В 980 г. в Киеве перед княжеским теремом было создано языческое капище с идолами 9 языческих богов. Среди них были Хоре, Дажьбог, Перун, Мокошь, Семаргл, Стрибог. Историки назвали это событие попыткой религиозной реформы. Владимир попытался приспособить язычество к потребностям государства и общества.
Таким образом, Владимиров пантеон стал одной из первых ступеней государственного и церковного строительства на Руси, над которой затем сооружались новые и новые конструкции политического, религиозного, правового, идеологического характера.
1) «Из мифологического хаоса» восточных славян со множеством второстепенных и третьестепенных богов, олицетворявших различные явления природы, быта и обычные представления (домовые, водяные, лешие и др.) и нередко дублировавших друг друга, были отобраны первостепенные мифологические фигуры, главенствовавшие в мире и определявшие господствующую картину мира в сознании современников (другое дело, насколько полно отображали восточнославянскую мифологию и общественную психологию выбранные боги: произошло новое структурирование мифологической картины мира; сменились смысловые акценты, изменилась иерархия богов.
2) Языческая реформа была первым опытом насильственного вмешательства в веру и сознание народа со стороны власти: одни божества оказались возвышены над другими, другие – изъяты из культа. Важен сам факт: мифология, в целом неизменная, укорененная в многовековой традиции, неотъемлемая часть менталитета народностей, впервые становится объектом произвольных манипуляций на один компонент накладывался запрет (Волос), другие, напротив, разрастались до необозримых масштабов мирового могущества и величия (Перун).
3) Запретные мифологические образы действиями властей загонялись в подсознание народа, т.е. запретные фигуры укоренялись в национальной культуре. Множество образов представителей низшей мифологии (домовые, лешие, кикимора) сохранились в фольклоре, народных поверьях, быту, а разрешенные и официально «вмененные в обязанность» мифологические фигуры из области высшей мифологии утрачивали ореол тайны и непостижимой силы. Например, Перун постепенно отошел на 2-е и 3-е места народно-религиозных представлений: Илья Пророк явно не представлял в христианском пантеоне фигуру первого класса.
4) Создание ограниченного пантеона богов способствовало подготовке общественного сознания к постепенному переходу к единобожию. Весь пантеон был организован вокруг центральной фигуры верховного божества – грозного и воинственного Перуна – олицетворявшего князя-воителя, одерживающего победу над конкурентами в борьбе за единоличную власть (идея централизованной власти будущего монарха – самодержца).
Однако первый опыт религиозной реформы не удался, и спустя 8 лет поверженные идолы были сброшены в Днепр.
Почему это произошло? Ответ на этот вопрос одновременно есть ответ и на другой, еще более важный вопрос: что побудило Владимира принять христианство?
С образованием Древнерусского государства произошли серьезные перемены. Между тем жизнь общества по-прежнему покоилась на основаниях, восходящих к языческой религии. В результате возникала духовная напряженность. Поклонение родоплеменным богам более отвечало потребностям родового строя: оно невольно воспроизводило племенной сепаратизм, порождало коллективную ответственность за все поступки, оправдывало кровную месть. Владимир создал языческий пантеон, который должен был стать общим пантеоном, пригодным для единого государства. Но в системе языческих представлений это означало, что отныне надо принимать нередко чужих и враждебных богов и отказываться от своих прежних, родо-племенных.
Социальные отношения требовали регламентации, покоившихся не только на княжеских законах, но и на нравственных установках. Последние предполагали личную ответственность человека за свои поступки, признание моральных правил, которые бы объединяли, а не рознили и без того лишенное прежней монолитности общество, создавали бы условия для его функционирования вне зависимости от материального и сословного положения его членов. Язычество не способно было разрешить эту проблему в противоположность христианству, которое предлагало верующим спасение через веру.
Интересы политические требовали такую религию, которая бы духовно упрочивала государство и монархию, предотвращала конфликты. Язычество с его непрерывным противоборством богов и политеизмом (многобожием) в этом смысле уступало христианскому монотеизму - единобожию.
Человек средневековья в своих духовных и нравственных исканиях испытывал потребность в религии, которая бы наиболее полно и сокровенно отвечала ему на все жизненные вопросы. Столь сложные и противоречивые задачи язычеству были не по силам. Оно было лишено той глубины и универсализма, какие имелись в христианстве.
Наконец, невозможно было оставаться языческой страной в соседстве со странами христианскими. В этом смысле было крайне затруднено общение не только на равных - вообще всякое цивилизованное общение: языческая Русь отвергалась.
Читайте также:
|
период формирования государства Киевская Русь этнические религиозные верования, как сфера общественной жизни, были подвергнуты изменениям. Закономерный ход исторического развития привел к тому, что религиозная система язычества пришла в противоречие, с одной стороны, со структурой общества того времени, а с другой стороны, с политикой объединения великих князей .
Таким образом, в Х в. Киевская Русь объективно стала перед реальной проблемой необходимости смены религии с политеистической на монотеистическую. Языческое многобожие не способствовало ни объединению племен, ни утверждению контактов с европейскими государствами.
В период с 980 по 988 гг. Киевский князь Владимир, осознавая способность монотеистической религии решить общегосударственные проблемы, проводит религиозную реформу с целью более быстрого перехода к монотеизму. Внешне это проявилось в установлении около княжеского двора шести племенных богов во главе с верховным богом восточнославянского пантеона - Перуном . Что в дальнейшем повлияло на изменение религиозных взглядов на иерархию богов в славянском племенном пантеоне. Главным образом, это отразилось на формировании системы субординации основных политеистических божеств - Перун, Волос, Хорс, Дажьбог, Стрибог, Семаргл и Мокошь.
Но суть этой религиозной реформы лежала не в механическом перенесении деревянных изображений племенных богов в Киеве. Эту реформу следует понимать не только в узком, религиозном аспекте, а значительно шире. Она должна была преследовать прежде всего политическую и идеологическую цели: способствовать интеграции этнических процессов и становлению Киева как общегосударственного центра, выходу Киевской Руси на международную арену.
Необходимо отметить и вескую объективную причину, которая стимулировала объединение восточнославянских племен: общая потребность в защите собственной независимости.
Однако межплеменные этноинтеграционные процессы носили противоречивый характер вследствие того, что князья Киевской Руси не всегда поддерживали идею единой державы. Местные князья и племенная знать были субъективно заинтересованы в сохранении своего суверенитета. Поэтому лишь в отдельных случаях объединение было добровольным, в основном же оно проводилось при помощи насильственных методов. Но для создания мощного государства только военной силы явно было недостаточно. Отсюда прослеживается и опора князя Владимира на авторитет единой религии. Созрела ситуация формирования единого синкретического культа, цель которого была бы подчинена главной цели - объединению и повышению статуса Киевской Руси .
Но, несмотря на энергичные попытки князя Владимира утвердить монотеизм, административная религиозная реформа не дала ожидаемых результатов. Причины ее неудач были следующие:
Во-первых, религиозная реформа оказалась неспособной окончательно преодолеть центробежные силы местной знати, которые мешали становлению молодого государства. Поэтому и создание языческого пантеона в Киеве во главе с Перуном как общеплеменным богом и идеологической опоры проводимой политики объединения, не получило повсеместного признания. Многие князья сохраняли веру в свои местные племенные божества .
Во-вторых, создание иерархичной структуры пантеона влекло за собой ответные изменения в самом культе, а это, в свою очередь, сказалось как ограничение сферы влияния отдельных племенных верований. Естественно, что это не было одномоментным решением проблемы.
В-третьих, некоторые божества пантеона не имели широкого распространения среди славянских племен и, следовательно, неоднозначно воспринимались соседскими племенными союзами.
В-четвертых, культ бога Перуна также не получил широкого признания. Основная масса населения Киевской Руси воспринимала его лишь как покровителя князя и его дружины.
Однако доминирующей причиной, которая определила неудачную попытку создания единой государственной монотеистической религии стало то, что новому общественному строю, который зарождался на восточнославянских землях на основе формирования древнерусской этнической общности, необходима была более развернутая система религиозных верований. Язычество, даже реформированное, уже этим требованиям не отвечало. Поэтому религиозная реформа 980 - 988 гг. не оправдала надежд, и ситуация, по сути дела, зашла в тупик. И перед князем Владимиром стал вопрос: какую из существующих религий выбрать, учитывая альтернативность вариантов, благодаря тесным контактам Киевской Руси с другими странами и народами.
В 980 г князь Владимир предпринял религиозную реформу, не выходившую за пределы традиционного славянского
язычества, с целью упорядочить мифологический хаос, царивший в сознании восточнославянских племен. Был учрежден пантеон высших славянских богов во главе с Перуном, богом грозы и войны; кроме Перуна в пантеон Владимира вошли Хорс - бог солнца - святила, небесный Конь, Дажьбог - бог белого света и податель небесных благ, тепла; Стрибог - бог ветра и воздушных стихий, распространитель доли; Семаргл - бог - сеятель семян - небесный посланец, связующий небо и землю, и единственный женский персонаж Мокошь (мать - сыра земля)- богиня плодородия и плодовитости, мать судьбы (пряха) и урожая, покровительница домашнего очага.
