По своему содержанию каждая икона антропологична. Нет ни одной иконы, на которой не был бы изображен человек, будь то Богочеловек Иисус Христос, Пресвятая Богородица или кто-либо из святых. Исключение составляют лишь символические изображения, а также образы Ангелов (впрочем, даже Ангелы на иконах изображаются человекоподобными). Не существует икон-пейзажей, икон-натюрмортов. Ландшафт, растения, животные, бытовые предметы — все это может присутствовать в иконе, если того требует сюжет, но главным героем любого иконописного изображения является человек.
Икона — не портрет, она не претендует на точную передачу внешнего облика того или иного святого. Мы не знаем, как выглядели древние святые, но в нашем распоряжении имеется множество фотографий людей, которых Церковь прославила в лике святых в недавнее время. Сравнение фотографии святого с его иконой наглядно демонстрирует стремление иконописца сохранить лишь самые общие характерные особенности внешнего облика святого. На иконе он узнаваем, однако он иной, его черты утонченны и облагорожены, им придан «иконный» облик.
Икона являет человека в его преображенном, обоженном состоянии. По словам архимандрита Зинона, икона есть «явление преображенной, обоженной твари, того самого преображенного человечества, которое в Своем лице явил Христос». Л. Успенский подчеркивает:
Икона есть образ человека, в котором реально пребывает попаляющая страсти и всеосвящающая благодать Духа Святого. Поэтому плоть его изображается существенно иной, чем обычная тленная плоть человека. Икона — трезв енная, основанная на духовном опыте и совершенно лишенная всякой экзальтации передача определенной духовной реальности. Если благодать просвещает всего человека, так что весь его духовно-душевно-телесный состав охватывается молитвой и пребывает в божественном свете, то икона видимо запечатлевает этого человека, ставшего живой иконой, подобием Бога.
Согласно библейскому откровению, человек был создан по образу и подобию Божию (см.: Быт 1, 26). Через грехопадение образ Божий в человеке был помрачен и искажен, хотя и не был полностью утрачен. Падший человек подобен потемневшей от времени и копоти иконе, которую необходимо расчистить для того, чтобы она засияла в своей первозданной красоте. Это очищение происходит благодаря воплощению Сына Божия, Который «оскверншийся образ в древнее вообрази», то есть восстановил оскверненный человеком образ Божий в его первозданной красоте, а также благодаря действию Духа Святого. Но и от самого человека требуется аскетическое усилие для того, чтобы благодать Божия не была в нем тщетна, чтобы он был способен вместить ее. Христианская аскеза есть путь к духовному преображению. И именно преображенного человека являет нам икона. Православная икона в той же мере является учительницей аскетической жизни, в какой она научает догматам веры. Иконописец сознательно делает руки и ноги человека более тонкими, чем в реальной жизни, черты лица (нос, глаза, уши) более удлиненными. В некоторых случаях, как, например, на фресках и иконах Дионисия, изменяются пропорции человеческого тела. Все эти и многие другие художественные приемы подобного рода призваны передать то духовное изменение, которое претерпевает человеческая плоть благодаря аскетическому подвигу святого и преображающему воздействию на нее Святого Духа.
Плоть человека на иконах разительно отличается от плоти, 
изображаемой на живописных полотнах: это становится особенно очевидным при сопоставлении икон с реалистической живописью Ренессанса. Сравнивая древнерусские иконы с полотнами Рубенса, на которых изображена тучная человеческая плоть во всем ее обнаженном безобразии, Е. Трубецкой говорит о том, что икона противопоставляет новое жизнепонимание биологической, животной, звероподобной жизни падшего человека. Главное в иконе, считает Трубецкой, — «радость окончательной победы Богочеловека над зверочеловеком, введение во храм всего человечества и всей твари». Однако, по мнению философа, «к этой радости человек должен быть подготовлен подвигом: он не может войти в состав Божьего храма таким, каков он есть, потому что для необрезанного сердца и для разжиревшей, самодовлеющей плоти в этом храме нет места: и вот почему иконы нельзя писать с живых людей».
Икона, продолжает Трубецкой, есть «прообраз грядущего храмового человечества». Поскольку же «этого человечества мы пока не видим в нынешних грешных людях, а только угадываем, икона может служить лишь символическим его изображением». Что означает «истонченная телесность» иконных персонажей? — спрашивает Трубецкой:
Это — резко выраженное отрицание того самого биологизма, который возводит насыщение плоти в высшую и безусловную заповедь. Ведь именно этой заповедью оправдывается не только грубо-утилитарное и жестокое отношение человека к низшей твари, но и право каждого данного народа на кровавую расправу с другими народами, препятствующими его насыщению. Изможденные лики святых на иконах противополагают этому кровавому царству самодовлеющей и сытой плоти не только «истонченные чувства», но прежде всего — новую норму жизненных отношений. Это — то царство, которого плоть и кровь не наследует.
Святой на иконе лишен тех телесных, плотских характеристик, которые могли бы вызвать у зрителя страстные мысли или ассоциации. В значительной степени этому способствует то, что на большинстве икон тело святого полностью покрыто одеждой, которая пишется по особым правилам: она не подчеркивает контур тела, а скорее лишь символически обозначает его. В некоторых случаях святой может быть представлен полностью или почти полностью обнаженным. «В иконографии фигура в одежде выглядит не более благочестиво, чем фигура без одежды, — отмечает современный богослов. — Здесь все приводит в священный трепет, потому что изнутри является святым, первозданным и непорочным».
Икона святого показывает не столько процесс, сколько результат, не столько путь, сколько пункт назначения, не столько движение к цели, сколько саму цель. На иконе перед нами предстает человек не борющийся со страстями, но уже 
победивший их, не взыскующий Царства Небесного, но уже достигший его. Поэтому икона не динамична, а статична. Главный герой иконы никогда не изображается в движении: он или стоит, или сидит (исключение составляют житийные клейма, где святой, как уже отмечалось выше, может быть изображен в движении). В движении изображаются также второстепенные персонажи, например волхвы на иконе Рождества Христова или герои многофигурных композиций, имеющих заведомо вспомогательный, иллюстративный характер.
