Митрополит антоний сурожский воскресные проповеди. Митрополит Антоний Сурожский

Предисловие

С братской любовью к Владыке Митрополиту Антонию предпосылаю своих несколько слов его богомудрым словам и размышлениям.

Прежде всего, читая его поучения мы должны знать и помнить, что это всегда устное слово, обращенное к живому слушателю и рассчитанное на живое общение в храме в молитвенной обстановке.

Владыка Антоний говорит просто и не стремится к «захватывающему эффекту», чем грешат современные проповедники, желающие более на себя обратить внимание. Владыка же подражает Святому Апостолу Павлу, который говорит, что «И слово мое и проповедь моя не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении Духа и Силы» (I Кор. 2, 4). И действительно, слово Митрополита Антония производит сильное впечатление на слушателей, коим и я не раз был, потому что оно отражает его личный духовный опыт. Владыка не просто говорит правильные слова, не просто поучает как надо жить, но свидетельствует нам от своего духовного делания, открывая часто слушателям свои личные переживания тех истин веры и благочестия, о которых проповедует. Именно эти сокровенные переживания веры и придают словам Владыки Антония убедительность и делают излишними всякого рода софистические рассуждения. Его проповедь исполнена Христовой любви к человеку, она – возвещение Благой Вести о Вечной Жизни.

Владыка Антоний весьма известный в современном мире проповедник. Его талант учительства общепризнан. Его проповеди обращены не к узкому кругу людей, но он открыт ко всем людям. И это придает его слову Евангельский Дух u Апостольский характер: «Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа» (Мф. 28, 19).

Да благословит Господь и впредь «служение Слову» (Деян. 6, 4) дорогого брата нашего Высокопреосвященнейшего Митрополита Антония.

А это издание его воскресных проповедей, уверен, будет желанной духовной пищей, укрепляющей читающего на пути к Царству Небесному.

О проповедничестве

За последние лет 25, вероятно, я положил себе правилом заранее не прочитывать Евангелие, которое будет читаться за службой. Разумеется, все эти чтения я все равно знаю почти наизусть, так что это не бывает «вдруг» совсем неизвестное благовестие: но я стараюсь читать его вслух народу, потом продолжать служить литургию и дать этому тексту дойти глубоко до меня. Опыт мне показывает, что каждый раз евангельское слово рождает какой-то ответ, и я тогда просто, выходя на проповедь, говорю: «Мы читали то-то, и вот что я хочу вам сказать об этом...» – именно то, что меня задело.

Один раз было – как вам сказать? – очень печально. Я был в миноре, усталый, я прочел текст, и он до меня не дошел. И в течение всей службы я переживал с ужасом тот факт, что Господь ко мне обратился со Своим словом, а у меня ничего не дрогнуло в душе. Когда пришло время проповедовать (я всегда проповедую перед отпустом), я вышел и сказал: «Вот что случилось. Вы понимаете, какой это ужас: Господь мне говорит какие-то слова, а все, что я могу Ему ответить, это: Не доходит, мне нечего Тебе отвечать. Слова как будто падают на каменную почву...» Я сказал так, и это тоже была проповедь, причем такая, которая соответствует опыту многих. Несколько человек из прихожан говорили мне: «Спасибо, что Вы это сказали, потому что и с нами это бывает, но мы никогда не посмели бы это высказать».

К проповеди не готовятся, просто засев за письменный стол и окружив себя толкованиями святых отцов. Когда отцы говорили, их слово шло из сердца, они кричали из глубины своего опыта. Если мы будем просто повторять то, что они говорили, никуда не достигнет их крик. Если слово, которое ты говоришь в проповеди, тебя ударяет в душу, если глубоко вонзается, как стрела, в твое собственное сердце, оно ударит в чужую душу и вонзится в чужое сердце. Но если проповедник будет говорить вот «этим людям» то, что ему думается, «им полезно знать», то большей частью это будет бесполезно, потому что ума это, может быть, коснется, но жизнь ничью не перевернет. Конечно, надо иметь какое-то знание, конечно, надо понимать, о чем говорит Евангелие или отрывок Священного Писания, но этого мало. Если твоя проповедь тебя самого не ранит в самые глубины, если ты не предстоишь в ужасе перед Богом и не говоришь в Его имя (может быть, себе в суд или осуждение, но во спасение другим), то такая проповедь ничью жизнь не переменит.

