Доцент СПбДА

РУССКИЙ МИССИОНЕР НА ГАВАЙСКИХ ОСТРОВАХ

История православной миссии

Ист.: "Миссионерское обозрение" №6, 2004 г. (http://seminaria.bel.ru/pages/mo/2004/mo6_st_2.htm)

В 1893 г. на Гавайских островах побывал русский православный миссионер, добравшийся сюда совершенно самостоятельно, – на пароходе, следовавшем из Сан-Франциско в Гонолулу. В записках, опубликованных им впоследствии, он подписался безымянным титулом "бывший миссионер", и сегодня, к сожалению, его имя установить весьма затруднительно. 1

Тем не менее, из записок, увидевших свет в 1916 г. на страницах журнала "Православный благовестник", можно почерпнуть некоторые сведения о биографии гостя из далекой России. В одном из разделов, озаглавленном "Православная литургия на Гавайских островах", он сообщает, что "на великом входе после поминовения высочайших особ я помянул Петроградского митрополита Палладия, 2 от которого получил св. антиминс для путешествия, а также митрополитов Киевского и Московского". 3

Еще одно любопытное замечание русского батюшки. Перед совершением литургии он, по его словам, "сам испек себе просфоры из любезно предоставленной мне самой лучшей муки, приложив к каждой имевшуюся у меня для этого 4-угольную, деревянную, с медным ободком печать, которую мне вырезали в Троицко-Сергиевой лавре". 4

Однако следует вернуться к началу путешествия русского православного миссионера на Гавайские острова. Он прибыл сюда "с целью основательно познакомиться с католическими миссиями и их работой; провести одну неделю в их среде и жить одной жизнью с миссионерами". 5 У русского пастыря были рекомендательные письма, которые он представил начальнику миссии в Гонолулу на Гавайских островах епископу Панопольскому монсиньору Роберту и получил от него разрешение в течение 8 дней быть гостем его миссии, участвовать в миссионерских разъездах и посещать различные учреждения и миссионерские станции.

Повествуя о встрече с епископом Робертом, русский посланец сообщает еще одну немаловажную деталь из своей биографии. "Епископ сидел в кресле и перебрасывался словами то с тем, то с другим из присутствующих и между прочим спросил меня о жизни в наших монастырях, – пишет русский батюшка. – Я, насколько мог, удовлетворил его любопытство, распространяясь главным образом об обители Преподобного Сергия, под покровом которого провел четыре года в академии. Все бросили свои разговоры и внимательно меня слушали". 6

Гостю из России была отведена келья; ее убранство было довольно скромным: "У входной двери висела фарфоровая кропильница со святой водой, для смачивания при входе и выходе пальцев, по католическому обычаю. Над низенькой походной кроватью находилось Распятие, а на столе – другое. Столы были все увешаны литографическими образками. В углу стоял аналой со скамеечкой для коленопреклонения. Два стула и полка с книгами довершали убранство келии". 7

Русскому миссионеру предстояло прожить здесь больше недели и разделять кров и пищу с членами католической миссии. Вот как проходила первая трапеза бывшего питомца Московской Духовной академии, которую он разделил со своими собратьями-миссионерами на Гавайях: "Я не успел еще хорошенько осмотреться, как меня позвали к трапезе. Епископ прочел краткую молитву и благословил яства, после чего пригласил меня сесть рядом с собой за простой деревянный стол, напоминающий наши деревенские столы, и на такую же, как у нас, скамью. Обед был весьма скромный, состоял из яичницы и фруктов, которые были принесены и поставлены на стол двумя монахами, не имевшими священного сана, после чего они сели за тот же стол с нами, и епископ собственноручно положил всем на тарелки от каждого блюда. Затем епископ прочел благодарственную молитву и по обычаю католических монастырей, все пришли в церковь, где простояли в безмолвии минут десять на коленях перед алтарем". 8

Для православного священника этот обычай был не знаком, и он спросил одного из монахов, что означает эта безмолвная молитва. "Он очень удивлен был моему вопросу, – повествует далее воспитанник МДА. – Разве этого обычая у вас нет в России, сказал он, чтобы после каждой трапезы посвящать несколько минут посещению Святых Таин, покоящихся на алтаре? Во всех католических монастырях, объяснил он мне, принято после обеда и ужина уделять небольшой промежуток времени на молитву пред Св. Тайнами". 9

Кто же были те миссионеры, которые несли слово Божие жителям Гавайских островов? "3а стол село человек шесть миссионеров – англичан и французов, с которыми меня епископ и познакомил, делая краткую характеристику каждого лица в отдельности", – пишет гость из России, а затем представляет некоторых из них своим читателям: "Это отец Эвагрий, богослов и пастырь. В миссии находится уже 24 года и ни разу не ездил отдохнуть на родину. Это отец Ираклий. Он все знает и способен вести разговоры на любые научные темы. Он очень интересуется Россией. А вот это отец Дьедонне, скромный труженик. Он все молчит. Он не столько проповедует словами, сколько делом. А вот отец Антоний и отец Георгий, знатоки гавайского языка, переведшие на него весь Новый Завет. Остальные члены миссии отсутствуют, так как каждый находится при своем деле". 10

Общаясь с католическими миссионерами, посланец из России не только знакомился с их деятельностью среди местных жителей, но и попутно узнавал об особенностях богослужебной жизни Римско-Католической Церкви. По иронии судьбы, выпускник МДА, который мог бы изучить католические чинопоследования в костеле св. Людовика в Москве или в костеле св. Екатерины в С. Петербурге, приступил к этому на Гавайских островах.

Он добросовестно записывал всё услышанное от своих католических коллег; в заметках православного исследователя можно найти такие разделы как "изменяемые части литургии (мессы)", "богословские споры" (о причащении под одним и двумя видами), "несколько слов об епитимии", "испытания совести" (об исповеди), о чистилище и др. 11 Некоторые особенности церковной жизни местных католиков русский батюшка узнавал опытным путем, на практике. Так, епископ Роберт попросил его помочь разобрать корреспонденцию, приходившую на его имя. "Мы принялись за работу, – пишет наш труженик. – Я сперва не знал, что надо делать, так как вся корреспонденция была на имя епископа. Но о. Ираклий мне объяснил, что только те из писем я должен был передавать епископу, на которых стояла пометка "частное" или "личное". Отобрав и передав епископу таковые, которых оказалось немного, я опять встал в тупик". 12

Дело в том, что на каждом письме стоял штемпель конгрегации "Пропаганда веры" (ранее занимавшейся инквизицией). Но русскому миссионеру объяснили, что этот штемпель обозначал только лишь то, что бумаги были пересланы через эту конгрегацию. "После этого я уже без труда отделял пакеты из конгрегации Пропаганды с филигранной печатью и гербом кардинала Ледоховского и принялся за остальные, – продолжает русский миссионер. – Но первое же письмо, которое я вынул из конверта, оказалось сшитым насквозь нитками и бумажной печатью пенитенцерии. Я передал его епископу, который взволновался. – От кардинала пенитенциария,- воскликнул он, беря в руки сложенный листок.- Надо сейчас же передать по адресу! Затем, обращаясь ко мне, он сказал: – Я сам не имею права его вскрыть, так как в этом письме заключается тайна исповеди. Это ответ духовнику, который обратился в Рим для разъяснения недоумений". 13

Православному батюшке это показалось настолько необычным, что он не удержался от вопросов и обратился к епископу: "Почему же духовник не обратился к Вашему Преосвященству? Для чего тогда епископ, если его паства помимо него может получать из Рима все разрешения, какие ей нужно?

– В нашей практике, – ответил архиерей, – обычный духовник не уполномочен отпускать все грехи без разбора. Наиболее важные грехи могут быть разрешены только епископом, а некоторые, исключительные, например, людоедство и чтение астрологических книг, может быть разрешено только папой. Это мы называем casus reservati – удержанные грехи". 14

На первый взгляд это могло показаться изобретением церковной бюрократии, но, чем больше вникал выпускник МДА в смысл "удержания грехов", тем яснее становилась ему возможность влияния Римско-Католической Церкви на души пасомых. Епископ Роберт обосновывал эту практику тем, что она способствует усилению контроля над нравственностью паствы и для удержания прихожан от того или иного греха. "Раз верующий знает, что, совершив этот грех, он не может получить прощения иначе как из Рима и за все время, пока не придет оттуда ответ, останется вне церковного общения и не будет допущен до причастия, то остережется, – говорил епископ. – Когда среди населения начинает распространяться какой-нибудь особенно гнусный порок, я его тотчас же объявляю удержанным грехом и тогда с каждым случаем духовник, не называя лица, должен обращаться ко мне. Я обсуждаю дело, объявляю духовнику, под каким условием он может разрешить кающегося и через сколько времени допустить до причастия, а в то же время принимаю меры, чтобы соблазн не мог ни повториться, ни распространиться. Только благодаря нашим мерам у нас вывелось людоедство, которое существует еще на других островах Тихого океана". 15

Согласившись с тем, что данная практика основана на разумных основаниях, православный богослов не избавился все же полностью от некоторого недоумения. Действительно, "тут не могут помочь никакие индульгенции, – рассуждал он. – Но к чему только эта централизация власти, и постоянное обращение к Риму, когда епископ на месте мог бы разрешить всё собственною властью? И еще мне показалось странным: что это за удивительный грех – чтение астрологических книг, который приравнен к людоедству?" 16

Пребывая среди католических миссионеров, гость из России часто присутствовал за католическими богослужениями, причем делал это по своему желанию, без какого-либо настойчивого приглашения. Вот одно из описаний такого рода. Отслужив православную вечерню в своей келье, русский батюшка вышел в сад при миссии и вдруг услышал звуки органа. "Я поспешил в церковь, думая, что там идет служба, – пишет он. – Набралось несколько человек прихожан, которые, вынув из кармана четки, стали по ним молиться. Это продолжалось около часа, после чего зажгли на алтаре свечи и церковь наполнилась народом. Отец Ираклий появился на проповеднической кафедре и сказал проповедь на тему о неминуемости смертного часа и о том, что надо к нему всегда быть готовым. Говорил он плавно и проникновенно. После проповеди пропели под аккомпанемент органа литании и было совершено осенение Святыми Тайнами". 17

Так завершился первый день пребывания русского посланца в католической миссии в Гонолулу. А на следующий день в половине четвертого утра его разбудил звон колокольчика. Лампа в келье была уже зажжена привратником. "Я думал, что у меня осталось минут 20 на утреннее правило, но стук в дверь напомнил мне, что надо идти в церковь к утрене, – вспоминал русский гость. – Захватив свой канонник, я отправился в храм с прочими миссионерами. Дорогой невольно залюбовался небом, на котором ярко сияли звезды и всех ярче утренняя звезда, планета Венера, на востоке". 18

Далее в записках православного миссионера помещена глава под названием "Утреня". Вот как воспринимал это богослужение наш батюшка: "В храме горели обыкновенные керосиновые лампы. Мы прошли на хоры и разместились за алтарем. Отец Ираклий, как дежурный, взяв благословение у епископа, начал полунощницу. Чтобы быть кратким, скажу, что утреня продолжалась два с половиной часа, состояла из монотонного чтения Псалтыря и прологов, чередующихся с молитвами и стихирами и закончившихся хвалитными и песнею трех отроков. Я тем временем успел прочесть свое правило, два акафиста, каноны, а утреня все продолжалась и продолжалась. Рассвело, снопы солнечных лучей проникли в храм и осветили его весь, а утрени не предвиделось и конца. Предо мной лежал бревиарий, и я стал следить за службой и вникать в нее. Латинская утреня состоит из трех полунощниц, из которых каждая включает в себе три псалма, три чтения из святых отцов и Священного Писания. После этого хвалитны, которые состояли из одной ветхозаветной песни, смотря по дню, и семи псалмов (из коих три хвалитных) и песни новозаветной (Захарии)". 19

После окончания утрени началась месса. Ее служил по пресвитерскому чину епископ Роберт, а затем, по очереди, мессу совершили и другие миссионеры. То, что храм миссии был духовным очагом для местного населения, русский гость смог убедиться воочию. "Храм наполнился народом, – пишет он, – свободные миссионеры и сам епископ разместились по исповедальням и тотчас же были окружены кающимися, которые по очереди подходили сбоку, опускались на колени и начинали через решетку шепотом сказывать свои грехи, но на виду у всех". 20

По окончании богослужения и краткого завтрака епископ снова пригласил всех в храм, где состоялась реколлекция. В повседневной православной практике подобная традиция не имеет распространения, поэтому в своем дневнике гость из России уделил ее описанию целый раздел. "Все заняли те же места в хоре, как и на утрени, встали на колени и погрузились в молитву, – пишет он. – Прошло 5, 10, 15 минут, все молчали и не двигались с места. Что это за безмолвная служба? – думал я. – Неужели мало им трех часов утрени и литургии, не считая бревиария, который, я видел, они читали, окончив литургию. Наконец, епископ поднялся, а за ним все остальные. Епископ прочел несколько молитв, все снова преклонили колена, и он их благословил". 21

Наконец русский гость в сопровождении одного из миссионеров направился в школу для детей местных островитян. По дороге бывший питомец МДА спросил своего спутника: что означает реколлекция? – "Как, – удивился отец Ираклий, – разве у вас, на Востоке, нет "духовных упражнений"? У нас не только монахи и священники, но и миряне ежедневно посвящают несколько времени, от четверти до получаса, на "умное делание", на внутреннюю молитву и беседу с Богом. Недостаточно молиться затверженными словами, надо от времени до времени уметь сосредоточиться в своей совести, предстать мысленно пред лицом Божиим и говорить с Богом лицом к лицу". 22

Далее о. Ираклий прочел своему русскому собрату во Христе целую лекцию о смысле реколлекции, после чего у того остался лишь один вопрос: "Итак, – сказал я, – у вас, кроме ежедневного суточного богослужения и литургии, каждое утро – полчаса духовных упражнений, а каждый вечер – испытание совести, как перед исповедью?

