Родился в Астраханской губернии. Окончив Астраханскую Духовную семинарию, он в 1878 году поступил в Казанскую Духовную Академию. По окончании академического курса со степенью кандидата богословия в 1882 году получил назначение преподавателем гомилетики и литургики в Самарскую Духовную семинарию, однако по ходатайству ректора Академии, протоиерея Александра Владимирского, был оставлен в Академии и приступил к чтению лекций по истории Богослужения на кафедре литургики, которую в то время занимал профессор Н.Ф. Красносельцев.
В 1883 году А. А. получил степень магистра за сочинение «Богослужение в Русской Церкви в XVI веке. Часть первая. Службы круга седмичного и годичного и чинопоследования таинств». В своем отзыве профессор Н.Ф. Красносельцев признал диссертацию «весьма солидным вкладом в науку археологии вообще и археологии православного Богослужения, в частности». Для своей диссертации молодой ученый использовал 200 славяно-русских, 30 южнославянских и 70 греческих рукописей, предварительно изучив греческую палеографию. В приложении Дмитриевский издал десять чинов по греческим рукописям.
После двухлетнего преподавания А. А. получил кафедру литургики и церковной археологии в Киевской Духовной Академии, с которой связана вся его последующая профессорская деятельность вплоть до 1907 года. В 1884 году Алексей Афанасьевич начинает чтение лекций по церковной археологии и литургике, которые, по новому вступившему в действие с осени 1884 года Уставу, стали обязательными предметами для всех студентов. Летом 1886 года А.А. Дмитриевский отправился на Восток и несколько месяцев провел на Афоне с целью изучения богослужебных рукописей. На Афоне он описал 38 типиконов и более 100 других богослужебных рукописей. В 1888 году Дмитриевский работал в библиотеке Синайского монастыря, где, помимо работы с рукописями, описал более 500 икон. «Синайская библиотека, — писал он, — дала такое количество богослужебных рукописей, какого я не встречал в других восточных библиотеках». В 1889, 1891 и 1893 году он вновь посетил Иерусалим, работал на Афоне, занимался в Константинополе и Афинах и путешествовал по Италии. В 1898 году еще раз побывал в главнейших книгохранилищах Востока, а также в шестой раз посетил Святую Гору Афон.
В 1895 году вышел в свет главный труд А.А. Дмитриевского «Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках Православного Востока. Том 1. Часть 1. Памятники патриарших Уставов и ктиторские монастырские Типиконы», представленный им в качестве докторской диссертации. Рецензенты признали большую научную ценность этого издания. В 1896 году Дмитриевский был удостоен степени доктора церковной истории. Алексей Афанасьевич находил время выступать с публичными докладами и лекциями, в которых виден огромный научный багаж. К этой серии его трудов следует отнести «Недостатки современного церковно-религиозного воспитания и причины, их породившие», «Служебник — книга таинственная (по поводу суждений о ней в новейшей художественной литературе)».
Необычайно плодотворной была деятельность А. А. Дмитриевского в Киевской Духовной Академии, где он создал целую литургическую школу. В журнале «Труды Киевской Духовной Академии» за 1886—1907 годы напечатано 44 отзыва профессора Дмитриевского о сочинениях, представленных ему студентами. Н.Д. Успенский, ученик Дмитриевского, писал: «Это был не только выдающийся ученый, исследователь и талантливый лектор, но и прекрасный педагог, умевший пробудить у своих учеников любовь к труду и науке».
В 1906 году А.А. Дмитриевский уехал в Петербург работать в Предсоборном Присутствии. Находясь в Петербурге, Алексей Афанасьевич принимал деятельное участие в Православном Палестинском Обществе, исполняя обязанности секретаря, а после выхода в отставку он всецело занялся делами Общества. По поручению Св. Синода А.А. Дмитриевский также участвовал в Комиссии по исправлению славянского текста богослужебных книг. В 1914 году он был приглашен сверхштатным членом Училищного Совета, ему поручили рассмотреть работу директора Московского Синодального училища А.Д. Кастальского «Образцы распевного чтения молитв, тропарей и проч.»
В 1918 году Палестинское Общество прекратило свою работу, и наступившие в Петрограде голод и разруха заставили Алексея Афанасьевича переехать в Астрахань, где он получил кафедру греческого языка в недавно открытом университете, а в 1919 году был избран на должность проректора. В 1922 году университет закрыли, и Алексей Афанасьевич вернулся в Петербург, где его пригласили к участию в работах Русско-византийской комиссии при Академии наук.
Осенью 1923 года Дмитриевский был приглашен читать лекции по литургике на Богословских курсах в Петрограде. В середине 1925 года это среднее учебное богословское заведение было реорганизовано в Высшие Богословские курсы, которые в августе 1928 года прекратили свое существование. За свои капитальные труды и издания литургических текстов Дмитриевский был избран почетным членом всех четырех Духовных Академий. В 1903 году его избрали членом-корреспондентом Академии наук по Отделению русского языка и словесности, а в 1923 году — действительным членом Академии наук и членом Славянской комиссии Академии наук.
Архив А.А. Дмитриевского хранится в Российской национальной библиотеке в Санкт-Петербурге, фонд 253, другая часть материалов находится в Архиве Академии наук, фонд 214. Алексей Афанасьевич Дмитриевский скончался 10 августа 1929 года. Погребен на братском кладбище Александро-Невской Лавры.
Почётный член Императорского Православного Палестинского Общества .
Биография
Признание
За свои капитальные труды и издания литургических текстов Дмитриевский был избран почетным членом всех четырёх Духовных Академий. В 1903 году его избрали членом-корреспондентом Академии наук по Отделению русского языка и словесности, а в 1923 году - членом Славянской комиссии Академии наук.
Произведения
Архив А. А. Дмитриевского хранится в Российской национальной библиотеке в Санкт-Петербурге, фонд 253, другая часть материалов находится в Архиве Академии наук, фонд 214.
- «Богослужение в русской церкви в XVI в. Часть I. Службы круга седьмичного и годичного и чинопоследования таинств» (Казань, 1884, магистерская диссертация);
- «Путешествие по Востоку и его научные результаты» (Киев, 1890);
- «Современное богослужение на православном Востоке» вып. 1, (Киев, 1891);
- «Древнеиудейская синагога и её богослужебные формы в отношении к древнехристианскому храму и его богослужебным формам» (Казань, 1893);
- «Патмосские очерки. Из поездки на остров Патмос летом 1891 г.» (Киев, 1894);
- «Евхологион IV века Сарапиона , епископа тмуитского » (Киев, 1894);
- «Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках православного Востока» (т. I, Киев, 1895; т. II, ib., 1901) ;
- «Православное русское паломничество на Запад (в Бар-град и Рим) и его насущные нужды» (Киев, 1897);
- «Архиепископ елассонский Арсений и мемуары его из русской истории» (Киев, 1899);
- «Книга Требник и её значение в жизни православного христианина» (Киев, 1902).
- «Граф Н. П. Игнатьев , как церковно-политический деятель на православном Востоке», Спб. 1909.
- Дмитриевский А. А.
Исправление книг при патриархе Никоне и последующих патриархах / Подготовка текста и публикация А. Г. Кравецкого; Отв. ред. В. В. Калугин. - М. : Языки славянской культуры, 2004. - 160 с. - (Studia philologica: Series minor). - ISBN 5-94457-130-6 .
- Желтов М. С. , диакон. Рецензия на книгу: Дмитриевский А. А. Исправление книг при патриархе Никоне и последующих патриархах / Подготовка текста и публикация А. Г. Кравецкого. М., 2004. 160 с. // Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Серия 1: Богословие. Философия. Религиоведение. 2005. № 14. С 191-195.
Алексей Афанасьевич(11.03.1856, ст-ца Дурновская Астраханского у. и губ.- 8.08.1929, Ленинград), крупнейший рус. литургист, византинист, церковно-политический деятель.
Род. в семье псаломщика (впосл. диакон) Афанасия Петровича и Елены Феодоровны. К духовному сословию принадлежали все поколения рода Дмитриевских по мужской линии (дед Петр Егорович, дьячок, по происхождению из Тульской губ., в 1840 переехал в Астраханскую губ. см.: Родословная Дмитриевских // РНБ ОР. Ф. 253. Д. 2). К родителям Д. сохранял любовь и почтение на протяжении всей их жизни: будучи профессором, посылал им ежегодное содержание; мать Д. в 1898 г. совершила с ним паломничество к св. местам Палестины. Не обладавший, по словам родных, от природы выдающимися способностями, Д. прилежанием и усердием развил их в себе во время обучения. Читать он научился еще в родительском доме по Евангелию и Житиям святых; с раннего детства любил богослужение и помогал священнослужителям в алтаре. Окончил Астраханские ДУ, ДС и КазДА (1882) со степенью канд. богословия. 1-я печатная работа посвящена церковной истории Астраханского края (Сочувствие жителей селения Самозделки (Астр. губ.) к воинам, проливающим кровь свою за единоверных нам братьев-славян Балканского полуострова // Астраханские ЕВ. 1878. № 7. С. 109-111).
Учителем Д. в КазДА был Н. Ф. Красносельцев , под рук. к-рого Д. написал канд. соч. «Богослужение в Русской Церкви в XVI в.», использовав для этого рукописный фонд Соловецкого мон-ря, незадолго до того перевезенный в Казань; в течение 4 месяцев он работал также с московскими собраниями. В Москве пользовался советами известного канониста проф. А. С. Павлова, который предоставил ему свою б-ку и помогал в занятиях палеографией. В мае 1882 г. по окончании академии Д. получил назначение преподавателем гомилетики и литургики в Самарскую ДС. Вскоре по ходатайству ректора КазДА прот. Александра Владимирского Д. был оставлен при академии и после пробных лекций и защиты диссертации pro venia legendi в нояб. 1882 г. избран приват-доцентом кафедры церковной археологии и литургики. В 1882/83 уч. г. он читал студентам 1-го и 2-го курсов историю рус. богослужения с IX в. до времени митрополитов Киприана и Фотия включительно, а студентам 4-го курса - историю богослужебных книг. Осенью 1883 г. Д. представил магист. соч. «Богослужение в Русской Церкви в XVI в. Ч. 1: Службы круга седмичного и годичного и чинопоследования таинств», защита к-рого состоялась 11 (13, по сведениям Д.) дек. (диплом от 17 дек. 1883 - РНБ. Ф. 253. Д. 5). В речи перед защитой Д. обосновывал исторический метод датировки литургических рукописей. «Богослужение в Русской Церкви в XVI веке - зеркало богослужения Православного Востока, к которому и надлежит обратиться для разрешения литургических проблем, предварительно сделав известным богатое литургическое рукописное предание, рассеянное по малодоступным монастырским библиотекам Востока» - таков был вывод диссертанта. Работа была опубликована в Казани в 1884 г.; для этого труда Д. было изучено более 200 слав. и ок. 70 греч. рукописей.
