю жизнь, объясняя это тем, что такая «чистота» способствует особой остроте и богатству его мысли, а экстатические прозрения приносят ему наслаждение, сравнимое с оргазмом). В свете этого все высказывания «великого и ужасного» Фридриха приобретают совершенно иной характер, в котором больше личного и отвлечённого, чем претендующего на роль объективного и обоснованного взгляда.

А вот концепция «Бог умер» (Gott ist tot), которая сегодня тиражируется по поводу и без, нуждается в дополнительных разъяснениях – в первую очередь того, что сам Ницше вкладывал в свои слова. Об этом, конечно, нужно читать у самого Ницше. Впервые мысль о смерти Бога прозвучала в 1882 году в работе «Весёлая наука» («La gaya scienza») вот в таком виде (отрывок «Безумец»):

Безумец.- Как, вы ничего не слышали о том ошалелом, что среди бела дня зажег фонарь, отправился на площадь и там без передышки кричал: «Ищу Бога! Ищу Бога!»?! А там как раз толпилось много неверующих, которые, заслышав его крики, принялись громко хохотать. «Он что - потерялся?» - сказал один. «Не заблудился ли он, словно малое дитя?» - сказал другой. «Или он спрятался в кустах? Или боится нас? Или отправился на галеру? Уплыл за море?» - так не переставая шумели они и гоготали. А безумец ринулся в самую толпу, пронзая их своим взглядом. «Куда подевался Бог? - вскричал он.- Сейчас я вам скажу! Мы его убили - вы и я! Все мы его убийцы! Но как мы его убили? Как сумели исчерпать глуби морские? Кто дал нам губку, чтобы стереть весь небосвод? Что творили мы, отцепляя Землю от Солнца? Куда она теперь летит? Куда летим все мы? Прочь от Солнца, от солнц? Не падаем ли мы безостановочно? И вниз - и назад себя, и в бока, и вперед себя, и во все стороны? И есть ли ещё верх и низ? И не блуждаем ли мы в бесконечном Ничто? И не зевает ли нам в лицо пустота? Разве не стало холоднее? Не наступает ли всякий миг Ночь и все больше и больше Ночи? Разве не приходится зажигать фонари среди бела дня? И разве не слышна нам кирка гробокопателя, хоронящего Бога? И носы наши - разве не чуют они вонь гниющего Бога? - Ведь и Боги тлеют! Бог мертв! Он и останется мертвым! И это мы его убили! Как утешиться нам, убийцам из убийц? Самое святое и сильное, чем обладал до сей поры мир,- оно истекло кровью под ударами наших ножей,- кто оботрет с нас кровь? Какой водой очистимся? Какие искупительные празднества, какие священные игрища ни придется изобретать нам? Не слишком ли велико для нас величие этого подвига? Не придется ли нам самим становиться богами, чтобы оказаться достойными его? Никогда еще не свершалось деяние столь великое - благодаря ему кто бы ни родился после нас, он вступит в историю более возвышенную, нежели все, бывшее в прошлом!»… Тут умолк безумный человек и опять взглянул на тех, что слушали его, — они тоже молчали и с недоверием глядели на него. Наконец он швырнул фонарь на землю, так что он разбился и загас. «Я пришел слишком рано, — сказал он, помолчав, еще не мое время. Чудовищное событие - оно пока в пути, оно бредет своей дорогой,- еще не достигло оно ушей человеческих. Молнии и грому потребно время, свету звезд потребно время, деяниям потребно время, чтобы люди услышали о них, чтобы люди узрели их, уже совершенные. А это деяние все еще дальше самых дальних звезд от людей. — и все-таки они содеяли его!»… Рассказывают еще, что в этот же день безумец врывался в церкви и затягивал там «Requiem aeternam». Когда же его выводили за руки, требуя ответа, он всякий раз отвечал одними и теми же словами: «Что же такое теперь все эти церкви, если не усыпальницы и надгробия Божии?»

Кажется, в этой пламенной речи столько же воинственного атеизма, с которым часто путают идеи Ницше, сколько в речах Папы Римского научных терминов.

Что мы здесь видим? Трагедию утраты чего-то важного, абсолютного, некого гаранта смысла и порядка, ощущение свободного падения в неизвестность, потерю всяческих ориентиров – состояние, которое, наверное, может быть обозначено, как наступление нравственного — или даже экзистенциального — кризиса человечества. Это не о том, есть бог или нет, а о том, что настало время переоценки ценностей, более глубокого взгляда на природу человека, потому что христианская мораль больше «не работает» — не приносит своих плодов, не соответствует знанию человека о самом себе, не участвует в жизни.