Возникает вопрос: почему именно шесть божеств? Есть ли какой- то смысл в этой численности? Неясно, какой принцип положен при отборе «кандидатов» пантеон: племенные боги или покровители разных «профессий». В первом случае число «шесть» совпадало с количеством племен, входивших в состав Руси этого времени: их перечислил летописец, рассказывая о славянской грамоте (поляне, древляне, северяне, дреговичи, кривичи полоцкие и словене новгородские). Но в это время, похоже, чисто племенная связь с божествами была утрачена, и все они получали и какое- то функциональное значение
Следует подчеркнуть, что в отличие от Перуна, Стрибога, Дажьбога и Мокоши, божеств исконно славянского (общеславянского) происхождения, во Владимиров пантеон оказались включены боги явно восточного (иранского, хорезмийского) ареала, т.е. была отражена диалектика славянского и восточного компонентов древнейшего восточнославянского божества, которые не только сосуществовали и взаимодействовали в архаическом сознании и мифологии восточных славян, но и составляли важный момент восточной и южной политики киевских князей в 970-980 гг. Прокопий Кесарийский, писатель 6 века говорит о религии древних славян: «Они признают единого бога - творца молний и грома (разумеется, Перуна) единым господином вселенной и приносят ему в жертву быков и иных священных животных». Интересно, что, говоря о ревностном служении Владимира языческим богам, летописец замечает: « и начал княжить Владимир в Киеве, и поставил кумиров на холме вне двора теремного: Перуна древяна, а главу его серебряну, а ус злат, и Хорса, Дажьбога, Стрибога, Симаргла и Мокошь». При чтении этих слов летописи невольно бросается в глаза то самое обстоятельство, что летописец сравнительно очень много говорит о Перуне, описывая мелкие подробности его идола, - между тем тот же самый летописец, когда речь идет о других богах, едва удостаивает его той необходимой доли внимания, чтобы передать хотя бы имена, на первый взгляд вообще довольно странные и, за исключением Дажьбога, вообще непонятны для современного русского человека. Таким образом, Перуна представляли славяне, как главное божество языческого пантеона.
Громовержец Перун
«И хмелясь победным пиром,
За лучом бросая луч,
Бог Перун владеет миром,
Ясен, грозен и могуч ».
С. Городецкий «Перун ».
Имя Перуна очень древнее. В переводе на современный язык оно означает «Тот, кто сильнее бьет», «разящий». Некоторые ученые усматривают связь имени бога грозы с такими словами, как «первый» и «правый». Что касается «первого», то Перун действительно был главнейшим богом в языческом пантеоне Киевской Руси. Не лишено смысла и сближение его имени с «правым», т.к. наши предки считали Перуна учредителем нравственного закона и самым первым защитником правды. В белорусском и украинском языках слово «Перун» означает «гром», «удар грома». Если молния зажигала какую-нибудь постройку, то говорили: «Перуном спалило». Такой пожар тушить нельзя. Известно проклятие, ходившее в народе: «Чтоб тебя Перун убил!». В славянской мифологии имя Перуна впервые встречается в летописи под 907 годом. После победоносного похода князя Олега на греков, греческие цари Леон и Александр вынуждены были заключить мир с ними и обязались уплачивать дань. Договор был скреплен, по обычаю, клятвами обеих сторон. Греки «целовали крест, а Олега с мужами его водили в клятве по закону русскому, и клялись те своим оружием и Перуном, их богом…и утвердили мир».
То же самое повторялось спустя сорок лет при князе Игоре.
Перуна славяне представляли себе немолодым разгневанным мужем с ружей клубящейся бородой. Вообще рыжая борода - непременная черта у Бога Грозы у самых разных народов. В частности, рыжебородым считали своего громовержца (Тора) скандинавы. Волосы же Бога Грозы уподоблялись грозовой туче - черно-серебрянные («Голова серебряна, ус злат»). В некоторых летописях написано: ноги у него железные, а одной рукой держал он камень в виде молний, украшенный драгоценными камнями. Следовательно, наш Перун был не таков, каким его описывал сочинитель книги «Религия москвитян», а именно: этот любезный автор лишил его не только бороды, но и рук, и ног, а вместо всего этого пожаловал ему кошачью рожу с открытым ртом»
Славяне видели своего бога, летящим среди туч верхом на коне либо в колеснице, запряженной крылатыми жеребцами, белыми и вороными. Между прочим, сорока была одной из птиц, посвященных Перуну именно из-за своей черно-белой окраски.
Отчаянно гремит по неровностям туч несущаяся Перунова колесница - вот откуда гром, вот почему он «прокатывается по небесам». Говорили, что гром и молния - эхо и отблеск ударов, которыми Перун награждает зло. Воплощением зла считался Змей (не природный большой змей, вроде удава, но фантастический, часто крылатый, многоголовый. Пышущий ядом и огнем, враг всего живого). О борьбе Перуна со Змеем существовали мифы, следы которых находят в поздних славянских сказках.
В общих чертах древний сюжет можно передать следующим образом: Змей, обитатель нижнего мира (это подземный мир, мир тьмы, зла и смерти), похищает обитателей среднего мира- людей, и прячет их в своих пещерах. Бог-громовержец (обитатель верхнего мира светлых сил) разбивает молотом или палицей скалу и освобождает пленных. Змей, чтобы спастись, бежит, принимая облик то человека, то разных животных. И, таким образом меняя личину, он на время ускользает от преследователей. Наконец, он укрывается или под деревом, или под камнем - здесь-то бог на коне либо на колеснице настигает его, ударяет молнией - считалось, что при этом возникает вспышка огня и идет дождь. А в отдаленной древности полагали, что на самом деле гром - это «клич любви» на празднике Неба и Земли: известно, как хорошо все растет после грозы…
Согласно некоторым источникам, молнии у Перуна были двоякого рода: лилово-синие, «мертвые», разящие насмерть; и золотые, «живые», созидающие и пробуждающие земное плодородие и новую жизнь. Молнии в небе воспринимались, как стрелы, которые Перун пускает из своего лука, и как летящий огненный топор бога.
Археологи нашли множество миниатюрных бронзовых и железных топориков, датированных 10-м и 13-м веками. Им приписывались сверхъестественные свойства оберегов. Топором ударяли по лавке, на которой кто-нибудь умер: полагали, что тем самым будет «подсечена» и изгнана Смерть. Топор крест- накрест перебрасывался через скотину, чтобы она не болела и хорошо плодородила. Давно замечено, как чист воздух и как легко дышится, когда отгремела гроза. Славяне-язычники нашли этому объяснение: все дело в том, говорили они, что нечистая сила в стране разбегается перед гневом Перуна, прячется в норы и долго еще не смеет высунуться наружу. Перун имеет особое отношение к хлебу. Сохранилась легенда о том, как некая женщина отправилась в поле работать в день Перуна(20 июля), что по обычаю делать нельзя. Рассердившийся Перун сдерживал по началу свой гнев. Но когда ребенок, оставленный на меже, обмарал пеленки, и мать вытерла его пучком хлебных колосьев (по другой версии, осквернению подвергся кусок печеного хлеба), беда разразилась: поднялся вихрь и унес в тучу весь урожай. Часть его удалось все же отмолить обратно, но «стоколосом» (по сто колосьев на одном стебле) хлеб уже никогда больше не родился. С громом небесным связана и легенда о происхождении жемчуга. Славяне считали, что он зарождается из отражения молнии, запечатленной в глазах моллюска-жемчужницы в момент, когда та испуганно захлопывает створки раковины при виде грозы.
Богу Перуну было посвящено животное - дикий тур, огромный, мощный лесной бык. К сожалению, в дикой природе последний тур был убит еще в 1627 году, и до наших времен дожили лишь прирученные потомки туров - домашние быки и коровы. Туры отличались от них размерами: бык достигал в холке 2 метров - и еще цветом: быки были черными с белым «ремнем»- полосой вдоль хребта. Тур был куда агрессивнее самого злого домашнего быка. У людей охота на тура считалась подвигом. Люди верили, что Перун, гуляя по белому свету, охотно принимает облик лесного быка.
Есть у Перуна свое дерево-дуб, есть и любимый цветок, который в Болгарии до сих пор зовут Перуникой. У него шесть лилово-голубых лепестков, поросших золотыми волосками (молния!). Он расцветает весной, когда гремят первые грозы. Цветок этот очень красив, и мы зовем его ирисом.
У Перуна был свой еженедельный день- четверг. Русская пословица-поговорка «после дождичка в четверг» имеет самое непосредственное отношение к Перуну и его дню. Богу Перуну приносили жертвы, чаще всего животных, но когда народу грозило несчастье, то и человеческую. Жизнь во все времена считалась священным актом. По утверждению ученых, человек, назначенный в жертву, вовсе не обязательно заливался горючими слезами и пробовал убежать. Жертвы бывали и добровольными: человек уходил к богам, чтобы поведать им о неудачах своего народа, попросить о помощи. Еще Перуну приносили в жертву косы девушек и бороды старцев. Также посвящали Богу целые леса, где под страхом смертной казни запрещено было рубить дрова. Но хоть в историческую эпоху русского язычества Перун был главным, первенствующим богом, тем не менее, он далеко не пользовался симпатией славяно-русского народа. Он был слишком уж грозным, своими громовыми стрелами он равно разил как правого, так и виноватого; сам гром, который олицетворялся в Перуне, был символом несчастья. Не даром и теперь еще в числе свадебных примет мы находим такую: «В день венчания ясная погода знаменует счастливую жизнь, дождь - богатство, гром- несчастье.» Кроме того, Перун потому уже не мог привлечь к себе внимание русских язычников, что гром и молния, т.е. те небесные явления, в которых он проявляет свою силу и могущество, вообще мимолетны, быстро появляются и еще скорее исчезают. В этом отношении много выигрывало перед Перуном светлое, пресветлое солнышко. Всем нужное, всех радующее, оно, казалось, не боялось враждебных сил мрака и злобы; и думалось русскому язычнику: нет, не одолеть врагам (небесным змеям) наше солнышко. Таким образом, Перун не пользовался или не владел теми выгодами положения, которыми располагал русский народ в пользу солнышка. Чем меньшей любовью пользовался громовержец Перун, тем более и ярко вырисовывался образ милостивого подателя всяких благ, пресветлого солнышка, которое олицетворялось в Дажьбоге.
