Все, наверное, знают про сглазы, порчи и всякую такую «черную магию», ведь тематика данного сайта обязывает. Значит, здесь есть люди, которые поверят в то, что я расскажу дальше. Со всеми этими, мягко говоря, гадостями мне пришлось столкнуться лично.
Показати повністю..
Деревня, где я рос, была не шибко большая, но и не очень маленькая: при желании все обо всех можно было узнать. На лицо был парадокс: советское время убило в людях страх перед сверхъестественным, но в таких вот деревнях осталось достаточно много практикующих ведьм и колдунов (или хотящих такими быть). Только на моей улице их было трое: правда, узнал это я намного позже (как только мы «лечились» от одной, появлялась другая, и пока разбирались, откуда берется новая гадость в нашей семье, пришлось много натерпеться).
Вы не подумайте, никаких метаний файерболлов и тому подобной ереси. Просто однажды в семье начнутся скандалы, отец будет пропускать одну стопку за другой и становиться бешеным в пьяном угаре, поднимая руку на мать, кто-то залезет в дом и украдет все деньги, сгорит сарай с сеном, начнут дохнуть домашние животные - много всяких веселых разностей ждет. И, если повезет, можно найти под воротами, калиткой, дверьми квартиры или дома соль, пепел, яичную скорлупу, а в подушках – иголки. Тогда надо побороть свое недоверие (будет стойкое ощущение, что все это глупость; такие частые неудачи – чисто случайность, с кем не бывает; люди засмеют; и так далее) и попытаться «вылечиться». Да, процесс избавления от порч сродни лечению, и чем сложнее и мудреней порча, тем тяжелее лечение, вплоть до того, что, я знаю, некоторые люди не выдерживали многолетних испытаний и просто умирали.
Так вот, нам повезло.
Первый раз мы с мамой поняли, что у нас порча, когда мне было одиннадцать лет. В семье тогда было уже все плохо, и мама подумывала разводиться с папой. Хотя, они оба были хороши. Они потом признались, что их как будто кто-то подталкивал на разные глупые поступки, скандалы, вызывая не совсем понятные злость и, бывало, самую настоящую ненависть к родному человеку по, казалось бы, сущим пустякам.
И вот как-то раз мы возвращались с какой-то прогулки, и мама неожиданно обратила внимание на белые крупинки соли, рассыпанные перед входной калиткой во двор. Теперь я больше чем уверен, что эта соль появлялась у нас почти что каждую неделю, просто порча закрывала глаза всем членам семьи и соль эту никто не замечал.
На первый раз мы ничего с солью делать не стали, просто мама в разговоре с соседкой упомянула про нее и спросила, кто бы это мог насыпать и для чего. И тогда-то соседка сказала, что, скорее всего, кто-то наводит на нашу семью порчу, и посоветовала маме в следующий раз смести эту соль в кучку и забить в середину этой кучки гвоздь. Такая вот есть примета.
Когда во второй раз мы с мамой нашли соль, я сразу сбегал за веником, молотком и гвоздем. Мама сделала так, как ей посоветовали: смела соль вместе с землей с кучку и попыталась забить туда гвоздь.
Вот именно, что попыталась. Этот момент я помню настолько ярко, что, кажется, смогу назвать точное количество крупинок соли в кучке. Когда мама стала забивать гвоздь, он вылетел из земли. На полметра. Вот хотите верьте, хотите нет, но так было. Он просто подпрыгнул, как отпружинил. И на второй раз, и на третий. Гвоздь даже на середину своей длины не входил в землю; сразу вылетал, как будто кто-то его выталкивал. Добиться цели получилось только с четвертого раза, хотя это стоило больших трудов: мама говорила, что создавалось такое ощущение, что она забивает железную сваю в бетон, а не обычный гвоздь в мягкую землю. А на следующий день этот гвоздь вообще пропал, но никаких следов рядом с кучкой земли и соли мы так и не нашли. Со стороны это кажется вроде как не страшным, но мы с мамой тогда очень, очень испугались. И хотя я был довольно маленьким, все это настолько въелось в мою память, что до сих пор вызывает дрожь по телу.
Потом было еще веселее, когда мы начали «лечиться» с помощью различных бабок и знахарок. Об этом я еще напишу, потому что там было от чего пугаться.