– Совершенно верно. Но кроме этого, мы на дню делаем еще два раза испытания совести, на утренней молитве и в полдень. Кроме того, мы каждый день около часу молимся по четкам и три раза в день, когда ударяют к Ангелусу, читаем на коленях Богородичную молитву.

– Как же вы успеваете при этом что-нибудь делать?

– На всякое дело, как и на молитву, у нас положено свое время. Мы никогда не остаемся праздны и всегда всё успеваем сделать". 23

За беседой незаметно пролетело время, и вот оба миссионера – православный и католик, подошли к школе, которая представляла собой огороженное место, среди высоких пальм. На скамейках сидели дети, которые встали при приближении священников и отвесили учтивый поклон. Оказалось, что школьным учителем являлся сам о. Ираклий. Он сел на учительское место – небольшую скамью около стола – и начал урок. Ученики бойко рассуждали о природе Церкви, которая суть Тело Христово. На вопрос, почему Церковь называется апостольской, один из учеников ответил, что апостоличность Церкви заключается в ее миссии проповедовать Евангелие всему миру и покорить Христу все народы.

На этом опрос закончился, и учитель-миссионер стал рассказывать дальше о том, что такое Апостольская Церковь. Апостолы, сказал он, оставили своих преемников в лице епископов, а верховный апостол Петр оставил своим преемником верховного первосвященника, – папу римского.

– А верховный Павел? – задал вопрос русский батюшка.

– А апостол языков, – нимало не смутившись ответил отец Ираклий, – тоже имеет своего преемника. Это – его Высокопреосвященство кардинал префект (конгрегации) Пропаганды (веры), верховный начальник и шеф всех католических миссий по всему свету!" 24

Урок продолжался меньше часа; о. Ираклия сменил другой миссионер, преподававший детям историю Церкви. Но школьная программа не была чисто богословская. Ученики изучали также арифметику, географию, английский язык, – предметы, которые им преподавали сестры-монахини. Русскому гостю сообщили, что занятия в школе идут круглый год, причем на каникулы отводилось 4 недели: на Рождество, на Пасху, летом и осенью. В миссионерских школах учились дети не только из католических семей, но и из протестантских, а также не исповедовавших христианство – японских и китайских, которые в конце XIX в. составляли на Гавайях почти половину местного населения.

После посещения школы оба миссионера – православный и католик, направились в типографию, которая, как сказал о. Ираклий, приносила двойную пользу: "Она дает заработок двум десяткам китайчат, которые, служа в миссии, проникаются христианскими идеями: наборщики обязательно посещают воскресную школу, в которых они обучаются европейской грамоте, арифметике и Закону Божьему – под названием "урока философии". 25

В типографии оказалось два отделения: в одном на европейских языках печатались брошюры, молитвенники и листки для распространения среди язычников; в другом, на гавайском языке, печатались молитвенники, брошюрки и листки для местного населения, и для них же издавался ежемесячный журнал "Хоо-ла-ха Ма-на-оио", в котором печатался отчет местной миссии и сообщались сведения о католических миссиях, действовавших во всех частях света. Средства на этот журнал давало Лионское Общество проповедания веры. 26

По словам о. Ираклия, в местной типографии уже было начато печатание Библии на гавайском языке, но пока отпечатаны лишь четыре евангелия и Деяния апостольские. Дело это оказалось кропотливым, так как перевод требовал большой точности. Что касается перевода Священного Писания на местный язык Библейским Обществом, то, по мнению католических миссионеров, он был несовершенным, и в нем везде проскальзывали протестантские тенденции. Поэтому новообращенным католикам не позволялось пользоваться этим переводом. "Эта мера вполне разумная, – ответил на это православный священник. – И у нас не разрешено в продаже ни русского, ни славянского перевода Священного Писания иного, как одобренного высшей церковной властью". 27

Многое было необычным на Гавайях для русского паломника. По дороге к памятнику Куку, съеденному туземцами, он увидел католического священника, возвращавшегося с треб. У него в руках была дароносица, а впереди шел мальчик с непокрытой головой и звонил в колокольчик. Все встречные снимали шапки, а католики преклоняли колена.

– "Скажите, пожалуйста, ведь священник возвращается с требы, так значит, у него нет уже Святых Даров? 3ачем же поклоны?", – такой вопрос задал православный священник своему спутнику, после чего последовал ответ: "Священник всегда берет несколько лишних частиц на тот случай, если его дорогой позовут в другой дом напутствовать больного, или если вместо одного больного окажется несколько... Когда миссионер напутствует больного, то всегда осведомляется: не нуждается ли еще кто поблизости в его помощи? Случается, что в момент смерти даже протестанты, ничем во время жизни не выказывавшие симпатии к Церкви, видя перед собой католического священника, вдруг решаются обратиться к нему как бы для того, чтобы умереть с уверенностью, что им все грехи прощены, как и для того, чтобы перед смертью вкусить истинного Тела Христова". 28

Каждый священник, живший среди гавайцев, был по существу миссионером, и каждый миссионер – приходским священником. Поэтому русский гость смог вместе со своим спутником – о. Ираклием, побывать у сельских жителей во время совершения различных треб. Так, по просьбе жителей одного селения, оба миссионера отправились туда для совершения таинства крещения. Вот какие приготовления делались к этому путешествию: "Запряжена была самим о. миссионером лошадь, так как конюха не оказалось; из церкви был принесен небольшой ящичек с принадлежностями для крещения и ковчежец с тремя маслами, и мы отправились в село, отстоящее в 10-12 верстах, – пишет русский батюшка. – Я впервые путешествовал по тропической стране и потому всю дорогу озирался по сторонам, любуясь высокими кокосовыми пальмами и густой, сочной зеленью, которой никак не ожидал встретить здесь в самую середину лета". 29

Прибыв в селение, состоявшее из нескольких деревянных домиков, окруженных пальмами и цветущей зеленью, оба священника увидели, что около одного из домов толпился народ. "Мы вошли в помещение, где было приготовлено на комоде, покрытом скатертью, все, что нужно для крещения: глубокая тарелка вместо купели и стакан с водой, – продолжает русский автор. – На комоде стояло Распятие и хозяева тотчас зажгли по обеим сторонам восковые свечи. Принесли ребенка и о. Ираклий приступил к совершению таинства. Таинство крещения, последование которого очень схоже с нашим (оглашение, освящение воды, помазание елеем оглашенных и т.д.), имеет в Католической Церкви свои особенности. Священник кладет в уста крещаемого щепотку соли, дотрагивается до ушей и глаз его слюной и самое крещение совершает обливательно.

По окончании требы миссионер отказался от денежного вознаграждения, которое ему предложили хозяева, но не отказался взять корзину с фруктами, предназначенную ими для миссии". 30 И опять неизбежно последовали вопросы со стороны любознательного гостя из России. 31

– "Что означает соль, которую вы кладете в уста крещаемому?

– Это означает, что христианин должен быть солью земли.

– А прикосновение слюной к ушам и очам крещаемого?

– Это означает, что они отверзаются для слышания и познания слова Божия".

На следующий день русский посланец намеревался совершить православную литургию, и поэтому, вернувшись в свою келью, он отслужил всенощную и прочел правило. Когда он закончил читать молитвы, было около полуночи, и в миссии все спали. На следующий день, успев прочесть утреннее правило, православный гость вместе со своим спутником отправились к месту совершения литургии.

"Отец Ираклий постучал ко мне сказать, что лошадь нас ждет, и что пора ехать, – вспоминал русский миссионер. – Я захватил свой походный алтарь, который мне был сделан в Париже по моим указаниям. Внутри ящика было отделение для риз, в котором лежали: легкий полотняный подризник, епитрахиль и поручи греческого образца, без застежек, фелонь греческая, покровцы и воздух, тоже греческие, как более удобные. Во втором отделении – сосуды, причем ножка серебряной чаши у меня была залита свинцом для устойчивости, крест бронзовый и такие же подсвечники со свечами, также и кадило. В особом кармане лежал антиминс в илитоне, завернутый в шелковую пелену. Дорогой о. Ираклий читал свой бревиарий, и я, последовав его примеру, стал читать, часы, которые не успел прочесть дома. Мы кончили почти одновременно". 32

По дороге между православным и католическим миссионерами снова завязалась беседа на богословские темы. На этот раз речь зашла об особенностях восточного и западного богослужения, о чине елеосвящения, о рукоположении во пресвитера и во епископа и т.п. 33 "За разговорами мы и не заметили, как подъехали к месту назначения, – продолжает православный путешественник. – Это была красивая деревушка, расположенная на берегу моря, на склоне зеленой горы и окаймленная роскошными ореховыми пальмами. Кругом расстилались сахарные плантации. В небольшом чистом дворике, который следовало бы назвать садом, возвышался в виде беседки полотняный навес, открытый со всех сторон, под которым сооружен был временный алтарь, или, вернее, обыкновенный стол, так как не имел посвящения, а для служения на него должен был возлагаться переносный алтарь.

О. Ираклий помог мне разложить мой походный престол и устроить на особом месте жертвенник. Когда все было готово, восковые свечи возжжены, я прочел входные (молитвы), облачился, совершил проскомидию и начал обедню на греческом, причем о. Ираклий мне отвечал и подпевал". 34

Вполне вероятно, что это была первая православная литургия, совершенна русским священником на Гавайских островах. Сам он уделил ее описанию особый раздел под названием так и озаглавленным: "Православная литургия на Гавайских островах". Вот что сообщал он об этом поистине историческом событии: "Так как греческого Апостола у меня с собой не было, я прочел его сам по-славянски, также прочел по-славянски и Евангелие, после чего прочел его на английском языке, чтобы присутствующие могли понять, и произнес небольшую проповедь на тему о мире всего мира... Во время освящения Даров сноп света прорвался сквозь щели навеса и упал на алтарь. Полудикие гавайцы, до сих пор чинно стоявшие вокруг беседки, где совершалось богослужение, вдруг проявили необычайное ликование, стали бить в ладоши и издавать радостные крики. Впоследствии я к этому привык, но в первый раз, должен признаться, мне сделалось жутко: каким образом они узнали, что наступил важнейший момент священнодействия?" 35

"После моей литургии, на своем алтаре совершил обедню отец Ираклий, которому прислуживал туземец, – продолжает русский автор. – При освящении Даров, когда патер вознес Гостию, повторилось то же самое: крики и аплодисменты. За литургией миссионера оказалось много причастников, так что было больше полудня, когда она кончилась. Хозяин дома туземец-катехет благодарил меня за религиозное наслаждение, которое я им доставил своей службой". 36

После этого рассказа следует сделать отступление и вернуться к самому первому дню пребывания посланца из России на Гавайях. Вскоре после того, как он познакомился с местными миссионерами, один из них – о. Ираклий, спросил его: "Вы не собираетесь служить? Вы можете взять свой антиминс и свои ризы, а мы приготовим Вам алтарь, какой Вы желаете, а я с удовольствием буду Вам вместо причетника".

"Я положительно был поражен, – пишет бывший питомец МДА. – Ведь отцы-миссионеры знали, что я православный (я епископу показал все свои бумаги) и тем не менее мне любезно предоставляют служить в их храме и предлагают престол, свечи и вино. Я невольно припомнил, как во время моего путешествия по Востоку единоверные греки едва допускали меня служить в их храмах, показывая свое недружелюбие к русским. И в то же время я подумал: какая все-таки широта взгляда у тех, которых считают самыми нетерпимыми в свете фанатиками!" 37

Снова вернемся на сельский дворик, где по окончании православной литургии и католической мессы собрались местные жители. Оказывается, миссионерская деятельность о. Ираклия еще только лишь начиналась. Он встал под навесом, укрываясь от солнечных лучей, и начал говорить на местном языке и проповедовал без перерыва в течение 4-х часов. Речь его сопровождалась жестами; он говорил горячо и убедительно. Иногда он обращался к слушавшим с вопросами, на которые те отвечали то все вместе, то некоторые из них отдельно. Иногда он приглашал их молиться вместе с ним. Тогда все становились на колени и повторяли слова молитвы.

Солнце уже склонилось к западу, но казалось, что о. Ираклий не знал усталости. Во время проповеди народ все подходил и подходил. Наконец о. Ираклий прочел заключительную молитву и закончил свою проповедь благословением верующих. После этого толпа окружила его; женщины обращались к нему с вопросами, и он терпеливо каждому отвечал и каждого наставлял. Около часа продолжалась эта беседа миссионера с островитянами.

Русскому священнику, не понимавшему местного языка, было интересно узнать, – насколько плодотворными были усилия его католического собрата на ниве Божией. Он обратился к одному из верующих, который немного говорил по-английски, и спросил его: понравилась ли ему проповедь миссионера. "О, как хорошо говорит отец миссионер, – ответил тот, – он трогает души! Я уверен, что все слышавшие его сегодня станут лучше, потому что постараются это сделать из любви к Господу Иисусу! Я слышал, что несколько протестантов, которые тут стояли, изъявили ему желание присоединиться к святой Церкви, а два желтокожих просили позволить прийти к нему побеседовать в миссию, очевидно для того, чтобы быть принятыми в число оглашенных. Это большой успех, так как китайцы – народ занятой, работают без перерыва круглый год даже в воскресенье и праздники, и если двое из них решились потерять несколько рабочих часов, чтобы прийти послушать миссионера, то это явный признак, что они на пути к принятию христианства". 38

Тот же прихожанин, говоривший с русским гостем, сообщил ему, что на Гавайях в то время (1893 г.) насчитывалось 12 тысяч католиков, но, что, однако, большая часть населения – протестанты, в основном методисты, поскольку на этих островах они проповедовали первыми, а католические миссионеры появились здесь только в 1827 году, когда почти все население уже приняло христианство. По словам того же прихожанина, на Гавайских островах в то время был сильный приток из протестантизма в католичество; хотя католические миссионеры ничего не получали от американских властей, они работали, не щадя своих сил и не покладая рук.