Неделя 31-я по Пятидесятнице. Исцеление слепого

Перед Крещением Господним, перед тем славным днем, когда Христос пришел на берега Иордана креститься от Иоанна, святой Иоанн Креститель призывал всех к нему приходящих к покаянию, то есть к тому, чтобы отвернуться от всего, что делало их недостойными собственного человеческого звания, недостойными Бога, призывал их к тому, чтобы предаться Богу всей душой, всем умом, всем сердцем, всей волей – и всей крепостью и слабостью своей.

И так же Церковь, перед началом вскоре наступающего Поста, предоставляет нам несколько подготовительных недель, когда из недели в неделю будут явлены нам самые обыкновенные, но и самые разрушительные грехи, которые нам мешают стать Божиими людьми.

Перед началом этих подготовительных недель вспоминается слепой Вартимей, которого Господь исцелил от приобретенной слепоты. Таковы и мы; мы не слепы от рождения, – мы делаемся слепыми, потому что видимое нам закрывает взор к невидимому. И вот, мы должны в течение этой недели поставить перед собой вопрос о нашей слепоте и о прозрении. Прозреть нам надо во многих отношениях. Нам надо научиться видеть в себе зло, которое делает нас мелкими, недостойными даже человеческого звания, не говоря уже о том, что оно нас делает неспособными приобщиться Божественной природе, – что является нашим призванием. Но мы должны также научиться видеть в себе образ Божий, ту святыню, которую вложил в нас Господь и которую мы должны уберечь, укрепить, которой мы должны дать воссиять полным светом через подвиг всей жизни.

Мы должны также научиться по-новому вглядываться в нашего ближнего. Мы слишком легко видим его недостатки; мы должны, в течение этих дней и последующих недель, научиться так всматриваться в глубины каждого нашего ближнего, чтобы увидеть в нем этот святой, Божественный образ, и научиться благоговейно, трепетно относиться к каждому человеку вокруг нас.

Но для того, чтобы видеть, нам порой нужно посмотреть на себя в зеркало; какое же зеркало у нас есть? – Евангелие. В Евангелии мы видим совершенного Человека Иисуса Христа, каким мы призваны стать. И мы видим вокруг Него и праведников и грешников: и грешников погибающих, и грешников в покаянии спасающихся. Давайте читать Евангелие благоговейно, вдумчиво, серьезно, с тем, чтобы через него увидеть в себе и все светлое, и все темное, чтобы научиться видеть и в других тот невечерний, неумирающий свет, которого никакая тьма не может заглушить ни в нем, ни в нас. И тогда мы сможем устремиться через подготовительные недели Великого Поста к дивным дням Страстной седмицы и к Воскресению Христову. Аминь.

Неделя 32-я по Пятидесятнице. О Закхее

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

На прошлой неделе мы слышали рассказ о слепом Вартимее. Этим рассказом Церковь напоминала нам о том, что мы все слепы: не физической слепотой, а духовной; и напоминает нам, что избыть эту духовную слепоту мы можем, только если обратимся к Единственному, Который имеет власть нас исцелить, Который является светом во тьме, Который является жизнью и целостью жизни.

Если мы над этим задумались (как мы должны были сделать) на прошлой неделе, то мы теперь начинаем, может быть, прозревать нечто в себе: хотя бы нашу греховность, хотя бы нашу несостоятельность, хотя бы то, что у нас голод есть, но что побеждается этот голод косностью, ленью, страхом. И сегодня, в рассказе о Закхее, мы видим, в чем заключается этот страх. Чего мы ищем больше: одобрения людей или встречи с Богом? Чего мы хотим больше: того, чтобы не стать посмешищем, чтобы никто от нас не отворачивался из-за того, что мы выбрали Бога против всего, – или хотим мы Бога любой ценой?

Святой Иоанн Лествичник говорит нам, что тщеславие, то есть искание одобрения человеческого при безразличии к суду Божию, является ненавистью к Богу и трусостью перед людьми: каково наше положение? Конечно, не люди над нами смеются в обществе, в котором мы живем, не они нам страшны, но нам страшно столько в нас самих! Люди нас простят за то, что мы ищем Бога – лишь бы мы не были им вызовом и оскорблением; готовы ли мы на это? Готовы ли мы всем строем нашей жизни быть вызовом и оскорблением, готовы ли мы на это? Готовы ли мы всем строем нашей жизни быть вызовом той жизни, которую безбожный мир и каждый из членов безбожного мира, включая нас самих, строит? Готовы ли мы встретить в себе самих противоречия нашего искания Бога? Готовы ли мы отвергнуть помышления, чувства, желания, страхи, которые действуют в нас, ради того чтобы сказать: «Нет! Пусть смеются надо мной люди, пусть все, что во мне есть прошлого, безбожного, чуждого Богу, восстает, а я все-таки буду искать Бога, Который единственный может быть праведным судьей надо мной»... Тщеславие мы должны отринуть как отвержение Божиего суда, как отрицание права нашей собственной совести с нами говорить именем Божиим.