И еще. Пусть история не наберет там плюсов или комментариев, я надеюсь, что мои рассказы помогут кому-нибудь в будущем различить чужое вмешательство за ворохом больших или не очень проблем.
Всем доброго времени суток! Недавно произошла со мной вот такая история. На работе у меня всегда довольно хорошо было, но вот последние полгода стали твориться непонятные вещи. Дома вроде все нормально, но стоило прийти на работу, занять свое любимое кресло и удобно расположиться за компьютером, как начиналось странное: то резко голова заболит аж до потемнения в глазах, то кровь носом пойдет, то озноб какой-то начнется. И так постоянно изо дня в день. Выходила с работы – и все нормально, словно ничего не болело, прихожу и снова от боли загибаюсь. Решила я у бабушки своей совета спросить, она у меня умная, многое повидала на своем веку, да я про нее уже писала в своем первом рассказе. Так вот. Сказала она мне хорошенько все осмотреть у себя на работе. Прибежала на следующий день пораньше и начала все разглядывать. И вот в кресле, снизу под сиденьем, нашла булавки, воткнутые очень осторожно и почти незаметные с первого взгляда. Догадки у меня давно были, что одна сотрудница из себя выходит, что на работе я успешнее нее. И смотрит на меня всегда недобро. Ну, булавки я извлекла. И в этот день, о чудо, работала спокойно, без всяких отвлекающих болей и недомоганий. Подумала: ну, слава Богу, все закончилось; но, как оказалось, все только начиналось...
Утро воскресенья и резкий звонок мобильника, звонит та сотрудница недобрая и говорит: сейчас к тебе зайду домой, хочу у тебя документы взять, поработать дома. Говорю в ответ: не надо, я сама все сделаю, а она уперлась и ни в какую – сейчас, говорит, у тебя буду, и отключилась. Я расстроилась, уж больно не хотелось в воскресенье видеть ее. Да и добра от нее особо не ждала. Позвонила бабушке, а она и говорит, положи, мол, под порог дверной нож, так, чтобы его не видно было, и не войдет к тебе человек, несущий зло. Так и сделала, нож воткнула, сижу жду. Звонок. Открываю – стоит сотрудница, и говорит: я тебе пирог испекла – на, угощайся и протягивает, а я подальше от двери отошла и говорю, отнеси на кухню, вместе и съедим. Сотрудница ногу-то занесла над порогом, и словно обожгло ее. Лицо исказилось, и словно даже зашипела она. Ногу отдернула и стоит в коридоре. А в глазах ненависть плещется. Минуты две мы молчали: я – не веря увиденному, она – испепеляя меня взглядом. И тут она развернулась и быстро-быстро убежала по лестнице. Я крикнула: «А как же документы?», – но она даже не обернулась.
Где-то через полдня собралась на рынок, дверь открыла, а около порога моего земля вперемешку с булавками рассыпана. Трогать ничего не стала. Просто прошла мимо. Иду назад, а у нас уборщица, бабушка – божий одуванчик, увидела меня и говорит: на смерть тебя заговорили. Я говорю: «Да что же мне делать теперь?», – а она лишь плечами пожала. Зашла я домой, закрылась на все замки. И решила ванну принять. Набрала воды и только собралась погрузиться, как смотрю – вместо воды в ванной темная жижа, и пахнет от нее болотом. Я отпрыгнула от ванны, обернулась – смотрю чистая вода. Думаю, ну все, крыша едет. Но купаться расхотелось. Спустила воду, и, кажется, запах легкий такой болота от нее идет. Пошла на кухню, а в коридоре зеркало у меня в полный рост стоит, иду мимо него и краем глаза вижу, что за мной словно черная женщина идет. Резко обернулась – нет никого. Но по коже мурашки побежали. Не выдержала, оделась и решила к бабушке поехать. Села в маршрутку, а сама вся дрожу. И вижу в окно, опять женщина в длинном черном платье стоит на улице в толпе и смотрит на меня, и никто ее не видит. А она страшная, кожа желто-синяя, глаза черным огнем горят, рот искривился в ухмылке. А люди идут мимо, не оборачиваясь, а она смотрит прямо в глаза и руку так ко мне тянет. Тут маршрутка поехала. Как добралась до бабули, не помню. От страха аж заикаться начала. Рассказала ей все, а она говорит: это смерть тебя высматривала. И стала мне что-то шептать да нашептывать, потом перекрестила и говорит все должно наладиться, но ничего больше у сотрудницы из рук не бери и ничего ей не отдавай. Я теперь стала гораздо осторожнее. И каждый день рабочий день начинаю с осмотра своего кабинета. Вот такая история.