Эти слова вскоре нашли свое подтверждение. Как сообщает русский паломник-миссионер, "тем временем подошло еще несколько человек, говоривших по-английски и наперерыв стали мне говорить о доброте отцов-миссионеров, о заботливости, которыми они их окружают, о школах и пансионах, которые они им соорудили и в которых преподают католические монахини, этот идеал святых женщин по их словам, отрекшихся от мира для того, чтобы служить миру". 39

В этот же вечер русский батюшка стал гостем местной сельской монашеской общины, причем это случилось неожиданно для него самого. "Солнце приблизилось к горизонту и окунулось в море. Я невольно залюбовался этим зрелищем, – пишет питомец МДА. – Пока я любовался небом, подъехал о. Ираклий и объявил мне новость, что мы в миссию сегодня не возвращаемся, а остаемся здесь до завтра. В эту минуту где-то раздался звон к вечерней молитве. Все опустились на колени и о. Ираклий громко прочел три раза Ангельское приветствие. Затем о. Ираклий повел меня по направлению к дому, откуда слышался звон. Это оказалось школой и в то же время монастырем сестер-миссионерок. Здесь живут наши монахини, сказал о. Ираклий. Так как нам приходится оставаться, то они дадут нам ночлег". 40

2 Митрополит С.Петербургский и Ладожский Палладий (Раев) (1892-1898). В тексте указан титул "Петроградский", т.к. эти заметки были опубликованы в 1916 г., т.е. в разгар 1-й мировой войны, когда С.Петербург уже был переименован в Петроград.

3 Бывший миссионер. Одна неделя среди католических миссионеров // Православный благовестник, 1916, № 10-11, С. 244.

4 там же, С. 233.

5 там же, № 8-9, С. 241.

6 там же, С. 256.

7 Православный благовестник, 1916, № 8-9, С. 241.

8 там же, С.243-244.

9 там же, С. 244.

10 там же, С. 244.

11 там же, С. 245-253.

12 там же, С. 253.

13 там же, С.254.

14 там же, С. 254.

15 там же, С. 254-255.

16 там же, С. 255.

17 там же, С. 255-256.

18 там же, С. 257.

19 там же, С. 257-258.

20 там же, С. 258.

21 там же, С. 259.

22 там же, С.259.

23 там же, С.260.

24 там же, С.261.

25 Православный благовестник, 1916, № 10-11, С. 230.

26 там же, С. 231.

27 там же, С. 231

28 там же, С. 232.

29 там же, С. 235.

30 там же, С. 235.

31 там же, С. 237.

32 там же, С. 238.

33 там же, С. 238-243.

34 там же, С. 244.

35 там же, С.244.

36 там же, С. 244-245.

37 Православный благовестник, 1916, № 8-9, С. 258.

38 там же, № 10-11, 1916, С. 246.

39 там же, С. 246-247.

40 там же, С. 247.

Окончание - №7

Оба пастыря были радушно приняты в этой скромной обители. После ужина о. Ираклий пошел исповедовать монахинь, а сестра Терезия (так звали привратницу) провела русского гостя в предназначенную для него келью, где он увидел перед иконами столик с Распятием и восковыми свечами и зажженную лампадку. "Вычитав всенощную и правило, я осмотрел комнату, – сообщает неутомимый русский миссионер. – Это была типичная келия французского монастыря в два окна, прикрытыми жалюзи. Между окнами иконы и Распятие, и комод, служащий вместо аналоя, с лампадкой. У стены – кровать, без полога, так как в этом благодатном климате мошек не бывает. Полка с книгами религиозного содержания, среди них – "Жизнь Христа" доминиканца Дидона, полное собрание сочинений преподобной Терезии и "Христовы страдания" Екатерины Эмерик. Я заинтересовался житием преподобной Терезии, этой исключительной личности в Католической Церкви, реформировавшей орден кармелиток и заслужившей необычайный титул матери Церкви. Будь она мужчиной, она бы считалась учителем Церкви за свои богословские поучения..."

На следующий день русского батюшку разбудил монастырский звонок. Он вышел в коридор и, увидев, что наружная дверь отперта, проследовал за врата обители и вскоре достиг берега океана. "Южная тропическая ночь сменялась днем, и я увидал на западе необычайно красивое зрелище: снеговые вершины невидимых гор, залитые первыми лучами еще невидимого солнца, – с восхищением вспоминал он. – Становилось все светлее и светлее, звезды померкли, и я обратился к востоку, чтобы приветствовать Божий день и лицезреть восходящее солнце... Когда я обернулся на запад и увидел всю природу, только что, минуту назад, погруженную во мрак, теперь залитую яркими лучами солнца, я не мог скрыть своего чувства восторга и с горячей внутренней молитвой обратился к Отцу Светов и Творцу миров, прославляя Его величество и всемогущество".

Затем русский гость поспешил в монастырь, чтобы совершить Божественную литургию. И здесь произошло то же самое, что и ранее: к его удивлению присутствующие приветствовали аплодисментами момент преложения Святых Даров. По этому поводу между русским священником и о. Ираклием состоялся интересный разговор. Вот как он звучит в изложении православного миссионера: "Ответьте, пожалуйста, на мой вопрос, – сказал я. – Почему островитяне аплодируют во время литургии в момент совершения Таинства?

– Они приветствуют Евхаристического Христа, сошедшего на алтарь". "Хорошо, – сказал я, – я понимаю: аплодисменты означают: "осанна, благословен Грядый". Но почему они знают, когда наступил этот момент? Ведь у вас есть звонки, которыми верующим дается знать о наступлении великого момента, что пора становиться на колени. Но когда я служил, кто мог их предупредить? У вас священник берет в руки Гостию и, низко нагнувшись над ней, произносит освятительное слово. У нас дары благословляются, и священник делает поклон, и православный, присутствующий в алтаре, конечно, может по этому заключить, что святые Дары освящены. Но у вас Дары благословляются несколько раз и до, и после освящения и наше единственное благословение католик, очевидец, никак не может признать за момент соответствующий освящению, если он об этом раньше не знает или, если он понимает язык, не сообразит по громко произнесенным словам Спасителя, что время наступает священнодействия. Но ведь ваши гавайцы ни языка моего не понимают, ни с обрядом не знакомы. А главное у вас возношение Гостии бывает тотчас же после освящения, а у нас и хлеб и вино возносятся разом при (возгласе) "Твоя от Твоих", ранее благословения Даров. Так откуда же они знают?"

– Я очень рад, что Вы затронули этот вопрос, – ответил о. Ираклий. Наши чувства уже настолько огрубели, что мы не все и не всегда ощущаем присутствие Христа на алтаре. Но эти первобытные дети природы, не знав сладости христианского учения и благодатной силы таинств, чувствуют присутствие Евхаристического Христа, как мы иногда чувствуем приближение близкого и любимого нами человека. А разве Вы сами, совершая литургию, не ощущаете благоговейного трепета в этот момент?

– Да, сказал я, я ощущаю благоговейный трепет при совершении литургии, но это ощущение чисто субъективное, которого вероятно не чужды и англиканские пасторы. Но ощущение присутствия Христа в святых Тайнах есть удел избранных. Мы знаем, что св. Василий Великий обладал этим даром, и что преподобный Сергий Радонежский и один из учеников его видели Святого Духа в виде пламени, сходящего на Святые Дары во время литургии, но эти случаи более чем редки. Вы же говорите о них как о самом обыкновенном явлении.

– Позвольте, сказал о. Ираклий. Вы говорите о чуде, о видении: эти явления, конечно, весьма редки и присущи святым, или имеют целью обращение грешника неверующего в Евхаристию. Такое чудо, увековеченное кистью Рафаэля, случилось в Больсена, когда сомневающийся священник увидел появившуюся в момент освящения на Гостии каплю Крови. Но я говорю совсем не о том, а о чувстве, которое испытывает каждый верующий в присутствии Тела Господня, о том чутье, которое присуще каждой благочестивой душе, которым она ощущает приближение своего Создателя. Я уверен, что ваши святые подвижники знакомы с этим ощущением".

После литургии монахини показали православному гостю свой монастырь, в котором находился пансион для 30 местных девочек, небольшая домовая церковь, приют для сирот, богадельня для одиноких престарелых и небольшое помещение для приезжих миссионеров. Он познакомился с наместницей – матерью Марией, еще молодой монахиней, которой на вид не было и 30 лет. Оказалось, что она уже 10 лет работала в миссиях и что этот монастырь – творение ее рук и ее неиссякавшей энергии. В окрестных селениях она основала несколько школ, где монахини обучали местное население грамоте и рукоделию.

Затем о. Ираклий и его русский гость, простившись с сестрами обители, отправились в китайский поселок, отстоявший от монастыря на 18 верст. "Вместо посохов мы взяли два белых зонтика от палящих лучей солнца, и единственным нашим багажом были два небольшие молитвенника, – пишет русский пешеходец. – Все остальное, так же, как и верхнюю одежду, мы оставили у монахинь. Дорога шла сначала по берегу моря. Солнце стояло высоко, и мы распустили зонтики, что придавало нам туземный вид. По дороге нам попадались пешеходы, местные крестьяне, с корзинами плодов, которые они несли по две на длинных бамбуковых палках, играющих роль коромысла. Встречались небольшие двухколесные повозки, запряженные лошадьми. В них восседали плантаторы и фермеры. Каждый при встрече с нами кланялся, дотрагиваясь до шляпы, не снимая ее, как бы отдавая воинскую честь.

– Это все католики? – спросил я отца Ираклия.

– Нет, это здешние богатые плантаторы, протестанты. Но они всегда кланяются миссионерам".

За годы миссионерской работы у русского батюшки была возможность сравнить деятельность католических и протестантских миссионеров в разных странах. И подобное уважение протестантов к католическим пастырям-миссионерам он встречал впоследствии во всех миссиях. Вот какое сопоставление делает русский автор в своих записках: "Католические миссионеры работают как воины, сражающиеся за свое отечество: они напролом идут даже на смерть, мирятся со всякими неудобствами и лишениями, готовы перенести всякие страдания для своего собственного дела, в котором менее всего играют роль житейские интересы. Миссионер протестантский смотрит на свою миссию как на стаж для дальнейшей своей карьеры. Миссионер католический, раз попав в миссию, уже ни о чем более не думает, как о том, чтобы умереть как добрый воин, на поле апостольской деятельности".

Но нельзя бросать незаслуженный упрек протестантским миссионерам в их, якобы, недостаточном усердии к проповеданию слова Божия. Определенную роль в этом сложном деле играло различие миссионерских структур обеих Церквей. Вот что пишет по этому поводу русский исследователь: "Чем дольше католик служит миссионером, тем более он приобретает навыка в этом деле, тем более его ценят, как миссионера, и тем менее у него шансов уйти из миссии и сделать себе какую-нибудь другую карьеру. Притом надо сказать, что большая часть миссионеров монахов в католичестве, кто идет в монахи, прощается раз навсегда со всякими честолюбивыми помыслами. Дело в том, что в Католической Церкви епископы ставятся из белого духовенства, и только старинное монашество (бенедиктинцы с их разветвлениями, регулярные католики и василиане) имеет игуменов и архимандритов: во всех прочих орденах имеются только настоятели и генеральные настоятели, избираемые на известное количество лет, после которых они снова делаются подчиненными иеромонахами. В миссиях они могут достигнуть сана епископа, но звание апостольского викария или начальника миссии только прибавляет миссионеру новые труды и заботы, не давая ему никаких особых преимуществ, ни прав, которыми пользуются епархиальные архиереи.

Затем католические миссионеры пользуются почетом за свою строгую монашескую жизнь, пред которою жизнь женатого протестантского миссионера кажется барством, а не подвигом. Наконец, школы католических миссий, в которых обучаются и протестантские дети, на всю жизнь оставляют в последних признательное чувство к своим учителям".

За разговором оба миссионера добрались до китайской деревни. Из беседы о. Ираклия с местным католиком, русский батюшка понял, что миссионеры собираются построить в поселке храм и учредить миссионерскую станцию, но для этого требуется согласие населения, почти сплошь языческого. Для этой цели и приехал о. Ираклий, чтобы добиться их согласия. К вечеру жители стали возвращаться с плантаций; веранда дома, где остановились оба священника, наполнилась китайцами, предупрежденными о приезде миссионера. Вместо того, чтобы спешить домой поесть и отдохнуть, они собрались в гостиницу послушать прибывшего гостя, причем они стояли на ногах часа два, пока он вел с ними свою беседу, вслушиваясь в его страстную речь с большим вниманием и интересом.

"Я взглянул на отца Ираклия, когда он начал свою беседу, – он был великолепен, – отмечает его православный спутник. – Мне казалось, что я вижу доброго пастыря, сзывающего своих овец и утешающего тех из них, которые изнемогали от усталости и заботы".

Проповедь католического пастыря была простая и доступная слушателям. Он говорил по-английски, так что его русский соработник во Христе смог понять ее содержание. Отец Ираклий говорил о Спасителе, Который искупил грехи человечества на Кресте. "Неужели вы отвернетесь от Него и оттолкнете Его руку?" – вопрошал католический миссионер.

"Я смотрел на аудиторию, которая все время увеличивалась вновь прибывающими язычниками, – пишет русский батюшка. – Становилось тесно, задние ряды напирали на передние, а впереди стоящие упирались в стол, за которым стоял миссионер. Кроме его голоса не слышалось ни вздоха, ни шелеста. На неподвижных, точно застывших лицах китайцев нельзя было прочесть ничего, кроме усиленного внимания".

Наконец проповедник кончил свою речь, обращенную к местным жителям. Наступило молчание, которое было прервано хозяином дома, во дворе которого происходила беседа. "Братья, – обратился он к своим сородичам на английском языке, – почтенный миссионер объяснил нам, что мы должны делать, чтобы получить спасение. Желаем ли мы этого? Пойдем ли мы за ним? Наши китайские философы учат нас тому, что мы должны примириться с жизнью, какова она есть: этот человек дает нам из нее выход. Все философы мира, не исключая Конфуция и Будды, только утешали нас высокопарными словами: этот человек есть человек дела. Он говорит не сам от себя: он является посланником Христа, Которого он нам возвещает, Того Христа, Который один в состоянии нам помочь... Мы услышали от него, что судьба наша в наших руках и что если мы пойдем за Христом, то обретем спасение и станем любимыми детьми Отца Небесного!"