Дажьбог - податель всех благ. Поклонение солнцу и разным его божественным воплощениям было составной частью языческих религий едва ли не всех народов мира. У восточных славян следов солнечного культа множество. К солнцу обращались как к источнику плодородия земли, подателю урожая. Славяне называли Бога Солнца Даждьбогом (или в другом произношении Дажьбогом). Народ называл его Царем-Солнцем. Об этом мы узнаем из слов Ипатьевской летописи: «И нарек (Сварог) царство сына его, именем Солнца, его же наречают Дажьбогом…Солнце царь сын Сварогов Дажьбог…». Смысл слова «Дажьбог» различные исследователи объясняли различно. О. Эмин производит Дажьбога от дождя. « Дажьбог, - говорит он, - был у них (русских язычников) бог дождя, и они сему идолу поклонялись». Макушев приравнивал русского Дажьбога к римскому дождевому Юпитеру. А Афанасьев в слове Дажьбог усматривает производное от корня «дождь» - свет, светлый, т.е. слово "Дажь" можно трактовать, как слово, по смыслу относящееся к одному из свойств Солнца (славянская «дъжница» - утренняя заря). Но у лингвистов существует и другая версия (М. Е. Соколова) : «дажь» -(дождь) - это форма повелительного наклонения от глагола «дато» , т.е. «дай». Имя божества можно читать, как составное, «Дай бог». Но и это не все. Оказывается, в древности слово «бог» означало еще и долю, счастье (сравним: богатый - имеющий долю, счастье, то, кому бог дал; убогий, не имеющий, несчастливый; украинское «небог»- нищий): имя Дажьбог, следовательно, можно связать с древними представлениями о том, что именно божество наделяет счастливой долей одних и лишает ее других. Несомненно, в Дажьбоге воплощались вечные и добрые свойства Солнца - его тепло, свет, с ним связывали незыблемость постоянного круговорота природы и обеспечения жизненного благополучия людей. Но солнце не было покровителем и благодетелем только русского народа; потому - то оно и благоволило к нему, потому что оно было соединено кровным родством со всем славяно-русским народом. Русский народ с незапамятных времен считался внуком Дажьбога (Солнца). Об этом узнаем от автора «Слова о полку Игореве». С горечью он вспоминает о временах княжеских междоусобиц, при которых погибло достояние Дажьбожьего внука. А несколько ниже говорится о тяжких последствиях поражения Игоря от половцев, когда «невеселое время настало…встала обида в селах Дажьбожьего внука». Из контекста ясно, что «внук» - это народ, русские люди, а Дажьбог - их мифический родоначальник, они его потомки. Будучи внуком Дажьбога и, следовательно, находясь с ним как бы в родстве, сознавая, что милостивый Дажьбог даст все, что у него попросишь, русский народ чувствовал себя вполне счастливым. Если слово Дажьбог значит податель, то понятно, что русский народ называет Дажьбог - солнце дедом в метафорическом смысле, как кормильца-батюшку. Само собой понятно, что если Дажьбог был дедом в метафорическом смысле, то он был родоначальником всего русского народа, а не династии русских князей, потому что всякий человек может рассчитывать на милость бога.
Славяне верили, что Дажьбог ездит по небу на чудесной колеснице, запряженной четверкой белых златогривых коней с золотыми крыльями. А солнечный свет происходит от огненного щита, которым Дажьбог с запада на восток измеряет нижнее небо, светя Нижнему миру. Дважды в сутки (утром и вечером) он пересекает океан-море на ладье, запряженной водоплавающими птицами, гусями, утками, лебедями. Поэтому наши предки приписывали большую силу оберегам в виде уточки с головой коня. Они верили, что славный Бог Солнца поможет им, где бы он ни находился, в Дневном мире или в Ночном. В Древней Руси символические знаки солнца в виде кружочков с точкой, крестов, колес со спицами и прочего наносились на многие предметы. Солнцу посвящались различные украшения, обереги в виде круглых подвесок, яйца - писанки из терракоты и др.
Представления о солнце как живом существе закрепились в языке, так, что мы их не очень замечаем: «солнце встало», «солнце садится», « солнце поворачивает на зиму». Народные песни сохранили обращения к нему, как к живому, способному на отклик: « обогрей нос, красное солнышко!», « солнышко, ведрышко, выгляни в окошечко, твои детушки плачут…» Ярославна (в «Слове») ищет спасения для мужа: « светлое и трижды светлое солнце, для всех ты тепло и прекрасно!…»
Но в восточнославянской мифологии солнечным богом был не один Дажьбог. Рядом с ним в пантеоне стоит божество солнечного светила, воплощающего животворящие силы солнца, - Хорс. О нем речь пойдет в следующем разделе.
Великий Хорс. Хорс (осетино - персидское - хурь - солнце) был богом Солнца, в знак особого уважения и почтения его называли Великим Хорсом. Предполагалось, что имя Хорса происходит от скифского бога, позднее ставшего у славян названием божества. Однако существует взгляд о славянском названии Великого Хорса, его принадлежности к славянам. « За разъяснением значения этого русского божества, - писал Н. М. Гальковский, - нет нужды обращаться к восточным народам. Хорс мог обозначать собою солнце в ежедневном круговороте. Он сравнивал русское Хорэ с греческим хорос - круг. В русском языке «хоровод» - круговое движение, «хоромы» - первоначально -постройка для языческих ритуалов, а также колобок, около и др., « хорошо» - тоже восходит к древнему «хоршо», букв. «солнечно». Да и само солнце поднималось на востоке и опускалось на западе, словно описывает круг. Однако же, это еще не означает, что Хорс был богом солнца. Правильная трактовка его назначения помогает уяснить «Слово», где упоминается величественное языческое божество, которому Всеслав Полоцкий путь перебегал. За одну ночь он добегал от Киева до Тьмутаракани. «Всеслав князь людям суд правил, князьям города рядил, а сам ночью волком рыскал: из Киева дорыскивает до петухов Тьмутаракани, великому Хорсу волком путь перерыскивал». Последнее принято понимать так, что Всеслав пересекал путь самому солнцу, однако уже Е. В. Аничков по этому поводу отмечал: « Но ведь речь идет о ночи?! Как можно вызывать представление о солнце при описании скорости ночного пути?». Ведь действие происходит еще до пения петухов, поэтому Всеслав никак не мог перебегать путь солнцу даже в необычном представлении певца. Великим Хорсом было не солнце, а месяц, которому, как известно из различных источников, также поклонялись восточные славяне. Это засвидетельствовано хотя бы в таком древнем понятии, как «хождение богородицы по мукам», где во вставке, сделанной переводчиком, сказано, что люди называли богами «солнце и месяц, землю и воду, и зверей, и гадов; все это те люди сделали из камней - Трояна, Хорса, Велеса и Перуна в богов превратили». Кроме этого Хорса некоторые исследователи считали богом пьянства (Г. Глинка). Его имя производят от «ковш», «корш». Поэтому богу и дано имя от орудия, всего чаще им употребляемого в пьянствованиях своих. В правой руке держит ковш, вокруг него лежат груды черепков от разбитых кувшинов, сам же сидит на утлой, опрокинутой дном бочке. Словяне молились ему, выступая на пьянственные поединки. Ибо в древности у славян тоже немалым почитался богатырем, кто мог перепить всех. Поэтому-то и вошел Хорс в пантеон, что славяне любили выпить. Но даже если предположить, что Хорс был богом солнца, это не значит, что он тождествен Дажьбогу. Дажьбог - податель благодатного тепла, Хорс же- глаз всевидящий и всеведущий, т.к. в мифологическом понимании значимость Солнца не столько в том, что оно «светит», сколько в том, что это «дневное око», которое все видит, все ведает, обо всем знает. Но кроме солнечных богов, в пантеон входит бог ветров Стрибог, о котором далее.
Стрибог - дедушка ветров
«Стрибог упился боем
и воет: «Успокоим,
на дне любовь сокроем!
Морское дно, покоем
И женам будь, и вям! »
С. М. Городецкий «Стрибог».
О боге Стрибоге мы знаем совсем не много. В «Слове о полку Игореве» есть такая фраза: «Вот ветры, Стрибожевы внуки, веют с моря стрелами (т.е. из дождевой тучи молниями) на храбрые полки Игоря». Значит ли это, что Стрибог был богом ветров? Большинство ученых согласны с таким выводом. В подтверждение этого слово «стри» переводят, как « воздух, поветрие» или возводят к древнерусскому глаголу «стрити», «стрети» со значением «встречать», «дуть с противоположной стороны», «навстречу». Можно сказать, что Стрибог был богом грозы, как небесный владыка, являющийся в бурях и вихрях, царь ветров. Стрибогу молились мореплаватели, прося «ветра в парус». Другие названия, даваемые славянами богу ветров, были Погода и Посвист. В областных говорах Полтавской губернии погода употребляется в смысле громовой тучи, ветра, метели, бури, дождливого или смешанного времени. Ветры сопутствуют богу - громовику в его битвах с демонами и пользуются его стрелами. Веяние стрелами и метание ими позволяет говорить о Стрибоге и как о славянском боге войны. Это подтверждает и поясняет первая часть слова Стрибог, где стри - от древнего стрити - уничтожать. Отсюда и Стрибог - уничтожитель добра, бог уничтожающий или бог войны. Таким образом, Стрибог - уничтожающее начало в противовес доброму Даждьбогу.