Вот как комментирует Хайдеггер в своей статье «Слова Ницше «Бог Мёртв» этот фрагмент:

Впрочем, перед лицом столь поколебленного господства прежних ценностей можно попытаться сделать и нечто иное. А именно: если Бог — христианский Бог - исчез со своего места в сверхчувственном мире, то само это место всё же остается - пусть даже и опустевшее. И вот эту опустевшую область сверхчувственного, область идеального мира, всё ещё можно удерживать. И опустевшее место даже взывает к тому, чтобы его заняли, заместив исчезнувшего Бога чем-то иным. Воздвигаются новые идеалы. Согласно Ницше («Воля к власти», афоризм 1021,- относится к 1887 году 12), это и происходит через посредство новых учений, обещающих осчастливить мир, через посредство социализма, а равным образом и через посредство музыки Вагнера,- иными словами, всё это совершается повсюду, где «догматическое христианство» уже «отжило свой век».

То есть философия Ницше — это философия прорыва, которая появилась в переломную эпоху, требующую новой модели мира, новой модели человека и отношений между людьми. Наверное, во времена, когда старые ценности изживают себя, сама жизнь начинает порождать такие мощные концепции, направленные на пере-создание мира. Другое дело, какие из этих революционных идей приживутся. Судя по мифам, которые бытуют вокруг философии Ницше, приживаться пока нечему, потому что Ницше до сих пор не понят до конца и нам ещё предстоит по-новому взглянуть на его творческое наследие.

Тем более, что, кажется, те процессы, о которых он писал более ста лет назад, получили в нашу эпоху новый виток развития – и виток, увы, не самый удачный: несмотря на провозглашённую Ницше смерть старых христианских ценностей, утративших своё значение для человека, ничего они не утратились, свобода выбора в XXI веке превратилась в , а ницшеанскому сверхчеловеку, его прекрасной белокурой бестии, отводится всё меньшая роль в мире, .

Так и живём. Но это уже другие истории, за развитием которых следите в наших новых статьях.

Напоследок – три видео о Ницше и его идеях, — дабы, так сказать, закрепить материал.

Игорь Эбаноидзе: «Ницше и ницшеанство»

В студии радио «Маяк» кандидат филологических наук и главный редактор издательства «Культурная революция» Игорь Эбаноидзе размышляет об амбивалентности идей Ницше, об их связи с творчеством Шопенгауэра, об отношениях между миром и индивидом в творчестве Ницше, о специфической религиозности философа, его концепции смерти Бога, отношениях с женщинами и многом другом. В общем, универсальный разговор о Ницше-философе, Ницше-художнике и Ницше-человеке.

Валерий Подорога: «История Бога в Новое время»

Что есть высшее счастье? Как связаны смерть и осознание человеком его «я»? Можно ли правильно жить и правильно умереть?

В очень медитативной лекции доктор философских наук, заведующий сектором аналитической антропологии Института философии РАН, профессор РГГУ Валерий Подорога рассказывает о философии Фридриха Ницше, об афористическом поле, с которым он работал, о метафизике смерти и о том, как родилась «визитная карточка Ницше» — формула «смерть Бога». Холерикам противопоказано.

Философия Фридриха Ницше и теория сверхчеловека сегодня

В передаче Виталия Третьякова «Что делать?» встретились сразу несколько современных философов, чтобы обсудить основные идеи Ницше, место философа в пантеоне мыслителей человеческой цивилизации и значение его творчества для современного мира. Почему Ницше пришёл к выводу о смерти Бога? На каком основании он вывел положение о появлении сверхчеловека? В чём суть моральной доктрины Ницше, является ли она доктриной аморализма? Несёт ли Ницше ответственность за те политические и этические взгляды, которые в ХХ веке прямо апеллировали к его философскому наследию? Насколько популярна идея сверхчеловека среди сегодняшней молодежи, во многом придерживающейся ценностей индивидуализма? Вот круг вопросов, которые обсуждаются в передаче.

По материалам: Ницше Ф. Полное собрание сочинений в 13-ти томах;
радио «Маяк», телеканал «Россия – Культура», Еврейский музей и центр толерантности .

5 концептов философии Ницше

Свою репутацию заядлого нигилиста Фридрих Ницше приобрел за счет вложенной им в уста Заратустры фразы «Бог умер». В рамках курса, посвященного основным концептам философии Ницше, Concepture публикует статью о метафоре «смерти Бога» и ее интерпретации различными философами.