После 2-летнего преподавания в КазДА Д. получил кафедру литургики и церковной археологии в КДА, с к-рой была связана его дальнейшая многолетняя профессорская деятельность. Избрание состоялось 13 марта 1884 г. (16 дек., по Журналам Совета КДА). Согласно Уставу 1884 г., лекции по церковной археологии и литургике стали обязательными для всех студентов. В 1884/85 г. Д. читал студентам 3-го и 4-го курсов историю христ. архитектуры, иконографии и церковных облачений. Студенты 4-го курса кроме вводного курса по литургике прослушали курсы лекций по истории гимнографии и развитию богослужебных чинопоследований. В 1885/86 г. в курс литургики Д. включил и чтения «О Типиконе, его составе и значении в ряду других богослужебных книг, с обзором и характеристикой известных Уставов церковных». Программа лекций повторилась и в 1886/87 г., но в курс литургики был добавлен разд. «О Служебнике и Требнике, Триоди Постной и Цветной». Кроме чтения лекций Д. занимался описанием церковных предметов, книг и рукописей, поступивших по его же инициативе из Нежина в церковно-археологический музей при КДА.
Летом 1886 г. Д. предпринял 1-ю попытку поработать в б-ках Афона, куда он отправился с 3 профессорами КДА (подробное описание начала этой поездки см.: Отрывок дневника путешествия на Афон. 27-30 мая 1886 - РНБ. Ф. 253. Д. 25. Л. 1-10). В 1887 г. он был официально командирован за границу на год для научной работы (свидетельство от 20 июня 1887 - РНБ. Ф. 253. Д. 6. Л. 1-2). За время заграничной командировки (по сент. 1888) Д. обследовал все б-ки, к-рые, по его мнению, могли содержать рукописные сокровища: в Одессе (собр. Григоровича в Новороссийском ун-те), К-поле (собр. Святогробского подворья), на Афоне, на о-ве Халки, в Иерусалиме, на Синае, в Каире, в Афинах. Результатом этого путешествия стало описание 410 греч. и 60 слав. рукописей, 42 греч. фрагментов. Эта командировка была началом почти ежегодных путешествий Д. в каникулярное время с целью пополнения и проверки литургических материалов. Летом 1889 г. он работал в Иерусалиме и на Афоне; летом 1891 г. в очередной раз посетил Афон, Фессалонику, Афины, Смирну (ныне Измир, Турция), о-в Патмос и Италию. В 1893 г. занимался в К-поле и Афинах, на Афоне и путешествовал по Италии, побывал в Вене. В 1894 г. он работал в московских б-ках, в 1896 г. снова в К-поле, Афинах, Риме, Париже и Дрездене, в следующем году совершил путешествие в Трапезунд (ныне Трабзон, Турция). В 1898 г. опять посетил важнейшие книгохранилища Востока, за исключением Синая и Патмоса, сверяя корректурные листы «Евхология» с подлинниками. В том же году он в 6-й раз работал на Афоне. В 1903 г. состоялось 7-е путешествие на Афон вместе с только что окончившим академию Л. Д. Никольским. В 1910 г. Д. еще раз побывал в святогорских мон-рях в должности секретаря ИППО. Во время путешествий на Афон Д. приобрел значительное кол-во отрывков слав. и греч. рукописей XII-XV вв. из б-к Хиландара, мон-ря Св. Павла и др.
Путешествия по Востоку и те богатые впечатления, к-рые получал Д. от них, послужили материалом для ряда работ по церковно-политическим вопросам правосл. Востока кон. XIX в. В 1892 г. в ж. «Странник» был издан очерк «Русские на Афоне», посвященный состоянию рус. святогорского монашества кон. XIX в. Сетуя на трудности, с которыми рус. ученому приходится сталкиваться в афонских мон-рях, Д. с благодарностью вспоминает святогорцев, оказывавших ему внимание и помощь во время занятий, в частности библиотекаря Пантелеимонова мон-ря о. Матфея, с к-рым Д. вел переписку (Русский самородок на Св. Афонской горе: Незабвенной памяти схим. Матфея, библиотекаря рус. Пантелеймоновского мон-ря // СИППО. 1912. Т. 23. С. 122-142). В связи с кончиной игум. Пантелеимонова мон-ря Макария (19 июня 1889) Д. написал его подробную биографию, а затем историю рус. монашества на Афоне в XIX в., в т. ч. и о разногласиях рус. и греч. монахов.
Для актовой речи в 1892 г. Д. избрал не литургическую тему, а наблюдения и впечатления от поездки на о-в Патмос (Иоанно-Богословский мон-рь на о. Патмос по сравнению с святогорскими мон-рями идиоритмами // ТКДА. № 11. 1892. С. 326-492). Это сочинение получило полную Макариевскую премию. Найдя во время поездки в 1897 г. в Трапезунде мемуары Арсения, архиеп. Элассонского, скончавшегося в России в сане архиепископа Суздальского (1625), Д. занялся их изучением (Архиеп. Елассонский Арсений (Суздальский тож) и его вновь открытые исторические мемуары // ТКДА. 1898, 1899 (отд. отт.: К., 1899)). Рукопись мемуаров, с которой Д. сделал собственноручную копию, погибла во время пожара в 1923 г., поэтому список из архива ученого является уникальным. Актовая речь 1904 г. снова была посвящена теме из рус. истории, вероятно в связи с 300-летием Астраханской епархии (Приезд в Астрахань восточных патриархов Паисия Александрийского и Макария Антиохийского и связанное с ним учреждение здесь митрополии // ТКДА. 1904. № 3. С. 317-358). В 1900-х гг. Д. возвратился к проблемам правосл. Востока и жизни там русских в статьях, опубликованных в периодических изданиях в 1903-1906 гг. Его статьи по истории правосл. Востока XIX в. выгодно отличались от большей части церковно-политических публикаций того времени документированностью, историческим подходом автора, его широкой эрудицией и беспристрастностью. Эти качества во многом предопределили последовавшее вскоре приглашение Д. на должность ученого секретаря ИППО.
В Киеве Д. создал литургическую школу. Его учениками были 2 будущих профессора - его преемники на кафедре литургики и церковной археологии прот. В. Д. Прилуцкий и Н. Н. Пальмов, 4 магистра - А. З. Неселовский, прот. М. А. Лисицын , Е. П. Диаковский, прот. К. С. Кекелидзе . Звание д-ра церковной истории Д. получил в 1896 г., представив в качестве диссертации 1-й т. «Описания литургических рукописей» (диплом от 30 сент. 1896 - РНБ. Ф. 253. Д. 5); в том же году он был избран ординарным профессором КДА. С 1903 г. Д.- член-корреспондент имп. АН по Отд. рус. языка и словесности (диплом от 29 дек. 1903 - Там же. Д. 10. Л. 6).
В 1906 г. Д. переехал в С.-Петербург и участвовал в работе Предсоборного присутствия при Святейшем Синоде и Синодальной комиссии по исправлению слав. текста богослужебных книг. В нояб. 1907 г. Д., получив звание заслуженного профессора и значительную ежегодную пенсию, оставил преподавание в КДА. Его дальнейшая научная деятельность проходила в С.-Петербурге, он занимал должность ученого секретаря ИППО (1907-1918), был избран почетным членом 4 ДА (Казанской (1912), Киевской, Московской и С.-Петербургской (1914), состоял членом ряда отечественных и зарубежных ученых об-в: «Возрождение» (Греция, с мая 1894), Византийского об-ва в Афинах (март 1909), Церковно-археологического комитета (март 1898), Об-ва ревнителей русского исторического просвещения (апр. 1899), Петровского об-ва исследователей Астраханского края (окт. 1900), ОЛДП (дек. 1908), РАО (янв. 1909), РГО (февр. 1909), Церковного историко-археологического об-ва Казанской епархии (дек. 1912). Был награжден золотым крестом с частицами Животворящего Креста от Иерусалимского патриарха (сент. 1898). В 1911 г. Д. неск. раз пытался вернуться на академическую службу, но из-за особенностей своего характера не был принят ни на кафедру греч. языка КДА, ни на кафедру церковной археологии СПбДА.
Д. как секретарь ИППО (1907-1918)
Избранием на эту должность Д. был обязан отзыву вице-председателя об-ва Н. М. Аничкова и выбору председателя - вел. кнг. Елисаветы Феодоровны. Характеризуя Д., Аничков подчеркивал его обширные научные знания, терпение, трудоспособность, самостоятельность, назвал его «человеком порядка, твердых правил», к-рый «знает себе цену, не очень уступчив и принадлежит к тем, о ком Св. Писание говорит: «в нем лести несть»» (РНБ ОР. Ф. 253. Д. 43. Л. 67). С 1907 г. среди публикаций Д. преобладают работы, связанные с ИППО: отчеты, летопись событий, некрологи и очерки о деятельности различных рус. представителей на Востоке, к-рые ежегодно печатались в СИППО. Эти материалы являются ценнейшим источником для изучения рус. присутствия в Палестине. Д. занимался разбором и исследованием архивов РДМ и ИППО, частных архивов; нек-рые его исследования, выполненные с большой тщательностью, до сих пор не имеют себе равных в этой области. Историческая записка Д. «Императорское православное палестинское общество и его деятельность за истекшую четверть века (1882-1907)» (СПб., 1907) представляет собой основанный на архивных данных фундаментальный труд по истории ИППО, доведенный до 1890 г. К юбилею ИППО Д. написал очерк «Русские учебно-воспитательные, благотворительные и странноприимные учреждения в Палестине и Сирии» (ТКДА. 1907. № 5. С. 89-120). Чрезвычайно важным исследованием по истории русской политики на Востоке является ст. «Граф Н. П. Игнатьев как церковно-политический деятель на православном Востоке» (СИППО. 1909. Т. 20).
Деятельность Д. пришлась на время наивысшего расцвета ИППО. Унаследовав должность секретаря от организатора об-ва В. Н. Хитрово, Д. отдавал все силы работе, был предан своему делу и обладал обширными знаниями по истории правосл. Востока. С кон. 1909 по апр. 1910 г. Д. проводил ревизию школ и подворий ИППО в Сирии и Палестине (Отчет по ревизии подворий ИППО в Иерусалиме, Назарете и Кайфе в 1910 г., 4 сент. 1910 г. // РНБ ОР. Ф. 253. Д. 32; Отчет о состоянии подворий ИППО в Иерусалиме, Назарете и Кайфе. 4 сент. 1910 г. // Там же. Д. 33). Поводом к ревизии явились возросшие суммы на содержание подворий в Иерусалиме в 1907 г. Д. отправился вместе со старшим бухгалтером В. И. Белынским на паломническом пароходе и обследовал быт паломников на Св. земле, о чем докладывал в письмах к обер-прокурору Св. Синода А. А. Ширинскому-Шихматову и в отчетах. В К-поле он беседовал с послом Н. В. Чарыковым, затем проследовал в Каир, где осмотрел здание подворья и помещения для паломников, найдя их неудовлетворительными; рус. подворье в Яффе произвело на Д. более благоприятное впечатление. В Иерусалиме и Палестине Д. исследовал быт паломников. В подробнейшем отчете он изложил результаты ревизии и меры, которые принял на месте по улучшению состояния духовного просвещения паломников. Говоря о проводниках паломников, Д. подчеркнул, что начальниками караванов должны быть только образованные иеромонахи, находящиеся на специальном содержании ИППО.