Слушатели продолжали безмолвствовать. Тогда о. Ираклий, который все это время творил про себя молитву, вдруг возвысил голос и воскликнул: "покайтесь! покайтесь в своих грехах, которые отделяют вас от Христа! Покайтесь в ваших заблуждениях и обратитесь к Богу, Который за вас пострадал и умер!" И он высоко поднял над толпой Распятие. "Что тут сделалось! – пишет русский батюшка.– Вся толпа заволновалась, послышались всхлипывания. Китайцы затараторили на своем языке и стали тесниться к проповеднику. Отец Ираклий вынул из кармана горсть бронзовых медалей – иконок с изображением Божией Матери и стал раздавать по очереди подходившим.

Каждый брал с благоговением медальку и чинно отходил, любуясь на свое сокровище. Между тем о. Ираклий, раздав образки, обратился к присутствующим со следующими словами: а теперь, друзья мои, хорошенько обдумайте мои слова и расстанемся до завтра. Завтра я опять сюда прибуду в это же время, а теперь мне нужно уезжать.

Узнав, что лошадь подана, миссионер отказался от предложенного угощения и уехал, совершенно забыв про своего спутника..."

Так русский паломник-миссионер остался один в китайской деревне, заночевав в доме гостеприимного хозяина-католика, который провел его в крошечную спальню, освещенную матовым бумажным фонариком, с бумажными расписными ширмами вместо стен.

На следующий день русского батюшку ждал сюрприз: "Едва я вышел на улицу, – пишет он, – как навстречу мне попались китайцы, человек шесть, из тех, которые вчера слушали миссионера и, остановив меня, попросили меня их выслушать. Узнав, что "один" из миссионеров остался ночевать в их поселке, они отказались идти на работу с тем, чтобы воспользоваться счастливым случаем и поговорить о религии".

Здесь следует заметить, что русские люди бывали на Гавайских островах еще задолго до прибытия туда в 1893 г. русского священника. Во время кругосветных путешествий российские корабли заходили на Сандвичевы острова и даже имели аудиенцию у местной знати – вплоть до короля. Бывали на этих островах и корабельные священники, согласно штатному расписанию, принимавшие участие в этих долгих океанских плаваниях. Но во время кратковременных заходов в местные гавани у русских мореходов не было миссионерских намерений, да и это не входило в их задачу. Так что вполне возможно, что проповедь русского батюшки, обращенная в 1893 г. к местным жителям, была первой и, может быть, единственной в своем роде. Вот как сам он описывает свою импровизированную беседу с гавайскими крестьянами.

"Я вернулся на веранду и, усадив их вокруг стола, начал беседу. Начал ab оvо (от начала – лат.), как все молодые неопытные миссионеры с сотворения мира, с грехопадения первых людей, потопа и пророчеств. Сказав, что у всех людей сохранились предания о единстве рода человеческого, о первородном грехе, о Ное, припомнил то, что говорится об этих предметах в китайских книгах, чем ужасно заинтересовал своих собеседников.

Затем я стал говорить о пророках, подробно предсказавших время, место и обстоятельства пришествия Христова и сказал, что нашел пророчества и у китайских философов – у Конфуция и у Лао-тсе. Господь ли вразумил их непосредственно как Валаама, или они знакомы были с еврейскими писаниями, факт тот, что у первого мы находим описание смерти Праведника за грехи людей, а у второго сказание о рождении Царя мира на Западе. Затем я перешел к повествованию о жизни Спасителя, о крестной смерти Христа и Его воскресении.

Здесь меня забросали вопросами, которые мне показали, что моими слушателями были не простые рабочие, как я думал, а люди с известным образованием. Меня спросили, как понимать Воскресение Христово, почему те, которых Господь воскрешал, как, например, Лазарь, о котором я только что говорил, умирали вновь, а Христово Тело оказалось по воскресении бессмертным. На все эти вопросы приходилось отвечать, приноравливаясь к понятиям китайцев, и я главным образом настаивал на реальности самого факта Воскресения и когда установил это твердо в умах слушателей, ответил на вопрос о бессмертии божественного Тела Христа, объяснив это Божественной природой Богочеловека, победившего смерть Своею смертью".

Продолжение этого повествования можно найти в записках русского проповедника в разделе, озаглавленном "Результаты беседы". "Я не вполне уверен, что китайцы хорошо поняли то, что я им объяснял, – продолжает он, – но они удовлетворились моим объяснением и с верой внимали моим словам, а это главное. Затем я сказал о Вознесении Христа, причем прибавил, что Господь продолжает невидимо пребывать со Своими учениками и что и в настоящую минуту, когда мы тут беседуем, Он здесь невидимо с нами, слышит нас и благословляет нашу беседу. Эти мои слова произвели на китайцев весьма сильное впечатление. Я почувствовал сильнее волнение, когда один из сидящих против меня китайцев, пожилой человек, с горящими от восторга глазами, протянул мне руку и, схватив мою, пожал ее со словами:

– Вот вам рука честного человека! С этой минуты я – христианин!

– И мы тоже, и мы тоже! – воскликнули остальные пять.

В этот момент послышался стук подъезжавшего экипажа, и тотчас же за этим на веранду явился хозяин гостиницы, в сопровождении приехавшего отца Ираклия.

– Как Вы рано! – невольно вырвалось у меня.

– Рано? – с недоумением переспросил миссионер. – Да теперь уже 6 часов вечера!

Я смотрел на него во все глаза, думая, что он шутит. Но в эту минуту зашло солнце, и я был принужден поверить очевидности. Мы незаметно для себя пробеседовали с 7 часов утра, т.е. целых 11 часов!"

При встрече с о. Ираклием православный батюшка задал ему вопрос: "Скажите, отец, Вы меня вчера забыли или оставили с намерением?

– Конечно, намеренно, – ответил тот. – Вы хотели испытать жизнь миссионера, и я доставил Вам случай быть миссионером на самом деле. Я уверен, что семя доброй веры, которое Вы заронили в этих сердцах, не пропало даром, и Господь возрастит его".

И действительно, совместные усилия католического и православного миссионеров принесли реальные плоды: этим же вечером пожилой китаец от имени деревенской общины объявил о. Ираклию, что жители согласны на постройку храма и просят его прислать к ним наставника, который бы их научил христианской вере во всей полноте, крестил бы их во святую веру Христову. Отец Ираклий пожал руку китайцу и поблагодарил его и всю общину за согласие и за выраженные чувства, и призвал на них Божие благословение.

Но на этом не завершилось миссионерское служение русского проповедника. На пятый день своего пребывания на Гавайях он, вместе с о. Ираклием, пустился в плавание на пироге из Гонолулу, чтобы посетить острова Тахура, Нигау, Нундопоману и другие, на запад от них. Прибыв на остров Тахура, где местные жители были обращены в католичество за два года до этого, о. Ираклий отслужил там обедню и требы. Как сообщил он своему русскому соработнику на ниве Божией, католические миссионеры каждый месяц посещают этот остров, снабжают островитян книгами, учебниками и совершают требы; один раз в год проводится исповедь.

С острова Тахура путь наших миссионеров пролег к другому острову – Нигау, где христианство в те годы еще не утвердилось, и местные жители были враждебно настроены к посещавшим их священникам. Но опасности, поджидавшие отцов-миссионеров на о. Нигау, были еще впереди, а пока гость из России отметил, что от о. Тахура до о.Нигау было решено добираться пароходом: "пароходик был небольшой, напоминал наши речные, финляндского пароходства".

На пароходе русский миссионер познакомился с учениками иезуитского коллегиума в Сиднее, прибывшими на Гавайи из Австралии на летние каникулы. "Они очень интересовались Россией и Русской Церковью, и я, сколько мог, удовлетворил их любопытство, рассказывая о вере народа, о паломничествах, о преподобном Сергии Радонежском, о киевских пещерах и о Кронштадтском пастыре", – пишет он.

Но вот впереди показался о. Нигау. Здесь о. Ираклий с риском для жизни крестил девочку из семьи аборигенов, она пожелала принять христианство, несмотря на грозившие ей опасности от соплеменников. И это не было преувеличением: в последний момент оба миссионера и новообращенная христианка спаслись бегством с Нигау, причем вслед их лодке засвистели пули, к счастью, не причинившие им особого вреда. Беглецы нашли прибежище на о. Тахура, который они лишь недавно покинули; здесь новообращенную девушку приютила местная христианская община. А русский гость до полуночи рассказывал местным островитянам о России...

Беседы о Русской Православной Церкви состоялись и на другом острове – Мундопоману, куда на следующий день отправились неутомимые миссионеры. Сидя в лодке, каждый из них творил молитву: русский священник наизусть вычитывал часы, а о. Ираклий занимался духовными размышлениями – умной молитвой. "Мы принялись каждый за свою молитву, причем о. Ираклий не переставал грести, а я, сидя у руля, держа путь по указанному мне направлению", – вспоминал русский миссионер.

Остановившись на ночь в селении канаков, наши миссионеры вместе с островитянами совершили общую молитву, а потом гость из России, выйдя на берег океана, совершил православную вечерню. "Как раз в тот момент, когда я пел "Свете тихий" и произносил слова "пришедше на запад солнца", дневное светило приблизилось к горизонту и коснулось моря, – пишет он. – Не успел я еще дойти до "сподоби, Господи, в вечер сей", как солнце закатилось совершенно и блеснул его последний радужный луч".

На следующий день оба миссионера намеревались сесть на пароход, чтобы вернуться обратно в Гонолулу. Но судна не было, а через несколько часов пришло известие о том, что на нем взорвался паровой котел, и оно затонуло между островами Фрегатом и Неккер. "Вот Вам и тема для размышления, – сказал о. Ираклий своему русскому спутнику. – Разве Вы не видите в этом особой милости Божией по отношению к нам?"

На следующее утро о. Ираклий отслужил обедню, причастил своих прихожан и совершил особое моление за пострадавших во время аварии парохода. В Гонолулу оба миссионера вернулись на другом пароходе, носившем название "Минерва". Поскольку пребывание русского пастыря на Гавайских островах подходило к концу, он должен был оставаться в гавани, где стояло несколько кораблей под флагом Соединенных Штатов, и среди них – "Аламида", которая уже разводила пары.

Проводить русского гостя пришли члены католической миссии во главе с епископом Робертом. "Епископ произнес прощальную и весьма трогательную напутственную речь, – пишет русский батюшка, – и я сердечно благодарил его и всю братию за широкое гостеприимство, и особенно задушевно простился с о. Ираклием, с которым в течение 8 дней делил и труды и опасности. Вся братия вышла меня провожать на пристань, и когда корабль тронулся, мне стало грустно, что я с этими добрыми людьми более никогда не увижусь. Я успел за эту неделю к ним привязаться и привыкнуть к их жизни, и теперь почувствовал себя вдруг таким одиноким среди Тихого океана!"

Отсюда начался долгий путь русского пастыря на родину, но частица его сердца осталась на Гавайях, – там, где он посеял семена веры Христовой среди радушных островитян.

1 Там же, с. 248.

2 Там же, с. 249.

3 Там же, №12, 1916, с. 150-152.

4 Там же, с. 145-146.

5 Там же, с. 146.

6 Там же, №12, 1916, с. 146-147.

7 Там же, с. 153.

8 Там же, с.154.

9 Там же, с.154.

10 Там же, с.155.

11 Там же, с.159.

12 Там же, с.152.

13 Там же, с.159-160.

14 Там же, с. 160-161.

15 Там же, №1-4, 1917, с. 297.

16 Там же, с. 300.

17 Там же, с. З00.

18 Там же, №5-12, 1917, с. 173.

19 Там же, с. 177.

20 Там же, с. 180.

21 Там же, с. 181.

(Диакон Андрей Кураев. "Неамериканский миссионер" ) Любая новинка, отмеченная именем отца Андрея – это событие. Ознакомление с книгой только подтвердило ожидание. Эту книгу можно смело назвать учебником по основам миссионерства

Заметив книгу диакона Андрея Кураева «Неамериканский миссионер», понял, что надо купить. Любая новинка, отмеченная именем отца Андрея – это событие. Ознакомление с книгой только подтвердило ожидание. Как всегда, взвешенные оценки, нетривиальный подход к современным проблемам и четко сформулированные выводы. Отец Андрей, отличающийся колоссальной эрудицией, в любой ситуации остается самим собой.

Ну, а его комментарии всегда поспевают вовремя. Именно поэтому, наверное, он сам себя называет церковным журналистом, подавая своей деятельностью пример не только православным коллегам, но и всей современной журналистской братии.

Эта книга выпущена издательством Саратовской епархии по благословению епископа Саратовского и Вольского Лонгина. Особо стоит отметить стиль изложения. Он характерен для последних публикаций отца Андрея – это одно большое интервью. Причем, вопросы задаются разными людьми – от специалистов по компьютерам до студентов ВУЗов. Охватывая самый широкий диапазон тем, книга, в принципе, раскрывает саму личность миссионера, его понимание современного мира и умение находить в нем позитивные явления и правильно реагировать на явления негативные.

Поэтому в аннотации книги данное своеобразие выражено так: «Ваши проблемы с нашей точки зрения». Отец Андрей с разных сторон отвечает на банальный, но сложный вопрос: «Отчего в нашей стране легче встретить миссионера-протестанта из Америки, чем миссионера православного»? Начиная от названия книги и заканчивая последними выводами, ответ выстраивается в стройную систему миссионерских принципов. Причем, принципов именно православных, одинаково понятных аудитории рок-концертов и студентам богословских ВУЗов.