Культурологическая интерпретация

Полисемия ницшеанских образов - общепризнанный факт. «Смерть Бога» - не исключение. Возможностей интерпретации этой метафоры - воз и целая тележка. Наиболее распространенной является культурологическая трактовка, согласно которой «Бог» означает традиционные европейские ценности, а «смерть Бога», соответсвенно, - их девальвацию.

Чисто исторически это было обусловлено развитием позитивизма. Усиление роли естественных наук, потеснивших теологию, вошедшая в моду теория Дарвина, всевозможные революционные настроения и движения - все это способствовало «закату Европы».

Однако для Ницше гораздо более важное значение имело иное. Он полагал, что преобладающая в истории европейской культуры аполлоническая тенденция, основанная на иллюзорных трансцендентных ценностях, настолько ослабила людей, что когда эта тенденция начала ослабевать, европейцы моментально впали в нигилистические умонастроения.

То есть Ницше вовсе не сетует на «смерть Бога», он недоволен реакцией людей на нее. Пессимизм, нигилизм, унылое оцепенение, чувство бессмысленности - для Ницше это признаки слабой воли к жизни, культивируемой христианством.

Религиозная интерпретация

Религия, согласно Ницше, превратила людей в рабов. Раб - это тот, кто не может основание своей жизни находить в себе самом. Как только научные открытия пошатнули авторитет религии, тут же вскрылась рабская сущность европейцев. «Если бога нет, то все позволено».

Раб не способен на самоограничение. Безумие, возникшее в тот период, а затем накрывшее всю Европу - доказательство правоты Ницше относительно его презрительных оценок своих современников.

Если обращаться к религиозной интерпретации метафоры «смерти Бога», любопытную трактовку можной найти у Дитриха Бонхеффера. Он полагал, что это вполне позитивное понятие, означающее моральную зрелость субъекта, лишающее христианина возможности оправдывать свое невежество ссылкой на высшую инстанцию.

С момента фиксации «смерти Бога» как некоего историческо-религиозного факта каждый верующий человек обязан принимать моральную ответственность персонально на себя. Бонхеффер, ставший жертвой нацистcкого режима, радикально пересмотрел традиционные позиции религии в обществе и предложил модель «христианства без Бога», в котором сохраняются все нравственно-этические императивы, но их основание переносится из Бога в отдельного человека.

Философская интерпретация

В рамках философского прочтения ницшеанской метафоры «смерть Бога» понимается как отказ от детерминизма и логоцентризма. Понятие «Бога» выражает идею наличия финальной и исчерпывающей внешней детерминанты, и метафора «смерти Бога», соответственно, - дискредитацию идеи внешнего причинения. «Смерть Бога» в таком случае оказывается не только констатацией некой деструкции, но и утверждением поля новых возможностей осмысления реальности.

Например, самораскрытие объекта в становлении множественного, его автономный креативный потенциал. Если раньше объект расценивался исключительно как зависимый (гетерономный), подчиняющийся централизованным командам системы, то в новом индетерминистском варианте объект помещается в «антикибернетический» контекст (ризома у Делеза, трансгрессия у Фуко).

«Смерть Бога» в философии постмодернизма означает освобождение объекта от внешних принудительных инстанций: в литературе текст освобождается от автора, в политике гражданин - от государства, в искусстве художник - от традиций, в философии мыслитель - от гегемонии логоцентризма и т. д.

Если «Бог» означал трансцендентность, то его «смерть» означает выдвижение на первый план имманентности. Имманентность же означает плюральное самодвижение смысла. Множественность равнозначных интерпретаций, свобода конституирования и прочтения семантического поля.

Как отмечает Фуко, «смерть Бога освобождает существование от существования, которое его ограничивает». Поскольку культурная парадигма, основанная на констатации «смерти Бога», отрицает закономерность и необходимость, ее главными параметрами становятся вероятность и случайность. Перефразируя Эйнштейна, можно сказать, что «смерть Бога» означает только то, что «Бог играет в кости».

Многие слышали знаменитые слова Фридриха Ницше: «Бог умер». Но не многие знают, что именно Ницше хотел сказать этим скепсисом и крайним пессимизмом.
Ниже я приведу фрагмент из его книги «Веселая наука», в контексте которой и упоминается выше приведенная знаменитая фраза.