Существует также взгляд на Стрибога как на высшее божество славян. Имя Стрибога, согласно сторонникам этой точки зрения, складывается из слов, означающих «отец» и «небо». Следовательно, он в славянском пантеоне занимал место небесного отца. Культ Стрибога был достаточно распространен на Руси, на это указывают некоторые географические названия, связанные с именем грозного бога: река Стрибожская на Киевщине, село Стрибожье на Житомирщине и т.д.
Симаргл - крылатый пес. Среди перечисленных в летописи богов, стоящих на киевской горе, не совсем ясна сущность Симаргла. Даже имя его в разных источниках писалось по-разному: и как Симаргл, Семургл и как Сим и Рьгл. И объясняли это слово тоже различно, прежде всего, спорили о том, считать ли имя неизвестного бога или божка «Симаргла» за одно слово или видеть здесь два слова, по небрежности переписчика слитые в одно. Одни действительно находили здесь одно слово, а другие видели два «Сима» и «Рьгла» и ссылались, во - первых, на Архангелогородского летописца, где вместо «Симаргла» стоит «Сима» и «Регла» и, во - вторых, на известное слово христолюбца и ревнителя правой веры: « и веруют в Перуна, и в Хорса, и Мокошь, и в Сима и в Рьгла». Прежде всего поговорим об исследователях, которые в имени «Симаргла» видели 2 слова. Г. Микуцкий говорит, что имена языческих богов означают или указывают на световые явления «сиянье, блеск, белизна», думает, что древне - русский «Сим» предполагает корень Si - сиять, светить, а «рьгл» - корень от греческого argos - красный, блистающий.
Среди исследователей, видевших в «Симаргле» одно слово, имя богини, прежде всего следует указать старинных мифологов Стрыйковского, Русова и И. Квашина - Самарина. По их мнению, Симаргла то же, что польская богиня Симжерла, и переводят лингвистическое значение этого имени словами «сивая молния». М.Е. Соколов говорит, что слово Симаргл - сложное и состоит из 2-х частей: «Сима», «сема» и «ирьгла», «ергла». Сима - не что иное, как число 7, число 7 входит в имя божества потому, что оно вообще считалось священным у языческих народов. На Руси много таинственных обрядов связывается с числом 7, например, зола из семи печей, вода из 7 криниц имеет лечебное свойство; «на море- океане стоит груша, на той груше 700 дубцев, 700 сучьев». Во второй половине слова «Симаргла»- ирьгла, ирьгле, он видит Ярило. Таким образом, «Симаргла»- то же, что Ярило, Семиярило. Можно подумать, что Ярило потому носил название Семиярило, что он изображался с 7- ю головами. Сам Ярило под именем Симаргл является каким- то космическим богом, олицетворяющим в себе все силы природы.
Б.А. Рыбаков пишет о Симаргле: «Это священный крылатый пес, охраняющий семена и посевы. При изобилии в те времена мелкого рогатого зверя (косули, серны) охрана посевов от предания и вытаптывания была важным делом.
Симаргл был как бы олицетворением «вооруженного добра»; при мирных аграрных функциях он был наделен когтями, зубами и в добавок крыльями; он - «защитник посевов». В его честь пили из рогов изобилия, значит, Симаргл был связан с земными богатствами. А богиней земли была стоявшая за Симарглом в летописи Мокошь. О ней речь в следующем разделе.
Мать - сыра-земля. Мокошь - женское божество, оно является одним из наиболее загадочных и противоречивых. Отношение исследователей к этому женскому божеству весьма различно. Одни просто уклонялись от каких - либо пояснений. Другие считали его близким греческой Афродите. Е.В. Аничков приравнивал Мокошь к знахарке, писал о «гадательном характере» богини, так как по его мнению, слово «кош» означало «жребий», «судьба». Третьи видели Мокошь богиней земли. «Ма» - понятно, «мать», «мама», а «кош»- «кошелек», где хранится богатство, кошара, куда загоняют живое богатство - овец. А также и короб, большую корзину, куда складывают собственный урожай - земные плоды, а ведь именно он составлял богатство, судьбу и счастье древнего человека. Вот и получается: Мокошь - Всеобщая мать, Хозяйка жизни, Дарительница урожая. Одним словом - Земля. Земля извечно относилась к чистой сфере мироздания. Она не принимает в себя ничего нечистого. Вредоносная, нечистая сила в мифах и фольклоре обычно проваливается «сквозь землю», а не остается в ней. Отсюда и родилась суровая клятва: «Провалиться мне сквозь землю». Считалось, что земля не станет носить обманщиков.
Весной Мокошь вступает в брачный сад с Небом. После первого весеннего грома оплодотворенная дождем земля вновь обретает способность рождать и называться «мать- сыра- земля». 10 мая Земля считалась именинницей. В этот день не пахали и не боронили землю.
Соотнесенность земли с человеком выразилась в наделении ее антропоморфными чертами: волосы Земли - трава, кустарники, деревья; кости- скалы и камни,; кровь- вода; жилы- древесные корни и т.д.
Язычники относились к Земле с величайшей любовью, и все сказания говорят, что она платила им тем же. В одной из былин героя предостерегают, чтобы не вздумал сражаться с каким- то богатырем. Этот богатырь непобедим. А почему? «Его Земля- матушка любит…» Уважительное отношение к земле выразилось в «земных поклонах». Можно с большой долей уверенности сказать, что богиня Мокошь была покровительницей овцеводства, шерсти, пряжи и, шире, вообще бабьей части крестьянского хозяйства. Она строго следила за тем, чтобы женщины соблюдали все нормы поведения, труда, домашних дел и наказывала нерях. Будучи чем-нибудь недовольна, Мокошь могла состричь немного волос у спящей хозяйки.
Была у нее еще одна важная забота - Мокошь покровительствовала бракам, была защитницей прочных семейных устоев. Сидя на удобном пригорке, поросшем цветущими медоносными травами, наш языческий предок чувствовал под собой тепляе колени Матери-Земли.
Таким образом, в пантеоне Владимира была до известной степени учтена диалектика взаимосвязи неба и земли, столь важная для мифологических представлений древневосточных славян о человеке и природе, их взаимозависимости, о мироздании в целом. Среди выделенных из множества других божеств, олицетворяющих различные силы и атрибуты природы, особо почтенны были: солнце как источник тепла и света, стихии, грозы и ветра, плодородие земли и природы в целом, силы, руководящие судьбой и долей, подающие блага, общие для всех людей.
Перечисленные здесь функции неоднократно перекрещиваются и дублируются. Все отобранные во Владимиров пантеон божества были весьма абстрактны и обобщенны. Они символизировали самые высшие силы, руководящие космическими и природными процессами и лишь заодно с этим - жизнью человеческих масс. Эти высшие силы олицетворяли покровительство, прежде всего, месту - целому территориальному единству, Русской земле, а также становящемуся на этой территории Русскому государству и его разнообразному населению. Но пантеон Владимира не получил всенародной поддержки.
Людмила Черкасова
Донецкий
Рассматривая феномен украинского православия следует обратить внимание на то, что принятие христианства на Руси не есть одноактное действие, связанное с чудесным озарением Владимира Святославовича. Это был длительный и сложный процесс, который начался задолго до его княжества и длился после него.
Религиозная реформа князя Владимира явилась очередной попыткой христианизации народа Киевской Руси. И эта попытка имела свои этнические и политические условия, исторически сложившиеся перед реформой, а также она имела свои причины, специфику и характер проведения. Безусловно, что сама необходимость принятия христианства обуславливается рядом причин, среди которых доминирующими были политические и культурные. Однако на окончательный конфессиональный выбор восточных славян существенно повлияли их отношения как внутри древнерусской общности, так и с соседними народами. Поэтому такая важная проблема, как влияние этнических факторов на религиозное развитие Киевской Руси является актуальной и требует уяснения.
Хотя процесс самоорганизации восточнославянского этнического массива начался еще в VII - VIII ст., перед принятием христианства территория Киевской Руси оставалась этнически пестрой. Она представляла собой общность с многочисленными этническими образованиями. По летописным данным, в ее состав, кроме 8 племен восточных славян, входило более 20 других племен - угро-финских, тюркских и т.д., которые имели свои этнические особенности .
Значительным фактором в формировании этнических условий стали взаимоотношения кочевых народов степей и оседлого населения Киевской Руси . Исторические события V-IX вв. на базе комплексного анализа письменных и археологических источников позволяют сделать вывод, что в конечном итоге кочевники-завоеватели оказывались "жертвами своих жертв". В большинстве случаев они как бы "сгорали" в ассимиляционном котле аборигенов и постепенно растворялись в массе оседлого населения. Но, вливаясь в южную группу восточнославянских племен, кочевники придавали им характерное этнографическое и культурное своеобразие, формируя тем самым древнерусский этнос .
