В новой книге опубликованы записки, постановления, статьи, публичные выступления вождей революции и прочие документы, которые зачастую изобличают их гораздо убедительнее, чем это можем сделать мы по прошествии десятилетий. Вот, например, одно из поручений : «Затянуть процесс раскола цер кви, дать основательно разодраться попам и тем окончательно дискредитировать себя в глазах населения» . Вот слова, как-то оброненные вождем: . Вот другие: <…> <…> Каждый знает, что дьявол - коммунист. А Бог, несомненно, добропорядочный консерватор» .
Издательство Символик совместно с Российским Институтом стратегических исследований представляют сборник ««Православный» сталинизм: вопросы и ответы», открывающий серию изданий, посвященных 100-летию Октябрьской революции.
.
Как православный человек должен относиться к коммунизму?
Можно ли назвать завершенной эпоху большевизма в России?
Книга отвечает на эти и многие другие судьбоносные вопросы. Истории, представленные в сборнике, основаны на сухих и, вместе с тем, страшных исторических фактах, реалиях.
Иосиф Сталин: «Дьявол, разумеется, на моей стороне»
«Оклеветан Сталин, оболган! Если он и перегнул палку с репрессиями – так зато страну поднял, Гитлера победил!» – с такой, с позволения сказать, точкой зрения все чаще приходится сталкиваться. И ладно бы эти слова произносили восьмидесятилетние бабушки, чьим семьям счастливо удалось избежать в сталинскую эпоху расстрелов, лагерей, насильственной коллективизации, чьи родные не погибли от искусственно спровоцированного советской властью голода и не были отправлены в ссылку без шансов на возвращение. (Есть ли, впрочем, в России такие семьи?) Так нет же, возрождают те, кому недалеко за тридцать. И, что особенно поразительно, эти люди еще называют себя православными.
Главный редактор сайта «Русская народная линия» Анатолий Степанов не стесняясь призывает «отказаться от антисоветизма и антисталинизма. Раскаяться в грехе антисоветизма». Есть, по Степанову, такой грех – «антисоветизм», «и суть его состоит в нежелании принимать суд Божий над Россией, свершившийся в 1917 г.».
Весьма в мягких (чтобы не сказать – сочувственных) тонах выставляют фигуру Сталина организаторы действующей на ВДНХ с конца 2015 г. выставки «Россия – моя история», среди которых есть и известные представители духовенства…
В какую сторону качнулся маятник общественных настроений, совершенно ясно: вопрос о переименовании московской станции метро «Войковская» так и не решен, зато в Орле (один из редких российских царей, которому сталинские историки воздавали честь). Это при том, что государство трогательно заботится о «чувствах верующих» и при всяком удобном случае демонстрирует приверженность православию и вообще «традиционным ценностям».
Поэтому как нельзя более своевременной кажется книга «Православный» сталинизм: вопросы и ответы», которую готовит к выпуску издательство «Символик» в партнерстве с Российским институтом стратегических исследований (РИСИ).
Это сборник статей и интервью, авторы которых – сотрудники РИСИ, философы, священники, публицисты – убедительно показывают, что не может быть никакого «православного сталинизма», равно как и «православного коммунизма», что бы и кто нам ни говорил. Множество фактов, которые приводят авторы сборника, должны убедить любого добросовестного человека, в руках которого окажется эта книга: все «положительные» результаты сталинской эпохи сводятся исключительно к созданию «железной» империи, безграничная власть в которой принадлежала одной персоне, утратившей подобие человека, а живые люди выступали только «материалом» для страшных экспериментов.
Говорите, Сталин выиграл войну? Всякий, кто прочтет книгу, убедится, что это не так. Что война была выиграна не благодаря, а вопреки «вождю народов», который за какие-нибудь три месяца допустил гитлеровскую армию почти под самую Москву (удивительный контраст с Первой мировой, большую часть которой Россия вела за пределами собственных границ – до тех пор, пока не случилась революция!).
Говорите, Сталин восстановил отношения с Церковью? Как бы не так! В начале 1930-х гг., когда ему понадобилось сломить хребет русскому крестьянству, он провозгласил «пятилетку безбожия» с взрывами храмов, арестами и массовыми убийствами священников и верующих, напоминают авторы сборника. К 1941 г. на свободе оставалось всего четыре православных митрополита – остальных либо расстреляли, либо держали в тюрьмах и лагерях. Послабления в отношении Церкви стали исключительно тактическим ходом, который понадобился коммунистической власти, когда стало очевидно, что умирать за нее люди не готовы. А после войны идеологический и политический прессинг возобновился, священнослужители вновь попали под репрессии.
Да и что это были за послабления: открыть разрешили одну-единственную Троице-Сергиеву лавру, причем восстанавливала ее сама Церковь, попутно расселяя за свой счет семьи, заселенные в монашеские корпуса в 1920–1930-е гг., указывает доктор исторических наук Андрей Кострюков. Добиваться открытия храмов было, мягко говоря, непросто, подавляющее большинство таких просьб власти отклоняли. Разрешая открыть несколько храмов на Вологодчине, глава Совета по делам РПЦ Карпов сделал показательную приписку для начальства: «Потом закроем».
И дело тут не в какой-то ошибке. Не было никакой изначальной прекрасной идеи, которую Сталин изуродовал бы, – так все и задумывалось идеологами большевизма с самого начала. Власть большевиков сразу взяла курс на то, чтобы занять место Бога, построить земное вместо небесного – и методы выбрала соответствующие: наглую ложь, террор и насилие. «Новая власть обязана была, если не хотела погибнуть уже через несколько лет, дать «религиозное» обоснование своих действий, – пишет один из авторов сборника, директор РИСИ Леонид Решетников. – Конечно, речь не могла идти о Боге, о Царствии Небесном, об аде, о грехе перед Всевышним. Всё это, с одной стороны, отменялось, самым беспощадным образом вытравливалось из сознания людей, а с другой опускалось на землю. Вместо Бога - вождь, вместо Царствия Небесного - счастливое будущее, коммунизм, который все обязаны са-моотверженно строить, вместо ада - концлагеря, ну а за «грехи» (ошибки и отклонения от линии партии, а позднее и соцморали) - ответ перед ЧК, парткомом или, кому повезло, профкомом. В общем, дьявольская подмена». На смену мощам святых явились «лжемощи» – тело Ленина, размещенное в самом центре Москвы, в мавзолее. На смену крестинам – «звездины»: младенцев прикладывали к пятиконечной звезде и давали им соответствующие имена: Октябрина, Трактор, Авангард, Вилор (Владимир Ильич Ленин - организатор революции), Даздраперма (Да здравствует Первое мая), и т. п. Старинные города переименовывались в честь большевистских главарей – новых «святых»…
Немало страниц в книге отведено и фигуре первого из этих анти-святых – Ленина, на которого авторы сборника возлагают основную ответственность за запуск и раскручивание кровавого маховика. Все диктаторы XX в. были учениками Ленина, но уступали ему по «идеологической маниакальности, одержимости разрушением, абсолют-ному цинизму и беспринципности», по «звериной жестокости», доказывает, приводя множество фактов, философ и публицист Виктор Аксючиц. Ленин впервые в истории «разработал теорию и внедрил в практику систему тотального государственного террора»; внедрил концлагеря и регулярный массовый расстрел заложников, то есть людей заведомо невиновных; «инициировал массовый голод для расправы над непокорным населением своей страны»; впервые в истории применил химическое оружие для истребления граждан своей страны. Не секрет, что и кровавая расправа над свергнутым императором Николаем II, его семьей и слугами была произведена по прямому указанию «Ильича». «Сталин уничтожил людей несравненно больше, <…> но как верный ученик толь¬ко использовал и совершенствовал авторскую методологию Ленина», пишет Аксючиц.
«Сегодня нередко можно услышать, что жертвы сталинизма были оправданны, так как террор, репрессии помогли спасти государство, победить в Великой Отечественной войне. Но мы, верующие люди, <…> должны прекрасно понимать, что грош цена такому государству, которое, чтобы уцелеть, пожирает своих детей. Важно не то, что оно выжило, а то, на кой ляд оно такое нужно», – резюмирует Л.Решетников.
«Что сегодня движет «православными» сталинистами? – задается вопросом еще один автор книги – священник Николай Лызлов. – Сталина нет, советская власть давно рухнула. Что же заставляет «православных» «засоветчиков» оправды¬вать их преступления? Стремление угодить власти нынешней? Убедить её, что для православных патриотов могущество государства - самая большая ценность? Что оно важнее свободы Церкви и веры в Бога? А вот святой мученик Михаил Новосёлов полагал: «Насколько душа выше и драгоценнее тела, настолько Церковь выше и дороже государства».