Случилось хорошее - благословляй Бога и хорошее останется!
Случилось плохое - благословляй Бога и плохое прекратится!
Слава Богу за все! (Святитель Иоанн Златоуст)
В далекие школьные годы у моей подружки Алёны была замечательная семья: папа - дядя Толя, человек рукастый, мастеровой, про таких говорят – домовитый; мама - тётя Шура, добрая и заботливая, отличная хозяйка; старший брат - Юра, студент института; двоюродный брат - Женя, студент Гнесенки, который жил во время учёбы у гостеприимных родственников, благо жилплощадь позволяла.
В конце восьмидесятых мне пришлось потрудиться заведующим винного отдела одного из продуктовых магазинчиков. Торговая точка располагалась в частном секторе. На ту пору в торговле процветала талонная система, естественно, и на алкоголь. Норма по две поллитры на рыло в месяц многих не устраивала. Ни врачей, ни ментов, ни артистов, ни братков. Потому-то круг знакомств с интересными людьми у меня был очень широкий. Отоваривались у нас вне общих правил и некоторые попы. Они ведь такие же смертные, как все остальные. Есть-пить хотят. Причём, не только в скоромные дни.
Был среди этих священнослужителей отец Геннадий, в миру Александр. Или наоборот… За давностью лет могу перепутать.
Жизнь меня свела с одной женщиной - Светланой, которая и рассказала мне эту историю о себе. Она была старше меня лет на 15, и вроде бы, мы с ней не должны были особо пересекаться, но, как говорится, пути Господни неисповедимы… Оказалось, что я училась в классе с ее родным братом - Алешей; мы жили в одном доме, только на разных этажах; родители наши и она работали на одном предприятии. Я конечно же, знала, что она сестра моего одноклассника и часто встречала ее около дома, но в силу разницы в возрасте весь диалог между нами ограничивался лишь парой дежурных фраз: здрасьте – до свидания.
Наверняка почти всех с малолетства учили: «Не кради». Пускай и не каждого по Библии.
Но, как говорится «ученье – свет, а неучей – тьма». Вот только за плохо выученные уроки, жизнь порой наказывает очень строго. Примеров тому уйма. Расскажу один, довольно странный, случай из детства…
Гоняли как-то летом, по обычаю, с пацанами мяч на дворовом стадиончике. Когда, набегавшись, плюхнулись тут же недалеко на травку, один из «футболистов» по имени Павлик, вытянув ногу, с досадой почесал в затылке и произнёс:
Ну вот, кирдык кеду!..
Синий кед на правой ноге «просил каши». Не трагедия, конечно. Но Павлик рос в многодетной семье. Их, детей, на тот момент было у отца с матерью уже человек шесть (позже родилось ещё двое-трое).
Если рассказывать по порядку, то стоит начать с февраля 2018. Мы с мужем снимаем квартиру в обычной девятиэтажке. В квартире жили пожилые люди, очень набожные — иконы всюду, книжечки с молитвами. Поначалу было все нормально. Муж уходил с утра на работу, я по хозяйству была, на тот момент не работала. Приходил он вечером, часов в 20:00 — 21:00, бывало и позже.
Началось всё, когда однажды утром выходного дня я вернулась из магазина. Мама уставилась на меня, словно увидела сошествие на землю всех инопланетян разом.
— Ты как тут оказалась? – задала она вопрос, который показался странным даже мне, тут же убежав от порога в комнату.
Когда я туда вошла, она испуганно показывала мне на стул. Там лежала наволочка, которую нам подарила на Новый год одна из родственниц.