Д. неоднократно приходилось заниматься делами рус. монахов на Афоне и в Палестине. Так, в 1909 г. Д. составил подробную записку для Синода о проекте создания русского мон-ря в Палестине на купленных афонским иером. Пантелеимоном в 1903 г. 2 участках земли с остатками древней лавры св. Харитона. Во избежание очередных конфликтов с греч. иерусалимским священноначалием Д. предлагал воссоздать лавру св. Харитона и подчинить ее начальнику РДМ. Создание же независимого миссионерского мон-ря из малограмотных насельников с Афона, по мнению Д., не могло помочь ни укреплению Православия в Палестине, ни поддержанию церковного мира (РНБ ОР. Ф. 253. Д. 30; мат-лы по лавре св. Харитона из Архива МИД см.: Лавра прп. Харитона-исповедника).
В 1909-1910 гг. Д. был призван вел. кнг. Елисаветой Феодоровной в качестве советника по вопросу о восстановлении чина диаконисс в РПЦ. Вел. кнг. Елисавета хотела посвятить сестер Марфо-Мариинской обители в диакониссы с частичным восстановлением чина; Д. высказался за восстановление чина в полном объеме. 2 февр. 1911 г. на обсуждении вопроса в Синоде митр. С.-Петербургский Антоний и еп. Саратовский свмч. Ермоген выступили против даже неполного восстановления чина, результатом чего явилась отрицательная резолюция имп. Николая II (переписку Д. с вел. кнг. Елисаветой по этому вопросу см.: Лобовикова . 2004. С. 247-255).
Подобно мн. др. рус. византинистам и гос. деятелям своего времени, Д. считал важнейшей миссией России на правосл. Востоке ее традиц. деятельность по укреплению Православия в Палестине. Во время первой мировой войны эта сторона рус. политики, казалось, имела особенно блестящие перспективы. В докладе 2 марта 1915 г. Д. называет войну последним, 5-м крестовым походом, имеющим целью не только завоевание проливов и водружение креста на Св. Софии, но и освобождение Палестины от турок. После обстоятельного изложения истории рус. учреждений на Востоке Д. доказывал необходимость установления рус. протектората в Палестине; в случае невозможности этого предпочтительнее других был бы, по мнению Д., англ. протекторат, который благодаря своей толерантности обеспечил бы спокойную жизнь правосл. Церкви и успешную работу рус. учреждений (РНБ ОР. Ф. 253. Д. 37). Поскольку весной 1915 г. победоносное окончание войны казалось близкой реальностью, Д. составил записку для внутреннего пользования (Вопросы, связанные с восстановлением деятельности Императорского Православного Палестинского Общества в Святой Земле по окончании войны с Турцией. 29 мая 1915 г. // Там же. Д. 63). Рассматривая возможность «менее удовлетворительных исходов начатого предприятия», т. е. сохранения власти Турции над Палестиной, Д. сформулировал ряд требований, которые Россия должна предъявить османскому правительству по окончании войны: за рус. правительством должно быть офиц. признано право на покровительство правосл. Церкви и ее учреждениям; Турция должна обеспечить полное практическое осуществление принципа веротерпимости, восстановление капитуляций, отмененных в 1914 г.; разрешение греко-араб. церковной распри и обеспечение рус. интересов в Палестине; признание за ИППО всех прав юридического лица; закрепление за ИППО недвижимого имуществав Турции, уже приобретенного на имя частных лиц; сохранение льгот за учреждениями ИППО, а также обеспечение льгот рус. паломникам; строительство подворий, приютов, церквей и школ.
Важным направлением деятельности ИППО была работа по изучению археологических и письменных памятников Ближ. Востока, и в частности Палестины. В этой связи еще в кон. XIX в. обсуждались проекты создания русского научного ин-та в Иерусалиме. 26 нояб. 1914 г. на совещании по Палестине было в очередной раз признано необходимым устройство в России научного учреждения по палестиноведению, которое должно было состоять из комитета в Петрограде при имп. АН и ин-та в Иерусалиме. В задачи ин-та, по мнению его учредителей, должно было входить изучение памятников Палестины и прилегающих стран, производство раскопок, составление музея и б-ки (РНБ ОР. Ф. 253. Д. 61). Этот проект, как и мн. др., так и не был осуществлен по причине последовавших политических событий.
В 10-х гг. Д. активно продолжал заниматься сбором материалов по истории ИППО и о рус. деятелях в Палестине. К 1918 г. им был написан «Очерк жизни и деятельности архим. Леонида Кавелина, третьего начальника русской духовной миссии в Иерусалиме, и его научные труды по изучению православного Востока. 5 марта 1918 г.» (Там же. Д. 175, 176; опубл. в 2000). Изучение биографий рус. ученых и церковно-политических деятелей на Востоке привело к созданию очерка «Наши коллекционеры рукописей... 1994).
Д. продолжал работать в ИППО до 2-й пол. 1918 г., надеясь на восстановление об-ва; однако, судя по переписке ученого, он, подобно др. современникам, не мог вполне адекватно оценивать быстро изменявшиеся политические обстоятельства. Последним его делом в ИППО была поездка в янв. 1919 г. в Москву для обсуждения устава об-ва. После возвращения в 1922 г. в Петроград Д. больше не работал в Палестинском об-ве, хотя и поддерживал контакты с его членами (в архиве хранится отчет о деятельности РПО с 1 окт. 1927 по 1 окт. 1928, к-рый Д. передал И. И. Соколову - РНБ ОР. Ф. 253. Д. 67).
Деятельность Д. при Николо-Александровской Мирликийской (Барградской) церкви в С.-Петербурге
В 1907-1918 гг. Д. состоял членом попечительства при храме с 1916 г. был старостой. Храм построен на месте часовни, первоначально освященной в память о чудесном избавлении от смерти имп. Александра II во время покушения на него в 1867 г. в Париже. Впосл. часовня была приписана к рус. мон-рю в Мирах Ликийских, к-рый предполагалось построить, а после передачи Мирликийского дела в ведение ИППО находилась на совместном попечении купцов-ктиторов и Палестинского об-ва. Д. регулярно произносил в храме проповеди, собиравшие большое число слушателей. Попечительство при храме состояло из председателя ген.-майора Н. И. Цытовича и членов И. А. Печкина, архит. Н. Н. Никонова, полковника Д. Н. Ломана и Д., представителя от ИППО.
Работа попечительства началась со строительства нового храма на месте старого. Храм, заложенный 8 сент. 1913 г., был построен по проекту архит. С. С. Кричинского в новгородско-псковском стиле; консультантом выступал археолог В. Т. Георгиевский. Строительство и особенно работы по росписи храма велись под наблюдением Д. и Георгиевского. «Подыскивание оригиналов, размещение сюжетов по стенам храма, надписи к ликам святых, на свитках, имеющихся у них в руках, надписи в паперти на свободных местах от живописи - все это давалось мною и требовало от меня много труда и времени»,- писал впосл. Д. 15 дек. 1915 г. состоялось торжественное освящение храма в присутствии вел. кнг. Елисаветы Феодоровны, М. И. Степанова, министра народного просвещения П. Н. Игнатьева, министра юстиции А. А. Хвостова, обер-прокурора Синода А. Н. Волжина, товарища министра иностранных дел А. А. Нератова, Цытовича и профессоров Д. и Соколова. В речи на освящении храма Д. подробно рассказал о настенных росписях, созданных по образцу древних фресок Ферапонтова мон-ря. Ничто в храме не было случайным: расположение изображений святых говорило о преемственности визант. церковных традиций, об истории России и Русской Церкви. Оклад главной святыни церкви - иконы Божией Матери «Скоропослушница» - был выполнен по образцу ризы иконы Владимирской Божией Матери из Успенского собора Московского Кремля. Предметом особой гордости был 4-ярусный иконостас. По словам Д., в нем было только 4 иконы нового письма; все остальные, XV - нач. XVII в., были собраны в рус. провинции Ширинским-Шихматовым, вице-председателем ИППО, специально для храма (Речь, произнесенная А. А. Дмитриевским на освящении Николо-Александровской Барградской церкви // РНБ ОР. Ф. 253. Оп. 1. Д. 87). Ширинский-Шихматов собирал древние иконы и для храма в г. Бари, однако эта коллекция не была отправлена, впосл. ее передали в Московскую синодальную ризницу; дальнейшая судьба икон неизвестна (Лисовой Н . Н . Русское духовное и полит. присутствие в Св. Земле и на Ближ. Востоке в XIX - нач. XX в. М., 2006. С. 301). Богослужебная утварь также была старинной, найденной в отдаленных церквах России. За труды по воссозданию храма и др. заслуги перед ИППО Д. был удостоен звания почетного члена об-ва.
Вскоре после освящения храма Цытович сложил с себя звание председателя попечительства и обе должности (старосты и председателя) были возложены на Д. По сравнению с мягким и не всегда вникавшим в финансовые дела храма Цытовичем Д. показался нек-рым членам причта слишком строгим и взыскательным. Во избежание трений по совету Ширинского-Шихматова Д. передал функции председателя Н. Ч. Зайончковскому, сохранив за собой должность церковного старосты. Усилению нестроений в храме в немалой степени способствовали бурные события 1917 г. 5 марта обер-прокурор Синода В. Н. Львов получил донос на Д. в связи с произнесением им «черной» проповеди, в к-рой он якобы призывал к низложению правительства. В ходе расследования выяснилось, что Д. перечислял заслуги сверженной династии, с горечью высказывался о попрании народом российского герба, сетовал на слишком большую свободу, к-рая предоставлена солдатам и молодежи, а также осуждал расправу над полицейскими чинами, выполнявшими долг присяги. Проповедь была основана на словах Спасителя «Отче, отпусти им, не ведят бо, что творят» и произнесена в Неделю Крестопоклонную. После ее окончания к Д. подошел военный и приказал более таких проповедей не произносить. Около храма собралась толпа, Д. хотели арестовать. Объяснения настоятеля храма о. Неофита подействовали на народ успокоительно, и ареста удалось избежать. В объяснительной записке Д. точно передал содержание проповеди. Избранный вскоре после этого на Петроградскую кафедру митр. Вениамин (Казанский) 29 мая отправил в Синод отчет о расследовании дела епархиальным начальством. В документе говорилось, что было решено просить Д. в проповедях не касаться политических вопросов.
После того как весной 1918 г., во время проводов настоятеля храма о. Неофита на Валаам, Д. произнес речь, приходский религиозно-просветительский союз потребовал, чтобы он более проповедей не произносил (чем было вызвано такое требование, сведений не сохр.). Д. подчинился требованию, подчеркнув, что подготовка проповедей занимала у него много времени. Но в Великую среду, придя к литургии, когда «улица праздновала с крикливыми плакатами 1 мая, а храм был переполнен молящимися», он обратил внимание прихожан на контраст между празднованием «улицей» и службой в храме, пожелал прихожанам светлого Христова Воскресения, а с ним и воскресения России к лучшей жизни. Этот поступок, по мнению Д., не заключавший в себе ничего преступного, был воспринят попечительством крайне враждебно. Окончательный разрыв в отношениях старосты и попечительства произошел после того, как тогда же, на Пасху, Д. потребовал, чтобы, по визант. обычаю, Евангелие на литургии читалось настоятелем в царских вратах. Это привело к ссоре с диаконом, а после праздника над непокладистым старостой был учинен суд. Псаломщики и служащие храма совсем в духе времени устроили перед церковью митинг с требованием отставки старосты. Вскоре после храмового праздника 9 мая Д. получил приглашение от Ширинского-Шихматова приехать в Москву. Он покинул Петроград с чувством горькой обиды на несправедливое отношение к себе. Возвратившись 2 окт. из поездки в Ярославскую губ., уже на 3-й день (5 окт.) Д. был арестован вместе с председателем попечительства Зайончковским и В. Д. Юшмановым, делопроизводителем ИППО, который выполнял в летний период обязанности представителя от об-ва в попечительстве. Д. вскоре выпустили, т. к. оказалось, что волнения в храме в тот момент были по поводу финансовых проблем и не имели ничего общего с политическими митингами на Пасху.