Можно долго спорить о том, насколько плох Сталин, а можно … дать слово ему самому. Записки, постановления, статьи, публичные выступления вождей революции и прочие документы (во множестве представленные в книге) зачастую изобличают их гораздо убедительнее, чем это можем сделать мы по прошествии десятилетий. Вот, например, одно из поручений Сталина: «Затянуть процесс раскола церкви, дать основательно разодраться попам и тем окончательно дискредитировать себя в глазах населения». Вот слова, как-то оброненные вождем: «Подавили ли мы реакционное духовенство? Да, подавили. Беда только в том, что оно не вполне ещё ликвидировано» . Вот другие: «Посмеяться над попом хорошо, только надо уметь так это сделать, чтобы вызвать из-за насмешек над попом не озлобление среди крестьян, а хохот. <…> Насмешка - дело хорошее, только надо уметь» . И еще одно весьма красноречивое высказывание вождя советского государства: «Дьявол, разумеется, на моей стороне <…> Каждый знает, что дьявол - коммунист. А Бог, несомненно, добропорядочный консерватор».
Игорь Цуканов
История каждой страны и каждого народа, и уж особенно сыгравших формирующую роль в мировой цивилизации, многообразна и разнопланова. В любом этносе и в любом государстве имеются свои праведники и свои злодеи, свои гении и свои бездари, свои герои и свои предатели, свои труженики и свои бездельники, свои законодатели и свои беззаконники, свои грешники и свои святые, свои правители, милосердные и справедливые, но также тираны и жестокие преступники, находящиеся у власти.
В разные эпохи разные люди выбирают для себя своих героев. Некоторые из исторических фигур оказались способными завоевать воображение целых поколений. В XIX в. честолюбцы разных стран восторгались Наполеоном, а романтики – Байроном. В ХХ в. для кого-то образцом для подражания стал Че Гевара, а для кого-то – принцесса Диана. Современное секулярное общество создало для себя целый букет из экземплярных праведников и филантропов: Альбер Швейцер, Мохандас Ганди, монахиня Тереза и т. п., легенды о которых оно творит прямо на глазах. Кто-то выбирает себе для подражания ученых, кто-то полководцев, кто-то писателей, художников, государственных мужей, религиозных деятелей, кто-то актеров и певцов (таких сегодня больше всего), а кто-то – святых. Понятно, что биографии этих героев общественного мнения весьма мифологизированы, да и сами их поклонники часто замечают лишь те факты о жизнях своих кумиров, которые соответствуют их чаяниям, и домысливают многое другое.
Существует и официальная мифология. В каждой стране есть свои национальные герои, образы которых вписаны в господствующую идеологию (либо в одну из идеологий) или даже в гражданскую религию существующего государства. Например, в официальной «гражданской религии» США роль воплощенной справедливости и неподкупности играет Авраам Линкольн, но в южных штатах для многих до сих пор неофициально культивируется образ его оппонента и врага генерала Ли. В США синоним слова «предатель» – Бенедикт Арнольд, перешедший во время войны за независимость на сторону англичан, а в оставшейся под британским владычеством Канаде он считается героем и патриотом.
Разумеется, имелась своя официальная мифология в СССР. В 20-е годы начал формироваться культ Ленина, в 30–40-е и первую половину 50-х годов в ней фактически безраздельно главенствовал Сталин («Сталин – это Ленин сегодня»), потом его отодвинул Хрущев, но так и не смог занять господствующие высоты, так что до конца СССР на вершине госидеологии прочно господствовал Ленин – главный сакральный символ страны победившего социализма. Любое, даже малейшее сомнение в абсолютном совершенстве Ленина в любой области человеческой деятельности каралось по всей строгости советского закона. Сталина теперь позволялось мягко критиковать – за «отход от ленинских норм» и «нарушение социалистической законности», но по мере усиления «эпохи застоя» среди определенных слоев общества стала вызревать симпатия к Сталину, «при котором был порядок», а разгильдяйство, хоть жестко и эффективно, устранялось.
Падение СССР ознаменовало и отказ от единой государственной идеологии. Последовавшие за ним обнищание населения, разгул криминала и дикий капитализм в «лихие 90-е» усилили тоску по крепкой руке, которая, как казалось многим обездоленным и потерявшим ориентиры в жизни, способна была поддерживать стабильность, «уважение к трудящемуся человеку» и «нравственные основы общества». Понятно, что все это представлялось людям либо не жившим при Сталине, либо давно забывшим подлинные приметы жизни в ту эпоху. (Таково свойство человеческой памяти: она сохраняет добрые воспоминания и ощущения, а тяжкие, плохие и болезненные – стирает.) Тем более, что в 90-е годы большинство людей, помнящих правление «лучшего друга физкультурников», было еще молодо, а о молодости, даже нищей и голодной, всегда вспоминается с ностальгией.
Итак, постепенно про-сталинские настроения в обществе усиливались, при этом оставаясь в пределах ограниченной социальной ниши. Их можно сравнить с про-гитлеровскими настроениями в Германии и Австрии, которые не выходят за границы соответствующего сегмента протестных кругов – в нашем случае радикально коммунистических, в немецкоязычных странах – неонацистских. Наверное, учитывая неизбежное наличие определенного процента радикалов в любом обществе, это можно воспринимать как данность и мириться с этим.
Гораздо своеобразнее (и диковиннее) выглядит появившийся у нас феномен так называемого «православного сталинизма». Он возник в начале 90-х годов и с тех пор бурно развивается, активно формируя свой весьма шумный и агрессивный сегмент внутри православного сообщества нашей страны. По большей части в него входят люди, принимающие Православие не потому, что уверовали в Христа, а потому, что считают его частью русской национальной идентичности и неотъемлемым атрибутом патриотизма. Их стандартное исповедание веры: «Я русский, и потому – православный». Отсюда делается следующее допущение: поскольку Сталин много говорил о русском патриотизме, значит и он был православным. А если главная задача православия (как ее видят эти люди) – в создании великой русской империи, то Сталин, дескать, с блеском выполнил эту задачу. И Гитлера он победил, и Днепрогэс построил, и атомную бомбу создал, и могучую империю восстановил. Так что нас во всем мире уважали и боялись. В качестве дополнения к создаваемому имиджу начинает созидаться обширный свод мифов о генералиссимусе – «отце народов». Некоторые из его творцов и потребителей доходят даже до того, что требуют немедленной канонизации «святого благоверного вождя Иосифа».
Тут очень кстати вспоминается и семинаристское прошлое Сосо Джугашвили, и внезапное «потепление» к Церкви в 1943 году, и борьба с «безродным космополитизмом» в самом конце правления. Правда, распространители мифов о Сталине пропускают мимо своего внимания, что из семинарии его выгнали за утрату веры, что Церковь в 1943 году он решил было использовать, да потом передумал и вновь приступил к гонениям, лишь из-за смерти не успев раскрутить их маховик, а борьба с «безродным космополитизмом» виделась престарелому параноидальному тирану не более чем прелюдией к новой грядущей капитальной чистке.
Мифотворцы утверждают, что Сталина на уход из семинарии благословил некий святой митрополит, что он, дескать, сознательно примкнул к большевикам, чтобы развалить их партию изнутри, что все репрессии до 37 года проводили большевистские жидомасоны, а Сталин, оказывается, до времени не мог с ними справиться, но зато потом, наконец, в 1937 году с лихвой расквитался. В войну, по совету святого старца митрополита Гор Ливанских, он благословил духовенство облететь на самолете вокруг Москвы с Владимирской иконой Божией Матери, благодаря чему столица устояла. Затем он, наконец, восстановил Церковь в прежнем достоинстве и смог тихонечко, инкогнито, приезжать на метро в храм Всех Святых на Соколе, где скромно молился в уголке, раздавал детишкам конфетки, а затем опять на метро уезжал к себе в Кремль. Вот этого благочестивого смиренного правителя в конце концов отравили до конца не истребленные им космополиты и жидомасоны и устроили гонения на его память.
В этой книге читатель сможет ознакомиться с подлинной оценкой этих мифов и признать очевидное – Иосиф Джугашвили, несомненно, входит в первую десятку величайших злодеев, убийц и гонителей Церкви за всю историю человечества. Тем же людям, которые пытаются соединить сталинизм с православием, стоит задуматься о следующем.
Лишь христианство провозгласило, что Бог есть любовь (1 Ин. 4:8). Лишь православие явило миру образцы не просто справедливых, но милосердных, самоотверженных и любвеобильных правителей. Святой равноапостольный император Константин всем сердцем жаждал крещения, но не дерзал принять его, ибо не знал, как совместить верность Христу с обязанностями мирского правителя. Святой равноапостольный князь Владимир, крестившись, возжелал отменить смертную казнь, и лишь тогдашние дикие нравы понудили его вновь ввести эту меру наказания. Да, разные люди в каждом народе выбирают себе образцы дня подражания и почитания: кто – военных героев, кто – мыслителей, кто – людей искусства, кто – шоу-бизнеса, кто – тиранов. Но также и каждый христианский народ знает своих святых, и именно они являют лучшие образцы национального характера.
После Всеправославного совещания 1948 г. председатель Совета по делам Русской Православной Церкви Г. Г. Карпов давал обед в честь участников совещания.