Порча (страшные рассказы) Порча (страшные рассказы) Порча (страшные рассказы) Порча (страшные рассказы)
После регистрации прошел месяц, и моя свекровь (к ней мы заходили примерно два раза в неделю) стала уговаривать нас перейти к ним в квартиру. Доводы ее были разумны: скоро будет ребенок, в квартире всегда горячая вода, не нужно бегать в туалет на улицу, а это значит, что будет меньше вероятности застудить на морозе грудь. Опять же ребенку нужна постоянная температура, а ночью дом остужается, ну и тому подобное. В ответ на ее слова мне нечего было возразить, и выглядел бы мой отказ как явное нежелание жить вместе со свекровью, а это, согласитесь, обидно для нее и для моего мужа. Меня уговаривали все: свекровь, свекр, муж, а я упорно отказывалась. Не могла же я сказать им, что поклялась на Библии жить с чужой для меня женщиной. Этого бы, наверное, никто не понял!
Однажды, придя из института, я застала у себя в доме свекровь. Она сидела на кухне с бабой Дарьей. С ее слов я поняла, что она приехала за моими вещами и за вещами Виктора на грузовике. И действительно, возле дома на улице стояла машина. Баба Дарья позвала меня в комнату и стала яростно шептать, что я должна помнить свою клятву, данную на Библии. Сказала, что из-за меня она нарушила свое обещание Богу девять лет молиться о прощении своих грехов, что она стала клятвоотступницей перед Господом, потому что пожалела меня, а теперь я должна сдержать свое слово.
Меня раздражало то, что говорила Дарья. Муж был при мне, я замужем. Почему я должна ссориться со свекровью из-за какой-то клятвы? Ведь сама-то Дарья тоже слово не сдержала, правда, из-за меня, но не сдержала ведь!
Я сказала бабе Дарье слова, которые, наверное, все-таки не должна была говорить. Я видела, как она схватилась рукой за сердце после моих слов, но я не хотела сдаваться, я уже решила покинуть ее дом. Все, что я ей говорила, было сказано ледяным тоном. Слова я выбирала побольней, чтобы уже раз и навсегда порвать наши с ней отношения:
- С чего ты взяла, старая ведьма, что я должна тебя караулить в этом паучьем гнезде? Меня тошнит от вони в этом поганом доме. Я должна каждый день ездить сюда в электричке, чтобы тебе, королева гребаная, доставлять удовольствие не быть одной. Была бы добрая, то не сидела бы теперь одна. Не рассчитывай на меня, я не собираюсь тебя караулить, ждать, пока ты загнешься. Ты, может, еще десять лет проживешь, а я здесь с ребенком должна жопу на морозе морозить?
Примерно так, а вернее намного резче, я сказала бабе Дарье. Она меня не перебивала, слушала с каким-то ужасом на лице, как будто увидела что-то страшное. Потом она подняла ладони, понесла их к лицу и закрыла себе глаза:
- Боже, душу бессмертную опоганила ради этой неблагодарной.
Сказав это, она враз переменилась. Из мягкой, улыбчивой старушки она перевоплотилась в какую- то твердокаменную. Даже голос ее изменился:
- Ну смотри, я ведь не только жалеть умею, но и наказать могу. Как ты со мной, так и я с тобой!
Сказав так, она повернулась и ушла. Я стала собирать вещи, зашла моя свекровь и стала помогать. Мы сели в машину, никто не вышел нас проводить. Нагруженный грузовик ехал не очень быстро. Мы со свекровкой сидели в кабине. Она достала узелок и стала его развязывать.
- Дарья дала на дорожку,- сказала она.- Давай посмотрим, что там. Обиделась она, наверное, не вышла к нам. Ну ничего, купите с Витей торт, съездите к ней, поговорите, она и помягчает.
Говоря так, свекровь развязывала концы узла на платке, который Дарья дала нам на дорогу. Меня постепенно охватывала смутная тревога. Я не сводила глаз с пальцев свекрови, наблюдая, как она развязывает узелок. Наконец платок развязался, и мы обе вскрикнули. В платке были гнездо и огромный лохматый паук. Ни с того ни с сего машину тряхнуло и закрутило по дороге. Очнулась я в больнице через месяц. Я узнала, что мою свекровь уже похоронили. Ребенка я потеряла. Водитель остался жив. Выписавшись из больницы, я поехала на квартиру к Виктору. За все время он меня ни разу не навестил в больнице. Я находила ему оправдание в том, что он похоронил мать, потерял ребенка и все это не дает ему выйти из депрессии. Возможно, он даже заболел, думала я. Но когда я приехала, то дверь мне открыла Берестова Галя, та, с которой он тогда собирался пожениться, да мы с бабой Дарьей этому помешали.