По той же причине святой на иконе никогда не пишется в профиль, но почти всегда в фас или иногда, если того требует сюжет, в полупрофиль (в трехчетвертном обороте). В профиль изображаются только лица, которым не воздается поклонение, т.е. либо второстепенные персонажи (опять же волхвы), либо отрицательные герои, например Иуда-предатель на Тайной Вечери. Животные на иконах тоже пишутся в профиль. Конь, на котором сидит святой Георгий Победоносец, изображен всегда в профиль, так же как и змий, которого поражает святой, тогда как сам святой развернут лицом к зрителю.
Та же причина — стремление показать человека в его обожен-ном, 
преображенном состоянии — заставляет иконописцев воздерживаться от изображения каких-либо телесных дефектов, которые были присущи святому при жизни. Человек, у которого не было одной руки, на иконе предстает с двумя руками, слепой предстает зрячим, и носивший очки на иконе их «снимает». С закрытыми глазами на древних иконах изображались не слепые, а мертвые — Божия Матерь в сцене Успения, Спаситель на кресте. Феофан Грек изображал с закрытыми глазами, с глазами без зрачков или вовсе без глаз некоторых аскетов и столпников, но все они при жизни были зрячими: изображая их таким образом, Феофан, как кажется, хотел подчеркнуть, что они полностью умерли для мира и умертвили в себе «всякое плотское мудрование».
По учению отцов Церкви, после воскресения мертвых люди получат свои прежние тела, но обновленные и преображенные, подобные телу Христа после того, как Он воскрес из мертвых. Новое, «прославленное» тело человека будет световидным и легким, однако оно сохранит «образ» того материального тела, которым человек обладал в земной жизни. При этом никакие недостатки материального тела, как, например, различные увечья или признаки старения, не будут ему присущи. Точно так же и икона должна сохранять «образ» материального тела человека, но не должна воспроизводить телесные недостатки.
Икона избегает натуралистического изображения боли, страданий, она не ставит целью эмоционально воздействовать на зрителя. Иконе вообще чужда всякая эмоциональность, всякий надрыв. Именно поэтому на византийской и 
русской иконе «Распятия», в отличие от ее западного аналога, Христос изображается умершим, а не страждущим. Последним словом Христа на кресте было: «Свершилось» (см.: Ин 19, 30). Икона показывает то, что произошло после этого, а не то, что этому предшествовало, не процесс, а итог: она являет свершившееся. Боль, страдания, агония — то, что так привлекало в образе Христа страждущего западных живописцев эпохи Ренессанса, — все это в иконе остается за кадром. На православной иконе «Распятия» представлен мертвый Христос, но Он не менее прекрасен, чем на иконах, изображающих Его живым.
Иконный лик никогда не отражает то или иное эмоциональное состояние, будь то радость или скорбь, гнев или боль. Лик Христа в сцене изгнания торгующих из храма так же невозмутим, как и на Фаворе, на Тайной Вечери, в Гефсиманском саду, на суде Пилата, на Голгофе. Архимандрит Василий, игумен афонского Иверского монастыря, отмечает:
Лик Господа не больше сияет на иконе Преображения, чем на любой другой иконе... Изображение на иконах Господа, восседающего на молодом осле и вьезжающего в Иерусалим накануне Своих страданий, спокойно и по-божественному умиротворенно. И позже, когда во дворе архиерейском Он претерпевает издевательства и насмешки, Он сохраняет то же самое невозмутимое спокойствие... На кресте Он сохраняет ту несуетную вечную славу, которую Он имел прежде бытия мира (Ин 17, 5). На кресте Православная Церковь видит Его как Царя славы. И, наконец, когда Он воскресает, перед нами возникает все тот же тихий и — можно даже дерзнуть сказать — скорбный лик.
Главным содержательным элементом иконы является ее лик. Древние иконописцы отличали «личное» от «доличного»: последнее, включавшее фон, ландшафт, одежды, нередко поручалось ученику, подмастерью, тогда как лики всегда писал сам мастер. К «личному» всегда подходили с особой тщательностью, и эта часть труда иконописца ценилась особенно высоко (если икона писалась на заказ, за «личное» могла устанавливаться отдельная, более высокая плата). Духовным центром иконного лика являются глаза, которые редко смотрят прямо в глаза зрителя, но и не направлены в сторону: чаще всего они смотрят как бы «поверх» зрителя — не столько ему в глаза, сколько в душу.
«Личное» включает не только лик, но и руки. В иконах руки часто обладают особой выразительностью. Преподобные отцы нередко изображаются с поднятыми вверх руками, причем ладони обращены к зрителю. Этот характерный жест, — как и на иконах Пресвятой Богородицы типа «Оранта», — является символом молитвенного обращения к Богу. В то же время он указывает на отторжение святым мира сего со всеми его страстями и похотями.
Вы никогда не задавались вопросом: почему на некоторых иконах лица святых до того суровые и грозные, что страшно смотреть? Зачем святого Христофора изображали с собачьей головой, что делало его похожим больше на египетского бога Анубиса, чем на христианского святого? Допустимо ли изображать Бога-Отца в виде седовласого старца? Можно ли считать иконами изображения святых, ангелов кисти Врубеля, Васнецова?
Хотя иконы – почти что ровесники самой Церкви и пишутся на протяжении веков по строго определенным канонам, ошибки, разногласия и споры есть и тут. Как к ним относиться? Выясняем у заведующей кафедрой иконописи факультета церковных художеств ПСТГУ Екатерины Дмитриевны Шеко .
Анубис или святой Христофор?
– Екатерина Дмитриевна, в иконописи существуют спорные сюжеты, которые многих смущают. Один из самых ярких примеров – изображение святого Христофора с головой собаки (согласно его житию, он был очень красив и натерпелся от чрезмерного женского внимания, поэтому умолял Бога сделать его безобразным, чтобы избежать искушений. Господь эту просьбу святого выполнил – авт.) . Как к этому относиться?
– Изображение святого Христофора с песьей головой было запрещено распоряжением Синода от 1722 года. Хотя в народном сознании, чтобы его как-то выделить на фоне сонма святых, его так продолжали изображать, даже после запрещения. Но, к примеру, у сербов или в Западной Европе святой Христофор изображается по-другому: переносящим через реку мальчика на плече. Это уже традиция.