Все, что там происходило, тщательно фиксировалось сотрудниками МИД и спецслужб. В частности, сохранилась запись тоста митрополита Илии. Он сказал, что Православие должно быть сильным и единым, таким, как говорил Сталин, заявивший, что он хочет “сильного Православия”.
Здесь над столом повисла недоуменная пауза: когда и кому Сталин говорил это, с учетом того, что вождь и близко не подходил к церковным мероприятиям?
Потом Владыка помолчал и сказал, что, может быть, Сталин и не говорил этих слов, но лично он, Илия, считает, что только благодаря Сталину обеспечено процветание Русской Православной Церкви и Православия во всем мире.
Митрополит Гор Ливанских Илия (Карами)
Между тем есть и другие косвенные данные о существовавших между Сталиным и митрополитом Гор Ливанских контактах, и возможно, со временем новые документы прольют свет на их реальные обстоятельства.
Вполне возможно, что митрополит Илия действительно мог брать на себя некий обет и молиться об избавлении Советского Союза от немецких полчищ, а затем сообщить об этом в Москву.
Интересно, что Сталин ни через своих приближенных, ни как-то иначе не опровергал недомолвки и двусмысленности в высказываниях митрополита Илии, тем самым давая почву для различных слухов, как бы сам своим загадочным молчанием творил новый миф.
Однако утверждать, что церковное возрождение 1940-х гг. начинается при непосредственном участии митрополита Гор Ливанских, приписывать какому бы то ни было его влиянию изменение государственной политики в отношении Церкви значит поддерживать этот красивый, но опасный миф.
Идея использования церковных каналов в своей политике впервые возникла у Сталина не в 1943, как принято считать, а в . Прежде всего, церковные каналы использовались для связи с английскими союзниками, для влияния на общественное мнение Англии - через Англиканскую церковь - в благоприятном для СССР ключе. Здесь был задействован митрополит Николай (Ярушевич).
Митрополит Николай (Ярушевич)
Именно он в сентябре 1942 г. вел в Куйбышеве переговоры с советником Британского посольства Баггалеем о возможностях взаимодействия с Англиканской церковью. Затем в Москву приехал настоятель Кентерберийского собора доктор Хьюлетт Джонсон, который был одним из лидеров движения помощи СССР. В официальных английских кругах его даже называли “красным” настоятелем. Этому человеку в деле укрепления союза с Русской Православной Церковью в Москве отводили ведущее место.
Лучшей кандидатуры нельзя было найти: его влияние на осторожных лидеров Англиканской церкви давало большие результаты. Хьюлетт Джонсон был известен Сталину, поскольку еще в 1937 г. посещал СССР и тогда написал книгу “Шестая социалистическая часть мира”, которая с 1939 по 1945 год выдержала 19 изданий на 16 языках мира общим тиражом 3000000 экземпляров.
В том же 1942 г. Сталина волновала и североамериканская общественность. Заокеанский союзник тогда становится объектом планомерных действий советского руководства.
Митрополит Вениамин (Федченков)
Под строгим государственным контролем была напечатана книга, которая сейчас стала библиографической редкостью, - “Правда о религии в России”.
Она была адресована зарубежным читателям, прежде всего крупнейшим политическим и эмигрантским деятелям. Она была переправлена в Америку по дипломатическим каналам и передана для распространения , представлявшему Российскую Церковь Московского Патриархата в США.
Отсутствие в книге статистики, фотографии отдельных открытых храмов, усталые лица пожилых священников и мирян должны были усилить письменные заверения о свободе совести и религии в СССР. Книга широко освещала традиционный Русской Православной Церкви, подчеркивая ее тесную связь с народом.
Любопытно, что хотя книга была прекрасно оформлена (кожаный переплет, хорошая печать сделали издание подарочным), было выбрано довольно курьезное решение: присланная в Америку часть тиража была напечатана не на английском языке, а по-русски, но русский текст набрали латинскими буквами.
Понятно, что далеко не все адресаты, особенно из американских политиков, владели русским языком, а те, кто владел (например, униаты-карпатороссы, русские эмигранты, армяно-григориане), не нуждались в такого рода хитростях. На долю митрополита Вениамина выпала сложная задача: не только разослать книги адресатам, необходимым Москве, но и получить от них письменные отзывы.
Напомню, что все эти мероприятия (встреча с Баггалеем и издание “Правды о религии в России”) были проведены значительно раньше того, как митрополит Гор Ливанских появился в поле зрения вождя.
И. В. Сталин
В 1943 г. перед страной и ее руководством стояли уже другие проблемы, чем в предыдущем году, и соответственно другие задачи ставились перед Русской Церковью.
Многое меняется на фронтах, стратегическая инициатива переходит в руки Красной армии. Стало ясно, что мы выигрываем эту войну сами. Летом 1943 г. нам уже не нужны союзники. Вопреки всему, советский народ вынес основную тяжесть этой войны на своих плечах, и его победа была прежде всего победой духа.
Теперь задумывается о послевоенном переустройстве мира. Русской Церкви отводится ключевая роль в создании системы православного единства, которая должна была стать проводником влияния Москвы как в Восточной Европе, так и на Ближнем Востоке.
Последующие события, особенно начало холодной войны, показали, что интересы американцев на Ближнем Востоке шли так же далеко и так же активно захватывали тамошние Церкви, как и сталинская политика. Понятно, что советское руководство искало и находило свои рычаги влияния в этом регионе.
Папа Пий XII
Кроме того, с 1943 г. обретает новые черты политика Ватикана. Папа Пий XII делает все, чтобы не допустить “большевизации Европы”. Он мечтает о сильной Германии, если возможно, в будущем свободной от , о протянувшейся максимально на Восток Польше, он выдвигает идею создания конфедерации Придунайских государств в качестве антикоммунистического буфера.
Исходя из антисоветских позиций, он старается поддерживать хорошие отношения с нацистами и одновременно контактирует с западными союзниками. И здесь Сталин стремится противопоставить растущим амбициям Папского престола консолидированный союз Православных Церквей под покровительством Москвы, используя традиционные глубокие православно-католические противоречия, о которых он прекрасно знал.
Именно стратегическая ставка на создание системы православного единства под эгидой Москвы, по моему мнению, была тем фактором, который обусловил стремительное организационное возрождение Русской Церкви, проходившее под контролем государства. Подчеркиваю, именно организационное возрождение, так как в духовном плане Русская Церковь сохранилась.
Митрополит Сергий (Страгородский)
Это отчетливо показали события начала войны. Все действия Местоблюстителя Патриаршего престола , начиная с первого дня войны, с его обращения к “Пастырям и пасомым” показывают, что он это знал, чувствовал как никто другой.
Были ли церковные иерархи осведомлены о кремлевском плане? Думаю, что о его конкретных деталях никто из русских архиереев не знал (да и в сталинском окружении никто никогда до конца не знал, куда ведет замысел вождя), но основные направления были видны и совпадали - обращаю на это внимание - с традиционными сферами влияния российской церковной и государственной дипломатии.
Знал и учитывал эти традиции и сам Сталин. Он был искусный политик и хорошо учившийся семинарист (это миф, что он плохо где-либо учился). Так в тот момент совпали интересы возрождающейся Русской Церкви и советского руководства.
Не надо думать, что русские архиереи были столь наивны, чтобы не понимать всю ограниченность церковного возрождения или приписывать его какому-то религиозному обращению лично Сталина.
Я часто привожу такой пример. Председатель новосозданного Совета по делам Русской Православной Церкви Г. Г. Карпов пишет В. М. Молотову: что делать - на 1944 г. поступило порядка пяти с половиной тысяч заявлений об открытии храмов, а мы удовлетворили 8–10%? Молотов с досадой отвечает: “Открыть церкви в некоторых местах придется, но нужно будет сдерживать решение этого вопроса за Правительством”3. Внешнеполитические возможности Церкви интересовали Сталина в значительно большей степени, чем внутренние, хотя и ее внутренний потенциал он сумел оценить. Русская Церковь с 1941 по 1943 г. внесла в Фонд обороны 200 000 000 рублей.
Меня обычно спрашивают, много это или мало? Восемь миллионов рублей из этих двухсот были внесены на строительство танковой колонны имени Димитрия Донского, а это сорок танков, из которых двадцать были оснащены новейшим огнеметным вооружением. К сожалению, наша экономическая история пока не написана. Я думаю, 200 миллионов - очень большая сумма, а к концу войны она увеличилась до 300 миллионов. Безусловно, Сталин принимал во внимание, особенно во время войны, консолидирующий духовный потенциал Русской Церкви.
Некоторые историки высказывали мнение, что на изменение сталинской политики в отношении Церкви повлияла политика немецких оккупантов, приведшая на захваченных ими территориях к массовому открытию церквей. Здесь нужно различать действительное религиозное возрождение на оккупированных территориях и действия немецких властей. Утверждение, что немцы действовали в пику советской антицерковной политике и открывали храмы, тоже сильно мифологизировано. Все последние исследования, в том числе изыскания М. В. Шкаровского в германских архивах, показывают, что политика немцев менее всего была направлена на укрепление Православия.