Выйдя на свободу, Д. обнаружил, что в его отсутствие зам. церковного старосты Ломан предпринял реставрацию уже начавших портиться стенописей храма. Это дело было поручено малоизвестному худож. Егорову, к-рый работал осенью почти при полном отсутствии освещения. Д. потребовал прекратить работу за неимением материалов и условий для проведения реставрации (РНБ ОР. Ф. 253. Оп. 1. Д. 88).
Следующий вопрос, по к-рому Д. считал нужным бороться с попечительством, касался церковного хора. Пока настоятелями в церкви были валаамские монахи, практиковалось древнее пение, но с отъездом о. Неофита регентом стал М. А. Лагунов, предпочитавший исполнять произведения новых композиторов, а иногда и собственные. Награждение же Лагунова званием члена-сотрудника Палестинского об-ва 9 нояб. 1918 г., в день празднования иконы Божией Матери «Скоропослушница», вызвало протест Д. Новым стилем пения не были довольны и мн. прихожане храма. В письме о. Неофита, отправленном Д. к празднику, говорилось, что теперь в их церкви, как «в каждом храме Петрограда, нет художественности, нет стиля, нет благодати в богослужении. Шаблон, однотонность мертвят, душат молящихся, и их не нужно просить, чтобы они уходили, сами уходят…» (Там же).
По-видимому, в нояб.- нач. дек. 1918 г. Д. составил пространную записку в совет ППО, в к-рой подробно излагал все события, происшедшие в храме за истекшие 1,5 года. Д. рассматривал Барградскую ц. как принадлежащую Палестинскому об-ву и надеялся, что об-во примет меры к восстановлению порядка. Он сознавал, что самоволие низшего клира и членов попечительства происходит не в последнюю очередь оттого, что храм перестал подчиняться об-ву, но не понимал того, что само об-во было на грани закрытия и уже не имело реальной власти. Скорее всего эта записка, хранящаяся в его архиве в рукописном варианте и в 2 неполных машинописных копиях, так и не была отправлена. С осени 1918 г., после эмиграции Ширинского-Шихматова, усилилась тенденция превращения Палестинского об-ва в сугубо научную организацию. В нач. 1919 г. Д. специально ездил для обсуждения изменений в уставе в Москву и пытался противиться такому направлению. Вскоре он отошел от дел об-ва и воспользовался приглашением Астраханского ун-та занять кафедру греч. языка. По возвращении из Астрахани в 1922 г. он застал разгром архива и б-ки Палестинского об-ва, осуществленный после ареста Юшманова в 1921 г. Тогда же погибли и документы Николо-Александровского храма до 1919 г., хранившиеся у Юшманова как у исполняющего должность председателя церковного совета. К деятельности в храме Д. больше не возвращался (по крайней мере в списках двадцатки он не числился; Архив Николо-Александровской Барградской ц. за 1919-1932 гг. // ЦГИА СПб. Ф. 897. Оп. 1.)
Деятельность Д. в Астрахани (1919-1922)
В 1918 г., после разгрома ИППО и отделения Церкви от гос-ва, Д. потерял и место службы, и пенсию, назначенную Синодом в 1907 г., оказавшись без средств к существованию. Вероятно, в кон. янв.-нач. февр. 1919 г. он был вынужден уехать в Астрахань (см. письмо к Юшманову от 18 янв. 1919, в котором Д. говорит о крайнем упадке деятельности Палестинского об-ва - РНБ ОР. Ф. 253. Д. 324). С кон. 1919 по май 1922 г., до закрытия ун-та, занимал должность проректора.
Д. приехал в Астрахань, имея на руках мандат Петроградского главного управления музеев и Управления делами народного комиссариата просвещения на право описания и изучения церковных древностей (Там же. Д. 17. Л. 3). В Астрахани ему был выдан мандат как археологу, постоянному члену комиссии по отделению Церкви от гос-ва Астраханского отдела народного просвещения. Кроме того, Астраханская губ. секция по делам музеев и охране памятников искусства и старины поручила Д. провести учет всех военных и гражданских учреждений города, Астраханского и Енотаевского уездов и отобрать принадлежавшие им старинные предметы и церковную утварь, имевшие художественное значение, для передачи их музейному фонду Астрахани (Там же. Л. 6 об.). Спасая церковные ценности и произведения искусства, Д. решил создать в Астрахани краеведческий археологический музей. С янв. 1922 г. он вошел в музейную комиссию, занимавшуюся этим делом. В архиве сохранились составленные им следующие документы: «Списки и описания вещей астраханских церквей, подлежащих передаче в музей памятников старины и искусства. Август 1919 г. Астрахань. 57 л.» (Там же. Д. 103); «Докладная записка в секцию по охране памятников старины и искусства по поводу произведенного им осмотра старинных вещей в церквях Астраханского края. 1919-1922 гг. 54 л.» (Там же. Д. 104); «Дополнение к работам об астраханских древностях и списки ценных вещей и книг, принадлежащих астраханским церквям. 1918-1922 гг. 66 л.» (Там же. Д. 150). В описях Д. отмечал условия хранения ценных предметов, давал рекомендации о целесообразности их дальнейшего использования. Так, при описании предметов из Николо-Гостиной ц. наряду с предметами утвари XVII-XVIII вв. он отметил фотографии Остромирова Евангелия 1056-1057 гг. в бархатном переплете с украшениями и рекомендовал передать их в б-ку Астраханского ун-та. Он составил подробные описания икон и предметов, полностью привел все надписи, оставленные мастерами, владельцами и проч., отметил места их происхождения. В работе с рукописями и старопечатными книгами Д. следовал обычной краткой схеме (название, оклад/переплет, почерк, материал и т. д.), зафиксировал полностью все записи писцов и ктиторов. Он подчеркивал, что в кладовой Троицкой ц. оказалось «значительное собрание икон весьма хорошей кисти из старого иконостаса этого храма. Все они сложены в кучи среди церковного старья и покрыты густым слоем пыли и грязи. При более тщательном и подробном осмотре этого старья найдутся несомненно и очень ценные образцы русской иконописи XVII-XVIII веков... могущие стать украшением будущего музея древностей и русского искусства прошлых веков» (Там же. Д. 103. Л. 8). Нек-рые описания выходят за рамки сухого каталога и представляют собой научные трактаты, Д. и его помощникам удалось сфотографировать «все ценности в храмах Астрахани, православных, католических, армянских и в протестантских...» (Там же. Ф. 585. Оп. 1. Д. 2805).
В 1922 г. Д. был арестован по обвинению в скрытой агитации против кампании по изъятию церковных ценностей. Поводом для ареста послужил поданный им в комиссию протест против изъятия предметов церковной утвари XVII-XVIII вв., имевших большую историческую и художественную ценность. В архиве хранятся документы, касающиеся пребывания Д. под следствием: «Объяснительная записка А. А. Дмитриевского по поводу обвинения его в «скрытой агитации» против изъятия церковных ценностей» (Там же. Ф. 253. Д. 105); «Обвинительное заключение следователя по важнейшим делам Астраханского губюста по делу о сопротивлении А. А. Дмитриевского и др. против изъятия церковных ценностей в пользу голодающих от 18 сент. 1922 г.» (Там же. Д. 106). В объяснительной записке Д. отвергает выдвинутые в его адрес обвинения и обосновывает свои действия, в т. ч. и выступления на собраниях церковных общин в защиту исторических ценностей, ссылаясь на соответствующие пункты Декрета об отделении Церкви от гос-ва, Постановления ВЦИК об изъятии церковных ценностей и инструкций по их выполнению, данных комиссиям. Говоря о нарушениях пункта инструкции об изъятии ценных предметов в присутствии представителя отдела музеев, Д. приводит пример с серебряной ракой св. Александра Невского, к-рую отстояли представители Главмузея и Эрмитажа, присутствовавшие при вскрытии мощей в Петрограде. В обвинительном заключении кроме имени Д. перечислены имена 15 священнослужителей, также обвиненных в сокрытии ценностей при сличении списков. 5 чел. были освобождены за недоказанностью вины, дела остальных после 6-месячного пребывания в тюрьме были переданы в суд с обвинениями по статьям 69, 80 (п. 3), 91, 108 и 180 (п. 3) УК РСФСР. В свою защиту на суде Д. говорил о произволе комиссии по изъятию ценностей в Астрахани и о признании ее председателя в том, что он не имел никакого понятия о научной ценности церковных предметов, не читал инструкцию, данную из центра руководству комиссии, не имел в составе комиссии ни одного сведущего человека. Д. был осужден на год условно и выпущен на свободу в окт. 1922 г. По его словам, «из суда вышел при восторженных овациях публики» (Там же. Ф. 585. Оп. 1. Д. 2805).
Д. в Петрограде (Ленинграде) в 1923-1929 гг.
В янв. 1923 г., после закрытия Астраханского ун-та, Д. остался без работы и вернулся в Петроград. Он поселился в части своей прежней квартиры в доме, некогда принадлежавшем ИППО (Мытнинская ул., д. 10, кв. 10). 24 янв. 1923 г. он обратился с письмом к акад. С. Ф. Платонову с просьбой найти ему работу в Петрограде. В этом письме он подробно описывал свою деятельность в Астрахани с 1918 по 1922 г., в т. ч. историю ареста в связи с изъятием церковных ценностей. Обратился он и к Ф. И. Успенскому с просьбой предоставить ему место в Палестинском об-ве; однако правительство сократило финансирование об-ва, и сохранились только 2 штатные должности, к-рые были заняты. Не получив постоянного места работы, Д. стал активным членом Русско-византийской комиссии при АН, участвовал в работе по подготовке переиздания греч. «Глоссария» Дюканжа. Он писал биографию Ж. Гоара , используя переписку последнего с Львом Алляцием, хранившуюся в Музее палеографии (ныне в Архиве ФИРИ РАН). В 1924 и 1926 гг. выступал с докладами о Гоаре, в 1926-1927 гг.- с докладами об «Обряднике» имп. Константина VII Багрянородного. В 1924 г. Д. был призван в качестве эксперта по вопросу о притязаниях синайских монахов относительно возвращения в мон-рь Синайского кодекса Свящ. Писания. В докладной записке он подробно излагал историю приобретения кодекса и обосновал права России на владение им (Мнение профессора А. А. Дмитриевского по вопросу о Синайском кодексе V в. // РНБ ОР. Ф. 253. Д. 188).