– А какая разница между традицией изображения и каноном?
– В канонах богослужебных – четко прописаны определенные правила и действия, а вот в иконописи это сложно сделать, потому что, в общем-то, здесь всякий канон – это в первую очередь традиция. Письменно нигде не зафиксировано: нужно писать только так и никак иначе. Но сама традиция складывалась поколениями верующих людей, многие из которых своей подвижнической и молитвенной жизнью взошли на более высокие ступени Богопознания, чем те, на которых находимся мы сейчас. Поэтому, изучая традиционные иконографические приемы, художник-иконописец и сам постепенно приближается к познанию истины.
Блаженная Матрона – зрячая?
– В результате получается, что каждый пишет какие-то детали на свое усмотрение. Например, блаженную Матрону Московскую привычно видеть на иконах с закрытыми глазами, слепой она изображается на самой распространенной иконе – Софринской. Но есть и образы, где она – зрячая. Ведь после Воскресения не будет увечий… Где тут правда?
– Тут мнения расходятся. Мой духовник считает, что на иконе изображать ее незрячей неправильно, и я с ним согласна. прославлена в лике святых, а поскольку ничего телесного, в том числе немощей, увечий, ран на небесах уже нет, значит, она не может быть слепой там.
– Поясните, пожалуйста, почему тогда принято изображать раны на руках и ногах Спасителя?
– Из текста Евангелия мы знаем, что Христос воскрес и вознесся телом, и на его руках и ногах остались следы от гвоздей, а на ребрах – рана от копья. И Он показал и позволил их осязать апостолу Фоме по своем Воскресении.
– Изображать или нет увечья на телах святых на иконах – это как-нибудь регламентировано канонами?
– В том-то и дело, что не регламентировано. Слепота, во всяком случае, нигде больше, кроме образа , не изображалась – это исключительный случай, хотя конечно в истории Церкви были святые слепцы. Очень жаль, что по поводу иконографии святой Матроны не вынесено никакого соборного решения, обязательного для всей Церкви…
Но я считаю, что в случае с этой иконой важен даже не вопрос о закрытых или открытых глазах, а нечто другое: наиболее растиражированная икона блаженной Матроны, на мой взгляд, спорна не только с точки зрения иконографии. Она очень уродливо написана, этот лик никакого отношения не имеет даже к сохранившейся прижизненной фотографии Матронушки: на фото у святой довольно полное лицо, крупный нос, мягкие, округлые щеки и приятное выражение лица. А здесь все такое усохшее, тонкий-претонкий нос, огромный страшный рот, напряженное лицо, зажмуренные, неспокойные глаза. Неумелая, некрасивая работа. Да, от портретного сходства можно отходить, но икона должна обязательно отражать духовную сторону личности, а не искажать ее.
Иконописный лик – из измученного лица
– Должен ли мастер, рисуя образ, добиваться максимального внешнего сходства его со святым?
– Некоторые люди полагают, что портретное сходство, как элемент плотской природы, вторично. У , например, очень крупный нос, и есть иконописцы, считающие, что этого не нужно отражать, нужно писать его лик в более обобщенной форме, близкой к традиционной иконографии. Такие вещи обсуждаются в кулуарах, но никакого общего решения духовенства, никакого соборного определения по этому поводу нет.
– Вы считаете, что оно должно быть?
– Мне кажется, да. Все, что происходит в Церкви, тем более то, что связано с молитвой, должно серьезно обсуждаться соборно. А ведь икона – это то, что предназначено помогать нам молиться: человек обращается к Богу и святым Его посредством иконы.
Те иконы, которые писались в начале перестройки, очень тщательно обсуждались и иконописцами, и духовенством. Например, образ Патриарха Тихона, – процесс их создания был длительным, продуманным. Я помню, как все это происходило. Мне кажется, что тогда это было очень правильно: во-первых, все молились об этом, во-вторых, художественная сторона обсуждалось. Позже, когда канонизировались огромные сонмы святых, не стало возможности во всех подробностях разбирать вопросы иконографии каждого из них.
– С чьей иконографией связаны наибольшие трудности?
– Новомученников непросто писать. Так как это почти что наши современники, их лица известны, а это обязывает стремиться к портретному сходству. Но бывает, что сохранились только лагерные фотографии, сделанные НКВД. Я писала с такой фотографии священника: он был обрит, измучен голодом, пытками, допросами, доведен до последней степени физического истощения, приговорен к казни – и все это на его лице написано. И сделать из этого измученного лица просветленный иконописный лик – это колоссально трудно.
Дореволюционные фотографии – чудесные: они уже сами по себе иконописны. Например, патриарх Тихон или – они столько потрудились на благо Церкви, что их лица уже сами по себе преображенные. Еще в те времена сохранялась традиция фотографии: мастер ловил настроение, состояние души. А фотографии НКВД – они, конечно, жуткие…
Или, например, очень сложная иконография владыки . После многих страшных эпизодов его жизни у него лицо немного несимметричное, один глаз плохо видит, и поэтому в его лице присутствует некая невнятность. Так что надо обладать определенными талантами, чтобы не просто уметь скопировать традиционную икону, но создать новый святой образ.
О «корпоративной» осторожности
– Сейчас много неканонической иконописи в Русской Церкви?
– В последние годы ее все больше и больше, именно потому, что безмолвствуют иерархи: нет никакого решения, чего делать точно нельзя. Я считаю, что такого определения было бы достаточно, чтобы художники не уклонялись в крайности.
У нас есть внутренний сдерживающий момент, осторожность: люди, которые серьезно занимаются иконописью, поглядывают друг на друга, советуются, обсуждают то, что делает один или другой. На Западе, например, границ фактически нет – они делают все, что захотят. У нас осторожности больше, но это такая внутренняя, «корпоративная» норма. Жесткого канона нет.
– А в чем преимущество соблюдения канонов, что оно дает?
– Я считаю, что знание некоторых правил и традиций письма дает возможность внутри этих границ выразить с помощью средств живописи духовную истину. Есть общие элементы, выработанные веками и проверенные многими поколениями, которыми удобно показать вещи из духовной области – и этим пренебрегать неумно. Кроме того, это связь времен – связь со многими поколениями верующих, православных праведников и подвижников.