Выше я уже упомянул, что отец Андрей церковный журналист, а журналист не пишет без повода. Значит, повод есть. По всей видимости, некоторые причины проблемы находятся внутри Церкви. А отец Андрей, являясь частью этой среды, многое видит. Но он также и миссионер. Поэтому книга назрела, тема миссии сейчас как никогда востребована. Ведь, по сути, кроме диакона Андрея Кураева и нет больше современных миссионеров. Многие могут сказать, что им не совсем понятны действия отца Андрея. Тут можно вспомнить слова апостола Павла, который упоминает, что «я был всем со всеми, чтобы спасти, по крайней мере, некоторых» . Примерно к этому же стремится отец Андрей, являясь флагманом миссии Русского Православия. Отец Андрей Кураев стремится быть доступным собеседником, открывая аудитории давно известные истины веры, делая очевидными невыразимые переживания, собирая воедино разрозненные куски знания как об истории Православия, так и об истории России, мира.

Конечно, он профессор и преподаватель ВУЗа, а потому, в первую очередь, его миссионерские труды направлены на молодежь. И молодежь его любит. В книги это видно из задаваемых ему вопросов, да и сам он это отмечает. Очень большой раздел посвящен именно теме «Как говорить с молодыми».

В этом разделе отец Андрей обращает внимание не только на молодежь, но и на жизнь и труды миссионера. И эти страницы должны быть ценны для любого православного человека, который решился стать миссионером. Даже и не миссионером, а просто открытым православным в среде своих неверующих коллег и друзей.

Отец Андрей сумел показать, что необходимо для начальных шагов миссионера.

К примеру, он приводит варианты реакции на новость: «1) осудить, 2)никак не реагировать и 3) можно попробовать использовать ее для нашего миссионерского блага». В этом и заключается основная мысль богослова – любое событие, любую новость человек может пропустить, не знать и так далее. Но если речь идет о миссии, о стоянии в вере, то любой повод – это вызов на проповедь, это, по-хорошему, провокация для достойного ответа, в котором может быть не только набор библейских цитат, но и часть души.

Так что эту книгу можно смело назвать учебником по основам миссионерства.

Увы, но выводы отца Андрея пока не столь оптимистические: «Печальный вывод напрашивается сам собой: видимо, церковным сознанием пока не ощущается нужда в миссионерах».

Также в своей книге диакон Андрей Кураев поднимает тему компьютеров, рокеров, тему отношения религии и науки. В этих разделах он пишет, что никогда не следует огульно осуждать явление, не разобравшись в нем. Эта, казалось бы, очевидная истина почему-то все время нуждается в проговаривании, в постоянном повторении. Чтобы не отпугнуть робких и понимая возможные недоумения, отец Андрей рассуждает о «сложных темах» не по чьим-то мнениям, а исходя из собственного опыта.

Опыт священнослужителя востребован диаконом Андреем и для обсуждения проблемы «бабушек», часто оказывающихся преградой для впервые пришедшего в храм.

В своей книге отец Андрей, действительно, сумел показать основные проблемы православной жизни. Книга стоит того, чтобы ее прочесть. Это и интеллектуальное удовольствие, и знакомство с неизвестными сторонами личности отца Андрея. В первую очередь я советую прочесть книгу всем, кто хочет посвятить жизнь миссионерству. Сумеет ли человек воплотить все приведенные принципы в жизнь – неизвестно, но зато вкус к «исследованию Писания», жажду изучения нового он обязательно приобретет.

Остается лишь поблагодарить диакона Андрея Кураева за эту книгу и ждать новых!

Публикуемый ниже текст - расшифровка лекции, прочитанной диаконом Георгием Максимовым в Школе православного миссионера при Синодальном миссионерском отделе, и часть готовящейся к изданию его книги «Святоотеческое понимание миссии».

В этих словах святителя Иоанна особенно обращает на себя внимание то утверждение, что всё необходимое для ведения доброй христианской жизни человек может исполнять и на миссии, а вот того, что совершается на миссии, он не может сделать, живя в христианском окружении, и не может получить такого венца. Многие наши святые писали об этом, особенно те, которые сами трудились в деле миссии и на опыте познали благодатность этого служения. Например святитель Иннокентий (Вениаминов) писал: «Оставить родину и идти в места отдаленные, дикие, лишенные многих удобств жизни, для того, чтобы обращать на путь истины людей, еще блуждающих во мраке неведения, и просвещать светом Евангелия еще не видевших сего спасительного света - есть дело поистине святое и равноапостольное. Блажен, кого изберет Господь и поставит на такое служение!» .

Чем же дело миссии столь возвышенно и свято? Почему святые отцы так хвалят его? Потому что миссия есть соучастие в главном деле Самого Спасителя, ради которого Он и воплотился, - деле спасения рода человеческого. Если миссионер искренне служит Богу, тогда через него Сам Христос совершает дело, ради которого осуществилось боговоплощение. Миссионер проповедует Евангелие даже под угрозой смерти, потому что возвещает людям единственный путь к спасению от вечной погибели. Это естественное проявление христианской любви к тем, кто еще не знает об этом пути.

Здесь преподобный Макарий объясняет много очень важных вещей. Во-первых, что в глазах Божиих у нашего народа есть задача - просветить народы, которые не знают о Христе. Для того и даны нашему народу Промыслом такие огромные территории, на которых проживали и проживают многие неправославные народы. Не для того это дано, чтобы мы просто выкачивали природные ресурсы из этих регионов, но чтобы мы поделились вестью о спасении с этими людьми. Во-вторых, слова преподобного Макария указывают на то, что в основании миссионерской работы лежит убежденность: спасение возможно только в Православной Церкви.

Другой проповедник, тоже трудившийся на Алтае, но уже после преподобного Макария (Глухарева), - так писал об этом:

«Братия христиане! Несмотря на то, что искупительная жертва принесена Христом-Спасителем за всех людей, плодами ее могут пользоваться только те, кто веруют во Христа, принадлежат к созданному Им телу - Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви, которые вошли в общение со Христом через причащение Его тела и Крови. Значит, не верующие во Христа и не принадлежащие к святой Православной Церкви не могут пользоваться плодами искупления, совершенного Господом Иисусом Христом. А таковых на всей земле и в отечестве нашем остается еще много… Все они имеют нужду в проповеди о Христе и о созданной Им Церкви» .

Представьте, что мы живем в городе, население которого поразила пандемия смертельной болезни. Заражены все, в том числе и мы. И вдруг кто-то сообщает нам, что есть место, где бесплатно дают вакцину - просто приди и получи. И мы пришли, получили, выздоровели - и что потом? Неужели, возвратившись домой, мы не сказали бы о такой возможности ни семье, ни друзьям, ни соседям, ни коллегам по работе? Если человек хоть крупицу любви в себе имеет - он скажет о пути спасения. Это естественно. Один мой знакомый вылечился от смертельной болезни, которая обычно истребляет большинство заболевших ею. И первое, что он решил, выздоровев, - предпринять все усилия, чтобы помочь другим людям вовремя диагностировать эту болезнь, и проинформировать, как и где лучше всего лечить ее. И никто из его неверующих знакомых не сказал ему: «Да зачем тебе это надо? Есть много более насущных дел, а из этих больных кому надо, тот сам всё найдет и разузнает». Все понимают, насколько это достойное и благородное дело.

У нас недостает миссионерского сознания. Это связано с потребительским отношением к вере.

Такое же благородное чувство движет и миссионером, однако дело миссии в нашей церковной среде до сих пор встречает непонимание. Об этой проблеме еще святой Николай Японский говорил более 100 лет назад: у нас недостает миссионерского сознания. А связано это во многом с душевредной мыслью, вернее - ощущением, что Православие - это нечто, существующее только для меня. То есть с потребительским отношением к вере. Многие приходят в Церковь только чтобы получать что-то: утешение, психологическую поддержку, возможность самореализации, вдохновение. Даже и хорошие вещи имеют в виду: очищение от грехов, благодать, духовные дары, знание о Боге, - но всё только получать, получать, получать. А у Господа так устроено, что ты не можешь получить чего-либо надежно, если прежде не дашь что-то, часть себя, если не пожертвуешь собой.

Есть древнее изречение в церковном предании: «Дай кровь и приими Дух». Человек, который бескорыстно трудится ради Бога и жертвует собой в этом труде, получает и благодать, и очищение, и озарение, и духовные дары. А люди, которые не хотят жертвовать собой, но хотят просто получать, в действительности перестают получать, и их духовная жизнь замирает. Отсюда и охлаждение в вере у некоторых. Пока горел чисто человеческий энтузиазм, было интересно; когда энтузиазм выгорел, стала чувствоваться внутренняя пустота. Человек ощущает, что он больше ничего здесь не получает, и начинает смотреть по сторонам.

Есть характерная тенденция. Согласно разным опросам, количество воцерковленных людей в нашей стране постепенно растет. Но при этом падает число поступающих в семинарии и приходящих в монастыри. Потому что и монашество, и священство - это прежде всего самопожертвование. И миссионерское служение из той же области, оно также связано с самопожертвованием. И оно также непопулярно. Среди церковных «потребителей» популярна ложная идея, что спастись можно и без Церкви, - а в таком случае зачем рисковать, отправляясь на миссию, зачем напрягаться ради тех, кто якобы «и так спасется»? Потому и на Церковь они смотрят не как на ковчег спасения, а как на некий клуб по интересам. Это часть современной тенденции создать удобное, комфортное христианство, христианство, в котором нет вызова, нет конфликта между нашим ветхим человеком и тем, чего ожидает от нас Бог. Хотя уже сам символ нашей религии - распятие Христово - дает понять, что это не про комфорт, самореализацию, кабинетные игры в богословие и прочие бессмыслицы. К сожалению, не все это понимают. Поэтому мало тех, кто готов послужить делу миссии.

Стыдно сказать, но наша Церковь, будучи самой большой по числу последователей среди всех Поместных Православных Церквей, занимается проповедью Евангелия меньше прочих. Греков в десять раз меньше, чем русских, и однако же они в XX веке устроили миссию в Африке так, что сейчас там 5 миллионов чернокожих православных. Что было бы, если бы мы пробудились и занялись исполнением последней заповеди Спасителя? Приведем слова святого Николая Японского:

Святитель Николай Японский: «[Заграничная миссия] даст силу и внутренним миссиям… будет способствовать оживлению религиозного чувства в России».

«Вы, как кругосветный плаватель, знаете весь свет: куда бы Вы ни пришли, особенно в заокеанских восточных странах, тотчас бросаются Вам в глаза лица разных исповеданий - всё это миссионеры, но тщетно Ваш взор искал бы между ними человека в рясе - русского православного миссионера, - его нет нигде… Итак, Вам, как православному христианину, не может не быть прискорбно, что Православие не заявляется в мире, между тем как мир определен именно Православию, потому что не для водворения же папы в католичестве и не для размножения пап до предельной цифры народонаселения в протестантстве являлся Сын Божий на земле, а для основания единой Святой Соборной и Апостольской Церкви ко спасению людей, какова есть Церковь Православная. Итак, заботиться о явлении миру Православия, а для того о развитии заграничного миссионерства есть первейший долг наш, Богом наложенный на нас. Не в ущерб внутренним миссиям будет это, а, напротив, в большую им помощь и в вящее развитие их. Одни внутренние миссии без заграничных - это одно крыло птицы без другого: птица может перепархивать и тем двигаться вперед, но сильно и быстро лететь не в состоянии… [Заграничная миссия] даст силу и внутренним миссиям. Смею сказать даже более: это будет способствовать оживлению религиозного чувства у самих православных в России» .

А вот что писал преподобный Макарий (Глухарев): «Дух Церкви Христовой не таков ли, что он всегда хочет распространять пределы свои, всегда любит вторгаться в область врага, любит производить в ней расхищения и пленения, торжествовать победы новые, возвышать завоевания новые?.. Чем искреннее, усерднее и ревностнее Россия усиливалась бы обращать сии племена ко Христу, тем изобильнейшие благословения свыше от Отца светов изливались бы в державу Российскую» .

Такова истина. Господь обязательно поддержит человека, который исполняет Его волю. Речь не о материальных вещах, но обо всем, что касается благодатной, благочестивой жизни. Святой Макарий говорит, что миссионеры, которые отправляются проповедовать неправославным, не являются «потерянным ресурсом» для своего народа, как многие говорят: «вот, поехали куда-то, а могли бы остаться и здесь работать». Нет, эти люди через свой подвиг и самопожертвование привлекают Божие благословение не только на себя, но и на тех, кто остается на родине.

Этого не понимают те противники миссии, которые говорят: «Надо прежде обратить всех из нашего народа, а затем уже размышлять о проповеди среди других». Вот что об этом возражении пишет святой Николай Японский: «Нельзя также сомневаться, что открытых врагов делу помощи заграничной миссии среди православного мира не явится; извольте-ка представить христианина, утверждающего, что не нужно проповедовать христианство заграничным язычникам, - каким диким понятием это зазвучало бы для других! Пытались было - еще когда я хлопотал об основании [Японской] миссии - возражать некоторые, что нужно-де наперед обратить своих язычников и потом простираться за границу, но и тех вполне обезоруживало простое указание, что при такой теории христианства и совсем в мире не было бы, кроме разве что иудейской земли; ибо апостолы не должны были бы выйти на проповедь миру, не обратив наперед соплеменников, - а эти, как известно, и до сих пор обращены в самом малом количестве» .

Об этой проблеме писал и . Он также был на миссии в Японии и трудился под началом святителя Николая. Вот как он описал свой разговор с русским консулом в Японии: «Потом мы долго спорили с Васильевым… говорит, что напрасно все мы едем из России, когда у нас и там всякой миссии по горло, на что я ему заметил, что если бы и апостолы так же говорили, то мы бы и сейчас не знали ни слова о Христе; а он: “А зачем и знать? пусть всяк живет по своей религии”. И всё ведь подобное говорят люди, которым ни до Бога, ни до беса нет никакого дела; жаль и прискорбно в наших же вместо помощи видеть полное отрицание и насмешку, а уж о том сочувствии, с которым к миссии относится общество, например, в Америке или Англии, нечего и толковать… Подобные люди никаких возражений толком не разбирают, да и не принимают их даже в соображение, а мелют свое, почему я особенно и не старался продолжать спор, чтобы окончательно все уяснить» .