Напротив, учитывая традиционную религиозность русского народа, они в кратчайшие сроки стремились создать квазицерковь, “свободную от еврейского влияния”, как они говорили, и вытеснить Православие. Механизм этой политики был в деталях разработан Главным управлением имперской безопасности и апробирован как в Восточной Европе, так и на оккупированных территориях СССР. К счастью, попытка насаждения “новой религии” была сорвана.
Действительно распространялась на людей вне зависимости от их партийной принадлежности. Мне приходилось читать много писем и воспоминаний солдат Великой Отечественной войны. Многие из них пишут о том, что вместе с партийным билетом в нагрудном кармане хранили образок или крестик, что в трудные минуты молитвенно вспоминали имя Божие.
Вместе с тем нельзя говорить, что их не воодушевляло имя Сталина или призыв умереть за советскую Родину. Коллаборационизм, который стало модно превозносить в послеперестроечной публицистике, нельзя отрицать, но нельзя его и переоценивать. Многие из этих людей отдавали себе отчет в том, что ту жизнь, которую они строили, вряд ли можно назвать очень радостной и светлой. Но пришел враг, чтобы эту жизнь отнять, который топтал ту землю, которая для всех них была Родиной, была святой.
В душах и сознании этих людей существовало очень сложное переплетение и пропагандистских клише, осевших за послеоктябрьские десятилетия, и исконных патриотических чувств. Нам не стоит забывать об эффективности партийной пропагандистской машины.
Но и другой компонент этого переплетения - веру в Бога, любовь к родной земле - Сталин вынужден был учитывать. Этот потенциал ему пришлось учитывать еще накануне войны, когда он думал о своем возможном “внутреннем” союзнике в предстоящей схватке, - ведь перепись населения 1937 г. показала, что люди четко сказали о своей религиозной принадлежности, несмотря на то, что каждый из них знал, что в любой момент может появиться черный воронок.
Нужно подчеркнуть и такой момент. Когда владыка Сергий в первый день войны обращается к пастве, он тем самым нарушает советское законодательство и вмешивается в дела государства, поскольку церковная жизнь по этому законодательству ограничена только стенами храма. Но этим обращением он реализует традиционную роль Русской Церкви - поддерживать, укреплять и направлять в соответствии с идеалами христианства свою паству, свой народ, - роль, которую она выполняла во все трагические периоды истории нашего Отечества. Он еще раз показывает (как бы скрыто комментируя свою Декларацию о лояльности 1927 г.), что Церковь отделена от государства, но не от той страны и не от того народа, частью которых она была.
Что же касается личного религиозного обращения Сталина, осуществившегося будто бы под влиянием митрополита Илии или по другим причинам, - это миф, пагубный миф. Мы, конечно же, не знаем и никогда не узнаем, какие мысли его посещали в этот период; возможно, и он задумывался о том суде, который ждет каждого. Но это уже из области публицистических домыслов. А в инициированном им возрождении Церкви был четкий политический расчет, расчет дальновидный и вполне оправдавшийся.
Вот еще один пример. В 1945–1946 гг. Сталин меняет правовое положение Церкви. Тогда принимаются два секретных постановления Совнаркома о возвращении Церкви де-факто прав юридического лица, которого она была лишена в 1918 г. Эти постановления потом отменит Хрущев. Делая такой царский подарок, Сталин не забывает свой интерес, поскольку тогда же монастыри приравниваются к подсобным и пригородным хозяйствам государственных и кооперативных предприятий и для них определяются строгие нормы государственных поставок продуктов. До 1957 г. включительно монастыри, наряду с колхозами, кормят лежащую в руинах страну.
И все же 1940-е гг. оказались очень хорошим, “золотым” десятилетием в жизни Русской Церкви. Перед была восстановлена организационная структура Церкви, легальная монастырская жизнь, духовное образование, преодолевались внутренние расколы, происходило воссоединение зарубежных приходов с Матерью-Церковью. (То, что случилось на десятилетие позже, нанесло самый тяжкий урон жизни Церкви.)
С другой стороны, Церковь оказала своей стране и государству неоценимую услугу, масштаб которой мы не до конца понимаем. Дипломатические контакты до 1947 г. в значительной степени осуществлялись по церковным каналам, в то время как весь мир жил в условиях монополии Соединенных Штатов на ядерное оружие (закончилась в 1949 г.).
Лишь в 1947 г. создается Коминформбюро - новая организация для передачи опыта социалистического строительства в страны народной демократии. В первые два послевоенных года нельзя было сразу осуществлять прямое влияние, восточноевропейские страны прошли через путь так называемых демократических выборов. В 1947 г. появляются новые рычаги влияния на Восточную Европу, и Сталин охладевает к церковной проблематике. Кроме того, на Всеправославном совещании 1948 г. в Москве не произошло того, чего он так долго добивался, а именно, чтобы коммунистическая Москва была во всеуслышание названа предстоятелями Православных Церквей центром мирового Православия, хотя многие другие внешнеполитические задачи были выполнены.
Патриарх Алексий I (Симанский) и митрополит Николай (Ярушевич)
Сталин, конечно, видел необъятную коммунистическую империю, которая протянется до Адриатики и Ла-Манша, в перспективе захватит Ближний Восток и распространится далее, что отчасти осуществилось. Имперская часть его политической программы - традиционная для России, очевидно, находила отклик у многих церковных деятелей той поры, с учетом того, что все они были воспитаны до октября 1917 г., та империя рушилась на их глазах, а здесь страна воссоздавалась и укреплялась.
Архиереи Русской Церкви, чье служение пришлось на это время и с чьим участием все это разворачивалось, были государственниками. Прежде всего здесь надо упомянуть выдающегося архиерея Русской Церкви - первого председателя Отдела внешних церковных сношений, пожалуй, главного проводника новой внешнеполитической миссии Церкви.
Их часто упрекали в расточении славословий тирану. Насколько они были в этом искренни? Как они могли забыть о всех ужасах, через которые сами прошли? Одним словом ответить здесь нельзя. Думаю, что они меняли отношение не к этому человеку, а к тому, что происходило вокруг. Страна выиграла войну. Люди ждали обновления всей жизни, духовной свободы, это сквозит и в письмах с фронта, и в высказываниях репатриантов, едущих на Родину, на Родину-победительницу. А эта победа была связана с именем этого человека. Дифирамбы ему пели все, и представители Англиканской церкви, и Восточные Патриархи.
Говорить о “церковном сталинизме” очень трудно; сам термин невозможно определить в одном разговоре. В двухцветной палитре - черное или белое - это время оценить нельзя, равно как нельзя историю Русской Церкви рассматривать в отрыве от гражданской истории. Это было удивительное десятилетие: тяжелое, страшное и в то же время величественное. В нем очень много красок.
Русская Православная Церковь стояла у истоков этого государства, и укрепление его статуса не могло не волновать ее служителей. Во многом они в своих усилиях, в своей работе были искренни, но не к Сталину они питали любовь, а к новому периоду, к новой эпохе в жизни Церкви.
Васильева О. Ю. Русская Православная Церковь в политике Советского государства в 1943–1948 гг. М., 1999. С. 179–180.
См. подробнее: Васильева О. Ю. Указ. соч. С. 128.
© О. Ю. Васильева, 2003
Аналитический портал «Православный Взгляд» публикует интервью историка Петра Мультатули с директором Российского института стратегических исследований генерал-лейтенантом Леонидом Петровичем Решетниковым.
Сегодня у нас пойдет разговор о такой злободневной теме как «православный» сталинизм. Вообще, знаете, когда я готовился к этому разговору я неоднократно думал: какое это абсурдное название!
Да, и страшное, в общем-то. Ужасное.
И страшное, и ужасное, и абсурдное. В связи с этим я хотел бы задать вам вопрос. Скажите, пожалуйста, а вообще, откуда появилось это название? Что это такое?
На мой взгляд, имеется несколько причин появления такого ложного определения. Из них я бы выделил две основные. Прежде всего, хотел бы отметить, что попытки либеральных, антицерковных, антиправославных кругов дискредитировать Церковь, внести раздор и смуту, например, танцы не совсем нормальных женщин в Храме Христа Спасителя или рубка топором духовно болящими людьми икон или клеветнические статьи против Церкви они не приносят успеха для этих кругов. Наоборот, такие попытки скорее мобилизуют Церковь, мобилизуют верующих, консолидируют их, так как очевидные грубые нападки, бесовские нападки. И в этой ситуации противники Веры, противники Православия, противники России, идут более хитрым, более изощрённым путем. Подбрасывают идеи, которые как бы созвучны, как бы соприкасаются с настроениями православной общественности. И вообще в целом общественности нашей страны. А какие настроения? Ведь сейчас очень большое недовольство среди населения состоянием такого полупорядка или полураспада в нашей стране. Недовольство чиновничьим аппаратом, недовольство тем, что правильные сильные решения, которые принимаются высшим руководством страны, не доводятся до конца, не выполняются, блокируются. Недовольны тем, что царит коррупция, взяточничество и масса других проявлений морально-нравственного нездоровья в обществе. В этой ситуации среди населения, даже среди православной общественности растут стихийные, даже иногда неосознанные монархические настроения. Вот люди думают и мечтают о порядке, думают о сильном лидере, который все-таки до конца доведет порядок в стране. В эти настроения подбрасывается система красного царя, подбрасывается идея Сталина. Этот человек, этот деятель, этот политик преподносится как спаситель России. Хотя, конечно, прежде всего, он был разрушителем Православной вековой России,.