Постановление Синода?! Ну и что?…
– Связь времен чувствуется и в обратном: заходишь в храм 18-19-го века постройки, поднимаешь голову, а под куполом – изображение «Новозаветной Троицы». А ведь поместный Собор Русской Православной Церкви 17-го века запретил изображать Бога Отца в виде седобородого старца. Почему такие изображения остаются в храмах до сих пор?
– Это изображение – результат западного влияния. В 17-18 веках в России был страшный сумбур, Церковь была обезглавлена – при Петре Первом появился Синод как государственный орган церковного управления. Авторитет Православной Церкви был задавлен авторитетом государства. Запрет Собора хоть и появился, но, тем не менее, в 19 веке он абсолютно игнорировался.
– Неужели постановление Собора не имело обязательной силы?
– Да, видимо, не имело. Хотя и позволения официального на такие изображения тоже не было, его нет и по сей день. Но у нас, я предполагаю, иерархия почему-то опасается стеснить свободу художника. Не знаю почему. Искусствоведам на откуп отдается вся сфера обсуждения иконографии, а духовенство часто от этого отстраняется, считая себя не компетентными. Хотя бывает и обратная крайность: когда батюшки делают, как считают нужным, ни с кем не считаясь. Общего мнения Церкви, к сожалению, не формулируется.
Да что Рублев? Можно лучше сделать!
– Признает ли Церковь картины художников 19-20 веков – В.М.Васнецова, М.А.Врубеля и других – за иконы?
– Опять же, единого мнения Церкви нет: одни признают эти картины иконами, другие – нет. По поводу икон Васнецова, Нестерова или Врубеля никто не высказался из иерархов, никто не сказал на съезде или Соборе, что хорошо, что плохо, где граница дозволенного.
– Но априори – можно академический рисунок считать иконой?
– Да, иногда можно. Но это не значит, что нужно стремиться к академизму.
Мне вспоминается такой пример. Я работала над проектом восстановления росписей в храме Христа Спасителя, и там, в частности, был спор: многие говорили, что первоначальную академическую роспись восстанавливать не нужно, нужно сделать принципиально новое – мозаику современную, например. В это время приходит какой-то художник и заявляет: «Ну, конечно, это никуда не годится, надо сделать настоящую фреску…» Его спрашивают: «А какие образцы вы предлагаете взять?» Тот отвечает: «Вот, Рублев, например… Да что Рублев? Можно же лучше сделать». И когда он это сказал, все поняли: лучше не надо! Потому что когда человек говорит, что он лучше Рублева сделает, это уже вызывает сомнения.
– Но так, как Андрей Рублев, уже, наверное, никто не пишет. Иконы 14-15 веков – это один стиль, иконы эпохи ренессанса – другой, а современные иконы – третий, причем их не перепутаешь. Почему так?
– На иконописи отражается вся обстановка жизни, все события, зрительные образы и мысли людей. Во времена Рублева, когда не было ни телевидения, ни киноиндустрии, ни такого огромного количества полиграфических изображений, как сейчас, наблюдался взлет иконописи.
В 17-м веке еще появлялись прекрасные образцы – определенный уровень сохранялся, но в иконописи стала видна и некая сумбурность, чрезмерное увлечение «узорочьем». Была утрачена глубина содержания образа. А уж 18 век – это падение, потому что то, что творили в то время с Церковью, на иконописи не могло не отразиться: были убиты, замучены многие иерархи, всякая православная традиция, всякая преемственность считалась ретроградством и жестоко искоренялась, появился страх сделать что-то неугодное власти. Это сказалось на всем, отложилось «на подкорке».
– А чем объяснить то, что на иконах исчезли, скажем, средневековые несимметричности, непропорционально большие головы, например?
– Они исчезли, потому что художники знают, как правильно пропорционировать человеческие тела. А диспропорции и уродство не могут быть самоцелью иконописи.
– Но, например, на кипрских иконах такие диспропорции сохранились… Они что, ничему не научились?
– Это зависит от школы. Греки тоже древние традиции стараются сохранить, они не идут через академический рисунок. Рублев, Дионисий не потому пропорции изменяли, что не умели рисовать академически, а потому что они были очень талантливы и свободны от шор. А у нас считается, что если художник хорошо освоит академический рисунок, значит, он будет хорошо писать иконы. На самом деле он будет писать так же, как писали более поздние иконописцы – 16-17 веков: правильное пропорционирование, правильная перспектива, правильная передача объема. Это две крайности: либо человек ничего не умеет и «калякает», как получается, либо он серьезно учится академической живописи – в Суриковском институте, например, – потом пытается себя сломать и перейти к иконописной технике. А это очень тяжело.
«Зачем молиться перед иконой, если она “молчит”?»
– Современная иконопись не стала ли более реалистичной?
– Да нет. Это зависит от того, насколько привычки художника, пришедшие из академического письма, влияют, часто неосознанно, на его работу как иконописца.
– Когда лицо на иконе получается слишком суровым, строгим – это ошибка? Или сквозь эту суровость надо видеть что-то иное?
– Это просто неумение.
Почему надо пользоваться образцами? Классики иконописи в своих работах показали, как может быть прекрасен лик. Они дали некий образец и если мы к нему приблизимся – это будет уже очень много. А если мы будет самостийничать, то, скорей всего, ничего хорошего не получится. Потому что у нас сейчас очень искаженный образ жизни.
– Что сейчас происходит в иконописи?
– Сейчас есть масса людей, совершенно не знакомых с классикой и совершенно не умеющих писать. Иконопись стала очень доходным ремеслом, поэтому писать образы ринулись все, кому не лень. Даже те, кто написал 2-3 иконы, уже стали называть себя иконописцами. Продать икону гораздо проще, быстрее и выгодней сегодня, чем продать какой-нибудь пейзаж. Так что любую икону сейчас с руками отрывают. В лавках смотришь – такие страшные бывают образы, а ведь они покупаются кем-то. Рынок как губка, он еще не насыщен. Ошибок огромное количество.
– Где все-таки, по-вашему, критерий, по которому можно сказать: это икона хороша, а эта – нет?