Проповедь на Прощеное воскресение, 1975 г.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Сегодня Церковь вспоминает изгнание Адама из рая. Заключились двери райские; осиротел человеческий род, на земле мы ходим в потемках естественной жизни, где еле брезжит свет Христов. Родина наша небесная где-то далеко от нас, и, как изгнанники, мы тоскуем – тоскуем по той радости, о которой все изгнанники земли думают, когда вспоминают потерянное отечество, и все мы, когда думаем о том, что когда-то было: чистое, светлое, что погибло из-за наших грехов, из-за нашей сердечной помраченности.

И вот Адамов плач в течение тысячелетий и тысячелетий возносится к небу; плачет сиротный Адам в лице каждого своего сына, каждой дочери своей, плачет и зовет Бога своего вернуть его в первобытную радость, вернуть ему дружбу Свою и вернуть ему любовь Свою. А Бог никогда ни любви Своей, ни дружбы Своей не отымал от нас, только мы далеко от Него ушли, потеряли чуткость сердца, не слышим уже Божественного гласа, не чуем уже близости Господней. Христос пришел на землю, наш Бог жил среди нас, и люди встречали Его на дорогах, в городах и селах, слышали Его слова, видели Его лик, загорались сердцем и просвещались умом от Его учения, и все-таки до конца не сумели Его узнать. И Сын Божий, Который по Своей любви к нам стал Сыном Человеческим, отвергнутый людьми, умер вне града, вне человеческого стана. Но не поколебалась Божия любовь; смертью победил Господь смерть, нас Он освободил от вечного проклятия, нам Он дал уже теперь приобщиться в какой-то мере вечной жизни. А вечная жизнь – это Сам Бог; Божественная любовь – это Он.

И вот в начале Великого Поста, сегодня, как каждый год, мы вспоминаем свое сиротство и вспоминаем о потерянной родине своей, об отчем доме. И снова, и снова мы собираемся в путь, чтобы духом загореться, чтобы сердцем очиститься, чтобы просветлеть умом и чтобы вернуться к нашему Богу и Отцу. Но совершается это в каждом из нас в отдельности, а вместе с тем – всеми нами сообща, как в старые времена, когда люди покидали страну, которая стала местом порабощения, и уходили в неведомые им края обрести свободу. Так и мы должны оторваться от того, что делает нас рабами, уйти из плена, чтобы когда-то обрести ту свободу чад Божиих, которая является нашим призванием и должна стать нашим достоянием.

И как люди во времена давние собирались в такой путь вместе, как бы в складчину, собирая свою немощь, чтобы из этой немощи, из товарищества, из взаимной преданности выросла какая-то сила, как тогда, собираемся и мы теперь в путь. Тогда они обозревали порой неизвестных им людей, вглядывались в новые лица: что у них было общего? Только одно – то, что все отрекались от рабства, хотели свободы и все они поняли, что к свободе из рабства может вывести только единство примирившихся людей. Древний Израиль сорок лет скитался в пустыне, прежде чем достиг обетованной земли. Никто бы не выжил в этой страстной пустыне, если бы каждый не заботился о каждом, если бы каждый не думал о каждом, если бы судьба каждого не была ответственностью всех и судьба всех не воспринималась каждым как его собственная ответственность.

Так и мы должны теперь собираться воедино и идти в путь. И мы должны осознать, что нам надо вырваться из многого для того, чтобы быть свободными; нам надо осознать, что только спаянные, соединенные друг со другом любовью, жалостью, милосердием, состраданием можем мы этого достичь. И поэтому на грани Великого поста мы становимся перед образом Христа Спасителя и Божией Матери и просим Их прощения и Их напутственного благословения. Христос был убит детьми Адама, и мы являемся такими же детьми того же нашего праотца. Мы просим Христа нас спасти и благословить – но чьи руки пригвоздили Его ко кресту, чья ненависть отвергла Его, как не ненависть, как не руки предков наших по человечеству? И мы должны просить Христа о прощении и о благословении, с тем чтобы Его крест стал нашим спасением, чтобы ранами Его мы исцелели, чтобы, познав крестную любовь Господню, в благодарность мы нашли в себе силы принести Ему всю жизнь свою, всю любовь свою. И у Божией Матери должны мы просить прощения: ведь Сын Ее погиб от наших грехов, не только от греха ветхого Адама, не только от греха живших до нас людей; и в наши дни Он так же погиб бы, потому что мы так же слепы и так же греховны, как Его современники. И вот мы взываем к Божией Матери; сколько веры нужно для того, чтобы к Ней обратиться за помощью и пощадой! Разве каждая наша молитва к Ней не значит: Мати, моими грехами убит, погиб жестокой смертью Твой Сын – прости! Если Ты простишь – никто меня не осудит... И вот с этой молитвой изо дня в день, а сегодня вечером особенно, предстоим мы перед Богородицей: Прости нам, о, Мати Христа, Спасителя нашего, погибшего от наших грехов...