- Одним из губителей.
Знаете, мне кажется, что этот православный сталинизм, он уже вообще относится даже не столько даже к личности самого Сталина, сколько вообще создается такая лжерелигия, которая вообще, естественно, вообще никакого компромисса.
Так она и была создана, в 20-е годы была создана лжерелигия.
- А сейчас ее новый вот такой виток развития. Под «православным» флёром таким.
Абсолютно верно. Это была лжерелигия. Лже-бог лежал в мавзолее, а наместник бога сидел в Кремле. И исключительно поклонялись им. Вспомните песни «Ленин всегда живой, Ленин всегда со мной в горе, надежде и в радости». Никто не вдумывается, смеются все. А чего смеяться? Это попытка, это явная попытка обожествления. «Помазанник» этого лже-бога Сталин сидел в Кремле, и ему молились, к нему обращались. Ему писали стихи, ему писали поэмы, повести, романы. К нему обращались, писали письма. Церковь уничтожалась. Когда говорят про войну, что во время войны Сталин стал открывать церкви, да, он открыл, да. Меньше, чем Гитлер открыл на оккупированной территории, значительно меньше, почти в два раза меньше. Но он открыл. Когда его прижало. Тогда, он вспомнил и про братьев, и про сестер, и про Нахимова, и про Суворова, и Александра Невского, и лампасы генералам прицепил, и папахи им царские на головы насадил, и погоны, за которые убивали еще в 30-х годах. Процесс «Весна», когда арестовали почти всех, кто как-то был заметен из бывших царских офицеров, оставшихся в Советском Союзе и не выступавших на стороне красных. По этому процессу там больше тысячи человек прошло. И всех под нож. За погоны. Просто за погоны. И погоны ввел. Но это когда приперло. И если помните, послу США Гарриману он же сказал в 42-м году: вы думаете они воюют за меня, за нас? Они воюют за матушку Россию. Народ-то у нас воевал за матушку Россию. Он это понимал. Конечно, понимал. И поклоняться этому человеку и говорить, что вот нам образец. Вы знаете, часто очень эти люди Проханов, Кургинян, особенно Проханов, они очень любят это говорить на фоне икон. Вот иконы стоят, и на фоне икон сидит такой вот теоретик, рассуждает о том, что надо расписать храмы портретами, иконами Жукова, Рокоссовского, Василевского
- Сталина.
Сталина. Эпизодами Курской битвы и молиться в этих храмах. Но это же кощунство. Не потому, что эти люди были плохие или плохие командующие, плохие военачальники. Но это кощунство. Потому что это человек, который предлагает самочинно, своевольно изменить не только каноны, но вообще наше представление о святом, о святости. Вот такое представление о святости у этих людей. И потом же, мы не должны забывать, мы сами жили в это время. Я сам в это время жил и разделял многие взгляды таких людей в свое время, по крайней мере, в 70-х годах прошлого века. Но я знаю, я сам понимаю это, я сам принадлежал к этому, что когда они добьются своего и придут к власти, места для православных не будет. Т.е. будет. Это места отдаленные и огороженные колючей проволокой. Они уже были у власти. Причем тут православные? Причем тут вера? Они хотят воспользоваться нами, православными, чтобы добиться своих результатов. А мы, тоже с вами, я помню, говорили, что и либерализм, и коммунизм, они вышли из одной точки
- Фашизм.
Фашизм. Они родились на Западе, общий у них отец-прародитель. Об этом еще Шафаревич писал еще в конце 80-х годов. Они и родились от одного отца, и подброшены нам. Они пришли к нам. У нас не было таких теорий - ни либеральных, ни коммунистических, ни, тем более, фашистских. В своей книге «Вернуться в Россию» я цитирую Хантингтона. 1979-й год. Он же там четко говорит, это известный американский политолог, можно сказать, философ, правильно. Он же говорит, что мы - демократы, как мы не ссорились с коммунистами, как бы мы с ними не спорили, но мы все-таки от одного корня. И мы, в конце концов, можем хотя бы одну тему найти и разговаривать. А вот с традиционалистами, имея в виду нас, православных, разговора быть не может. Вот это нам надо помнить, это нам надо знать. Т.е. я хочу еще раз сказать. «Православный» сталинизм, он не только рожден здесь, но он еще нам и подбрасывается, с целью разложить Православную Церковь, разложить нашу всероссийскую общину. Вы посмотрите, что сейчас творится за пределами России, ведь идет полное уничтожение христианства на Ближнем Востоке, на Среднем Востоке. Полное. Одна из целей «арабской весны» уничтожение христианства - сирийского, ливанского, египетского, имеется в виду копты, иракского. Там везде же были христианские общины, христианские церкви. Идет их полное уничтожение. Как уничтожить христианство в России, как? Бесноватыми «пусями» не уничтожишь, а только отмобилизуешь. А вот давайте еще раз, один раз прошло в 17-м году, давайте еще сделаем ставку на коммунизм. Но уже в чистом виде предложить коммунизм им тяжело. Все-таки образ Владимира Ильича Ленина, он …
- Потускнел.
Потускнел, да. Хотя везде торчат его памятники с протянутой рукой. Тогда наши враги стремятся предложить нам квази-монархию, квази-православие. Такими методами и Сталин пользовался. Запускается пара-тройка мифов. Идея простая: пусть они, русские, наживку заглотят и носятся с этим «православным» сталинизмом, который опять приведет страну к трагедии.
- К катастрофе.
К катастрофе. Мы не так давно обсуждали в институте. Сталин построил мощное государство. Петр Валентинович, в чем мощь? Мы никак не поймем, в чем мощь? Когда он построил? Если оно мощное, оно не должно было после смерти Сталина через 25-30 лет разрушиться. А оно уже в начале 80-х годов начало рушиться, просто рушиться. Уже не знали лидеры типа Андропова, Черненко, чего делать, как спасать. И то, что пришел Горбачев, это от безысходности.
- Это закономерно.
Это просто закономерно. Чего мощного создал Сталин, если оно разрушилось, я понимаю, если бы это был Люксембург или Монако или Андорра, то они разрушились бы за полгода. Но это огромное государство. Оно, конечно, разрушилось за более продолжительный срок - 25 лет. Но это для такой страны, как Россия, как Советский Союз, это не время. Это секунда. Вообще просуществовала Советская власть одну человеческую жизнь - 73 года. Это ничто в истории. Мы как историки это понимаем. А говорят мощное государство. Вот умер он, и через 25, через 30 лет все пошло в тартарары. О какой мощи речь идет, я не понимаю. В чем мощь? Да и оказалось, что все ближайшее руководство немедленно предало его же собственные идеи, которые были, если они были. Но это тоже, Петр Валентинович, это не предали. Просто человек устает, когда он все время под дулом. Да?
- Конечно.
Вот сейчас как Северная Корея, все никак не поймут, что случилось. Ее давили, она под дулом, под угрозой находится десятки лет. И каждый год санкции увеличиваются, увеличиваются, увеличиваются, давление, маневры со стороны американцев, южнокорейцев, японцев. В конце концов, это, знаете, как крыса, загнанная в угол. Она или бежит куда-нибудь, спасается. А если в угол, она окрысивается. Так и эти руководители сталинской эпохи. И они так устали жить под дамокловым мечом. Это античеловеческая система. Такое отношение к людям. Я в одной статье, не знаю, писатель он или поэт, или историк, Тюняев такой, прочитал, что главный лозунг у Сталина: «Сначала думай о родине, - вот такая песня есть, - а потом о себе». А, в принципе, мы сначала думаем, должны православные думать о людях, о ближних, дальних, а потом о себе. Вот тут есть маленькое смещение. Те, кто для которых государство, прежде всего, они не понимают, что государство для людей создается.
А здесь еще, Леонид Петрович, мне кажется, в чем опасность этого «православного» сталинизма, что по существу подменяется образ Святого Царя-Мученика красным кровавым лжецарем. И что интересно, что люди, которые на словах почитают Царя-Мученика, они также являются «православными» сталинистами. Но я заметил, что чем больше человек погружается в этот «православный» сталинизм, тем больше он отвергается от Царственных Мучеников. Чем больше люди погружаются в это восхваление Сталина, тем они больше отходят от правды о Царе. Некоторые православные публицисты уже договариваются до того, что реформы Николая II ничего не дали, Столыпин - пигмей. А вот есть великий Сталин.