– Мне кажется, что главное содержание образа – даже если живопись академическая – это состояние духа изображаемого. Есть академические иконы, которые очень духовны: икона Дмитрия Ростовского, Иосафа Белгородского, Валаамская икона Богоматери. Там передано состояние «обож ения» – бесстрастие, твердость и в то же время доброжелательность, умиротворенность. А иначе, зачем молиться перед иконой, если она «молчит». Например, как у Врубеля – какие-то жуткие, безумные взгляды. Форма – формой, но главное, чтобы было содержание.
Святые иконы.
Зачем молятся перед ними. Какие они бывают.
Как правильно прикладываются к иконам
Православие называет иконы «Милосердие Божие».
Икона , или образ – это изображение Самого Бога, или Божией Матери, ангелов, святых угодников. Изображение это надо обязательно осветить святой водой: через это самое освящение иконе передается благодать Святого Духа, и тогда икона почитается людьми как святая. Иконы так же могут быть чудотворными (о чудотворных иконах подробнее можно прочитать в статье - ), чрез которые благодать Божия, которая в них пребывает, проявляет себя даже чудесами - исцеляет больных, к примеру.
Сам Спаситель когда-то дал нам Своё изображение. Он умылся и отёр пречистый лик Свой полотенцем и так чудесным образом Его изображение появилось на том полотенце для больного князя Авгаря. Когда же больной князь помолился перед этим нерукотворным изображением (образом) Спасителя, то сразу исцелился от болезни своей.
Молясь перед иконою, нам надо помнить, что икона – это всё же не Сам Бог, угодник Божий, а только изображение Бога или угодника Его. Именно поэтому надо не иконе нам молиться, а к Богу обращаться, или святому, который изображен на ней.
Святая икона - это как священная книга, только в священной книге человек благоговейно читает слова Бога, а на святой иконе - благоговейно созерцает святые лики, которые, как и Божие слово, поднимают наш ум к Богу и Его святым и воспламеняют наше сердце любовью к нашему Творцу и Спасителю.
Кого и в каком виде изображают на иконах?
Православный христианин должен знать, кто изображен на иконе. И не только знать, кто именно, но и понимать - почему именно в таком виде.
Бог – Дух невидимый, однако он являлся святым людям видимым образом. Эти образы, конечно, могли быть разными. Именно поэтому на иконах изображают Бога в том виде, в котором Он являлся кому-то.
Пресвятую Троицу обычно изображают
в виде трёх ангелов, которые сидят за столом. Это потому,
что именно так Господь явился некогда Аврааму. А чтобы нагляднее представить духовность явившихся Аврааму, мы изображаем их (ангелов) иногда и с крыльями.
Каждое из лиц Пресвятой Троицы отдельно
обычно изображают так:
1)
Бог Отец – в виде старца, потому что Он именно так являлся некоторым пророкам;
2)
Бог Сын изображается таким, каким Он был, когда для того, чтобы спасти нас, пришел на землю и стал человеком. Таких образов множество: младенец на руках у Божией Матери, учащий народ, совершающий некоторые чудеса, преображающийся, страдающий на кресте, лежащий во гробе, воскресший и, наконец, вознёсшийся; 
3)
Бог Дух Святой обычно изображают в виде голубя: так Он показал Себя во время крещения
Спасителя во Иордане от Иоанна крестителя; или же в виде огненных языков: ведь так Он сошел и стал видим, когда сошел на святых апостолов на пятидесятый день после воскресения Иисуса Христа.
Зачем молятся святым угодникам?
На иконах изображают ещё Божию Матерь, которую очень сильно почитают христиане во многих странах, а также святых ангелов и святых людей. Только молиться им надо не так же, как Богу, а как угодным Богу и приблизившимся к Нему своей святой жизнью. Они молятся за нас перед Богом и просят за нас из любви к нам. Им надо молиться и просить заступничества, так как Бог услышит их молитвы быстрее, чем наши.
Ученик господа, Лука, нарисовал образ Матери Божией, который смогли сохранить и до наших времён. Есть такое предание об этом событии: Матерь Божия, увидев образ свой, нарисованный Лукой, сказала: «Благодать Сына Моего будет с этою иконою». Мы молился Матери Божией, ведь она ближе всех к Богу, и одновременно с этим, она очень близка и нам, простым людям. Ради Её материнской любви и Её молитв Бог прощает на многие грехи, а также во многом помогает. Она великая и очень милосердная заступница за всех нас!
Ангелы на иконах.
Бог сотворил ангелов ещё до сотворения мира и человека. Их изображают на иконах как красивых юношей, в знак их духовной красоты, а крылья за плечами тоже имеют свой смысл – ангелы очень быстро исполняют волю Господа.
Виды икон
У икон есть четыре разряда:
1) библейские;
2) портретные (святые, запечатлённые при жизни);
3) писанные по преданию (опирающиеся на чей-то духовный опыт);
4) явленные (писанные по видению или видению во сне самого иконописца).
Ещё иконы делят на:
1) праздничные;
2) образы Христа;
3) образы Богородицы;
4) образы святых;
5) образы ангелов.
Кому и когда принято молиться?
Перед образом Спасителя молятся про себя так: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного(ную)» или «Без числа согреших, Господи, помилуй мя».
Перед иконой Матери Божией произносят кратко так: «Пресвятая Богородица, спаси нас».
Перед образом Животворящего Креста Христова читают такую молитву: «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и Святое Воскресение Твой славим». А затем сразу кланяются Честному Кресту.
Как прикладываться к Кресту Животворящему и иконе Спасителя?
Как прикладываться к разным иконам подробнее мы рассказали в статье -
Лобызая святую икону Спасителя, надо целовать ноги, Божией Матери и святых – целовать руку, а Нерукотворный образ Спасителя и главу святого Иоанна крестителя - целовать во власины.
(Вероника БОГДАНОВА )
Искусствовед Галина КОЛПАКОВА об иконах, картинах и смысле творчества
"...И ДУША МОЯ БЫЛА СПАСЕНА"
- Галина Сергеевна, как и когда Вы стали заниматься древнерусским искусством?