Такое "этническое" преимущество оседлых народов объясняется их длительной земледельческой традицией и наличием собственного структурированного государственного образования, которое в значительной степени содействовало этнической интеграции его подданных. Поэтому этническая консолидация восточнославянских племен в рамках одной государственно-политической структуры усиливалась. Спецификой этнического развития было то, что этот процесс происходил в направлении формирования единой этнической общности на основе славянских племен с включением неславянских групп .
Для формирования государственности Киевской Руси характерной чертой была поликонфессиональность - племена имели разнообразные формы политического язычества, тесно связанные с регионами расселения этих племен, что обуславливало их поведение и нашло свое отражение в обрядах, традициях и привычках, то есть Киевская Русь благодаря связям восточных славян с представителями других народов ощущала значительное религиозное влияние.
Но определяющим фактором проведения реформы было то, что языческое противодействие христианству породило значительные трудности в сфере международных связей Киевской Руси. Языческая Киевская Русь не могла получить должного признания христианских государств Европы - Византии и Болгарии, - так как с ними не была установлена конфессиональная идентичность. Политеистические верования восточнославянских племен были своеобразным барьером на пути налаживания, расширения и укрепления контактов как между собою , так и с христианскими государствами. В целом они тормозили процесс восприятия и развития Киевской Русью более высоких форм государственности и культурной жизни, которых в то время достигли другие народы .
В период формирования государства Киевская Русь этнические религиозные верования, как сфера общественной жизни, были подвергнуты изменениям. Закономерный ход исторического развития привел к тому, что религиозная система язычества пришла в противоречие, с одной стороны, со структурой общества того времени, а с другой стороны, с политикой объединения великих князей .
Таким образом, в Х в. Киевская Русь объективно стала перед реальной проблемой необходимости смены религии с политеистической на монотеистическую. Языческое многобожие не способствовало ни объединению племен, ни утверждению контактов с европейскими государствами.
В период с 980 по 988 гг. Киевский князь Владимир, осознавая способность монотеистической религии решить общегосударственные проблемы, проводит религиозную реформу с целью более быстрого перехода к монотеизму. Внешне это проявилось в установлении около княжеского двора шести племенных богов во главе с верховным богом восточнославянского пантеона - Перуном . Что в дальнейшем повлияло на изменение религиозных взглядов на иерархию богов в славянском племенном пантеоне. Главным образом, это отразилось на формировании системы субординации основных политеистических божеств - Перун, Волос, Хорс, Дажьбог, Стрибог, Семаргл и Мокошь.
Но суть этой религиозной реформы лежала не в механическом перенесении деревянных изображений племенных богов в Киеве. Эту реформу следует понимать не только в узком, религиозном аспекте, а значительно шире. Она должна была преследовать прежде всего политическую и идеологическую цели: способствовать интеграции этнических процессов и становлению Киева как общегосударственного центра, выходу Киевской Руси на международную арену.
Необходимо отметить и вескую объективную причину, которая стимулировала объединение восточнославянских племен: общая потребность в защите собственной независимости.
Однако межплеменные этноинтеграционные процессы носили противоречивый характер вследствие того, что князья Киевской Руси не всегда поддерживали идею единой державы. Местные князья и племенная знать были субъективно заинтересованы в сохранении своего суверенитета. Поэтому лишь в отдельных случаях объединение было добровольным, в основном же оно проводилось при помощи насильственных методов. Но для создания мощного государства только военной силы явно было недостаточно. Отсюда прослеживается и опора князя Владимира на авторитет единой религии. Созрела ситуация формирования единого синкретического культа, цель которого была бы подчинена главной цели - объединению и повышению статуса Киевской Руси .
Но, несмотря на энергичные попытки князя Владимира утвердить монотеизм, административная религиозная реформа не дала ожидаемых результатов. Причины ее неудач были следующие:
Во-первых, религиозная реформа оказалась неспособной окончательно преодолеть центробежные силы местной знати, которые мешали становлению молодого государства. Поэтому и создание языческого пантеона в Киеве во главе с Перуном как общеплеменным богом и идеологической опоры проводимой политики объединения, не получило повсеместного признания. Многие князья сохраняли веру в свои местные племенные божества .
Во-вторых, создание иерархичной структуры пантеона влекло за собой ответные изменения в самом культе, а это, в свою очередь, сказалось как ограничение сферы влияния отдельных племенных верований. Естественно, что это не было одномоментным решением проблемы.
В-третьих, некоторые божества пантеона не имели широкого распространения среди славянских племен и, следовательно, неоднозначно воспринимались соседскими племенными союзами.
В-четвертых, культ бога Перуна также не получил широкого признания. Основная масса населения Киевской Руси воспринимала его лишь как покровителя князя и его дружины.
Однако доминирующей причиной, которая определила неудачную попытку создания единой государственной монотеистической религии стало то, что новому общественному строю, который зарождался на восточнославянских землях на основе формирования древнерусской этнической общности , необходима была более развернутая система религиозных верований. Язычество, даже реформированное, уже этим требованиям не отвечало. Поэтому религиозная реформа 980 - 988 гг. не оправдала надежд, и ситуация, по сути дела, зашла в тупик. И перед князем Владимиром стал вопрос: какую из существующих религий выбрать, учитывая альтернативность вариантов, благодаря тесным контактам Киевской Руси с другими странами и народами.
Таким образом, стало очевидным, что дальнейшее развитие Киевской Руси в значительной степени будет зависить от вхождения в европейскую культурную общность через принятие религии, отвечающей идейным принципам феодального государства.
ЛИТЕРАТУРА
Л?топис Руський. За?патським списком. - К., 1989. - С. 8 - 10.
Греков Б.Д. Киевская Русь и проблема генезиса русского феодализма у М.Н. Покровского // Историк-марксист. - 1937. - № 5/6. - С. 73.
Костомаров Н.И. Черты народной южнорусской истории // Исторические монографии и исследования. - СПб., 1903. - Т. 1. - С. 112 - 114.
Толочко П.П. Кочевые народы степей и Киевская Русь. - К.: Арбис, 1999. - С. 196.
Толочко П.П. Древняя Русь: очерки социально-политической истории. - К.: Наукова думка, 1987. - С. 37 - 45.
Саган О. Українське православ"я: ?стор?ософське осмислення феномену // Українське рел?г?єзнавство. - К., 1996. - Вип. 1. - С. 67.
Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. - М.: Наука, 1988. - С. 418.
Брайчевський М.Ю. Утвердження християнства на Рус?. - К.: Наукова думка, 1988. - С. 126.
Ог?єнко?. Дохристиянськ? в?рування українського народу. - К.: Обер?г, 1992. - С. 84.
Языческая реформа Владимира
Почти два столетия Киевская Русь была языческой державой, которой требовалось религиозно-идеологическое подкрепление государственности и власти киевских князей. Христианство, ставшее государственной религией в Византии уже шесть веков тому назад и в родственной Болгарии уже более столетия, стало к этому времени уже не упованием гонимого плебса, а хорошо разработанной религией классового общества с главным тезисом: "рабы да повинуются господам своим". Принятие христианства должно было содействовать укреплению государственности, но в таком акте таилась большая опасность: византийцы считали, что каждый народ, получивший новую веру из рук греческого духовенства, тем самым становился вассалом византийского цесаря, возглавлявшего и светскую и высшую духовную власть.
Отец Владимира, князь Святослав, прекрасно осознавал эту опасность и категорически отказывался принять христианство, к чему хотела склонить его мать, княгиня Ольга, крестившаяся еще в середине X в.
Однако действительность требовала какого-то упорядочения первобытной языческой религии с её локальными племенными культами и приведения её в соответствие с новым уровнем государственной жизни. С этим и связаны общеизвестные события , происходившие около 980 г., сразу же после того, как юный Владимир, руководимый своим дядей по матери Добрыней (былинным Добрыней Никитичем), овладел киевским престолом. Вполне возможно, что идея реформы была разработана заранее, быть может, тем же Добрыней, гусляром, сказителем, учредителем культа Перуна в Новгороде.
"Нача къняжити Володимер в Кыеве един.
И постави кумиры на хълме въне двора теремьнаго:
Перуна древяна, а главу его сьребряну, а yс злат,
И Хърса,
И Дажьбога,
И Стрибога,
И Семарьгла,
И Макошь.
И жьряху им, наричюще я богы и привожаху сыны своя и дъщери
И жьряху бесом и осквьрняху землю требами своими".
(Шахматов А. А. Повесть временных лет. Пг., 1916, с. 95. )
Описанная летописцем установка идолов в Киеве не являлась обычным делом или только обновлением старых святилищ. Официальных культов, судя по договорам с греками, было два: культ Перуна и культ Волоса. Теперь Перун стал во главе целого пантеона из шести богов, а Волос, почитание которого было повсеместным, в пантеон не попал. Новые идолы поставлены не в отдалении "на холме", как стоял Перун во времена Игоря, а непосредственно рядом с княжеским дворцовым комплексом, но не внутри его, что замыкало бы богослужение в узком придворном кругу, а "вне двора теремного", в самом центре киевской крепости.(Килиевич С. Р. Детинец Киева IX - первая половина XIII в. Киев, 1982. Подробнее см. ниже. ) (Рис. 71).