С осени 1923 до 1928 г. Д. преподавал литургику на богословских курсах - единственной, существовавшей тогда в советском государстве правосл. школе, получившей в 1925 г. статус Высших богословских курсов (ВБК) с правом присваивать академические звания. В архиве ученого сохранились неизданные лекции, прочитанные им на ВБК (Наука о православном богослужении // Там же. Д. 200, 201). Д. надеялся осуществить издание лекций. Опасаясь ареста и уничтожения архива, он отправил экземпляр лекций другу, астраханскому свящ. Иоанну Болтинскому, который также находился под постоянной угрозой ареста (Письма И. Болтинского 1925-1928 гг. // Там же. Д. 366).
В это время Д. руководил подготовкой диссертаций, сохранились его неопубликованные отзывы о сочинениях студентов: прот. А. Голосова - «Церковная жизнь на Руси в половине XVII в. и изображение ее в записях Павла Алеппского» (Там же. Д. 189, 190); А. Базунова - «Чин богоявленского водоосвящения (великой агиасмы)» (Там же. Д. 193); Н. Д. Успенского - «Происхождение чина агрипнии, или всенощного бдения, и его составные части» (Там же. Д. 194). Продолжались контакты Д. с зарубежными коллегами, среди его корреспондентов этого периода - В. Грюмель, кард. Дж. Меркати, П. Лоран. В 1924 г. он предлагал редакции «Byzantion» опубликовать 4-й и 5-й тома «Описания литургических рукописей, хранящихся в библиотеках Православного Востока». В эти же годы Д. получил приглашение от Н. Н. Глубоковского приехать в Софию и занять кафедру литургики на богословском фак-те Софийского ун-та, но отказался (Письмо С. А. Жебелёва от 10 нояб. 1926 г. // Там же. Д. 460).
Переписка Д. 1917-1929 гг. содержит сведения о судьбе рус. ученых и церковных деятелей в послереволюционные годы. Д., подобно мн. др. своим коллегам, в 20-х гг. находился в бедственном материальном положении: жалованья за лекции не хватало даже на поддержание самого скромного образа жизни. Помощь ему оказывали ученики (слушатели ВБК А. Х. Пален, Н. Д. Успенский, а также прот. К. Кекелидзе). В 1925 г. Д. и И. И. Соколов получили денежную помощь от секретаря Палестинского об-ва в Иерусалиме (Письмо от 29 марта 1925 // Там же. Д. 612). 13 нояб. 1927 г., несмотря на протесты Д., ВБК устроили торжественное чествование по случаю 45-й годовщины его преподавательской деятельности (Поздравительные адреса // Там же. Д. 11. Л. 5-6, 7-9). В кон. авг. 1928 г. курсы прекратили существование. Д. продолжил работу над критическим трудом о «Евхологии» Гоара. Дату смерти Д.- 8 авг. 1929 г.- сообщает В. Н. Бенешевич; в др. источниках указывается 10 авг., когда, вероятно, состоялись похороны Д. на Никольском кладбище Александро-Невской лавры. \tab
Архив и рукописное собрание Д.
В 20-х гг. Д. обратился в БАН с предложением купить его собрание рукописей на греч., араб., копт., серб., болг. и славяно-рус. языках (Там же. Д. 21, б/д). Основная его часть поступила в БАН в 1928-1929 гг., была разделена на 2 части: рукописи XIII-XIX вв. на слав. и рус. языках (БАН. Собр. 22) - всего 50 ед. хр. и рукописей XI-XIX вв. на греч., груз. и тур. языках (БАН. Собр. 29) - 38 ед. хр. Описание пергаменных рукописей из собр. Д. включено в справочник «Пергаменные рукописи БАН» (Л., 1976 (по указ.)).
Архив Д., мн. материалы к-рого еще ждут публикации, поступил в РНБ сразу после его смерти в 1929 г. через Гос. книжный фонд. Часть фонда была разобрана и обработана (без описи) Бенешевичем и Ф. Я. Поповым в 30-х гг., причем ряд греч. рукописей из фонда были внесены Бенешевичем в инвентарь греч. рукописей (см.: Гранстрем Е . Э . Каталог греч. рукописей Ленинградских хранилищ. Вып. 5: Рукописи XIII в. // ВВ. 1964. Т. 25. С. 191-192. № 458; С. 207-208. № 504). Е. Э. Гранстрем были сделаны описания писем греч. деятелей, списков с греч. рукописей и др. материалов на греч. языке. 3 слав. рукописные книги описаны Н. Н. Розовым. Последняя опись составлена в 1970 г. В. Ф. Петровой. Нек-рые научные труды Д. и его переписка хранятся в ПФА РАН (см.: Тр. Архива АН. М.; Л., 1946. Вып. 9. Т. 2. С. 127-128).
По случаю 150-летия со дня рождения Д. в 2006 г. были проведены научные конференции: 23 марта в Москве (ИППО), 12 мая в С.-Петербурге (РНБ ОР (Дом Плеханова)).
Л. А. Герд
Д. как литургист
и издатель важнейших памятников христ. богослужения известен не только в России, но и далеко за ее пределами благодаря изысканиям в области христ. археологии и литургики. Особое значение в становлении Д. как ученого сыграл его учитель в КазДА Н. Ф. Красносельцев (Сове . 1968. С. 39).
Первым историко-литургическим сочинением Д. является обширная ст. «Богослужение в Русской Церкви за первые пять веков» (1882), написанная по поводу книги Н. Ф. Одинцова «Порядок общественного и частного богослужения в древней России до XVI в.» (СПб., 1881). Д. начал статью с разбора источников и литературы, использованных Одинцовым, и посчитал их подбор неудовлетворительным. По мнению Д., исследователь истории правосл. богослужения в Русской Церкви должен использовать генетический метод как «надежный, вполне научный и самый богатый по своим результатам» (Богослужение в Русской Церкви за первые пять веков // ПС. 1882. Ч. 1. № 2. С. 150) (впосл. он будет использовать этот метод исследования, к-рый дает возможность показать, какое отражение находят в богослужебной традиции Руси литургические памятники Греческой Церкви). В этой работе Д. разделил историю рус. богослужения на 4 периода (эпохи): от принятия на Руси христианства в 988 г. до смерти митр. Киприана в 1406 г. (когда, как считал Д.- в свете новейших данных ошибочно,- богослужение в Русской Церкви полностью зависело от богослужения визант. Церкви, копируя его даже в мелочах); с 1406 г. и до Стоглавого Собора (1551) (в начале этого периода богослужение Русской Церкви подверглось мощному южнослав. влиянию; характерная черта эпохи XVI в.- попытка ввести в богослужебный круг множество служб в честь рус. святых); с 1551 г. и до Московского Собора 1667 г. (когда была осуществлена попытка унификации богослужебных чинов, но не по греч. оригинальным текстам, а, по мнению Д., по «личному вкусу и произволу отцов Собора», рекомендовавших пользоваться чинами, известными в рукописях; с введением книгопечатания различия в чинопоследованиях были окончательно зафиксированы и распространены); 1667 г.- кон. XIX в. (эта эпоха характеризуется единообразием в богослужении, к-рое было достигнуто благодаря книжной справе, осуществленной патриархом Никоном и его преемниками) (Там же. С. 154-160). Далее Д. рассматривал историю славяно-рус. Типикона, чины дневного богослужения, чинопоследования таинств и проч. «второстепенных последований». Особо он останавливался на характеристике богослужения времени пения Триоди Постной и Цветной, для чего использовал мн. рукописи богослужебных книг (Там же. № 3. С. 253-278, 287-294). Д. отмечал (согласно новейшим исследованиям, не вполне верно) совпадение состава служб суточного круга в Студийском и Иерусалимском уставах, за исключением всенощного бдения (Там же. Ч. 2. № 9. С. 346), описал историю чина проскомидии и литургии (Там же. Ч. 3. № 10. С. 149-167; № 12. С. 372-394).
Эту работу продолжает исследование «Богослужение Русской Церкви в XVI в.» (Каз., 1884), написанное на основе его канд. и позже магист. диссертации. Оно состоит из исторического введения, характеризующего эпоху, благоприятствовавшую «оживлению в деле устройства богослужебной практики», и источников, к-рыми он пользовался для написания исследования (Там же. С. I-XIV). 1-я глава посвящена службам суточного круга (Там же. С. 1-144); во 2-й разбирается история Иерусалимского устава в XV-XVI вв. в России, его отличия от совр. печатного Типикона и судьба монастырских уставов, или Обиходников (Там же. С. 145-240); в 3-й главе - история чинопоследований таинств, к ней даны 10 приложений, содержащих публикацию текста ряда рукописей. Главная задача исследования - «исчерпать, по мере возможности, все особенности богослужебных чинов... и объяснить их историческое происхождение» (Там же. С. VI). Положения работы сводятся к следующим пунктам: 1) богослужение Русской Церкви в XVI в. основывалось на богослужении предшествовавшего времени; 2) это время характеризовалось окончательным утверждением Иерусалимского устава и появлением монастырских Обиходников, хотя и основывавшихся на нем, но отражавших местные особенности (Там же. С. III); 3) греч. Евхологий на рус. почве разделился на 2 самостоятельные богослужебные книги - Служебник и Требник , которые часто содержали неск. списков и редакций одного и того же чина (Там же. С. II); в это время появилось неск. новых чинопоследований: чин возведения в митрополиты и патриархи, чин пещного действа, чин шествия на осляти, чин Страшного Суда, чин вселенской панихиды. Эта работа Д. стала некой «программой» его дальнейших изысканий.
Д. считал, что в текущий момент развития литургической науки следовало не писать обобщающие курсы и монографии, а издавать литургические памятники и потом, уже на основании достаточного количества источников, заниматься исследованиями. Итогом его зарубежных поездок с научными целями явилось издание монументального труда «Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках Православного Востока» (см.: Дмитриевский . Описание), который представляет собой публикацию мн. греко-язычных литургических памятников X-XIX вв.; именно благодаря этому изданию Д. был прозван «русским Гоаром».