И великий Берия.
- Великий Берия.
Тут опять глубинное различие. Хотя, может, они и почитают Николая II, но в глубине души у них часто вырывается это, вот это вот «сойди с креста». Николай II взошел на голгофу, он мог бы сойти с креста, он мог бы не всходить на голгофу. Он мог бы. Как они представляют. Три батальона верных людей двинутся на Петроград. Т.е. они не понимают тех процессов, которые шли в России. Вот «сойди с креста», не всходи на голгофу. Вот тут различия. А Сталин…
- Сталин прибивал к кресту.
Да, он прибивал к кресту. Он был решительный, он был готов положить миллионы людей ради, только неизвестно, ради чего. Ради чего он положил миллионы людей вместе с Лениным и другими большевиками. Вот здесь вот различие. Вот этот подвиг Царя-Мученика взойти на Голгофу, он не понятен. Как не понятен был даже некоторым апостолам подвиг Христа.
- Конечно, «Господи, спаси Себя».
Да, Господи, спаси себя. Вы помните, что Господь им отвечает?
И враги Ему кричали, потом, когда распинали: Раз Ты такой, сойди с креста. То же самое и к Николаю II. Сойди с креста.
В этом плане ответ Господа очень показателен. Петр, ты думаешь не о том, что Божеское, а о том, что человеческое.
- Сатана говорит тебе: Изыди от меня …
И «православный» сталинизм - это сатанизм. Это сатанизм, замаскированный. Потому что мы восхваляем служителя сатаны. Сталин служил сатане. Он уничтожал, ведь вся революция, вся политика была антирелигиозная, антиправославная, безбожная и антирусская поэтому. Потому что русские были православные люди. И антирусские. Поэтому-то русских людей не осталось после Советской власти, очень мало. Кто ощущает себя русским после Советской власти, падения Советской власти? Только православные люди, только православные христиане. Потому что они прикоснулись к основному источнику, это стержень нашей русскости, Православие. Русский по крови может быть и не русский по крови. Он может быть татарского, еврейского происхождения, но он православный, он русский. Вот это наша всегда была позиция. Вот это вот то, что делал Сталин, это сатанизм. Это не только богоотступничество, это служение сатане. Вообще для православного человека это абсурд почитать Сталина, почитать мучителей и мучеников. Но это же невозможно. И придумывать всякие версии, а, правда, что он чего-то не знал, это творил там, я не знаю, Ягода, Берия. Это же смешно. Да, где-то на месте на каком-то там, в Урюпинске, могло это произойти, кто-то чего-то не знал, но это же была общая политика. И эти люди, которые арестовывали, судили, расстреливали, они действовали в рамках политики. Они знали, что они идут в общем потоке этой политики. Там могут быть какие-то конкретные вещи и ошибки и так далее. Но общий поток был такой.
Потом, дело в том, что всегда я говорю, что фактически же, когда мы говорим, что, например, Сталин, не только Сталин, но и Ленин, и Троцкий, - это преступник. Это не фигура речи. Потому что когда смотришь вот эти его приказы по первой категории о расстреле крестьян, ведь эти вещи не были предусмотрены даже действующим законодательством того времени.
Конечно.
- Т.е. они действовали вопреки законодательству. Т.е. они были преступники.
Вопреки законодательству ими написанному…
- Да, ими написанному.
Оно тоже было преступное. Но даже они превосходили в своих нарушениях и это. Поэтому это страшная вещь «православный» сталинизм, это попытка размыть нашу Православную Церковь, нашу Православную Веру. И происходит это от маловерия, если говорить о православных людях. Евангелие, эти слова «Помоги моему неверию». Правильно, мы все такие. Мы сегодня сильно верим, завтра от настроения меньше верим. Послезавтра опять, в связи с успехами, мы сильно верим опять. Наша вера такая еще. И вот от этого маловерия потом происходит вот это увлечение «православным» сталинизмом. И не надо забывать, что в 90-е годы в Церковь люди многие, особенно мужчины, пришли, определенная часть по политическим причинам. Не по зову сердца к Богу, а по политическим причинам. Есть Православная Церковь, все разрушено, партии нет, некому верить. Вот есть такой институт как Православная Церковь. Она борется за Россию. И я пойду туда, и я буду там. И таких людей я знаю немало. Некоторые из них, пребывая в Церкви, стали сердечными верующими. Но некоторые остались просто политическими верующими, я даже не знаю, как это определить. Вот они первые и качнулись в сторону этого «православного» сталинизма. И почему еще, хочу момент такой отметить, батюшки некоторые, священники пишут на эту тему, увлекаются этим. Мне кажется, тут еще проблема в том, что мы очень плохо знаем нашу историю, мы плохо изучали нашу историю. Не мы виноваты. Она искажена, она обезображена, она оклеветана. И даже священники, приходя в Церковь, они идут с этим багажом исторических знаний. Я недавно вам рассказывал, как я в поезде ехал с очень интересным человеком и, действительно, талантливым публицистом, и вдруг зашел разговор о Гражданской войне, и я упомянул калмыцкие казачьи полки. И он сказал: какие казачьи полки? Разве калмыки были казаками? Я говорю, конечно, донское казачество калмыцкое были. Как? И им разрешали при царе? Как разрешали? У нас были национальные части в Первую мировую. Дикая дивизия - чеченцы, ингуши, кабардинцы, дагестанцы, калмыцкие части. У нас были башкиры. Башкиры дошли до Парижа в 1813-м году. Человек, который искренний, талантливый, патриот России, он не знает этого. И он, в общем-то, не очень-то и виноват в этом. Потому что у нас искаженное представление о нашей истории, искаженное представление о нашем прошлом. И, конечно, поэтому получается искаженное представление о будущем. Поэтому и появляются такие фигуры как Сталин, как красный царь, как «спаситель». Поэтому места истинному Царю и Спасителю Христу у таких людей в сердце нет.
Но здесь еще, на мой взгляд, опасность, вернее, причина этого - это, конечно, Великая Отечественная война, священный подвиг нашего народа. И, в общем-то, эти «православные» сталинисты, они спекулируют на нем, пытаясь приписать его исключительно Сталину.
Исключительно Сталину, да. А это, вы правильно сказали, это беспримерный подвиг. 26 с половиной миллионов людей погибло. Мы ее выиграли мучительно, очень тяжело и только благодаря тому, что люди шли на пулеметы, потому что люди клали свои жизни, исправляя, кстати, многочисленные ошибки верховного командования. Многочисленнейшие. Если разбираться серьезно, вы меня назвали генерал-лейтенантом, я, правда, не армейский генерал-лейтенант, но я чуть-чуть понимаю. И я понимаю, что ошибки были не только вынужденные из-за того, что такая армада напала, но и просто ошибки, такой был профессиональный уровень наших командиров, они учились по ходу войны. И Сталина такой же был уровень. И он такие же решения принимал. И до 43-го года многочисленные тяжелые ошибки исправляли люди - солдаты, офицеры, жертвуя собой, жертвуя собой. И об этом надо говорить. Да, конечно, не может армия победить без вклада своего высшего начальства. Конечно, вклад был, безусловно. Но он ничего не перечеркивает. Он не перечеркивает все преступления, которые были совершены высшим руководством за все годы Советской власти.
- В том числе и в годы войны.
В том числе и в годы войны их было немало. Поэтому мы должны, и я обращаюсь к православным слушателям, православным верующим, мы должны быть очень осторожны. Сейчас зерно, настоящее зерно, чистое зерно православных людей сформировалось. Туда нельзя допускать вражеские, сатанинские, бесовские идеи. Кто хочет, тот придет к нам под хоругвь, но не мы с хоругвью пойдем под бесовские лозунги. Мы не можем это сделать.
Спасибо, Леонид Петрович, за столь интересную беседу. Я надеюсь, что она поможет очень многим православным людям не попасть под ядовитый яд православного сталинизма так называемого. Вообще, в конце концов, надо прекратить его называть так, как православный сатанизм.
Здравствуйте, дорогие братья и сестры. Вас приветствует Пётр Мультатули. И сегодня у нас в гостях радио «Радонеж» директор Российского института стратегических исследований, генерал-лейтенант Леонид Петрович Решетников.
Сегодня у нас пойдет разговор о такой злободневной теме как «православный» сталинизм. Вообще, знаете, когда я готовился к этому разговору я неоднократно думал: какое это абсурдное название!
- Да, и страшное, в общем-то. Ужасное.
И страшное, и ужасное, и абсурдное. В связи с этим я хотел бы задать вам вопрос. Скажите, пожалуйста, а вообще, откуда появилось это название? Что это такое?