Из приведенной летописной фразы выясняется еще одно новшество - очевидно, сильно расширился круг лиц, участвовавших в торжественных жертвоприношениях, так как горожане не только приходили сами, но и приводили свою семейную молодежь, "сыны своя и дщери", которые тоже участвовали в принесении жертв и в пирах, на которых поедались "требы". Все это было вполне в духе демократической политики Владимира, первого князя, попавшего в народный эпический цикл. Почти все былины начинаются с пированья y Владимира стольно-киевского, что подмечено еще Пушкиным:
С друзьями в гриднице высокой
Владимир-Солнце пировал.
Княжеская гридница была в непосредственном соседстве с новой "кумирницей". Вполне возможно, что былинные и летописные сведения о знаменитых пирах Владимира являются отзвуком тех ритуальных трапез, которые следовали за принесением жертв богам. Hа таких пирах, как мы знаем из описаний языческих действий y западных славян, обсуждались важные государственные и военные дела , принимались решения. Недаром былины прямо связывали пир и беседу князя с его богатырями с получением каких-то новых известий и началом действия. Ритуальные пиры в честь Перуна и других богов могли быть своего рода расширенными заседаниями боярской думы. Языческий элемент в былинах выветрился (циклизация былин происходила спустя 3-4 столетия), а летописцы постарались представить пиры Владимира только как благотворительность и христианское нищелюбие. Осталась лишь память о том, что князь "... устави на дворе в гридьници пир творити и приходити бояром и гридьм и сътьскым и десятьскым и нарочитым мужем... И бываше на обеде томь мъножество мяс от скота и от зверины, бяше по изобилию от вьсего". ... Володимир любя дружину и с ними думая о строи земльнем и о ратьх и о уставе земльнем".(Шахматов А. А. Повесть временных лет, с. 160. )
Практика таких дружинных пиров не связана с христианством, как это хочет показать летописец, но, наоборот, прямо вытекает из обновления языческого культа. Недаром глагол "жрать" означал "священнодействовать", "приносить жертвы", "пожирать жертвенное мясо".
Языческая реформа, предпринятая сразу после захвата власти в Киеве, преследовала три цели: во-первых, она подчеркивала суверенность молодого русского государства по отношению к христианской Византии; во-вторых, она укрепляла положение великого князя, главного военачальника державы, так как во главе пантеона стал бог грозы и воинских успехов. Кроме того, этим действием Владимир отодвигал на задний план наемных дружинников-варягов, часть которых была христианами. Владимир строго относился к наемникам и, когда они после водворения мира начали бесчинствовать, великий князь выгнал их из Руси. Новый русский пантеон был противопоставлен не только византийскому христианству, но и скандинавскому язычеству, от которого не было взято ничего. В-третьих (это будет обосновано в последующем изложении), реформа значительно расширяла религиозно-идеологическое воздействие многогранностью и глубокими историческими корнями нового пантеона, что нам и надлежит теперь разобрать.
http://historic.ru/books/item/f00/s00/z0000030/st009.shtml
Причины принятия православя.
1.Это нужно было в интересах развития государства, v чтобы избежать изоляции от всего мира.
2.Единобожие соответствовало сущности единого государства во главе с монархом.
3.Христианство укрепляло семью, вводило новую мораль.
4.Способствовало развитию культуры - философия, богословская литература.
5.Социальное расслоение требовало новой идеологии. (язычество - равноправие)
Видимо и сам Владимир задумался над своей жизнью, где были и братоубийство, и разврат. Христианство могло отпустить грехи и очистить душу.
В летописях говорится о религиозных миссиях мусульманской Волжской Булгарии , из иудаистской Хазарии. Мусульманство не подошло, потому что запрещало употребление вина. Католицизм не подходил, потому что служба велась на латыни, а во главе церкви стоял Папа, а не светская власть.
В 987 г. Русь и Византия начали переговоры о крещении. Владимир требовал себе в жены сестру императора Василия II - принцессу Анну. Византии нужна была помощь русских в борьбе с мятежниками. Император дал согласие выдать свою сестру Анну за Владимира, но взамен сам Владимир должен принять крещение и подавить восстание. Русский отряд направлен в Византию, мятеж подавлен, но греки не спешат выполнять условия договора о браке. Владимир собрал рать и в 988 г. двинулся на центр Византийских владений в Крыму v Херсонес (Корсунь). Осада длилась несколько месяцев. Однажды в стан Владимира с осаждаемых стен была пущена стрела с запиской, в которой говорилось, что необходимо перекрыть водопровод. Ее писал священнослужитель Анастас.
Херсонес был взят и Владимир послал в Константинополь гонцов с требованием выдать за него Анну. В послании он обещал принять крещение. Здесь он его и принял, получив христианское имя - Василий. После этого он вернулся в Киев, взяв с собой иконы, церковную утварь и священников.
http://otvet.mail.ru/question/8800756
Значение принятия христианства на Руси
Христианство объединило Русь; вместе с христианством на Русь пришла письменность и с нею книжное просвещение и познание; церковь управляла и судила на основе сборника законов греческой церкви (как это делалось в Византии); христианство благотворно влияло на быт людей: с принятием христианства вырос авторитет княжеской власти («поставлен от Бога» - влияние Византии), церковь опекала нищих, больных, убогих, давала пример более совершенного и гуманного устройства общества, восстала против рабства.
Христианская вера на Руси совершила переворот в области пластического искусства и ювелирного ремесла. Выдающуюся роль сыграли монастыри (первые монастыри расположились в среднем и верхнем течении Днепра, до конца XII в. монастыри появились во всех славянских землях). Благодаря распространению просвещения, книг началась выработка языка, образовалась литературная школа.
Не вмешиваясь непосредственно в дела светской власти, православие, тем не менее, оказало влияние на русскую политическую традицию. Одним из центральных понятий государственной идеологии Византии было понятие таксиса, сущность которого заключалась в сближении , соединении земного и небесного порядков. Соединяющей силой была власть императора, нормальное функционирование которой во многом снимало напряжение между сущим и должным, между земным и небесным порядком. Если в западноевропейском городе в протестантской среде верования толкали человека к активной экономической деятельности, то в русском городе перед человеком открывался политический путь «спасения». Отсюда экономическая активность европейцев и создание ими общества как механизма утверждения своих экономических интересов. В России - поиск «настоящего» царя. Постепенно на Западе высшим критерием оценки деятельности человека, воплощением смысла жизни, стали оценки рынка, богатство.
http://4students.info
Чаоаев о принятии православия
Когда идеологи реакции попытались противопоставить прогрессивным идеям «теорию официальной народности», передовая русская интеллигенция ее решительно осудила. Эта «теория» получила свое окончательное оформление под пером николаевского министра просвещения С. С. Уварова. После проведенной им в 1832 г. ревизии Московского университета, в отчете царю, намечая основные идейные установки нового царствования, он провозгласил «истинно русскими охранительными началами» «самодержавие, православие и народность, составляющие последний якорь нашего спасения и вернейший залог силы и величия нашего отечества». Под «народностью», как уже говорилось выше, Уваров понимал якобы исконную патриархальную преданность русского народа царскому самодержавию и помещикам. Вся история России трактовалась как гармоническое и нерушимое единство самодержавия и крепостного права, как блистательное утверждение все возрастающей мощи и величия русского государства. «Прошедшее России было удивительно, ее настоящее более чем великолепно, что же касается ее будущего, то оно выше всего, что может нарисовать себе самое смелое воображение.»,- так выглядела история России в изложении главного столпа охранительных начал шефа жандармов А. X. Бенкендорфа. В том же 1832 г. «научное» обоснование этой «теории» дал профессор Московского университета М. П. Погодин во вступительной лекции к курсу русской истории. Этот казенный оптимизм пронизывал все сферы политической и идейной жизни: образование, науку, искусство, литературу и журналистику. Он должен был стать плотиной, которая оградила бы Россию от «растлевающего» влияния революционных идей.
Своеобразным ответом, вызовом идеологам реакции со стороны мыслящей России было знаменитое «Философическое письмо», опубликованное в 15-й книжке журнала «Телескоп» за 1836 г. Хотя письмо не было подписано и помечено «Некрополисом», т. е. «городом мертвых», читающая публика разгадала имя автора. Им был друг Пушкина и многих декабристов П. Я. Чаадаев.
Бывший участник декабристской организации - «Союза благоденствия», он по возвращении в июне 1826 г. из заграничного путешествия в Россию был подвергнут аресту, а затем бдительному полицейскому надзору. Среди общей подавленности, охватившей дворянскую интеллигенцию, изолированный от молодых, только еще созревавших сил, Чаадаев создает серию «Философических писем», представлявших размышления об исторических судьбах России. Всего Чаадаевым было написано восемь писем, но при жизни автора опубликовано только одно - первое, наиболее значительное письмо из всей серии. Оно произвело огромное впечатление на всех мыслящих людей России. Герцен назвал его «выстрелом, раздавшимся в темную ночь».
Отход Чаадаева от движения декабристов был связан с его сомнениями в верности избранного ими пути. Чаадаев оставался неизменно верен основной и определяющей идее декабризма: непримиримости к крепостному праву. Именно эта идея пронизывает прежде всего его «Философические письма».
Признавая поступательный характер общественного развития, Чаадаев не отделял историю России от общеевропейского исторического развития. Но, идеалистически представляя этот процесс, он впал в глубочайшее заблуждение, усмотрев движущую силу социального прогресса Западной Европы в католицизме. Роковым злом в истории России было, по мысли Чаадаева, принятие ею христианства от византийской церкви. Православие, по его мнению, отторгнуло Россию от общеевропейского культурного развития , лишило ее социальных и политических достижений западной цивилизации. Отсюда безысходно мрачная оценка прошлого и настоящего России.