1-й том «Описания...» содержит полные тексты важнейших в истории правосл. богослужения уставов: Типикона Великой ц., «Завещания» прп. Саввы Освященного, студийского «Ипотипосиса», «Диатипосиса» прп. Афанасия Афонского, Евергетидского Типикона, полные или частичные тексты др. Типиконов студийской традиции. В предисловии (С. I-CXLVII) Д. говорит о рукописях, по к-рым издается тот или иной памятник, о принципах публикации, об особенностях содержания и проч. (в виде отдельных статей разделы этого предисловия были частично опубл. в ТКДА в 1895). 2-й том посвящен Евхологию и содержит публикацию множества выписок из рукописей Евхология синайского, афонских, патмосского, иерусалимских, к-польских и иных собраний. Д. задумывал это издание как своеобразное продолжение предпринятого Гоаром в XVII в. полного (как казалось Гоару) издания текстов визант. Евхология. Первоначально Д. хотел дополнить издание Гоара публикацией отсутствующего в нем материала, но в ходе работы он обнаружил, что каждый из чинов Евхология имеет свою, порой непростую историю, молитвы и рубрики этих чинов известны в разнообразных редакциях и т. д. Благодаря изданию Д. изучение истории чинов Евхология было осознано мировой наукой как важнейшая проблема визант. литургики. Всего в издании Д. описано 162 Евхология; из-за недостатка материальных средств Д. был вынужден отказаться от публикации еще более 40 подготовленных к изданию Евхологиев, гл. обр. зап. происхождения (Дмитриевский . Описание. Т. 2. С. IV). 3-й том посвящен рукописям и первопечатным изданиям Иерусалимского устава и состоит из 3 «отделов»: в 1-м помещены древние редакции устава (Там же. Т. 3. С. 1-508); во 2-м - позднейшие афонские редакции (Там же. С. 508-748); в конце книги содержится публикация текста Типикона Великой ц. по рукописи Hieros. Stavros 40 (Там же. С. 766-768); из-за событий 1917 г. издание осталось незавершенным и обрывается на полуслове - подготовленные к печати последние тетради с текстом Типикона и указателями остались ненапечатанными. Д. планировал издать еще 2 тома текстов нек-рых южноитал. и отдельных слав. Евхологиев (план томов см.: Арранц . 1995. С. 131-132), а также завершить публикацию Типикона Великой ц. по рукописи Hieros. Stavros 40 и опубликовать важнейшую редакцию этого устава по рукописи Дрезденской б-ки (№ A 104 - т. н. Дрезденский Апостол; в 1945 эта ркп. очень пострадала, так что в наст. время ее текст практически невозможно прочитать), но планы не осуществились, и собранные Д. материалы хранятся в архиве Д. в РНБ, ожидая публикации.
Красносельцев, 1-й рецензент этой работы Д., оценил ее очень высоко, отметив, что издание «должно составить целую эпоху в истории православной литургической науки и послужить основой для полного переустройства многих самых важных ее отделов» (Красносельцев Н . Ф . [Рец. на:] Дмитриевский А. А. Описание литургических рукописей. Т. 1. К., 1895 // ВВ. 1897. Т. 4. С. 587). Издание древних литургических памятников вводило в научный оборот новые источники, без которых реконструкция истории православного богослужения была бы невозможна. Принцип подачи текста, к-рым руководствовался Д., отличался от принципа, принятого в совр. науке: он публиковал только те тексты, которые, по его мнению, представляли особый интерес, часто выпуская из рукописей целые куски, делая сокращения и проч. Но даже несмотря на пропуски, издание Д. имеет большое значение, потому что многие из использованных им рукописей до наст. времени не опубликованы, а нек-рые из них уже утрачены.
«Евхологий Сарапиона, еп. Тмуитского» (ТКДА. 1894. № 2. С. 242-274), найденный и впервые опубликованный Д., имеет большое значение для истории раннехрист. богослужения (см. Серапиона Евхологий). Но литургикой этого периода Д. специально не занимался, основной интерес для него представляли рукописи визант. Евхология и различные редакции греч. Типиконов. В частности, Д. издал, дополняя и исправляя публикацию А. Пападопуло-Керамевса, т. н. Святогробский Типикон , сопроводив публикацию историко-литургическими комментариями (Богослужение Страстной и Пасхальной седмиц во св. Иерусалиме IX-X вв. Каз., 1894). Работа Д. «Древнейшие патриаршие Типиконы - Святогробский иерусалимский и Великой Константинопольской церкви: Критико-библиографическое исследование» (К., 1907) явилась продолжением его исследования иерусалимского Святогробского Типикона и к-польского Типикона Великой ц.; она содержит важные для истории литургики выписки из Дрезденского Апостола.
Д. принадлежит и множество работ церковно-практической направленности, в к-рых он применяет методы и аппарат критической литургики для решения возникавших в пастырской и приходской богослужебной практике частных вопросов. К этим работам в первую очередь относится большая серия статей на разные темы, опубликованных в 1885-1903 гг. в ж. «Руководство для сельских пастырей». Статьи, к-рые были посвящены различным чинам хиротесий и хиротоний, составили кн. «Ставленник...» (К., 1904), доныне актуальную как с практической, так и с научной т. зр. В той же серии было издано и небольшое, но весьма важное исследование Д. о древнейшей сохранившейся греч. рукописи Часослова - Sinait. gr. 863 (Что такое κανὼν τῆς ψαλμωδίας, так нередко упоминаемый в жизнеописании прп. Саввы Освященного? // РукСП. 1889. № 38. С. 69-73), впервые введенной им в научный оборот.
Д. как рецензент подвергал рецензируемые им работы чрезмерно строгой критике, но это не исключало весьма важных научных замечаний и дополнений по теме работы. В отзыве на соч. прот. М. И. Орлова «Литургия свт. Василия Великого: Первое крит. изд.» (СПб., 1909) он писал о формировании окончательного текста литургийного формуляра в стандартных печатных изданиях; в приложении к рецензии он опубликовал ряд диатаксисов Божественной литургии по различным славянским и греческим рукописям. Исследование Д. об истории исправления текста рус. Служебника в сер.- 2-й пол. XVII в. было опубликовано А. Г. Кравецким только в 2004 г. (Дмитриевский А . А . Исправление книг при патриархе Никоне и последующих патриархах. М., 2004).
Всего с 1878 по 1928 г. Д. издал более 200 статей археологического и историко-литургического содержания, рецензии на исследования по литургике, отзывы на диссертации (44), некрологи и проч. В архиве Д. хранится еще ряд неопубликованных сочинений, созданных после 1917 г., в т. ч. обширная работа «Яков Гоар и его Евхологий 1647 г.» (РНБ. Ф. 253. Д. 156), над к-рой Д. трудился в течение мн. лет, исследования о визант. придворном церемониале («Историко-археологические и критические этюды к «Обряднику» в издании Рейске» (Там же. Д. 141, 142) и «Устав Константина Порфирородного, исследование текста» (Там же. Д. 155)), лекции по литургике разных лет, озаглавленные как «Наука о православном богослужении» (РНБ. Ф. 253. Д. 196, 197, 200, 201), и др.
С. Ю. Акишин
Библиогр. трудов: Die Bibliographie des russischen Liturgisten A. A. Dmitrievsky // OCP. 1960. Vol. 26. P. 108-140; Махно Л ., свящ . Обзор литург. трудов проф. А. А. Дмитриевского: Стипендиатский отчет по каф. литургики / МДА. Загорск, 1967. Ркп.; он же . Список трудов проф. А. А. Дмитриевского в порядке их публикации // БТ. 1968. Сб. 4. С. 95-107.
Соч., опубликованные в кон. ХХ в.: Наши коллекционеры рукописей и старопечатных книг проф. В. И. Григорович, еп. Порфирий Успенский и архим. Антонин Капустин / Публ., коммент.: Ф. Б. Поляков, Б. Л. Фонкич // Byzantinorussica. 1994. Т. 1. С. 165-197; Лавра прп. Харитона исповедника: (Айн-Фарское дело) (1904-1914 гг.) // Россия в Св. Земле: Док-ты и мат-лы / Сост., предисл.: Н. Н. Лисовой. М., 2000. Т. 2. С. 307-328; Очерк о жизни и деятельности архим. Леонида (Кавелина), третьего начальника Рус. Духовной миссии в Иерусалиме, и его науч. труды по изуч. правосл. Востока / Подгот. текста: архим. Иннокентий (Просвирнин), игум. Сергий (Данков), С. П. Аникина; предисл.: Н. Н. Лисовой // Там же. С. 379-543; Исправление книг при патр. Никоне и последующих патриархах / Ред.: А. Г. Кравецкий. М., 2004; Еп. Порфирий Успенский как инициатор и организатор первой Рус. Духовной миссии в Иерусалиме и его заслуги в пользу православия и в деле изучения христ. Востока // СИППО. 1905. Т. 16. Вып. 3. С. 229-361; Вып. 4. С. 457-547. М., 2006.
Лит.: Летницкий Н . И . Новый чл.-корр. АН, ординарный проф. КДА А. А. Дмитриевский. Астрахань, 1904; Aalst G ., van . A. A. Dmitrievsky (1856-1929): Biographische gegevens en zijn liturgische leer vooral over het liturgisch Typikon // Het Christelijk Oosten. Nijmegen, 1955. T. 7. P. 29-37, 212-225; 1956. T. 8. P. 163-176; Сове Б . И . Русский Гоар и его школа // БТ. 1968. Сб. 4. С. 37-84; Успенский Н . Д . Из личных воспоминаний об А. А. Дмитриевском // Там же. С. 85-90; Уржумцев П . В . Школа «русского Гоара» в Ленинградской Духовной академии // Там же. С. 91-94; Арранц М . А. А. Дмитриевский: Из рукописного наследия // Архивы рус. византинистов в С.-Петербурге. СПб., 1995. С. 120-133; Варламова С . Ф . Из истории борьбы Советского гос-ва с голодом в начале 20-х гг. ХХ 100-летия: По печатным и рукописным мат-лам из фондов РНБ // К 75-летию Дома Плеханова, 1928-2003: Сб. ст. и публ., мат-лы конф. СПб., 2003. С. 174-182; Лобовикова К . И . А. А. Дмитриевский и вел. кнг. Елизавета Федоровна: Неск. штрихов к биографии ученого // Мир рус. византинистики: Мат-лы архивов С.-Петербурга / Ред.: И. П. Медведев. СПб., 2004. С. 241-255; Акентьев К . К . Следы дрезденского списка (A 104) Типика Св. Софии в архиве А. А. Дмитриевского (в печати); Рогозный П . Г . [Пред нашими взорами совершился суд над историей: Проповедь проф. А. А. Дмитриевского 5 марта 1917 г.] // ВИД (в печати).
В феврале 1905 г. после гибели Сергия Александровича Председателем ИППО высочайшей волей была назначена великая княгиня Елисавета Феодоровна. Полтора года спустя, встал вопрос и о замещении должности Секретаря Общества. Одной из первых была названа кандидатура профессора Киевской Духовной Академии знаменитого историка-литургиста Алексея Афанасьевича Дмитриевского (1856-1929).
В одной из недавних публикаций высказывалось суждение, что выбор Дмитриевского на должность Секретаря ИППО после смерти А. П. Беляева принадлежал лично Елисавете Феодоровне . На самом деле процедура принятия решений в руководстве ИППО была несколько сложнее. Обсуждались кандидатуры российского генерального консула в Бейруте князя А. А. Гагарина, крупнейшего ученого-арабистаН. А. Медникова. Вице-председатель Общества Николай Милиевич Аничков предлагал назначить Д. В. Истомина, который был прежде помощником Секретаря. Последний был хорошо известен великой княгине: его отец, В. К. Истомин, управлял конторой Ее Высочества. Однако Елисавета Феодоровна «весьма решительно» отвергла его кандидатуру, хотя поиск нового Секретаря все равно предоставила Совету. Новых кандидатур оказалось две — профессор Петербургской Духовной Академии И. И. Соколов и профессор Киевской - А. А. Дмитриевский .