Это произошло после окончания десятого класса, совершенно неожиданно для меня самой. Я закончила математическую школу, побеждала на всех олимпиадах. Учителя полагали, что у меня были блистательные способности и ожидали, что я пойду по математической стезе. Но внезапно у меня созрело принципиально иное решение. Оно было не совсем еще четкое и оформившееся, но одно я знала точно: я хотела заниматься иконами. И даже не столько их изучать, сколько именно хранить. Я не знала, где нужно учиться, чтобы этим заниматься. Мне сказали, что надо поступать в университет на искусствоведческое отделение. Я так и сделала, и все мои метания сразу прекратились, еще на первом курсе. Я точно знала, что буду заниматься древнерусским искусством. Буду хранить.
А когда Вы приняли решение посвятить свою жизнь древнерусскому искусству, Вы были верующим, церковным человеком?
Нет. Но у меня была очень верующая бабушка. Она была дворянская дама, ее мужа убили во время революции, но она смогла вырастить двух детей в сложнейших условиях на Беломорканале. Я думаю, что ей удалось все это пережить только благодаря глубокой и истинной вере. Она была как кремень.
Мы жили в небольшом городе, где папа занимал очень высокий пост - председателя комитета телевидения и радиовещания - фактически второй человек после первого секретаря обкома. Несмотря на это бабушка открыто ходила в храм, крестила всех нас. Меня маленькую водила к причастию. Потом, правда, я пошла в школу, от Церкви отошла, и даже делала пакости: выискивала в журналах атеистические загадки и задавала бабушке… Бабушка всегда обо мне очень молилась, и наверное, продолжает молиться после смерти. Думаю, что благодаря ее молитвам я вернулась в Церковь. Это произошло уже в сознательном возрасте. Но не так как часто бывает - от горя или в результате мучительных поисков. Я пришла от ощущения радости и полноты жизни. В какой-то момент я почувствовала, что мир настолько прекрасен, что у него обязательно должна быть Причина. И я пришла в Церковь хвалить Бога...
В памяти остался интересный эпизод из моего атеистического детства. Я жила у бабушки, а у нее был дома образ святителя Николая. Я тогда в Бога не верила, но икону воспринимала исключительно как живое существо: мне стыдно было на нее смотреть, когда я делала что-то плохое. Будучи ребенком, я очень отчетливо осознавала, что икона - живая.
Детское восприятие, действительно, очень яркое. И все-таки, как бы Вы сейчас объяснили феномен иконы. Что это такое? В чем значение иконы для человека?
Мне кажется, лучше всего об этом сказал поэт, композитор и богослов VIII века святой Иоанн Дамаскин: "Я узрел человеческое Лицо Бога, и душа моя была спасена". Икона нужна для того, чтобы человек видел Того, с Кем он хочет молитвенно общаться. Потому что без этого человеку трудно молиться.
Икона помогает человеку осознать, что он духовное существо, не ограниченное только этим миром. Недавно я читала повесть современной православной писательницы, которая описывает путь души в мире ином. В книге есть интересный эпизод: когда героине напоминают о молитве, она сразу вспоминает старинную икону, когда-то купленную для "украшения интерьера", и начинает молиться. Это психологически очень верно замечено. Значение иконы сопоставимо со значением молитвы, церковной службы.
Если же приводить примеры из истории, то надо сказать, что икона и литургия - это осуществление на земле иного пространственно-временного единства, воплощение неба на земле. Помните рассказ из "Повести временных лет"? Русские послы, вернувшиеся из Константинополя, уверяли, что во время Литургии в храме Софии Константинопольской они даже не знали, где находились: на земле или на небе - так это было прекрасно. Так же и созерцающий икону приобщен к внеземному измерению. Красота, спасающая мир, - это красота небесного, понуждающая человека приводить свой собственный микрокосм в соответствие с распорядком Божественного космоса (слово "космос" в греческой культуре означало и порядок, и красоту, и гармонию).
Почему икону часто называют источником веры? Это связано как-то с тем, что человек может познать Бога с помощью иконы?
Да, и это очень часто происходит. Я расскажу Вам одну интересную историю. Это было еще в советское время, в год московской Олимпиады. Тогда все иконы Третьяковской галереи собрали в один зал. Вход разрешался только специалистам. Мне выдали пропуск, и я ходила туда заниматься. Никакой экспозиции не было, иконы просто стояли прислоненные к стенке. Одна моя студентка-итальянка, у которой я вела семинар по древнерусскому искусству, очень хотела пойти со мной. Мы оформили ей разрешение. Я знала, что она была неверующая. Пока я сидела занималась, девочка ходила по всему залу, и я боковым зрением следила за ней. Она все ходила и смотрела на разные иконы, не останавливаясь даже перед Владимирской. Мне это казалось странным, так как она слушала курс и знала, что это за икона. И вдруг в конце концов она встала перед образом Звенигородского Спаса. Сначала она стояла перед ним, потом села на стул, очень долго сидела, потом снова встала и молча стояла, потом опять села. Так она провела перед этой иконой почти весь день. Потом резко встала и ушла, не прощаясь. Примерно через полгода она позвонила и выразила желание креститься в Православной Церкви...
ИКОНА И КАРТИНА
- Как Вы считаете, чем икона отличается от картины?
Отличий множество, назовем самые очевидные. Во-первых, икона связана с совершенно особым свойством, о котором всегда приходится говорить, когда мы касаемся икон, - с истечением божественных энергий, Божественного света. Через икону источается Божественный свет. В Евангелии мы читаем об этом свете в рассказе о Преображении Господнем на горе Фавор, когда апостолы увидели Христа в сиянии. Православные верят, что Божественный свет пронизывает весь мир. Благодаря этому Свету мир только и может существовать. Чем больше человек очищается духовно, тем больше он способен воспринимать этот свет (благодатью), тем больше он способен к праведной жизни. Но как редкий дар, Божественный свет может нисходить и к людям несовершенным. Православная икона, изображая Бога или святых, преображенных Божественным светом, сама является его проводником.
Во-вторых, изображение на иконе очень мало зависит от индивидуального желания художника. Если картина всегда есть прежде всего творческий поиск отдельного художника, то икона никогда не является собственно созданием одного чело-зека. Не случайно отлученные от Церкви не имеют права писать иконы. В-третьих, картина - это иллюстрация, аллегория. Икона же всегда есть воплощение того, что находится за пределами земного мира.