- На мой взгляд, имеется несколько причин появления такого ложного определения. Из них я бы выделил две основные. Прежде всего, хотел бы отметить, что попытки либеральных, антицерковных, антиправославных кругов дискредитировать Церковь, внести раздор и смуту, например, танцы не совсем нормальных женщин в Храме Христа Спасителя или рубка топором духовно болящими людьми икон или клеветнические статьи против Церкви они не приносят успеха для этих кругов. Наоборот, такие попытки скорее мобилизуют Церковь, мобилизуют верующих, консолидируют их, так как очевидные грубые нападки, бесовские нападки. И в этой ситуации противники Веры, противники Православия, противники России, идут более хитрым, более изощрённым путём. Подбрасывают идеи, которые как бы созвучны, как бы соприкасаются с настроениями православной общественности. И вообще в целом общественности нашей страны. А какие настроения? Ведь сейчас очень большое недовольство среди населения состоянием такого полупорядка или полураспада в нашей стране. Недовольство чиновничьим аппаратом, недовольство тем, что правильные сильные решения, которые принимаются высшим руководством страны, не доводятся до конца, не выполняются, блокируются. Недовольны тем, что царит коррупция, взяточничество и масса других проявлений морально-нравственного нездоровья в обществе. В этой ситуации среди населения, даже среди православной общественности растут стихийные, даже иногда неосознанные монархические настроения. Вот люди думают и мечтают о порядке, думают о сильном лидере, который всё-таки до конца доведёт порядок в стране. В эти настроения подбрасывается система красного царя, подбрасывается идея Сталина. Этот человек, этот деятель, этот политик преподносится как спаситель России. Хотя, конечно, прежде всего, он был разрушителем Православной вековой России,.
- Одним из губителей.
Знаете, мне кажется, что этот православный сталинизм, он уже вообще относится даже не столько даже к личности самого Сталина, сколько вообще создается такая лжерелигия, которая вообще, естественно, вообще никакого компромисса.
- Так она и была создана, в 20-е годы была создана лжерелигия.
- А сейчас её новый вот такой виток развития.
- А сейчас новый виток развития пытается
- Под православным флером таким.
- Абсолютно верно. Это была лжерелигия. Лже-бог лежал в мавзолее, а наместник бога сидел в Кремле. И исключительно поклонялись им. Вспомните песни «Ленин всегда живой, Ленин всегда со мной в горе, надежде и в радости». Никто не вдумывается, смеются все. А чего смеяться? Это попытка, это явная попытка обожествления. «Помазанник» этого лже-бога Сталин сидел в Кремле, и ему молились, к нему обращались. Ему писали стихи, ему писали поэмы, повести, романы. К нему обращались, писали письма. Церковь уничтожалась. Когда говорят про войну, что во время войны Сталин стал открывать церкви, да, он открыл, да. Меньше, чем Гитлер открыл на оккупированной территории, значительно меньше, почти в два раза меньше. Но он открыл. Когда его прижало. Тогда, он вспомнил и про братьев, и про сестёр, и про Нахимова, и про Суворова, и Александра Невского, и лампасы генералам прицепил, и папахи им царские на головы насадил, и погоны, за которые убивали ещё в 30-х годах. Процесс «Весна», когда арестовали почти всех, кто как-то был заметен из бывших царских офицеров, оставшихся в Советском Союзе и не выступавших на стороне красных. По этому процессу там больше тысячи человек прошло. И всех под нож. За погоны. Просто за погоны. И погоны ввёл. Но это когда припёрло. И если помните, послу США Гарриману он же сказал в 42-м году: вы думаете они воюют за меня, за нас? Они воюют за матушку Россию. Народ-то у нас воевал за матушку Россию. Он это понимал. Конечно, понимал. И поклоняться этому человеку и говорить, что вот нам образец. Вы знаете, часто очень эти люди Проханов, Кургинян, особенно Проханов, они очень любят это говорить на фоне икон. Вот иконы стоят, и на фоне икон сидит такой вот теоретик, рассуждает о том, что надо расписать храмы портретами, иконами Жукова, Рокоссовского, Василевского
- Сталина.
- Сталина. Эпизодами Курской битвы и молиться в этих храмах. Но это же кощунство. Не потому, что эти люди были плохие или плохие командующие, плохие военачальники. Но это кощунство. Потому что это человек, который предлагает самочинно, своевольно изменить не только каноны, но вообще наше представление о святом, о святости. Вот такое представление о святости у этих людей. И потом же, мы не должны забывать, мы сами жили в это время. Я сам в это время жил и разделял многие взгляды таких людей в своё время, по крайней мере, в 70-х годах прошлого века. Но я знаю, я сам понимаю это, я сам принадлежал к этому, что когда они добьются своего и придут к власти, места для православных не будет. Т.е. будет. Это места отдалённые и огороженные колючей проволокой. Они уже были у власти. Причем тут православные? Причем тут вера? Они хотят воспользоваться нами, православными, чтобы добиться своих результатов. А мы, тоже с вами, я помню, говорили, что и либерализм, и коммунизм, они вышли из одной точки
- Фашизм.
- Фашизм. Они родились на Западе, общий у них отец-прародитель. Об этом ещё Шафаревич писал ещё в конце 80-х годов. Они и родились от одного отца, и подброшены нам. Они пришли к нам. У нас не было таких теорий - ни либеральных, ни коммунистических, ни, тем более, фашистских. В своей книге «Вернуться в Россию» я цитирую Хантингтона. 1979-й год. Он же там чётко говорит, это известный американский политолог, можно сказать, философ, правильно. Он же говорит, что мы - демократы, как мы не ссорились с коммунистами, как бы мы с ними не спорили, но мы все-таки от одного корня. И мы, в конце концов, можем хотя бы одну тему найти и разговаривать. А вот с традиционалистами, имея в виду нас, православных, разговора быть не может. Вот это нам надо помнить, это нам надо знать. Т.е. я хочу ещё раз сказать. «Православный» сталинизм, он не только рождён здесь, но он ещё нам и подбрасывается, с целью разложить Православную Церковь, разложить нашу всероссийскую общину. Вы посмотрите, что сейчас творится за пределами России, ведь идёт полное уничтожение христианства на Ближнем Востоке, на Среднем Востоке. Полное. Одна из целей «арабской весны» уничтожение христианства - сирийского, ливанского, египетского, имеется в виду копты, иракского. Там везде же были христианские общины, христианские церкви. Идёт их полное уничтожение. Как уничтожить христианство в России, как? Бесноватыми «пусями» не уничтожишь, а только отмобилизуешь. А вот давайте ещё раз, один раз прошло в 17-м году, давайте ещё сделаем ставку на коммунизм. Но уже в чистом виде предложить коммунизм им тяжело. Все-таки образ Владимира Ильича Ленина, он …
- Потускнел.
- Потускнел, да. Хотя везде торчат его памятники с протянутой рукой. Тогда наши враги стремятся предложить нам квази-монархию, квази-православие. Такими методами и Сталин пользовался. Запускается пара-тройка мифов. Идея простая: пусть они, русские, наживку заглотят и носятся с этим «православным» сталинизмом, который опять приведёт страну к трагедии.
- К катастрофе.
- К катастрофе. Мы не так давно обсуждали в институте. Сталин построил мощное государство. Пётр Валентинович, в чём мощь? Мы никак не поймем, в чем мощь? Когда он построил? Если оно мощное, оно не должно было после смерти Сталина через 25-30 лет разрушиться. А оно уже в начале 80-х годов начало рушиться, просто рушиться. Уже не знали лидеры типа Андропова, Черненко, чего делать, как спасать. И то, что пришёл Горбачев, это от безысходности.
- Это закономерно.
- Это просто закономерно. Чего мощного создал Сталин, если оно разрушилось, я понимаю, если бы это был Люксембург или Монако или Андорра, то они разрушились бы за полгода. Но это огромное государство. Оно, конечно, разрушилось за более продолжительный срок - 25 лет. Но это для такой страны, как Россия, как Советский Союз, это не время. Это секунда. Вообще просуществовала Советская власть одну человеческую жизнь - 73 года. Это ничто в истории. Мы как историки это понимаем. А говорят мощное государство. Вот умер он, и через 25, через 30 лет всё пошло в тартарары. О какой мощи речь идёт, я не понимаю. В чём мощь? Да и оказалось, что всё ближайшее руководство немедленно предало его же собственные идеи, которые были, если они были. Но это тоже, Пётр Валентинович, это не предали. Просто человек устаёт, когда он всё время под дулом. Да?
- Конечно.
- Вот сейчас как Северная Корея, все никак не поймут, что случилось. Её давили, она под дулом, под угрозой находится десятки лет. И каждый год санкции увеличиваются, увеличиваются, увеличиваются, давление, маневры со стороны американцев, южнокорейцев, японцев. В конце концов, это, знаете, как крыса, загнанная в угол. Она или бежит куда-нибудь, спасается. А если в угол, она окрысивается. Так и эти руководители сталинской эпохи. И они так устали жить под дамокловым мечом. Это античеловеческая система. Такое отношение к людям. Я в одной статье, не знаю, писатель он или поэт, или историк, Тюняев такой, прочитал, что главный лозунг у Сталина: «Сначала думай о родине, - вот такая песня есть, - а потом о себе». А, в принципе, мы сначала думаем, должны православные думать о людях, о ближних, дальних, а потом о себе. Вот тут есть маленькое смещение. Те, кто для которых государство, прежде всего, они не понимают, что государство для людей создаётся.