В канун назначения Н. М. Аничков писал М. П. Степанову: «Дмитриевский — знаток археологии и греческого языка; он был несколько разв Палестине и Сирии, на Синае и Афоне, писал много о святых местах и хорошо знаком с местными деятелями в Греческой Церкви. А.А. - человек известный в России и за границей по его трудам; он очень живой, деятельный и обладает терпением и трудоспособностью. В. Н. Хитрово знал Дмитриевского хорошо и был с ним в переписке, а сам профессор относится с особым уважением к памяти Василия Николаевича. Кроме того, Дмитриевский, состоя членом Киевского отдела Палестинского Общества, своими публичными чтениями принес не только нравственную, нои материальную выгоду Обществу. Правда, он человек не светский, не умеет держать себя в обществе. Ему 52 года. Он на будущий год выслуживает пенсию в 2400 руб., у него только жена (дочь смотрителя зданий нашего посольства в Константинополе). Дмитриевский, которогоя узнал в два продолжительные пребывания его в Петербурге очень хорошо, человек порядка, твердых правил, самостоятельный, знает себе цену, не очень уступчив и принадлежит к тем, о ком Священное Писание говорит: «В нем лести несть»» .
Одобрительно отнеслась к кандидатуре А. А. Дмитриевского и вдова Хитрово — София Доминиковна. В письме к тому же Степанову от 18 сентября1906 г. она писала: «Вчера был у меня Н. М. Аничков и сообщил мне, что один из главных кандидатов на пост Секретаря Общества — профессор Дмитриевский, Киевской Духовной Академии. Не имею удовольствия знать его лично, но давно зачитывалась его статьями об архимандритеАнтонине и об епископе Порфирии и радовалась, что именно ему поручено составить историю Общества. <…> Присоединяюсь поэтому всей душойк этому плану (утвердить А. А. Дмитриевского на посту Секретаря. - Ред.) и молю Бога, да поможет Он Вам устранить все препятствия к егоосуществлению» .
При личной встрече А. А. Дмитриевский произвел благоприятное впечатление и на августейшего Председателя ИППО. Как писал Алексею Афанасьевичу тот же Н. М. Аничков, «имею честь сообщить, что еще до получения Вашего письма имел обстоятельное описание Вашего представления Великой Княгине, полученное от Михаила Петровича <Степанова>. Очень рад, что Вы произвели на Ее Высочество вполне хорошее впечатление. Впрочем, иначе и быть не могло» .
Действительно, А. А. Дмитриевский был известен не только в России, но и в Европе как крупнейший специалист по исторической литургике Православного Востока, великий труженик русской церковной науки.Уже магистерская диссертация Дмитриевского «Богослужение в Русской Церкви в XVI веке» (Казань, 1884) была признана «весьма солидным вкладом в науку археологии вообще и археологии православного Богослужения, в частности». 16 декабря 1883 года ее автор был избран доцентом на кафедру литургикии церковной археологии в Киевской Духовной Академии. На протяжении почти четверти века дальнейшая его научная жизнь будет связана со старейшей из русских духовных академий.
Пристальный интерес к византийским источникам, к библиотекам и древлехранилищам греческого Востока сделал его не только скрупулезным археографом (десятки объемистых греческих рукописей переписаны им собственноручно, с точностью до знака), но и неутомимым путешественником. В 1886 г., в летнеевакационное время, он отправляется в первую свою научную командировку и проводит несколько месяцевна Афоне. Оценив богатство и многообразие подлежащего систематическому фронтальному обследованию рукописного материала, он подает в Совет Академии прошение о годичной командировке по странам Православного Востока (Афон, Синай, Иерусалим, Патмос и др.). Это первое свое большое путешествие по Востоку (1887-1888) Дмитриевский подробно описал в опубликованном отчете .
В Иерусалиме, где он прежде всего познакомился с начальником Русской Духовной Миссии архимандритом Антониной, им был найден в Патриаршей библиотеке древний «Устав служб Страстной и Пасхальной седмицв Иерусалиме» (в копии с рукописи 1122 г.), чрезвычайно важный для истории иерусалимского богослужения. Библиотека Синайского монастыря «дала такое количество богослужебных рукописей, - писал Дмитриевский в отчете о своем путешествии, — какого я не встречал в других восточных библиотеках» .
По возвращении Дмитриевский представил в Совет Киевской Академии план научного издания обследованных им литургических памятников.Все издание должно было состоять из двух частей (трех томов): «Греческие типиконы» в двух томах и «Евхологии» в одном томе.
Однако подготовка задуманного издания продвигалась очень медленно. В 1895 г. выходит первый том главного труда жизни А. А. Дмитриевского— фундаментального «Описания литургических рукописей, хранящихся в библиотеках Православного Востока» . Рецензенты этого тома(он был представлен в качестве докторской диссертации в Казанскую Духовную Академию) отмечали, что его значение для науки православной литургики можно сравнить лишь со значением, какое имеет многотомный труд митрополита Макария (Булгакова) - для науки Русской Церковной Истории.
Второй том «Описания», «Евхологии», вышедший в 1901 году, является продолжением знаменитого в европейской науке труда доминиканца Якова Гоара «Евхологион» (с тех пор и закрепилось за Дмитриевским звание «русского Гоара») . Третий, и последний из увидевших свет, том «Описания» появился в 1917 г., когда сильно сократившаяся и почти прерванная Первой мировой войной, а затем и революцией деятельность Палестинского Общества высвободила Дмитриевскому время для того, чтобы вернуться к занятиям литургикой . Выпуская этот томв незаконченном виде, он предчувствовал, что на окончание его капитального труда «надеяться отчаянно». «Увидят ли Божий свет, при жизни автора, материалы, относящиеся к греческому Евхологию, и будут ли опубликованы материалы для югославянского Евхология, собранныев библиотеках Синая, Афона и других мест, из коих некоторые погибли уже в огне, все это ведомо единому Богу» .
Мы назвали лишь главный научный труд А. А. Дмитриевского, составивший славу ему и русской литургической науке. Полный список книг и статейученого включает более двухсот публикаций по самым разным церковно-историческим и богословским проблемам74. На основе собственных историко-литургических исследований и 23-летнего опыта преподавания исторической литургики Дмитриевский сумел воспитать целую школу русских литургнетов.
Его неоднократно упрекали — одни за то, что «разбрасывался», отвлекаясь на другие сюжеты, другие за то, что ставил перед собой невыполнимые задачи. «Творчество Дмитриевского, — пишет, например, католический исследователь о.Михаил Арранц, - остается незавершенным как из-за того, что труды не были изданы, так и из-за того, что рабочая программа, которую наш литургист для себя составил, отличалась, без сомнения, чересчур амбициозным характером и осталась бы невыполненной даже в том случае, если бы Дмитриевский располагал большими средствами и если бы обстоятельства для его работы были более благоприятными» .
К счастью, «разбрасывался» Дмитриевский, как правило, с большой пользой для других областей церковно-исторической науки. И, что всего важнее для нашей темы, без этих его «отклонений» и «увлечений» не состоялась бы целая научная эпопея, связанная с его службойв Императорском Православном Палестинском Обществе и трудами по истории русского дела в Святой Земле и на Ближнем Востоке.
Мы говорим «научная», имея в первую очередь в виду монографию А. А. Дмитриевского «Императорское Православное Палестинское Обществои его деятельность за истекшую четверть века» , а также длинный ряд статей и историко-биографических очерков о русских учрежденияхи деятелях в Иерусалиме и на Православном Востоке .
Весной 1905 г., в связи с принятым решением о праздновании в 1907 г. «серебряного юбилея» ИППО, Совет Общества, по рекомендации протоиерея Иоанна Янышева и академика В. В. Латышева, обратился к Дмитриевскому с предложением взять на себя труд по составлению юбилейной Исторической записки. Письмом на имя В. В. Латышева от 6 мая 1905 г. Дмитриевский известил о своем «предварительном согласии». Месяц спустя вице-председатель ИППО Н. М. Аничков от имени Совета сообщил Дмитриевскому об окончательных условиях — «с тем, чтобы работа была выполнена за 2 года (май 1905 - май 1907 гг.), и за это время Общество брало на себя 5 командировок в Петербург, общим числом до 90 дней» .
Уже после первого своего приезда в Петербург и ознакомления с архивными материалами А. А. Дмитриевский в письме на имя Н. М. Аничкова от1 июля 1905 г. высказывает мнение о необходимости включить в Историческую записку очерк деятельности также и Палестинского Комитета (1859-1864) и Палестинской Комиссии при Азиатском департаменте МИДа (1864-1889) - «подготовивших почву для деятельности ИППО на Востокеи указавших, хотя бы то и отрицательно, тот путь, по которому ему следовало направить свою деятельность». «Само собой понятно, - писал Дмитриевский, - что при такой постановке труд мой значительно усложнился бы и должен был бы охватить целое пятидесятилетие». В связис этим он предлагал приурочить юбилейные торжества Палестинского Общества к 50-летию русских учреждений в Палестине (1859-1909). «Четырехлетний срок для составления Записки давал бы возможность автору ее отнестись к выполнению задачи с подобающей знаменательному торжеству серьезностью, и она могла бы быть ценным вкладом в научную литературу палестиноведения» .
Эта идея не нашла поддержки в Совете Общества. Руководители ИППО торопили историка, справедливо опасаясь, что разраставшаяся по хронологии и объему рукопись не будет окончена к сроку. Скажем сразу, что так оно и случилось: история Палестинского Общества была доведенаА. А. Дмитриевским лишь до 1889 г. (времени его слияния с Палестинской Комиссией и издана с подзаголовком: «Вып. 1. 1882-1889 гг.»).
В конце 1906 г., в связи с кончиной А. П. Беляева, Дмитриевский, вызванный незадолго до того церковным начальством в Петербург для работыв Предсоборном присутствии, был приглашен Советом ИППО занять место Секретаря — сначала, с 1906 г., на положении и. о., затем, с 1907 г.,на постоянной штатной должности. Он оставался на этом посту до 1918 г., и Общество многим обязано ему не только в научно-издательском, но ив практическом плане. В частности, Дмитриевский возглавил ревизию палестинских учреждений ИППО в 1910 г., активно участвовалв обсуждении педагогической реформы учебных заведений ИППО в Сирии и Палестине (1912-1913 гг.), в дискуссии о создании Комитета палестиноведения и Русского археологического института в Иерусалиме (1915) , в совещаниях о восстановлении русского присутствияв Палестине по окончании Первой мировой войны (декабрь 1914 — февраль 1917 гг.).
В послереволюционные годы, когда даже и научная жизнь Общества, по не зависящим ни от кого обстоятельствам, была сведена к минимуму,Дмитриевский, несмотря на преклонный возраст, вернулся к богословско-педагогической деятельности , а также пытался продолжить работу над подготовкой критического исследования «Евхологиона» Гоара. В Русско-византийской комиссии АН СССР им было сделано в этой связи два доклада: «О неудовлетворительности издания текстов в «Евхологии» Гоара» (1924) и «Византинист XVII века Яков Гоар» (1926). Третий доклад Дмитриевского в Русско-византийской комиссии (21 октября 1926 г. и 9 июня 1927 г.) назывался «Объяснения к «Уставу» Константина Порфирородного». Это были его последние, оставшиеся неопубликованными, научные выступления…
Архивный фонд ученого хранится ныне в Отделе рукописей РНБ (ф.253) и содержит 953 единицы хранения, содержащие огромное количество материалов не только самого А. А. Дмитриевского, но и других деятелей: архимандритов Леонида (Кавелина) и Антонина (Капустина),Н. М. Аничкова, М. П. Степанова и В. Н. Хитрово. Собрание греческих и славянских рукописей и редких книг, принадлежавшее А. А. Дмитриевскому,было передано им незадолго до смерти в Рукописный отдел Библиотеки Академии наук (ныне БРАН) .