Путь к преодолению отсталости крепостной России и приобщению ее к общеевропейскому прогрессу Чаадаев видел лишь в усвоении русскими «истинно христианского мировоззрения». Однако сущность религиозной концепции Чаадаева заключалась не в апологии католицизма. Его современную каноническую форму, как и всю христианскую теологию, он считал уже пройденным этапом человеческого развития. Он рассматривал католицизм лишь как действенное средство для осуществления социального идеала, рисовавшегося Чаадаеву в виде утопии, близкой к сенсимонизму или христианскому социализму. Социалистическая утопия Чаадаева возникла на той же исторической почве, что и социалистические искания в кругу Герцена и Огарева. Она также была порождена разочарованием в буржуазном социальном порядке, утвердившемся на Западе после европейских революций, непониманием его классовой сущности и исторической отсталостью России.
http://www.truehistoria.ru/tias-877-1.html
Согласно Повести временных лет, Владимир «постави кумиры на холму вне двора теремного: Перуна древяна, а главу его сребряну, а ус злат, и Хорса, Дажьбога, и Стрибога и Симарьгла, и Мокошь. И жряху им, наричюще я богы, и привожаху сыны свои и дъщери, и жряху бесом, и оскверняху землю требами своими. И осквернися кровьми земля Руска и холмъ тъ» . Владимиром, следовательно, был собран в Киеве целый пантеон богов, ублажаемых человеческими жертвами. «Поставление кумиров» - идеологическая акция, с помощью которой Киевский Князь надеялся укрепить свою власть над союзными племенами. Перун предстал в окружении богов других племен, символизируя их единство. Столица полян тем самым объявлялась религиозным центром восточного славянства и, возможно, других этнических групп - балтских, угро-финнских, иранских . Связь между перемещением периферийных божеств в Киев и притязанием киевской знати (да и в целом Полянской общины) на господствующую роль в общеславянском племенном союзе, на наш взгляд, очевидна. И в этом нет никакой исключительности. Так, некоторые боги, вошедшие в общегерманский пантеон, выступали поначалу в роли местных племенных богов. «Формирование общенародного сонма богов у германцев, - пишет С.А. Токарев, - было, как и у других народов, отчасти отражением, а отчасти и средством (подчеркнуто нами . - И.Ф. ) межплеменного объединения» . В истории многих народов мира можно наблюдать, как растущая политическая мощь одной общины стягивала «более слабых соседей в единую нацию», причем «вместе со своими диалектами народы внесли в пантеон и своих богов» .
Языческая «реформа» Владимира оказалась неудачной, как и предшествующие ей попытки провозгласить Перуна верховным божеством всех восточных славян. Главной причиной тому являлась историческая необратимость разложения родоплеменного строя, что делало неизбежным падение союза союзов племен под гегемонией Киева . Признаки распада союзной организации проявились во второй половине X в. достаточно определенно. Кроме того, в самой «реформе» заключались изъяны, препятствовавшие достижению поставленной цели. Основной из них - верховенство Перуна над остальными богами. Перунов культ пришлось навязывать союзным племенам, в результате чего языческая «реформа», проводимая из Киева, вылилась в религиозное насилие «Русской земли» над словенами, кривичами, радимичами, вятичами и пр., что вызвало волну антикиевских выступлений. «Заратишася вятичи, - читаем в летописи под 982 г., - и поиде на ня Володимир и победи я второе» . В 984 г. Владимир воюет с радимичами . Следовательно, вместо единения «реформа» привела к раздорам и обострению отношений Киева с подвластными ему племенами. Тогда Владимир обращается к христианству.
Переход к христианству древних народов отнюдь не всегда был чем-то мучительным, требующим полного отказа от старых религиозных представлений. Например, «христианство в Ирландии представлялось не принципиальным соперником друидизма, а преподносилось как новый, гораздо более могущественный его вариант. Коренная ломка мировоззрения была, таким образом, предельно смягчена и затушевана. Престиж старинной традиции был встроен в систему новой, преображен, а не отвергнут. И дух, и организационные принципы существования церкви в Ирландии оказались зависимыми от культуры более раннего времени и естественно впитали многие его черты» .
Сравнительно мирное и спокойное распространение христианства в «Русской земле» резко отличалось от того, что происходило в подвластных Киеву восточнославянских землях, где новую веру приняли враждебно. Яркой иллюстрацией тут служит Новгород.
Крестить новгородцев Владимир поручил Иоакиму Корсунянину.
«И приде к Новуграду архиепископ Аким Корсунянин, и требища разруши, и Перуна посече, и повеле влещи в Волхово; поверзъше ужи, влечаху его по калу, биюще жезлеем; и заповеда никому же нигде же не прияти» . Новгородская Первая летопись младшего извода, откуда взято это известие, ничего не говорит о крещении в Новгороде, ограничиваясь рассказом об уничтожении «требища» и «посечении» Перуна. Согласно Иоакимовской летописи, в Новгород вместе с Иоакимом Корсунянином был направлен Добрыня, совсем недавно понуждавший новгородцев поклоняться Перуну. Когда жители города узнали о приближении непрошенных гостей, то созвали вече и поклялись все не пускать их в город «и не дати идолы опровергнута». Затем они, «разметавше мост великий», соединяющий Софийскую и Торговую стороны, укрепились на Софийской стороне, превратив ее в оплот сопротивления. Пришельцы между тем появились на Торговой стороне и начали свое дело, обходя «торжища» и «улицы» и призывая людей креститься. Два дня трудились «крестители», но обратить в новую веру им удалось лишь «неколико сот». А на Софийской стороне кипели страсти. Народ в крайнем возбуждении «дом Добрыни разориша, имение разграбиша, жену и неких от сродник его избиша». И вот тогда княжеский тысяцкий Путята переправился ночью в ладьях с отрядом в 500 воинов на противоположный берег и высадился в Людином конце Софийской стороны. К нему устремилось 5 тысяч новгородцев. Они «оступиша Путятну, и бысть междо ими сеча зла». В то время, когда одни новгородцы сражались с Путятой, другие - «церковь Преображения Господня разметаша и домы христиан грабляху». На рассвете Путяте на помощь подоспел Добрыня. Чтобы отвлечь новгородцев от битвы, он повелел «у берега некие дома зажесчи». Люди кинулись тушить пожар, прекратив сражение. Устрашенные новгородцы «просиша мира», и Добрыня «дал мир»: «идолы сокруши, древянии сожгоша, а каменнии, изломав, в речку вергоша; и бысть нечестивым печаль велика». Потом он «посла всюду, объявляя, чтоб шли ко кресчению».
Введение христианства в Туровской области, соседствующей с Киевщиной, отразилось в местной легенде, повествующей о том, как к Турову по реке приплыли каменные кресты. Когда они остановились напротив городских ворот, речная вода покрылась кровью.
Повесть временных лет сообщает о крещении двенадцати сыновей Владимира, после чего княжичей направили в качестве князей-наместников в различные города Руси. Владимир «посади Вышеслава в Новегороде, а Изяслава Полотьске, а Святополка Турове, а Ярослава Ростове. Умершю же старейшему Вышеславу Новегороде, посадиша Ярослава Новегороде, а Бориса Ростове, а Глеба Муроме, Святослава Деревех, Всеволода Володимери, Мстислава Тмуторокани» . Известие о наделении княжескими столами сыновей Владимира помещено вслед за рассказом летописца о крещении Киевской земли и как бы вытекает из него. Исследователи мало придают значения этому. Но тут просматривается бесспорная связь между распределением княжений, мерой по сути своей политической, и крещением поляно-киевской общины. Делегируя свою власть в лице сыновей в отдаленные от Киева городские центры, Владимир, по-видимому, физически устранял местных правителей там, где они еще сохранились. На новых властителей, прибывших из Киева, возлагалась обязанность утверждения христианства среди управляемого ими населения.
О том, что сыновья Владимира действовали как рьяные проводники христовой веры, свидетельствуют народные предания. По одному из них, первым просветителем Ростовской земли являлся князь Борис Владимирович, который, «благочестиво властвуя, обращал неверных к святой вере». Вместе с ним не покладая рук трудились и епископы. Правда, даже во второй половине XI в. христианизация Ростова встречала открытое противодействие. Епископ Леонтий, миссионерская деятельность которого падает на 70-е гг. XI столетия, обнаружил в Ростове массу людей, которые были «обьдержимы многом неверьством». Когда Леонтий приступил к проповеди христовой веры, его «изгнаша вон из града», и проповедник «изыде из града с плачем». Расположившись за городом, «близ потока нарицаемого Брутовъщица», Леонтий «постави себе церковь малу», продолжая «учить» язычников. Но к нему шли лишь старики и младенцы. Но едва «Великый Леонтий» снова появился в Ростове, на него «устремишая невернии»: одни с оружием, «друзии с дреколием» . В конце концов «невегласи» убили Леонтия .
Способы воздействия на язычников при обращении в христианство, идущее из Киева, наглядно демонстрирует «Сказание о построении города Ярославля». До возникновения города на его месте располагалось селище, именуемое Медвежий угол, в котором жили люди «поганыя веры - языцы, зли суще». Они поклонялись Волосу, пока сюда не прибыл князь Ярослав Владимирович «с сильною и великою ратью». Ярослав взялся за дело, повелев дружине своей «устрашити и разгнати шатание сих беззаконных... И дружина князя храбро приступи на врагов, яко сии окаяннии нача от страха трепетати и в велии ужасо скоро помчеся в ладиях по Волге реце. Дружина же князя и сам Ярослав погнася за неверными, да оружием бранным погубит сих».