Вы можете не поверить, но это правда. Я совершенно не имела представления, как попала снова к Дарье. Не помню, как ехала в электричке, не помню, сколько времени стояла возле ворот дома, но все-таки решилась и вошла. Замка на двери не было. На столе лежала записка:
Я знаю, что ты придешь. Оставляю тебе наследство, все, что обещала. Я всегда держу свое слово. Только раз в жизни не сдержала, да и то из-за тебя, потому что пожалела тебя больше, чем свою бессмертную душу. Ухожу в монастырь. Господь милостлив, и я надеюсь, что за последние месяцы своей жизни замолю свой тяжелый грех. А ты живи и знай, что я в сердцах сделала тебе «на паучье гнездо». Будешь ты бегать по комнатам взад и вперед, как паук по своей сети бегает. В каждой комнате ты будешь находить мое отражение. Оно будет напоминать тебе ту, которая ради тебя не сдержала данное Богу слово. Порча эта будет действовать 25 лет. Ты состаришься здесь, не выходя из дома, а если и выйдешь, то ненадолго. Паук всегда возвращается в свое гнездо и бесконечно бегает по паутине. Жалко, что я не увижу этого и то, как ты потом умрешь в одиночестве в этом паучьем гнезде. Но утешает меня мысль, что ни один мастер не захочет тебе помочь, потому что дорого это может ему стоить. Разве только коронованную найдешь, но таких, как я, очень мало. Прощай и вечно помни мой урок. Дарья в миру
Прочитав эту записку, я стала перечитывать Дарьино завещание. Потом мне вдруг показалось, что наверху в комнате кто-то есть. То, что дверь была не закрыта, меня не удивило. Дарья всегда говорила, что если она не захочет, то никто в ее дом не войдет. Теперь же, когда я в доме была одна, мне стало жутко и я крикнула:
- Кто там?
И сама не знаю, зачем стала подниматься в верхнюю комнату. Поднявшись, я поняла, что в доме никого нет. Краем глаза я заметила двигающуюся тень, я обернулась и обомлела: мимо меня прошли две Дарьи. Затем я услышала, как меня окликнули из соседней комнаты, пошла туда, но и там было пусто. Неожиданно от стены с иконами поднялись с колен две Дарьи и прошли мимо меня. Это продолжалось не менее часа.
Я бегала по комнатам вверх и вниз и везде натыкалась на ее двойников. Почему я не ушла? Я подходила к двери, но выйти не могла - меня тут же звали из какой-нибудь комнаты, я спешила на зов и вновь видела проходивших мимо меня молчаливых двойников Дарьи!
Только лишь тогда, когда у меня совершенно не оставалось еды, я могла выйти за покупкой продуктов. Как будто кто-то знал о моих нуждах. Тогда я, взяв деньги из сундука, шла в магазин и, купив продукты, чуть ли не бегом возвращалась назад. Я действительно стала подобна пауку. Бегала по этажам до изнеможения, затем падала и засыпала. Исключением были только дни больших церковных праздников. Это я поняла в день Пасхи. Я лежала спокойно, меня никто не тревожил. То, что это день Пасхи, я узнала, придя в магазин за хлебом. Там продавали выпеченные куличи и яички, да и по разговорам было ясно. И в день Троицы я также отдыхала, мысли были четкими, ясными, как когда-то.
Что, если я поеду в церковь сейчас же, пока меня отпустили чары Дарьи? Может, вымолю себе там помощь Бога, - впервые подумала я.
В церкви я стояла у иконы Спасителя, когда ко мне подошла женщина и сказала:
- Господь мне указал на тебя. Ты услышана. Пока ты не должна возвращаться домой, иначе сеть из паутины не отпустит тебя еще много лет. Три дня Троицы буду по тебе читать, а ты поживи при храме. Я договорюсь об этом с настоятелем церкви. Будешь убирать, молиться, но только не выходи три дня, и тогда прекратится твоя мука.
Три дня я жила при церкви и в последний день в толпе молящихся увидела двух совершенно одинаковых женщин. Видела я их тогда в последний раз.
Я вернулась к родителям, у меня все хорошо. Познакомилась с хорошим человеком и вышла замуж. Родилась дочь, и я ее назвала Наташей, в честь той, которая помогла мне выпутаться из паучьей сети.