В другом месте он пишет: «Вот они, наши-то интеллигенты: вместо умной и деятельной или по крайней мере денежной помощи делу миссии они способны и желают и стараются всячески только напакостить этому и представить его в худом виде» .

В наше время много говорят о проблемах, вызванных массовой иммиграцией к нам людей из других народов, которые отличаются от нас религией, культурой, менталитетом. Это приводит к росту напряженности в обществе и повышению уровня криминалитета. Можно обсуждать эту тему с разных сторон: политической, социологической, культурологической. Но для христианина, прежде всего, важно понять: что это означает в контексте Промысла Божия? Для чего Бог привел всех этих нехристиан сейчас в Россию? Вряд ли только для того, чтобы они заработали здесь денег и послали своим семьям на родину. Некоторые говорят, что это послано как наказание нашему народу за грехи, распространенные сейчас, такие как разврат, аборты, пьянство и прочее. С этим нельзя не согласиться, но должен быть смысл и в отношении самих этих переселенцев. Видя, как некоторые из них приходят ко Христу и становятся ревностными христианами, мы получаем ответ. Господь привел их сюда, чтобы мы могли свидетельствовать им о Христе и привести в Церковь. Нам лень было отправляться с миссией к ним на родину, и Бог их привел на нашу землю.

Об этом пишет святой , который в свое время попал в турецкий плен. Оказавшись на бывших византийских землях, захваченных турками, он писал своей Церкви в Фессалониках: «Я расскажу вашему милосердию то, что, по крайней мере, я понял в отношении Божественного Провидения, будучи уведен пленником в Азию и наблюдая, как христиане и турки живут и ходят вперемежку, управляют и находятся в подчинении. Мне кажется, в результате такого положения дел о деяниях Господа нашего Иисуса Христа, над всеми Бога, возвещается наибольшим варварам из всех варваров» . И сам святитель провел несколько миссионерских диспутов с мусульманами, пока находился в плену.

Сейчас и в Москве, и в других крупных городах нашей страны не требуется непременно отправляться в дальние края, чтобы проповедовать нехристианам. Они сами к нам приехали. Есть люди, которые стараются найти возможности проповедовать гастарбайтерам. А другие организовывают миссию среди иностранных студентов наших вузов - устраивая для них экскурсии в православные монастыри на их родном языке.

Конечно, самое полное и совершенное исполнение заповеди Спасителя идти и научить народы - это когда миссионер навсегда отправляется в дальние края, живя среди другого народа ради проповеди Христа, и не какую-то часть времени, но всю свою жизнь посвящая апостольскому труду. Можно сказать, такие люди исполняют заповедь на 100 процентов.

Однако если мы не можем поступить так же, если не можем исполнить ее на 100 процентов, это не значит, что вообще не надо исполнять эту заповедь. Не каждый может, оставив всё, посвятить жизнь проповеди Евангелия, но в свою меру участвовать в деле миссии могут все. Если мы можем исполнить заповедь на 50, 20, 10 или 5 процентов - это тоже исполнение заповеди. Приведу слова наших святых об этом.

Преподобный Макарий (Глухарев) писал: «Разные силы, потребные для исполнения заповеди Христа Спасителя о проповедании Евангелия народам, в суеверии разных образов остающимся, рассеяны по разным членам Церкви… Между тем как одних посылают на проповедь, другие пекутся о воспитании, образовании проповедников; а иные собирают по всему пространству церковному, слагают воедино, сохраняют, приводят в движение многоразличные способы к поддержанию миссий и учреждению новых. Верные, составляющие Российскую Церковь, одни угождают Богу в благословенном супружестве, а другие приносят Ему девство и вдовство свое в благоприятную жертву… Во всех сих разрядах Церковь имеет силы благопотребные для составления миссий» .

Если не можешь быть ловцом человеков, - говорил отец Макарий, - то лови рыбу для питания ловцов человеков

Святой Макарий (Невский), повторяя мысль преподобного Макария Алтайского, говорил: «Отец Макарий признаёт возможным, полезным и желательным, чтобы в деле миссионерского служения принимали участие лица всякого звания, пола и состояния, и в миссии, как при нем, так и впоследствии, наравне с юношами - сотрудниками его - служили и старец благочестивый, занимавшийся домохозяйством миссии, и старица, ухаживавшая за больными, и образованная девица, обучавшая детей грамоте и готовившая лиц женского пола ко крещению, рядом с женатым священником служил иночествующий иерей. Всем было свое место и свое дело. Если не можешь быть ловцом человеков, говорил отец Макарий, то лови рыбу для питания ловцов человеков» .

Тот же святитель учит: «Если успех миссии зависит от успеха сбора [средств на миссию], то успех сбора зависит от количества сочувствующих миссионерскому делу. Сочувствие же появляется тогда, когда в обществе широко распространяются сведения о деятельности миссии, вводится в сознание народа важность вообще миссионерского дела как дела Божия… Такое осознание важности миссионерского служения и обязанности для всякого христианина деятельно помогать этому делу может быть внушаемо… путем живого слова или через печать. Поэтому благотворителем миссии может считаться не только тот, кто жертвует что-либо на миссионерское дело, но и тот, кто распространяет сведения о миссиях, их задачах, их нуждах и тем возбуждает сочувствие к делу… Если бы кто не имел решительно никаких средств для пожертвования на это святое дело, тот может послужить ему своей молитвой об успехе дела» .

Здесь у святого Макария мы видим различные степени исполнения заповеди: одна степень - когда навсегда отправляешься на миссию, другая степень - когда, не отправляясь сам, жертвуешь на миссию тех, кто отправился. Например, отец Даниил Сысоев имел правило отдавать десятину от своих доходов на миссию.

Из истории миссии на Алтае известен случай, когда один простой священник вдохновлял своих прихожан и знакомых жертвовать на миссию. Это не были какие-то огромные суммы, но они отсылались регулярно на протяжении десятилетий. И такой регулярностью за это время священник сделал столь много, что почитался на Алтае как один из главнейших благотворителей миссии. То же было и со святым . Рассказывают, что во время учебы в семинарии он хотел поехать миссионером в Китай, но Господь направим его в Кронштадт на служение. Тем не менее он живо интересовался православными миссиями в других странах и деятельно поддерживал их материальными средствами. В свое время, изучая историю зарубежных миссий, я везде наталкивался на свидетельства участия святого Иоанна. Идет ли речь о миссиях в Китае, Корее, Японии или о первом православном храме в Южной Америке или в Германии - везде хранятся облачения и прочее необходимое для новооткрытых храмов, что присылал святой Иоанн. Вспоминается и святитель Иоанн Златоуст, который, будучи в ссылке, отвечал своему состоятельному стороннику, который хотел прислать материальную помощь, просьбой направить эту помощь проповедникам, трудящимся в Финикии.

Далее, как объясняет святой Макарий, тот человек, у которого нет денег, может помочь распространением информации о миссии, рассказывать, писать статьи о миссии, вдохновлять других. Это будет его вкладом в дело исполнение последней заповеди Спасителя.

Это любому по силам - внести в свой помянник имена современных миссионеров и регулярно молиться о них.

Наконец, если человеку и это не по силам, он может, по крайней мере, молиться за миссионеров. Это любому по силам - внести в свой помянник имена нескольких современных миссионеров, трудящихся в других народах, и регулярно молиться о них. Как бы мы ни считали свою молитву немощной, но и она может привнести благодать Божию и стать свидетельством, что нам не всё равно. Так что каждому христианину следует задуматься о том, в какой мере он может участвовать в исполнении заповеди Христовой.

Если миссия совершается не по страсти, не по гордости и суетному желанию себя проявить в качестве «учителя», но ради исполнения воли Божией - то Господь дает особую радость, благословение, благодать проповеднику. Это и сам я ощутил, когда впервые познакомился с зарубежной миссией, это ощущают и миссионеры нашей школы, которые отправляются в поездки.

Например, это касается тех, кто принимал участие в работе миссионерских станов в республике Тува. Там у нас два стана: один в городе Шагонар, другой в городе Ак-Довурак. Некоторые из наших миссионеров ехали с опасениями, некоторые сталкивались там с трудностями, не всё было гладко - но все признавались, что не хотели уезжать. На миссии Господь многое открывает человеку, и прежде всего о нем самом. Многие впоследствии приезжали и во второй раз, а некоторые даже переселились в Туву навсегда. В этой республике тяжелые жизненные условия, это самая бедная часть России, там высокая степень криминала, то есть миссионеров уж точно не комфорт привлек. Они даже в столь малый промежуток времени ощутили благодать апостольского служения, которая так сильно воодушевила их.

Когда человек отправляется на миссию, он начинает осознавать, что ничего не может без Бога. В своей обычной жизни, в знакомом окружении мы, хотя и знаем, что всем управляет Бог, тем не менее не можем избавиться от ощущения, что мы сами управляем своей жизнью, знаем, что и как делать, ставим задачи и добиваемся результата. На миссии эта иллюзия исчезает. Приходит понимание, что ты ничто без Бога, и тогда совсем иначе молитва идет и иначе переживается связь с Богом.

И когда мы освобождаемся от самонадеянности, от упования на свои силы, знания и умения, тогда начинаем подлинно доверять Богу, тогда Бог особым образом входит в нашу жизнь и действует через нас даже несмотря на наше недостоинство. Это приносит счастье, с которым мало что может сравниться. Счастье видеть удивительное действие Промысла Божия среди народа, сидящего во тьме и сени смертной. Счастье видеть, как духовно рождается новый христианин, как вера православная преображает человека. Как писал святой Николай Японский: «Счастье мое на земле одно - хорошее течение дел миссии… это, пожалуй, для меня единое истинное счастье на земле» . Это счастье дает силы миссионеру переносить все тяготы его пути.

Каковы критерии хорошего миссионера? Когда святого Николая спрашивали, по какому признаку следует отбирать кандидатов для Японской миссии, он писал, что нужны люди, искренне преданные делу миссии, которые не ищут какой-либо корысти: «Если бы, например, человек заговорит о деньгах с явным желанием найти обилие их здесь… или же - о чинах и наградах… то с таким, не оканчивая разговора, следует прекратить дело о миссии. Равно не годны для миссии люди с характером очень изменчивым, непостоянным и легкомысленным, люди, явно наклонные к лени и бездеятельности, люди неуживчивого нрава; никак не должны быть допущены сюда телесно болезненные, особенно расположенные к нервным болезням… здесь плохие миссионеры не только не нужны, но были бы вредны» . Такой человек, который лишь на время отмеряет себя на служение Богу, после которого предполагает пожить в свое удовольствие, показывает себя недостойным для дела апостольского в его 100-процентном исполнении.

Об этом свидетельствует и история миссии. В прошлом году мы отмечали . Примечательно, что когда создавали эту миссию, то и церковные, и светские власти изначально ставили целью проповедь китайцам и обращение их в Православие. Однако в первые полтора века все посылаемые в Пекин миссии, за редким исключением, были в этом отношении совершенно безуспешны. Почему? Потому что изначально ставились неверные критерии для отбора людей в миссию. Власть, желая мотивировать кандидатов, обещала: съездите на несколько лет в Китай, а потом, когда вернетесь, вы получите особые привилегии, карьерное продвижение и т.п. И такой подход специфически определял тех, кто попадал в миссию. Это были люди, не готовые жертвовать собой ради миссии. Оказавшись в Китае, они ничего не делали, многие просто ждали, пока выйдет их срок и они вернутся назад, другие находили себе какое-нибудь развлечение по душе.

Истинный миссионер тот, кто, будучи на проповеди, не поглядывает на часы: «А сколько мне еще тут осталось?» И сегодня все современные успешные зарубежные миссионеры - это те, кто приехали с мыслью: «Я умру здесь», кто, возложив руку на плуг, не оглядывается назад. Уже такая решимость быть верным до смерти привлекает на человека особую благодать Божию. И в Китае только тогда двинулось дело, когда среди начальников миссии появился отец Иннокентий (Фигуровский), который без остатка посвящал себя проповеди Христа китайцам. Таким человеком был и святой Николай Японский.

Святитель Николай Японский: «Смирение - источник силы и успеха для миссионера».

Еще святой Николай Японский пишет: «Из признаков, по которым должен быть, при помощи Божией, угадан хороший миссионер, самый первый есть смирение - источник силы и успеха для миссионера, ибо только “смиренным Бог дает благодать” (1 Пет. 5: 5), без которой миссионерское служение ничто» . Если миссионер не имеет смирения, то бесполезно всё, что он делает.

О смирении стоит поговорить подробнее. Что это такое? Иногда думают, что это значит говорить о себе: «Ох, какой я грешный, окаянный, хуже всех» и тому подобное. Но смирение не в этом. Вот что говорит преподобный Иоанн Пророк: «Смирение состоит в том, чтобы ни в каком случае не почитать себя за нечто, во всем отсекать свою волю, повиноваться всем и без смущения переносить то, что постигает нас извне. Таково истинное смирение, в котором не находит себе места тщеславие. Смиренный не должен стараться показывать свое смирение на словах, не нужно также самому вызываться на исполнение низких дел; ибо и то и другое ведет к тщеславию, препятствует успеху и больше причиняет вреда, чем пользы; но когда повелят что-либо, нужно не противоречить, а исполнять с послушанием, - вот что приводит к успеху [в поиске настоящего смирения]» .

Часто возникают проблемы с начинающими миссионерами из-за того, что у них нет навыка элементарного послушания. Не говорим сейчас о высоких вещах, а о самых простых, про которые сказал преподобный Иоанн: вот тебе сказали, и ты взял и сделал, что сказано. А не начал мудрить, что это вообще делать не надо, или что делать надо по-другому, или что «я лучше знаю, как это сделать».