Ярослав покорил население Медвежьего угла и обложил данью. Люди согласились «оброцы ему даяти, но точию не хотяху креститися». Вскоре Ярослав «умысли паки прибыти в Медвежий угол». На сей раз он явился сюда «со епископом, со пресвитеры, диаконы и церковники», а также «и с воины». Язычники натравили на князя и «сущих с ним» псов и «лютого зверя». Ярослав «секирою своею победи зверя», а псы, как агнцы, никого не тронули. В поединке Ярослава с «лютым зверем» слышны отзвуки кровавых стычек киевских пришельцев с аборигенами, отчаянно боровшимися за свою свободу .
Из «Повести о водворении христианства в Муроме» черпаем сведения о распространении христианства в Муромской земле Глебом Владимировичем. На требование принять его князем и креститься муромцы ответили решительным отказом. Глеб вынужден был разместиться в 12 «поприщах» от города на речке Ишне. Ему все-таки удалось приобщить к новой вере какую-то часть муромцев, что породило жестокие кровопролития «поганых» с «верными» - христианами. Дальнейшие происшествия в Муромской области Повесть связывает с неким князем Константином. Они датируются, вероятно, концом XI столетия. Муромцы, как сообщает Повесть, вновь отказались принять святую веру, несмотря на обещание Константина облегчить их повинности, уменьшив дань. И только устрашенные войском, горожане впустили князя в Муром, «точию не хотяще крестися». Тот упорно склонял язычников к христианству, угрожая им «муками и ранами». Наконец он сломил сопротивление. С помощью оружия князь «идолы попраша и сокрушиша и без вести сотвориша» .
Иоакимовская летопись, дошедшая до нас в изложении В.Н. Татищева, повествуя о крещении восточнославянских племен просветителями из Киева, указывает: священнослужители, разошедшиеся по градам и весям восточных славян «с вельможи и вои Владимировыми, учаху и кресчаху всюду стами и тысячами, колико где прилучится, асче людие невернии вельми о том скорбяху и роптаху, но отрицатися воев ради не смеяху» .
Таким образом, можно полагать, что введение христианства Владимиром заметно обострило отношения Киева с подчиненными Полянской общине восточнославянскими племенами. Однако не обошлось без коллизий и внутри самого киевского общества. Хотя в целом обращение в новую веру протекало на Киевщине относительно спокойно, некоторые эксцессы все же имели место. Когда Перуна, по словам летописца, волокли «по Ручаю к Днепру, плакахуся его невернии людье, еще бо не бяху прияли святаго крещенья» . Любопытные подробности сообщает Татищев: «По опровержении идолов и крещении множества знатных людей, митрополит и попы, ходящие по граду (Киеву. - И.Ф) , учаху люди вере Христове. И хотя многие приимали, но множайшии, размышляя, отлагали день за день; инии же закоснелые сердцем ни слышати учения хотели... окаменелые же сердцем, яко аспида, глуха затыкаюсче уши своя, уходили в пустыни и леса, да погибнут в зловерии их» . Не соглашаясь с мыслью о массовом сопротивлении населения Полянской столицы крещению, мы не только допускаем, но даже предполагаем отдельные проявления недовольства и протеста со стороны ее жителей. Трудности ожидали Владимира, как мы видели, в периферийных землях, а не в Киеве, где к учреждению христианства была причастна местная община что и обеспечило сравнительно спокойное крещение народа . Трудно согласиться и с Голубинским, который пишет: «В самом Киеве, т.е. именно в самом городе Киеве, полицейский надзор, как нужно предполагать, был настолько силен и действителен, что эти не желавшие (принять крещение . - И.Ф. ) не могли укрыться и должны были или креститься неволей, или спасаться бегством, или подвергнуться казням. Но в области Киевской, т.е. по ее пригородам и селам, и по всей остальной Руси как по городам, так и по селам значительная часть не желавших креститься имели полную возможность скрываться, а следовательно, и скрывались. Таким образом, это дело о крещении должно понимать так, что было крещено большее или меньшее большинство жителей, что язычество было объявлено верою запрещенною и преследуемою... и что оно, хотя далеко еще не перестало существовать, стало верою тайною, подобно расколу старообрядства во времена его сильнейших преследований» . Теория крещения киевлян «под страхом» не соответствует действительности.
Внутренние конфликты в Киевской земле возникали не только на религиозной, но и социальной почве. Структура киево-полянского общества соответствовала варварским, так сказать, стандартам: свободные (знатные и простые) и рабы - вот его составляющие. В источниках первые называются мужами, людьми , а вторые именуются челядью. Источником рабства у восточных славян, как и у многих других народов, был плен. Обычное право запрещало обращение в рабство соплеменников . Челядин - это чужеземец, попавший в рабство через плен . Поэтому он противостоял своим господам не только как раб, но и как представитель враждебного племени или народа, что в свою очередь ставило его во враждебные отношения к обществу в целом, где он находился в рабстве. Социальные противоречия, следовательно, переплетались с межплеменными .
Поскольку Древняя Русь развитого рабства не знала и рабовладельческой формации не достигла, количество рабов в ней было сравнительно невелико и условий для массовых выступлений рабов против рабовладельцев, против враждебного им общества не имелось. Оставалась наиболее доступная форма «борьбы» - бегство. Челядь в бегах - явление нередкое. В договоре Руси с Ромеей 911 г. читаем: «Аще украден будеть челядин Рускыи, или ускочить (курсив наш - И.Ф. ), или по нужи продан будеть, и жаловати начнуть Русь, да покажеться таковое от челядина, да поимуть и в Русь» . В договоре 944 г. находим то же соглашение . Надо сказать, что бегство челядина, упоминаемое в договорах Олега и Игоря с греками, осуществлялось в особой обстановке: челядин находился за пределами Руси, что во многом облегчало ему побег. Но Краткая редакция Русской Правды в ст. 11, относящейся к самой древней ее части - Правде Ярослава, - говорит: «Аще ли челядин съкрыется любо у варяга, любо у колбяга, а его за три дня не выведуть, а познають и в третий день, то изымати ему свои челядин, а 3 гривне за обиду» . Наконец, по свидетельству Титмара Мерзебургского, в Киев со всех сторон стекались беглые рабы . Бегство, стало быть, являлось основной формой социального сопротивления рабов на Руси X - начала XI вв.
Вторая половинаХ в. - время интенсивного распада родоплеменных отношений. Имущественное расслоение приобретает полярный характер: появляются богатые и бедные, лишенные нередко средств к существованию. Возникает рабство, формируемое за счет местных обездоленных людей. Эта категория рабов получает название холопов . Структурные изменения в киевском обществе запечатлел наказ Владимира киевлянам: «Аще не обрящется кто заутра на реце, богат ли, убог ли, или нищь, ли работник: противен мне да будеть» . Значит, уже во времена Владимира в Киеве жили богатые и «убогие», нищие и рабы. Это яркий показатель кризиса родового строя, свидетельство наличия в киевском обществе горючего материала, способного при случае разгореться в социальный конфликт. Можно говорить об определенном социальном напряжении в Киеве на исходе X и начале XI столетий. Оно явилось следствием разложения родовых связей. Крушение рода сопровождалось всякого рода потрясениями и неустройствами, нарушавшими внутренний мир. И тут большой интерес представляет рассказ Повести временных лет под 996 г.: «Живяше Владимир в страсе божи. И умножися зело разбоеве, и реша епископи Володимеру: "Се умножися разбойници; почто не казниши их?" Он же рече им: "Боюся греха". Они же реша ему: "Ты поставлен еси от бога на казнь злым, а добрым на милованье. Достоить ти казнити разбойники, но со испытом". Володимер же отверг виры, нача казнити разбойникы, и реша епископы и старци: "Рать многа; оже вира, то на оружьи и на коних буди". И рече Володимер: "Тако буди". И живяше Володимер по устроенью отъню и дедню» .
Упомянутые разбои - результат нестроений конца X - начала XI вв., вызванных падением родоплеменного строя. То была эпоха нестабильности, эпоха, насыщенная общественными коллизиями. Старая система социальной защиты пришла в расстройство. В Киеве, как мы знаем, замелькали обездоленные люди, убогие и нищие. Наметилась и внутренняя социальная дифференциация, о чем свидетельствует (и об этом уже говорилось) возникновение холопства - разновидности древнерусского рабства, состоявшего из невольников местного, туземного происхождения, в отличие от челядинства, формировавшегося за счет рабов-пленников. Кризис традиционных общественных связей сопровождался ростом преступности, что и отражено в летописной записи 996 г. об умножении разбоев. В этой обстановке повышается общественно-устроительное значение князя и дружины. Размах мер, предпринятых князем по восстановлению внутреннего мира, широк: от благотворительных до репрессивных. Убогим и нищим Владимир раздавал «именье много», кормил их . Князь также «Повеле всякому нищему и убогому приходити на двор княжь и взимати всяку потребу, питье и яденье, и от скотьниць кунами. Устрои же и се рек яко "Немощнии и болнии не могуть долести двора моего", повеле пристроити кола, и въскладше хлебы, мяса, рыбы, овощь разноличный, мед въ бочках, а в другых квас, возити по городу, въпрошающим: "Кде болнии и нищь, не могы ходити?" Тем раздаваху на потребу»