Также важное отличие заключается в том, что картина существует сама по себе, а икона не мыслима вне нашего к ней обращения, почитания. Когда мы смотрим на Владимирскую Богоматерь, то ее ритм, цвет и свет, длинные линии, бесконечное пространство - все это выходит за те пределы и замыкается в сердце предстоящего человека.
- Как можно объяснить существование множества разных типов икон Христа и Божьей Матери?
В Богословском институте студенты часто задавали этот вопрос: "Господь один и тот же, а почему же Его изображают по-разному?" Мне кажется это очень естественным, потому что видим мы Его по-разному в разные эпохи. Даже на протяжении своей жизни мы видим - воспринимаем, ощущаем - Бога всегда по-разному. Это живое восприятие. И поэтому иконы все разные.
Кроме того, в иконописном творчестве в очень большой степени проявляется участие Промысла Божия в истории человечества. Ведь икона - это и один из способов воздействия Бога на реальную жизнь и реальную историю. С этим связано появление различных изводов. Например, Богородичных икон или икон Спасителя. Они появились именно в тот момент, когда были необходимы церковному сообществу. Поймите меня правильно: реальная история не есть катализатор появления иконы. Наоборот, икона спускается нам свыше для того, чтобы мы шли правильным путем.
Можно напомнить об исторических условиях возникновения одной из самых великих икон - иконы Богоматери Владимирской, или Гликофилуссы (Ласкающей, сладко лобзающей). Этот извод возник в сложной духовной ситуации XII столетия, когда в восприятии мира и человека огромное значение приобрели мотивы личного, человеческого страдания Господа, темы переживания Страстей Христовых не просто как исторической драмы, но как реальности сегодняшнего дня, открытой верующему. Но страстная тематика, мотивы объятий Богоматери-Церкви со своим Создателем, оказались предвидением трагического падения Константинополя от рук завоевателей - рыцарей-крестоносцев в 1204 году. В эмоциональном и духовном прочтении этого сюжета огромное значение обрели темы надежды, упования на милосердие Божие к своей Церкви, без которых Византия вряд ли смогла бы пережить поругание XIII в., найти силы на возрождение и победу в 1263 году.
- А сейчас, как Вам кажется, существует ли икона, которая особенно важна для нашего времени и нашей страны?
Я думаю, это Державная. Этот образ с момента своего явления в 1917 году спасает Россию. Я не хочу касаться политики, но мне кажется, что сейчас мало кто действительно заботится о сохранении русского народа как целого общества. В такой ситуации икона Божией Матери Державная стремится всех нас поднять и собрать как народ, в этом образе воплощена наша надежда.
Если вернуться к проблеме смысла иконы, то возникает вот еще какой вопрос: с изображением Христа и Богоматери - понятно, но почему на иконах изображают святых? Это же простые смертные люди, когда-то жившие на земле.
Да, святые - это реально жившие люди. Но в отличие от нас с вами они духовным подвигом достигли божественного просветления. Изображение икон святых возможно не только потому, что мы вспоминаем реально живших людей, но главное - потому, что мы почитаем в них преображенную божественной энергией человеческую материю. Что это значит? Православные христиане веруют в то, что мы воскреснем в теле. Воскресший Христос явился апостолам не бестелесным духом, Он ел вместе с ними. Конечно, это было уже не смертное человеческое тело. Эта материя нетленна, бессмертна... Например, когда мы приезжаем в монастырь, мы обращаем внимание на просветленные, умиротворенные лица монашествующих - о них говорят "не от мира сего". Это начатки того телесного преображения, результат которого мы видим в иконах святых. И здесь еще одно значение иконы: она нам напоминает, что любой человек может достичь святости.
Почему в Православной Церкви принято целовать иконы?
Мне кажется, это вещь очень естественная. Представьте: когда люди видели Спасителя, то некоторые угадывали, что это Он, и желали прикоснуться. Так и мы касаемся иконы, желая телесно ощутить тот дар благодати, который от нее исходит. Ведь тело, душа и дух связаны между собой. Не знаю, ответила ли я на ваш вопрос, но мне кажется, что не целовать икону невозможно.
СПРАВКА:
КОЛПАКОВА Галина Сергеевна, кандидат искусствоведения, профессор Российской академии живописи, ваяния и зодчества.
В разговоре об иконе неизбежно возникает вопрос о Фаворском свете. В Евангелии мы читаем об этом свете в рассказе о Преображении Господнем на горе Фавор, когда апостолы увидели Христа в сиянии:
"По прошествии дней шести взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних, и преобразился пред ними: и просияло лице Его, как Солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет. И вот, явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие. При сем Петр сказал Иисусу: Господи." Хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи: тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии. Когда он еще говорил, се, облако светлое осенило их; и се, глас из облака глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте". (Евангелие от Матфея, глава 77, стих 1-5.)
Православные верят, что Божественный свет пронизывает весь мир. Благодаря этому действию Божию мир только и может существовать. Православная икона, изображая вочеловечившегося Бога, святых или небесные силы, является как бы проводником этого Божественного света.
2 марта 1917 года была найдена (обретена) икона Божией Матери, названная "Державной". Произошло это при обстоятельствах, которые с полным правом можно назвать чудесными.
Простой верующей женщине, крестьянке Евдокии Андриановой приснился сон о том, что в селе Коломенском под Москвой есть храм Вознесения, в котором находится большая икона Божией Матери. Женщина слышала слова о том, что икону надо найти, чтобы перед ней молились люди, и видела саму икону. Евдокия приехала в Коломенское, нашла там Вознесенскую церковь и обратилась к настоятелю. Священник, просмотрев все иконы церкви и не найдя той, что видела во сне женщина, уже был готов прекратить поиски, но напоследок решил спуститься в подвал. Там и была обнаружена большая икона, темная, покрытая многолетним слоем пыли, в которой, когда ее очистили, Андрианова узнала виденный во сне образ.
Иконографический тип изображения Божией Матери на найденной иконе не встречался ранее в России никогда. Божия Матерь изображена как Царица Небесная, величественно восседающая на царском троне в красной порфире; имеющая на главе корону, в руках - скипетр и державу - символы царской власти, а на коленях – благословляющего Богомладенца.