Вот в этой самонадеянности и неготовности к элементарному внешнему послушанию и проявляется гордость. И множество проблем из-за этого. Миссионеру поручают что-то сделать, а он не делает или же, не посоветовавшись, ввязывается во что-то, а потом сам же в ужасе не знает, что с этим делать. А почему не спросил прежде, чем сделать? Из-за гордой самонадеянности, из-за убежденности: «Разве может мысль, пришедшая мне в голову и кажущаяся мне хорошей, оказать плохой?»

Преподобный Максим Исповедник пишет: «Ум естественно привержен к своим мыслям, и… неразумному уму свои мысли кажутся более всех разумными, хотя бы более всех были нелепы. Мудрому же не кажутся такими свои мысли, но когда даже удостоверение имеет он, что они истинны и добры, и тогда тем больше не доверяет своему суду, а других мудрых поставляет судьями своих мыслей и рассуждений - “не напрасно ли я подвизаюсь?” (Гал. 2: 2); и от них принимает утверждение» .

Итак, смирение - это не просто смиренные слова, это дела, это поведение, это осознанная и выраженная в действии необходимость послушания. Кто с гордостью приступают к миссии, действуя самонадеянно и самоуверенно, тех деятельность удивительным для них самих образом приводит к проблемам, несчастьям, скандалам - при том что руководствуются они, как им кажется, благими побуждениями. Это проверено опытом. Так что каждый миссионер должен быть приучен к дисциплине.

Священномученик Онуфрий (Гагалюк) пишет, что если «кто решается проповедовать христианскую веру без благословения Церкви Православной - тот самочинник и лишается благодатной помощи Божией в своем деле» . Поэтому важно иметь благословение на миссионерскую деятельность. Святой Николай говорил: «В таком служении, как наше, как опасно быть предоставленным одному себе, а не опираться на надежный авторитет» . Нужно иметь человека, с которым можешь посоветоваться. Сам святой Николай советовался со святым Макарием (Невским), который был также миссионером и старшим его. Тот же, кто считает, что ему ни с кем не надо советоваться, показывает тем самым, что болен гордыней и будет бесплоден.

Святитель Иннокентий (Вениаминов): «Первое и действительное приготовление… есть молитва, которая одна может отверзать источник высших наставлений».

Составил целый свод рекомендаций для миссионеров. Вот что он пишет: «Первое и действительное приготовление к сему есть молитва, которая одна может отверзать источник высших наставлений и низводит благословение на всякое благоначинание и дело; а потому всегда, и особенно пред всякой беседой с неведующими, которых желаешь просветить словом истины, обращайся к Богу с теплой молитвой» . Это действительно необходимо. И отец Даниил Сысоев говорил, что дело миссии должно предваряться, сопровождаться и завершаться молитвой.

Стоит обратить внимание на слова святого Иннокентия о том, что молитва открывает источник высших научений. Это очень важно для миссионера. Когда мне доводится читать лекции о миссии, нередко слушатели спрашивают: «Каковы методики разговора с мусульманином, сектантом или атеистом? Что сказать им, чтобы обратить их?» Люди верят, что есть некие волшебные слова, некий универсальный ключ ко всем атеистам или ко всем мусульманам. Нужно только узнать и выучить, а затем при встрече с неверным просто произнести - и тут же мусульманин записывается на крещение, а сектант на чин присоединения. Это большое заблуждение. Нет таких волшебных слов. Нет универсальных методик по обращению кого-либо. Каждый человек индивидуален, и то, что тронет сердце одного, оставит совершенно равнодушным другого. Как же узнать, что именно нужно сказать данному конкретному человеку? Только Бог может это открыть. А мы не узнаем, если не будем просить Его о вразумлении. Господь сказал: «Просите, и дано будет вам» (Мф. 7: 7). Когда начнем усердно молиться, Господь нам может открыть именно те слова, которые сейчас нужно сказать этому человеку. Если в данный момент действительно нужны слова.

В Туве был случай, когда миссионеры на протяжении месяцев разговаривали с одной семьей сектантов, они каждый раз пытались им что-нибудь сообщить, и всё было бесплодно. На очередной встрече миссионеры, не сговариваясь, решили в этот раз просто послушать тувинцев. Те долго рассказывали про свою непростую жизнь, а в конце вдруг сами сказали: «Мы готовы креститься в Православие. Скажите, что требуется для этого?» И вся семья - все пять человек крестились и стали хорошими прихожанами. Конкретно этим людям для обращения нужно было просто чтобы их сочувственно выслушали. Как такие вещи можно узнать? Только если Господь вразумит.

Далее святой Иннокентий наставляет: «Имей всегда скромное и смиренное расположение духа и не обещай себе самонадеянно необычайных или верных успехов по твоему делу. Такие обещания происходят от гордости, а гордым не дается благодать. Всякий раз, когда ты принимаешься за дело, приводи себя в спокойствие и полное присутствие духа; иначе ты не можешь высказать и того, что знаешь твердо и основательно» .

Это тоже очень важный момент, о котором забывают те, кто, вступая в разговор о вере, начинают резко говорить. Преподобный авва Дорофей писал, что ни одно, сказанное по страсти, не угодно Богу - каким бы оно ни казалось умным и благочестивым. Так что если мы говорим с гордостью или раздражением и не можем от этого освободиться, то нужно прекратить разговор, ибо он не будет угоден Богу. Говорить о вере можно только в спокойном и смиренном состоянии духа, как писал об этом святой Иннокентий.

После этого святитель пишет: «Помни всегда, что если проповедник не будет иметь в себе любви как к своему делу, так и к тем, кому проповедует, то и самое лучшее и красноречивейшее изложение учения может остаться без всякой пользы, ибо токмо любовь созидает; а потому старайся иметь в себе дух святой любви» .

Действительно, любовь и искренность - это основа отношения православного миссионера к тем, кому он свидетельствует о Христе. Вы знаете протестантский тип миссии, который превратил протестантских миссионеров в посмешище и который в действительности неэффективен. Протестантских миссионеров несоизмеримо больше, чем православных, и трудятся они очень много и усердно, однако если сопоставить их колоссальные усилия с результатами, то они будут отнюдь не впечатляющие. Почему их миссия неэффективна, хотя у них и средства есть, и люди, и методики выработаны, и огромный опыт за плечами? Потому что, как правило, многие люди чувствуют неискренность слов человека, который относится к ним просто как к объектам его миссии, которые надо перевести из одного состояния в другое, поставить себе очередной плюсик и пойти к другому. Это не святоотеческий подход, не православный.

Отец Даниил Сысоев: «Я проповедую тем, кого люблю».

Нужна любовь к человеку, которому проповедуешь. Я помню разговор со священником, который был в гостях у отца Даниила в день его убийства. Отец Даниил его отвез на вокзал, затем вернулся, провел библейскую беседу - и поздно вечером принял смерть за Христа. И этот священник рассказывал, что не понимал, почему отец Даниил вообще занимается миссией среди мусульман, и спросил его прямо: «Зачем тратить силы на этих чурок, когда есть столько интересного в других областях?» А отец Даниил ему ответил: «Я проповедую тем, кого люблю». Именно поэтому люди, которые его слушали, в том числе и мусульмане, могли ему верить, открываться.

Любовь - это не просто некое сентиментальное чувство. Любовь - это жертва. Насколько мы жертвуем собой ради другого человека - настолько мы его любим. Это относится и к семейным отношениям, и вообще к христианскому отношению, ибо Господь показал нам пример любви на кресте, когда отдал всего Себя. Если любовь есть, она проявляется и в мелочах.

Например, если мы предполагаем диалог с человеком по принципу «внимай, сейчас я изолью на тебя из чаши моей мудрости», то это, мягко говоря, не эффективно. Это не расположит собеседника, не коснется его сердца. Миссионер должен научиться слушать другого человека. Иногда это может быть важнее умения говорить. Когда мы слушаем другого, мы жертвуем своим временем, уделяем внимание, человек начинает по-другому относиться к нам, и у нас появляется другое отношение к нему.

Позвонить человеку по телефону, справиться, как у него дела, - это не великая жертва, но и это может тронуть человека, помочь ему увидеть Христа не просто в словах, а в делах и в жизни православных христиан. Если видим человека в беде - поможем ему: деньгами ли, нужными знакомствами; или по крайней мере посочувствуйте ему, скажите, что будете молиться, и молитесь за него. Внимание, неравнодушие, живое участие - это то, чего нередко особенно не хватает страждущему, прежде всего в больших городах, где люди далеки друг от друга. Через нашу любовь к человеку Господь может дать и нам слово проповедания, и ему готовность к слышанию.

«С первого свидания с инородцами старайся снискать их доверие и благорасположение, но не подарками или ласкательством, а рассудительностью, готовностью на всякую помощь, добрыми и благоразумными советами и искренностью. Иначе кто откроет тебе свое сердце, если не будет иметь доверие? Когда говорит тебе кто-нибудь из инородцев, то выслушивай внимательно, снисходительно и терпеливо и на вопросы их отвечай вразумительно и с особенным расположением и лаской; ибо вопрос от инородца касательно духовных предметов есть дело для проповедующего очень важное, ибо он может показать и состояние души вопрошающего, и способности его, и желание просвещения. Но не ответив инородцу один раз или ответив с оскорблением его, можно заставить его молчать навсегда» .

Святитель Николай Японский: «…говорить гневно, гордо, нетерпеливо - слово будет гнилое: люди так и примут его, и хорошего ничего не выйдет».

Также и святой Николай Японский пишет, что миссионеру следует «говорить со всеми кротко, разумно, от любви - тогда слово большей частью будет производить хорошее действие, по крайней мере не будет вредить; говорить же гневно, гордо, нетерпеливо - слово будет гнилое: люди так и примут его, и хорошего ничего не выйдет» . Эти слова полезно помнить тем людям, которые думают, что дело проповеди - это дело обличения, что надо разить налево и направо, говорить остро, грубо. Это не то, что поможет нам исполнить волю Божию.

Святые отцы, духовные люди, пророки могли говорить слова обличения без греховной страсти. Если же человек еще не очистившийся от страстей решит подражать пророкам и святым, то тем самым он лишь добавит себе грехов, а не исправит кого-либо. Святые могли сказать резкое слово - и оно не ранило человека, а заставляло задуматься. Потому что они могли и резкое слово сказать с любовью. Обличение же без любви, как сказанное с презрением, превозношением, непременно ранит и отдаляет слушателя от проповедника и от того, что тот проповедует.

Святитель Николай Японский: «Ни единым догматом, ни единой чертой в догмате мы не можем поступиться».

Для миссионера очень важна чистота веры. Об этом святые отцы также говорили. Святитель Иннокентий пишет: «Догматов веры и сущности деятельного учения держаться надлежит так твердо, чтобы ничего противного им не говорить и не допускать, хотя бы угрожала тебе явная смерть» . Также и святой Николай Японский говорил: «Ни единым догматом, ни единой чертой в догмате мы не можем поступиться, так как всё, что мы содержим до иоты, - Божие учение, Божий смысл и внушение, данные роду человеческому для спасения».

Поэтому человек, который не хранит в точности учение Православной Церкви, не может быть миссионером. Как он может научить других тому, чего сам не знает или знает превратно? Если человек сомневается в каком-либо положении православного учения и тем более если не соглашается с ним, то ему прежде следует разобраться в себе, научиться доверять Богу и смирять свой ум перед истиной.

Также для миссионера важно, чтобы его жизнь была в согласии с тем учением, которое он проповедует. Смешно и жалко выглядит проповедующий о посте и сам при этом не постящийся, учащий молитве и сам не молящийся, призывающий посещать службу и сам не причащающийся. Святой Иоанн Кронштадтский говорил: «На взаимном чувстве или понимании наших душ друг друга основывается действие или бездействие проповеднических слов: если проповедник говорит не от сердца, лицемерно, слушатели внутренним чутьем понимают несоответствие слов проповедника с его сердцем, с его жизнью - и слово не имеет той силы, которую оно могло бы принести в том случае, когда проповедник произнес бы его сердечно, особенно когда сам исполнял бы слово свое на деле» . В зависимости от этого человек нам верит или не верит. Если мы говорим глубокие и мудрые слова, а сами не живем по ним, то слушатель чувствует это и остается равнодушным к нашим пустым речам.

Преподобный Иустин Попович: «Православие… проповедуется только жизнью и подвигом».

Когда мы говорим истину человеку, тогда его совесть откликается и свидетельствует ему, что это истина. Конечно, свобода выбора остается всегда, и человек может пойти наперекор голосу совести, может и проявить агрессию по отношению к проповедующему. Именно в силу этого проповедь апостолов мало кого оставляла равнодушными: люди или веровали ей, или начинали противиться и враждовать, потому что голос совести не давал им успокоиться, и они чувствовали потребность сделать что-то, чтобы заглушить его. Но это внутреннее свидетельство совести об истине происходит лишь тогда, когда мы действительно проповедуем истину о Боге. Если же мы привносим в Православие нечто свое, меняем его каким-то образом, ничего не происходит. Как говорит святитель Феофан, «вся неплодность проповедания зависит от умствований, которыми набивают его. Но разъясни истину просто, раскрой, в чем она, - и дух будет побежден» .

Притом истина, по словам святого Иустина (Поповича), «живет любовью и свидетельствует о себе любовью. В том заключается сущность веры евангельской. Христова истина успешнее всего проповедуется любовью. Любовь - лучший миссионер. Она найдет путь и в самую черствую душу для истины Христовой». Поэтому любовь и истина должны идти всегда вместе. Тогда христианское свидетельство совершается достойно Христа. Если мы теряем что-то одно, второе уже не работает достойно Христа. Истина без любви приводит просто к резким словам, которые лишь ранят и раздражают человека, а не рождают его душу для вечности. Но и любовь без истины становится бесплодной, как мы видим на примере экуменизма.