А здесь ещё, Леонид Петрович, мне кажется, в чём опасность этого «православного» сталинизма, что по существу подменяется образ Святого Царя-Мученика красным кровавым лжецарем. И что интересно, что люди, которые на словах почитают Царя-Мученика, они также являются «православными» сталинистами. Но я заметил, что чем больше человек погружается в этот «православный» сталинизм, тем больше он отвергается от Царственных Мучеников. Чем больше люди погружаются в это восхваление Сталина, тем они больше отходят от правды о Царе. Некоторые православные публицисты уже договариваются до того, что реформы Николая II ничего не дали, Столыпин - пигмей. А вот есть великий Сталин.
- И великий Берия.
- Великий Берия.
- Тут опять глубинное различие. Хотя, может, они и почитают Николая II, но в глубине души у них часто вырывается это, вот это вот «сойди с креста». Николай II взошёл на голгофу, он мог бы сойти с креста, он мог бы не всходить на голгофу. Он мог бы. Как они представляют. Три батальона верных людей двинутся на Петроград. Т.е. они не понимают тех процессов, которые шли в России. Вот «сойди с креста», не всходи на голгофу. Вот тут различия. А Сталин…
- Сталин прибивал к кресту.
- Да, он прибивал к кресту. Он был решительный, он был готов положить миллионы людей ради, только неизвестно, ради чего. Ради чего он положил миллионы людей вместе с Лениным и другими большевиками. Вот здесь вот различие. Вот этот подвиг Царя-Мученика взойти на Голгофу, он не понятен. Как не понятен был даже некоторым апостолам подвиг Христа.
- Конечно, «Господи, спаси Себя».
- Да, Господи, спаси себя. Вы помните, что Господь им отвечает?
И враги Ему кричали, потом, когда распинали: Раз Ты такой, сойди с креста. То же самое и к Николаю II. Сойди с креста.
- В этом плане ответ Господа очень показателен. Пётр, ты думаешь не о том, что Божеское, а о том, что человеческое.
- Сатана говорит тебе: Изыди от меня …
- И «православный» сталинизм - это сатанизм. Это сатанизм, замаскированный. Потому что мы восхваляем служителя сатаны. Сталин служил сатане. Он уничтожал, ведь вся революция, вся политика была антирелигиозная, антиправославная, антибезбожная и антирусская поэтому. Потому что русские были православные люди. И антирусские. Поэтому-то русских людей не осталось после Советской власти, очень мало. Кто ощущает себя русским после Советской власти, падения Советской власти? Только православные люди, только православные христиане. Потому что они прикоснулись к основному источнику, это стержень нашей русскости, Православие. Русский по крови может быть и не русский по крови. Он может быть татарского, еврейского происхождения, но он православный, он русский. Вот это наша всегда была позиция. Вот это вот то, что делал Сталин, это сатанизм. Это не только богоотступничество, это служение сатане. Вообще для православного человека это абсурд почитать Сталина, почитать мучителей и мучеников. Но это же невозможно. И придумывать всякие версии, а, правда, что он чего-то не знал, это творил там, я не знаю, Ягода, Берия. Это же смешно. Да, где-то на месте на каком-то там, в Урюпинске, могло это произойти, кто-то чего-то не знал, но это же была общая политика. И эти люди, которые арестовывали, судили, расстреливали, они действовали в рамках политики. Они знали, что они идут в общем потоке этой политики. Там могут быть какие-то конкретные вещи и ошибки и так далее. Но общий поток был такой.
Потом, дело в том, что всегда я говорю, что фактически же, когда мы говорим, что, например, Сталин, не только Сталин, но и Ленин, и Троцкий, - это преступник. Это не фигура речи. Потому что когда смотришь вот эти его приказы по первой категории о расстреле крестьян, ведь эти вещи не были предусмотрены даже действующим законодательством того времени.
- Конечно.
- Т.е. они действовали вопреки законодательству. Т.е. они были преступники.
- Вопреки законодательству ими написанному…
- Да, ими написанному.
- Оно тоже было преступное. Но даже они превосходили в своих нарушениях и это. Поэтому это страшная вещь «православный» сталинизм, это попытка размыть нашу Православную Церковь, нашу Православную Веру. И происходит это от маловерия, если говорить о православных людях. Евангелие, эти слова «Помоги моему неверию». Правильно, мы все такие. Мы сегодня сильно верим, завтра от настроения меньше верим. Послезавтра опять, в связи с успехами, мы сильно верим опять. Наша вера такая ещё. И вот от этого маловерия потом происходит вот это увлечение «православным» сталинизмом. И не надо забывать, что в 90-е годы в Церковь люди многие, особенно мужчины, пришли, определённая часть по политическим причинам. Не по зову сердца к Богу, а по политическим причинам. Есть Православная Церковь, всё разрушено, партии нет, некому верить. Вот есть такой институт как Православная Церковь. Она борется за Россию. И я пойду туда, и я буду там. И таких людей я знаю немало. Некоторые из них, пребывая в Церкви, стали сердечными верующими. Но некоторые остались просто политическими верующими, я даже не знаю, как это определить. Вот они первые и качнулись в сторону этого «православного» сталинизма. И почему ещё, хочу момент такой отметить, батюшки некоторые, священники пишут на эту тему, увлекаются этим. Мне кажется, тут ещё проблема в том, что мы очень плохо знаем нашу историю, мы плохо изучали нашу историю. Не мы виноваты. Она искажена, она обезображена, она оклеветана. И даже священники, приходя в Церковь, они идут с этим багажом исторических знаний. Я недавно вам рассказывал, как я в поезде ехал с очень интересным человеком и, действительно, талантливым публицистом, и вдруг зашел разговор о Гражданской войне, и я упомянул калмыцкие казачьи полки. И он сказал: какие казачьи полки? Разве калмыки были казаками? Я говорю, конечно, донское казачество калмыцкое были. Как? И им разрешали при царе? Как разрешали? У нас были национальные части в Первую мировую. Дикая дивизия - чеченцы, ингуши, кабардинцы, дагестанцы, калмыцкие части. У нас были башкиры. Башкиры дошли до Парижа в 1813-м году. Человек, который искренний, талантливый, патриот России, он не знает этого. И он, в общем-то, не очень-то и виноват в этом. Потому что у нас искажённое представление о нашей истории, искажённое представление о нашем прошлом. И, конечно, поэтому получается искажённое представление о будущем. Поэтому и появляются такие фигуры как Сталин, как красный царь, как «спаситель». Поэтому места истинному Царю и Спасителю Христу у таких людей в сердце нет.
Но здесь ещё, на мой взгляд, опасность, вернее, причина этого - это, конечно, Великая Отечественная война, священный подвиг нашего народа. И, в общем-то, эти «православные» сталинисты, они спекулируют на нём, пытаясь приписать его исключительно Сталину.
- Исключительно Сталину, да. А это, вы правильно сказали, это беспримерный подвиг. 26 с половиной миллионов людей погибло. Мы её выиграли мучительно, очень тяжело и только благодаря тому, что люди шли на пулемёты, потому что люди клали свои жизни, исправляя, кстати, многочисленные ошибки верховного командования. Многочисленнейшие. Если разбираться серьёзно, вы меня назвали генерал-лейтенантом, я, правда, не армейский генерал-лейтенант, но я чуть-чуть понимаю. И я понимаю, что ошибки были не только вынужденные из-за того, что такая армада напала, но и просто ошибки, такой был профессиональный уровень наших командиров, они учились по ходу войны. И Сталина такой же был уровень. И он такие же решения принимал. И до 43-го года многочисленные тяжёлые ошибки исправляли люди - солдаты, офицеры, жертвуя собой, жертвуя собой. И об этом надо говорить. Да, конечно, не может армия победить без вклада своего высшего начальства. Конечно, вклад был, безусловно. Но он ничего не перечёркивает. Он не перечёркивает все преступления, которые были совершены высшим руководством за все годы Советской власти.
- В том числе и в годы войны.
- В том числе и в годы войны их было немало. Поэтому мы должны, и я обращаюсь к православным слушателям, православным верующим, мы должны быть очень осторожны. Сейчас зерно, настоящее зерно, чистое зерно православных людей сформировалось. Туда нельзя допускать вражеские, сатанинские, бесовские идеи. Кто хочет, тот придёт к нам под хоругвь, но не мы с хоругвью пойдём под бесовские лозунги. Мы не можем это сделать.
Спасибо, Леонид Петрович, за столь интересную беседу. Я надеюсь, что она поможет очень многим православным людям не попасть под ядовитый яд православного сталинизма так называемого. Вообще, в конце концов, надо прекратить его называть так, как православный сатанизм. Хочу напомнить нашим радиослушателям, что у нас в гостях был директор Российского института стратегических исследований генерал-лейтенант Леонид Петрович Решетников. Спасибо.
- Спасибо.