В истории Православной Церкви явление иконы воспринимается как знак того, что Сама Божия Матерь взяла на себя особую заботу о России в критический момент истории страны.
В советское время икона хранилась в Государственном Историческом музее. В 1990 году по прошению Патриарха Алексия II передана в храм Казанской иконы Божией Матери в Коломенском.
Изображения святых могут быть самыми разными. Несколько образов одного и того же святого могут сильно различаться между собой. Однако, в любом случае перед нами всегда практически портретное изображение конкретного святого. Это особенно хорошо видно на прижизненных портретах, посмертных гравюрах и литографиях и иконах преподобного Серафима. Почитая икону, православный верующий ни в коей мере не ожидает от ее вещества какого-либо магического действия, но прежде всего обращается через нее к святому, у которого просит помощи перед Богом.
Казалось бы, странный вопрос, ведь икона – это образ Христа, Богородицы, святых и Ангелов. Священное изображение. Может ли быть на ней место земному грешному человеку?
Как показывают примеры византийской и древнерусской иконописной традиции – может. Однако для изображения на иконе живых людей существуют определенные неписаные правила.
Чтобы понять эти правила, нужно для начала вникнуть в смысл таких изображений.
Иногда такие дары были не лишь определенной денежной суммой, а неким материальным предметом, который бы мог использоваться для церковного обихода – утварь, священные одежды и т. д. А также иконы.
На таких иконах могла присутствовать дарственная надпись, но порой мог быть изображен сам заказчик – ктитор. Но как он изображался? Возьмем в качестве примера византийскую икону святого Георгия с житием XIII века из Синайской коллекции. На иконе мы видим изображение самого святого Георгия в рост в обрамлении живописной рамы со сценами из жития великомученика. При этом изображение заказчика иконы с первого раза можно и не увидеть.
Св. Георгий с житием. Икона и фрагмент. Византия. XIII век. Египет. Синай. Монастырь св. Екатерины
Ктитор образа, православный священник, написан нарочито фигурой маленького размера относительно святого. Руки ктитора в молитвенном жесте обращены к св. Георгию, а над его головой находится молитва.
Этот пример довольно характерен. Перечислим основные признаки таких изображений: заказчик изображается в молитвенной позе, он значительно меньшего размера, чем святой, и располагается на краю иконы.
Немного иначе изображены новгородские ктиторы на иконе 2-й половины XV века: образ разделен пополам. В верхнем регистре мы видим деисис – Христос в окружении молящихся Богородицы, Иоанна Крестителя, Архангелов и первоверховных апостолов Петра и Павла.
Деисис с молящимися новгородцами. Икона. XV век. Новгородский гос. историко-архитектурный и художественный музей-заповедник
В нижнем регистре написаны заказчики образы. В этот раз их фигуры равноразмерны святым из верхнего регистра, но сути это не меняет: верхняя часть иконы – это духовное Небо, нижняя – земной мир, в котором и расположены ктиторы. Их позы молитвенны, а поверх голов надпись: «Молятся рабы Божии Григорей, Марья, Иаков, Стефан, Евсей, Тимофей, Олфим и с чады Спаса и пречистой Богородицы о гресех своих».
Несколько иной подход в православной культуре к изображению монарха. Монарх – это помазанник Божий, имеющий высшую санкцию своей власти в божественной воле, что получило свое отражение в византийской иконографии.
Так, император почти всегда одного роста с изображенным рядом святым. Очень часто император писался с нимбом вокруг головы (впрочем, здесь нужно оговориться, что в данном случае нимб символизировал не личную святость государя, а священный статус царской власти). Существуют даже изображения царя Ирода с нимбом, который нужно понимать именно в таком смысле.
При всем этом государь мог быть написан в самой смиренной позе, как византийский император Лев VI на мозаике над входом в Софию Константинопольскую.
Император Лев VI перед Христом. Мозаика. Византия. IX век
Или же в качестве дарителя, совершающего подношение Христу или Богородице. В руках изображенного можно видеть модель построенного им храма (именно так в Софии Киевской был изображен великий князь Ярослав Мудрый, сама фреска не сохранилась, но мы имеем о ней представление по рисунку голландского художника Абрахама ван Вестерфельда).
Либо даром были денежные средства и привилегии (такого рода изображения можно видеть среди мозаик хоров Софии Константинопольской).
Император Иоанн II Комнин и императрица Ирина с дарами перед Богородицей
В других случаях изображение символизировало благословение монарха на высшую власть. В таком случае имела место сцена коронования монарха лично Христом, что в который раз напоминало: высшим источником власти является сам Бог.
Начиная с XV века в православную иконопись проникает все больше элементов католической иконографии, и это оставляет свой след (особенно в XVII–XVIII вв.). Например, известный украинский извод иконы Покрова Пресвятой Богородицы. На иконе мы можем увидеть Матерь Божью, которая буквально под Своим Покровом сохраняет представителей светской и церковной власти: царя, гетмана Богдана Хмельницкого, представителей высшего духовенства. В разных вариантах этого извода можно среди находящихся под Покровом увидеть и казацкую старшину, и архимандритов различных монастырей и, собственно, мирян-заказчиков. Это реплика католической иконографии Мадонны Милосердия.
Икона Покрова Богородицы с Богданом Хмельницким, XVII век и «Мадонна Милосердия» Пьеро делла Франческа, XV век
В XIX веке проявились и другие «вольности»: так, есть ряд картин русского художника Ивана Макарова, написанных специально для дворцовых храмов, где император Александр III и его семья изображены в стилизованных античных одеждах перед Христом.
Иван Макаров. Нагорная проповедь (Александр III с семьей). 1889 г.
Тем не менее и такие отступления от традиции так или иначе продолжают традицию – заказчик всегда молитвенно обращен ко Господу.
И сейчас пишутся иконы, на которых можно увидеть наших современников (например, события перенесения мощей новых святых). Обычно они выполнены в традиционной византийской манере и органично вписываются в общий строй традиционной иконографии. Но порой авторам таких произведений отказывает хороший вкус. Ведь то, что было уместно для Средневековья, далеко не всегда вписывается в реалии нашей эпохи.
Дмитрий Марченко