Лисовой Николай Николаевич,
доктор исторических наук,
кандидат философских наук,
старший научный сотрудник Института российской истории РАН,
заместитель Председателя ИППО
Примечания
*Фрагмент статьи «Из истории руководства Императорского Православного Палестинского общества: четыре секретаря», из кн. «Православный Палестинский сборник», 102-й выпуск, М., 2005. СС. 26-35.
Лобовикова К. И. А. А. Дмитриевский и Великая Княгиня Елизавета Федоровна (несколько штрихов к биографии ученого)// Мир русской византинистики. Материалы архивов Санкт-Петербурга. СПб., 2004. С. 240-255.
Там же. С. 241.
Там же.
ОР РНБ. Ф.253. Оп. 797а. Д.43. Л. 72об. (Цит. по: Лобовикова К. И. А. А. Дмитриевский и Великая Княгиня Елизавета Федоровна. С. 242.
Там же.
Дмитриевский А. А. Путешествие по Востоку и его научные результаты. Отчет о заграничной командировке в 1887/88 году, с приложениями.Киев, 1890. С. 193.
Там же.
Дмитриевский А. А. Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках Православного Востока. Т. 1. Типика. Ч. 1. Памятники патриарших уставов и криторские монастырские типиконы. Киев, 1895, XX+CXLVII+912+XXV с.
Архимандрит Антоний (Храповицкий). Отзыв о докторской диссертации А. А. Дмитриевского/ /Протоколы Казанской Духовной академии за1896 г. С.263-300. Цит. по: Сове Б. И. Русский Гоар и его школа. С. 56.
Дмитриевский АЛ. Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках Православного Востока. Т.2. Евхологии. Киев, 1901, XII+1058+XXVII+32 с.
Дмитриевский АЛ. Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках Православного Востока. Т.З (первая половина). Типики. Ч. 2. Петроград, 1917, VIII+768+IV с.
Там же. С. VIII. О рукописном наследии ученого и судьбе неопубликованных им IV и V томов «Описания» см.: О. Михаил Арранц.А. А. Дмитриевский: из рукописного наследия. С. 124-133.
Священник JI.Махно. Список трудов проф. Алексея Афанасьевича Дмитриевского в порядке их публикации//Богословские труды. Сб.4. М., 1968. С. 95-108.
О. Михаил Арранц. Дмитриевский: из рукописного наследия. С. 132-133.
Дмитриевский А. А. Императорское Православное Палестинское Общество и его деятельность за истекшую четверть века. 1882-1907 гг.Историческая записка, составленная по поручению Совета Общества. СПб., 1907, VIII+332 с.
Дмитриевский А. А. Начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архимандрит Антонин (Капустин) как деятель на пользу Православияна Востоке. (По поводу десятилетия со дня его кончины. С десятью рисунками и портретом)//Труды Киевской Духовной академии. 1904, № 11. С.319-380; Епископ Порфирий (Успенский) как инициатор и организатор первой Русской Духовной Миссии в Иерусалиме и его заслуги в пользуПравославия и в деле изучения Христианского Востока. (По поводу столетия со дня его рождения)//Сообщения Императорского Православного Палестинского Общества. 1905. T. XVI, вып. 3. С. 329-361; вып. 4, с. 457-547. Отд. изд.: СПб., 1906, с. 124; Державные защитники и покровителиСвятой Земли и августейшие паломники у Живоносного Гроба Господня//Сообщения ИППО. Т. XVIII. Вып. 1-4. С. 422-430; Памяти члена Русской Духовной Миссии в Иерусалиме о. Игумена Парфения, убиенного на горе Елеонской//Сообщения ИППО. 1909. Т. XX. Вып.4. С. 298-308;Граф Н. П. Игнатьев как церковно-политический деятель на Православном Востоке. (По неизданным письмам его к начальнику Русской Духовной Миссии в Иерусалиме о. архимандриту Антонину Капустину). СПб., 1909. С. 79. (Отд. отт. из «Сообщений ИППО»); Памяти Б. П. Мансурова//Сообщения ИППО. 1910. Т. XXI. Вып.З. С. 446-457; Мои «незабудки» на могилу о. протоиерея Александра Петровича Попова//Сообщения ИППО. 1912. Т. XXIII. Вып.З. С.394-414; Памяти В. Н. Хитрово. 1903-1913 (К 10-летию со дня смерти)//Сообщения ИППО. 1913. Т. XXIV. Вып.2. С.263-272; В Бозе почивший митрополит Петербургский Антоний и его сношения по делам церковным с Православным Востоком//Православный собеседник. 1914. № 4, С. 598-606; № 5, с. 920-931; Его Императорское Высочество Великий Князь Константин Константинович — поклонник Святой Земли. Некролог//Сообщения ИППО. 1915. T. XXVI, вып.3-4. С. 408-416; Памяти библиографа и вдохновенного певца Святой Земли С. И. Пономарева. (По переписке его с о. архимандритом Антониной и В. Н. Хитрово). Петроград, 1915. С.57.
Письмо профессора Киевской Духовной академии А. А. Дмитриевского академику - В. В. Латышеву. Киев, 6 мая 1905 г. Подлинник//АВП РИ, ф. РИППО, оп.873/1; д.183, л.2-2об.
Там же, л. З-Зоб.
Там же, л.5-5об.-6.
Отчет по ревизии подворий Императорского Православного Палестинского Общества в Иерусалиме, Назарете и Хайфе в 1910 г.//Архиввостоковедов Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН. Ф.120, оп.З доп., д. 2 (240 стр. машинописного текста).
Записка Секретаря ИППО А. А. Дмитриевского о научной деятельности Общества. Петроград, март 1915 г. Подписанный машинописный экземпляр. Россия в Святой Земле. Т.1. С. 350-356.
АВП РИ, ф.РИППО, оп.873/1, д. 6, т. 1-2.
Успенский Н. Д. Из личных воспоминаний об А. А. Дмитриевском// Богословские труды. Вып. 4. М., 1968. С.85-90.
Медведев И. П. Материалы к истории рукописных собраний Санкт-Петербурга//Православный Палестинский сборник. Вып. 98. СПб., 1998,с. 132-138.
Дмитревский Г. А.
Георгий Александрович (9(22) III 1900, Москва - 2 XII 1953, Ленинград) - сов. хор. дирижёр и педагог. Засл. деят. иск-в РСФСР (1946). В 1929 окончил Московскую консерваторию по классу хор. дирижирования А. В. Александрова, занимался в аспирантуре у H. M. Данилина (1929-31). Теоретич. предметы изучал у Б. Л. Яворского и M. M. Ипполитова-Иванова. С 1918 начал педагогич. работу в качестве руководителя муз. студии при заводском клубе. С 1920 преподавал в Музыкальном техникуме им. Красной Пресни, в 1930-44 - в Моск. консерватории (с 1939 профессор, в 1936-40 декан, в 1941-43 зав. кафедрой хорового дирижирования, в 1942-44 зам. директора). С 1945 профессор и зав. кафедрой хор. дирижирования Ленингр. консерватории, худ. рук. и педагог хор. уч-ща при Ленингр. капелле. Среди учеников Д. - К. Б. Птица, В. Г. Соколов и др. Как дирижёр Д. возглавлял крупнейшие хор. коллективы: капеллу Моск. филармонии (1935-36), хор Укр. радиокомитета (1941-42), Ленинградскую академическую капеллу им. М. И. Глинки (1943-53). Под рук. Д. капелла исполнила впервые ряд крупных произв. сов. композиторов. Автор трудов: "Хороведение и управление хором" (М.-Л., 1948, М., 1957) и "Хрестоматия по хоровому дирижированию" (М., 1953), обр. и переложений разл. произв. для хора б cappella.
Литература
: Памяти Г. Дмитревского, "СМ", 1954, No 2, с. 159; Дмитревская К. Н., Г. А. Дмитревский. Очерк жизни и творчества (1900-1953), Л., 1959; Локшин Д. Л., Замечательные русские хоры и их дирижеры, М., 1963, с. 114-20.
Музыкальная энциклопедия. - М.: Советская энциклопедия, Советский композитор . Под ред. Ю. В. Келдыша . 1973-1982 .
Смотреть что такое "Дмитревский Г. А." в других словарях:
Дмитревский русская фамилия. Известные носители: Дмитревский, Владимир Александрович (настоящая фамилия Демерт) (1820−1871) русский драматический актёр Малого театра. Дмитревский, Владимир Иванович (1908 1978) русский писатель,… … Википедия
Иван Афанасьевич (1736 1821), актер, театральный деятель, педагог, литератор. В 1749 51 в ярославской труппе Ф.Г. Волкова (был с ней в Санкт Петербурге), с 1756 в труппе первого русского постоянного профессионального публичного театра.… … Современная энциклопедия
Иван Афанасьевич (1734 1821), актёр, режиссёр, педагог, действительный член Российской академии (1802). В 1749 51 в Ярославской труппе Ф. Г. Волкова, с 1756 в труппе первого русского постоянного публичного театра (Санкт Петербург). Один из… … Русская история
Иван Афанасьевич , русский актёр, режиссёр, педагог, театральный деятель. Действительный член Российской академии (1802). Друг Ф. Г. Волкова и его сподвижник по созданию театра в… … Большая советская энциклопедия
ДМИТРЕВСКИЙ - [Дмитриевский] Иван Иванович (1754, г. Михайлов Переяславль Рязанской пров. 5.04.1823, Рязань), переводчик, литургист. Сын прот. И. Т. Дмитриевского. В 1764 1766 гг. обучался в Рязанской ДС, затем в Славяно греко латинской академии, где… … Православная энциклопедия
Сотр. "Черниг. епарх. вед." 1860 1870 гг. {Венгеров} Дмитревский, Ф. см. Кушенов Дмитровский. {Венгеров} …
Педагог, сотр. "Филол. запис." 1880 гг. {Венгеров} … Большая биографическая энциклопедия
Состав. руководства для игры на гитаре (СПб., 1829). {Венгеров} … Большая биографическая энциклопедия
Переводч. при Синоде, р. 1754 в Рязанск. губ., в семье протоиерея, † 1809. {Венгеров} … Большая биографическая энциклопедия
Юрист, авт. "Нотариального руководства" (1882). {Венгеров} … Большая биографическая энциклопедия
Книги
- , Дмитревский В.. Воспроизведено в оригинальной авторской орфографии издания 1884 года (издательство`Казань. Типография Императорского университета`). В…
- Александрийская школа. Очерк из истории духовного просвещения от I до начала V века по Р. Хр. Дмитревский В. 1884. pdf , Дмитревский В.. Воспроизведено в оригинальной авторской орфографии издания 1884 года (издательство "Казань. Типография Императорского университета")…