Я знаю греческих монахов, которые отправились в Мексику по приглашению местного архиерея. Они поначалу не предполагали заниматься миссией, речь шла просто об основании православного монастыря. Однако случилось так, что живущие вокруг них мексиканцы начали массово принимать Православие. За короткое время иноки крестили несколько сотен человек (в греческой традиции католиков принимают в Церковь через крещение). Я спрашивал этих монахов, как они добились такого миссионерского успеха.

Оказалось, всё было очень просто. Прежде всего они принимали с любовью и вниманием каждого человека, кто приходил к ним. Каждого угощали чаем, садились с ним, разговаривали, слушали. Люди были искренне тронуты такой заботой, которая была большим контрастом с тем отношением, какое они видели от местных католических священников. Люди становились друзьями монастыря. Но при всем этом у монахов была большая твердость в том, что касается истины. Если эти друзья-мексиканцы говорили: «Мы хотим причаститься у вас», те отвечали: «Вы не в Церкви, поэтому мы не можем дать вам причастие». Так люди начинали понимать свое положение и чувствовали потребность исправить его, стать православными.

Знаю точно такой же пример, когда пришли в каноническую Церковь раскольники после посещения Святой горы. Их приняли с огромной любовью, что их глубоко тронуло, но когда они захотели поучаствовать в службе, то услышали, что это невозможно, пока они вне канонической Церкви. Если бы они не видели прежде той искренней любви, то, услышав такие слова, подумали бы: «Эти монахи так говорят, потому что ненавидят нас, смотрят на нас как на врагов». Но поскольку они видели ту любовь, то это было для них как гром с неба, как призыв всерьез задуматься над своим церковным положением. «Значит, дело не в личной или корпоративной неприязни; значит, мы действительно в расколе», - поняли тогда эти клирики и в дальнейшем перешли в каноническую Церковь. А если бы монахи, показывая им любовь, допустили бы их к участию в литургии, к причастию - то не возникло бы у них повода вернуться в Церковь, они так бы и остались в убеждении, что с их церковным положением всё в порядке. В той же Мексике недалеко от монастыря был и мирской православный приход. Туда тоже ходили мексиканцы, но ни один из них не принял Православие. Почему? Потому что там их спокойно причащали, несмотря на то что они католики. А в таком случае зачем еще куда-то переходить, если вы и так уже даете нам причастие? Что может быть выше причастия? Что еще я могу получить выше этого, если перейду в Православие? Ничего. Так что и нет смысла переходить. Вот во что превращается любовь без истины.

То, о чем говорил преподобный Иустин, еще прежде него отмечал священномученик Александр (Миропольский). Он был миссионером среди татар-мусульман. Вот его слова: «Наша довольно продолжительная пастырская и миссионерская деятельная практика дала нам возможность убедиться в том, где и в чем скрывается условие успеха… любовь - любовь не на словах, в виде учения Христова, но любовь - жизнь Христова в нас - крайне необходима для успехов в пастырской и миссионерской деятельности» .

Святитель Николай Японский: «Кто упорно противится истине, того нет средств убедить».

Еще один важный момент святые отцы отмечали о том, с кем говорить об истине. Святитель Николай писал: «Кто упорно противится истине, того нет средств убедить» . Это важно понимать, чтобы не тратить напрасно время и не разбрасывать семена на каменистой почве.

Когда мы начинаем говорить с неправославным человеком о православной вере, нам нужно определить, есть ли у этого человека любовь к истине. Если он понимает истину как ценность, считает, что она выше его, если готов следовать за ней несмотря ни на что - с таким человеком можно говорить даже и год. Но если человеку истина в принципе не важна, если ему интереснее свои фантазии и личные предпочтения, продиктованные тягой к комфорту, с таким человеком вести разговор бесполезно. Это и практика показывает, про таких и апостол говорит: «Еретика после первого и второго вразумления отвращайся» (Тит. 3: 10). После первого или второго разговора уже становится очевидным, кто перед нами - жаждущий истины, пусть пока и далекий от Церкви, или же человек, живущий по принципу «что мне выгодно, то и истина». На людей второго типа нет смысла тратить время.

Как определить, к какой категории относится наш собеседник? По тому, слушает ли он то, что мы говорим, или нет. Слушать - это не обязательно сразу со всем соглашаться. Он может быть и не согласен, и возражать, но из его слов видно, что он внимательно воспринимает и обдумывает сказанное нами, видно стремление докопаться до сути. Если же видим, что человек не слушает нас, перескакивает резко на новую тему, не окончив старую, повторяет снова то, на что уже получил ответ, показывает цинизм, насмешничество или просто индифферентность, - то это всё признак, что перед нами человек, которому истина не интересна. В этих случаях Господь запрещает проповедовать: «Не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас» (Мф. 7: 6).

Когда мы понимаем, что данный человек не интересуется истиной, мы не выносим над ним суд. Мы прекращаем с ним разговор о вере, но не ссоримся с ним, молимся за него и поручаем в руки Божии. Кто знает, сейчас он в таком состоянии, но, может быть, уже завтра, или через год, или через 20 лет душа его пробудится и он взыскует истины и станет таким ревностным христианином, что мы еще к нему за благословением и духовным советом будем ездить. Всякое бывает, и мы не знаем будущего. Мы лишь определяем в данный конкретный момент: открыт этот человек для слышания слова о Христе или закрыт.

Отец Даниил Сысоев как пример своей ошибки рассказывал, что как-то беседовал с одним молодым протестантом. У них было много встреч, в общей сложности это заняло 26 часов. Отец Даниил отвечал исчерпывающе на все его аргументы, показал с разных сторон истинность Православия. Наконец этот парень, будучи обезоружен, сказал: «Да, я понимаю, что истина в Православии, но я всё равно останусь в своей общине, потому что там мне комфортно». Отец Даниил считал своей ошибкой тот разговор, говоря, что миссионеру нужно научиться различать сразу такой тип людей. Если человек ищет не истину, а свой комфорт, то он не изменится, что бы мы ему ни сказали. Такие, «если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят» (Лк. 16: 31).

Святитель Макарий (Невский): «Непрестанно упражняйтесь в чтении слова Божия… чтобы напитаться духом учения».

Святые писали много о необходимости молитвы. Святой Макарий говорил: «Если миссионеры будут усердно молиться, то и содействие властей им не понадобится. Почему же молитве усвояется такая сила? Конечно, потому, что она низводит на дела благовествования ту благодать, которая сильна разрушить всякую твердыню: она делает слово проповедника, иногда само по себе простое, действенным, покоряющим сердца слушателей в послушание Христово» . Он также говорил и о необходимости регулярного чтения слова Божия: «Непрестанно упражняйтесь в чтении слова Божия. Пусть не пройдет у вас ни единого дня, когда бы вы не прочитали прежде всего положенного в этот день чтения из Евангелия и Апостола. Такое чтение, неопустительно ежедневное, нужно не только для того, чтобы помнить слова евангельского или апостольского учения, но для того, чтобы напитаться духом этого учения… Часто читайте и учительные книги, чтобы иметь возможность свободно вести беседы с заблуждающимися» .

Писали святые и об ошибках в миссионерской деятельности. Святитель Иннокентий указывает, что «для того, чтобы умножить число принимающих Святое Крещение, отнюдь не употреблять каких-либо мер и средств, не свойственных евангельскому духу и неприличных проповеднику, как-то: ни принуждений, ни угроз, ни подарков, ни обещаний (льгот и проч.), ни каких-либо суетных обольщений, - но всегда действовать с апостольской искренностью» .

Священномученик Иоанн (Восторгов) писал, что проводимая нашими миссионерами «деятельность полна захватывающего интереса и в будущем, даст Бог… она будет вызывать справедливую гордость в русском человеке и будет воспитывать будущие русские поколения» . Также и преподобный Макарий называет миссию «делом, составляющим внутреннюю, неувядающую, истинную и вечную славу народа» .

Но если так, то пренебрежение к исполнению последней заповеди Спасителя составляет позор и поношение нашего народа и нашей страны. Об этом свидетельствуют многие горькие строки дневника святителя Николая Японского:

«Господи, когда же воспрянет Россия к делу Православия? Когда же явятся православные миссионеры? Или Россия и вечно будет производить всё таких же самодуров и нравственных недорослей, какими полна доселе?.. вечно, пока так и не погибнет в своем нравственном и религиозном ничтожестве к страшному своему осуждению на Суде Божием за то, что зарыла талант?» .

«Протестантский мир в начале XX столетия стоит перед лицом язычества во всеоружии 449 миссионерских обществ со стеною позади их великих церквей и неистощимых источников; 15 460 миссионеров на поле действия… Кстати спросить: у нас же что стоит против язычников? А вот что. В Китае - отец Иннокентий… в Корее - отец Хрисанф, да в Японии мы, бедные, вдвоем с отцом Вениамином… Итого четыре миссионера. Господи, воззришь ли Ты когда-либо на Православную Церковь, отъяти поношение от Нея?» .

Не допустим же этого поношения для нашей Церкви и нашего народа и постараемся посильно принять участие в исполнении последней заповеди нашего Спасителя! Будем помнить слова святителя Макария (Невского):

«Миссионеры суть пионеры русского Православия, не будем оставлять их одних в трудной их борьбе: их поражение - наше поражение, их устойчивость - наша честь… Поможем носителям знамени Православия держать его твердо и высоко» .

Значение слова МИССИОНЕР в Большом современном толковом словаре русского языка

МИССИОНЕР

Лицо, посылаемое религиозной организацией или церковью для проповеди своей религии и просветительской деятельности среди неверующих или исповедующих другую религию.

Большой современный толковый словарь русского языка. 2012

Смотрите еще толкования, синонимы, значения слова и что такое МИССИОНЕР в русском языке в словарях, энциклопедиях и справочниках:

• МИССИОНЕР в Однотомном большом юридическом словаре:
  - представитель религиозного объединения, распространяющий вероучение путем организации публичных религиозных мероприятий. данное понятие содержится в законодательстве ряда субъектов РФ …
• МИССИОНЕР в Большом юридическом словаре:
  - представитель религиозного объединения, распространяющий вероучение путем организации публичных религиозных мероприятий. Данное понятие содержится в законодательстве ряда субъектов …
• МИССИОНЕР
  еженедельный журнал, издававшийся в 1874—79 гг. православным миссионерским обществом, под ред. свящ. В. С. …
• МИССИОНЕР
  [французское missionnaire, из латинского] лицо, посланное господствующей церковью (в большинство случаев при поддержке государства) для религиозной пропаганды среди …
• МИССИОНЕР в Энциклопедическом словарике:
  а, м., одуш Лицо, посылаемое для проповеди религии и просветительской деятельности среди населения с иным вероисповеданием. Миссионерка - женщина-м. Миссионерство …
• МИССИОНЕР в Энциклопедическом словаре:
  , -а,м. Духовное лицо, посылаемое церковью для распространения своей религии среди иноверцев; вообще человек, распространяющий среди других учение какой-н. религии, …
• МИССИОНЕР в Энциклопедии Брокгауза и Ефрона:
  ? еженедельный журнал, издававшийся в 1874?79 гг. православным миссионерским обществом, под ред. свящ. В. С. …
• МИССИОНЕР в Полной акцентуированной парадигме по Зализняку:
  миссионе"р, миссионе"ры, миссионе"ра, миссионе"ров, миссионе"ру, миссионе"рам, миссионе"ра, миссионе"ров, миссионе"ром, миссионе"рами, миссионе"ре, …
• МИССИОНЕР в Новом словаре иностранных слов:
  (фр. missionnaire лат. missio посылка, поручение) лицо, занимающееся распространением религии среди населения с иным вероисповеданием; как правило м. выполняет …
• МИССИОНЕР в Словаре иностранных выражений:
  [фр. missionnaire лицо, занимающееся распространением религии среди населения с иным вероисповеданием; как правило м. выполняет функции идеологической …
• МИССИОНЕР в словаре Синонимов русского языка.
• МИССИОНЕР в Новом толково-словообразовательном словаре русского языка Ефремовой:
  
• МИССИОНЕР в Словаре русского языка Лопатина:
  миссион`ер, …
• МИССИОНЕР в Полном орфографическом словаре русского языка:
  миссионер, …
• МИССИОНЕР в Орфографическом словаре:
  миссион`ер, …
• МИССИОНЕР в Словаре русского языка Ожегова:
  В буржуазных странах: духовное лицо, посылаемое церковью для распространения христианской религии среди инаковерующих (Maxime в эпоху …
• МИССИОНЕР в Толковом словаре русского языка Ушакова:
  миссионера, м. (от латин. missio - посылка, отправление). Лицо, посылаемое (к колониальным и зависимым народам) для религиозной пропаганды или насильственного …
• МИССИОНЕР в Толковом словаре Ефремовой:
  миссионер м. Лицо, посылаемый религиозной организацией или церковью для проповеди религии и просветительской деятельности среди населения с иным …
• МИССИОНЕР в Новом словаре русского языка Ефремовой:
  м. Лицо, посылаемый религиозной организацией или церковью для проповеди религии и просветительской деятельности среди населения с иным …
• ЮВЕНАЛИЙ, МИССИОНЕР в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
  миссионер, иеромонах; служил прежде в военной службе. Он был один из восьми духовных лиц, отправившихся в 1793 г., под начальством …
• ЭЛЛИС ВИЛЬЯМ, МИССИОНЕР в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
  (William Ellis, 1795—1872) — английский миссионер. Проповедовал в 1816 —1824 гг. на о-вах Южного океана. Вернувшись в Англию, напечатал сначала …
• ЭЛИОТ ДЖОН, МИССИОНЕР в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
  (John Eliot; 1604—1690) — английский миссионер, называемый иногда "апостолом индейцев". Образование получил в кембриджском университете. За свои пуританские воззрения подвергся …
• ПРИТЧАРД, МИССИОНЕР в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
  (Pritchard) — протестантский миссионер, великобританский консул на Таити, известный своей ролью в конфликте между Англией и Францией по поводу обладания …