«Безумный человек»

«Слышали ли вы о том безумном человеке, который в светлый полдень зажег фонарь, выбежал на рынок и все время кричал: “Я ищу Бога! Я ищу Бога!” - Поскольку там собрались как раз многие из тех, кто не верил в Бога, вокруг него раздался хохот. Он что, пропал? - сказал один. Он заблудился, как ребенок, - сказал другой. Или спрятался? Боится ли он нас? Пустился ли он в плавание? Эмигрировал? - так кричали и смеялись они вперемешку. Тогда безумец вбежал в толпу и пронзил их своим взглядом. “Где Бог? - воскликнул он. - Я хочу сказать вам это! Мы его убили - вы и я! Мы все его убийцы! Но как мы сделали это? …Куда движемся мы? …Не падаем ли мы непрерывно? Назад, в сторону, вперед, во всех направлениях? Есть ли еще верх и низ? Не блуждаем ли мы словно в бесконечном Ничто? Не дышит ли на нас пустое пространство? Не стало ли холоднее? Не наступает ли все сильнее и больше ночь? Не приходится ли средь бела дня зажигать фонарь? Разве мы не слышим еще шума могильщиков, погребающих Бога? Разве не доносится до нас запах божественного тления? - и Боги истлевают! Бог умер! Бог не воскреснет! И мы его убили! Как утешимся мы, убийцы из убийц! Самое святое и могущественное Существо, какое только было в мире, истекло кровью под нашими ножами - кто смоет с нас эту кровь? Какой водой можем мы очиститься? Какие искупительные празднества, какие священные игры нужно будет придумать? Разве величие этого дела не слишком велико для нас? Не должны ли мы сами обратиться в богов, чтобы оказаться достойными его? Никогда не было совершено дела более великого, и кто родится после нас, будет, благодаря этому деянию, принадлежать к истории высшей, чем вся прежняя история!” - Здесь замолчал безумный человек и снова стал глядеть на своих слушателей; молчали и они, удивленно глядя на него. Наконец, он бросил свой фонарь на землю, так что тот разбился вдребезги и погас. “Я пришел слишком рано, - сказал он тогда, - мой час еще не пробил. Это чудовищное событие еще в пути и идет к нам - весть о нем не дошла еще до человеческих ушей. …Это деяние пока еще дальше от вас, чем самые отдаленные светила, - и все-таки вы совершили его!” - Рассказывают еще, что в тот же день безумный человек ходил по различным церквам и пел в них свой Requiem aeternam deo (Вечный покой в Боге). Его выгоняли и призывали к ответу, а он ладил все одно и то же: “Чем же еще являются эти церкви, если не могилами и надгробиями Бога?»

В конце 19 веке эти слова были словами безумца, мир вокруг развивался, люди переживали пик воодушевления от научного прогресса, от индустриализации, от постоянных новых открытий. Мир верил, что он религиозен и большей частью люди считали себя верующими, а Европа христианской. Но Ницше разглядел за внешним лоском и прогрессом смерть и трупный запах не подлинной веры и духа. Я не ставлю целью защищать Ницше и его взгляды, но его интуиция была верной.

Ницше не атеист, но он говорит от имени многих людей того времени, что Бог умер, потому что люди убили Его, Он им больше не нужен, Он им уже даже мешает. Его законы и заповеди соблюдаются, но это внешнее, а внутренне все давно уже от них устали и мечтают освободиться от их бремени, потому что для них истинная свобода, это вседозволенность. Приходит время избавится от Него, потому что люди решили что Его время закончилось, Ему пора в историю, в архив.

Он констатирует факт убийства, которое уже случилось, но внешне его еще не видно. Видно, как люди говорят о Боге, используют в своем лексиконе слово «Бог», ходят в Церковь, практикуют ритуальность и добродетель, но это не только не делает их лучше, но даже удаляет от Бога. «…Не падаем ли мы непрерывно? Назад, в сторону, вперед, во всех направлениях?» — говорит Ницше. Даже в своем подъеме вверх, переживая прогресс, рост благополучия и внешнее развитие человек стремительно может непрерывно падать, удаляясь от Бога.

Констатируя факт «смерти» Бога, и даже осознавая личную вину, Ницше не призывает к покаянию, не сокрушается о потере, его пугает будущее, потому что оно мрачно и в нем пусто. Но он, тем не менее, призывает человека занять место Бога.

Я думаю, что спасением для нас будет наша подлинная внутренняя жизнь, живая вера и близость со Христом, которая для нас будет важнее всего. Это точно будет нам очень дорого стоить. Скорее всего, нам, чтобы иметь много внутри придется иметь не много снаружи.

В 20 веке предчувствие Ницше подтвердилось в полной мере, но есть надежда, что в 21 веке поднимется не одно поколение людей и Церквей, которые будут гореть для Бога, будут живы в своей вере, будут знать Бога. И мы будем теми, в ком Бог воскреснет, оживет и явится миру, чтобы спасти его от пустоты, безумия и падения в небытие.

~ от klimenkoigor на Июль 6, 2013.