И каждый каждого да вспомнит; да простит каждый всех, не только здесь присутствующих, но тех, которых он не может больше застичь своей мольбой о прощении. Многие оскорбленные, раненные нами уже отошли в вечный покой; теперь на их сердце не остается злобы или горечи; теперь они стоят перед лицом Божиим, теперь они поняли, как мы все слабы и слепы и как мы раним друг друга, не желая того, сколько бы злобы мы ни вкладывали в злые наши слова и поступки; теперь они в Царстве Любви, в том Царстве, где все знают, что кроме любви, ничего нет ни на небе, ни на земле достойного Бога и достойного людей. Обратимся к ним в молитве от сердца и попросим простить нас и благословить, чтобы и нам, еще на земле, или позже – когда душа будет отлучаться от тела – мирно отойти в Царство вечного покоя, живого, трепетного покоя торжествующей любви. Вспомним тех, которые прошли через нашу жизнь, ранили нас и были нами ранены; простим тем, кто ранил нашу душу, смял нашу жизнь, обессмыслил иногда самые светлые наши мысли и убил самые живые наши порывы. Простим и попросим их, которых уже вблизи нет, простить нас. Пусть Господь донесет до их сердец нашу мольбу миром, который только Он может дать, который мир не может ни дать, ни отнять; пусть Господь этим Божественным миром утешит и исцелит их души и наши души.

И оглянемся вокруг себя, и дадим друг другу прощение, и примем друг от друга прощение, с тем чтобы вступить теперь в этот путь от земли к Небу, от рабства в свободу, чтобы не идти нам с тяжелыми кандалами на руках и на ногах, а ступать легкой поступью за Христом, куда бы Он ни пошел: в пустыню ли на искушение, в народ ли для проявления любви проповедью истины и чудом Своей ласки. Пойдем, если нужно, и в страстной Гефсиманский сад, пройдем и дальше, когда придет время разлучения тела и души, в тайну смерти, не как побежденные, а как Христовы. Дай нам Господь всем теперь получить мир от Господа, мир от Матери Божией, мир от усопших, мир от живых, и это мы можем получить от них, если мы им дадим мир и любовь.

Православие и современность. Электронная библиотека

Проповеди Митрополита Антония Сурожского

© Holy Trinity Orthodox Mission

Митрополит Антоний Сурожский

Слепой Вартимей

Закхей-мытарь

Притча о мытаре и фарисее

Притча о блудном сыне

Притча о мытаре и фарисее

Притча о блудном сыне

Притча о страшном суде

Притча о страшном суде и посте

Прощенное воскресенье

2. Великий Пост

О посте и причащении

О причащении

К причастию

Торжество Православия

Святитель Григорий Палама

Исцеление расслабленного

Воскресенье Крестопоклонное

Преподобный Иоанн Лествичник

На полпути Великого поста

Преподобная Мария Египетская

Суббота: Воскрешение Лазаря

О трезвости: Перед Страстной

О воздержании: Перед Страстной

Вход Господень в Иерусалим

Страстной Понедельник

Страстная Среда - Таинство Елеопомазания

Страстная Среда и Таинство Елеопомазания

Служба "Двенадцати Евангелий" Страстного Четверга

Благовещение и Страстная Пятница

Вынос Плащаницы

У Плащаницы

Служба Погребения в Страстную Пятницу

Литургия Великой Субботы

3. Пасхальный период

Пасха

Светлый Понедельник - Благовещение

Фомино Воскресенье

Воскресенье жен-мироносиц

Воскресенье о расслабленном

Воскресенье о самарянке

О самарянке

Воскресенье о слепорожденном

Память Отцов Первого Вселенского Собора

О Вознесении Господнем и Пятидесятнице

4. Недели по Пятидесятнице

День Всех Святых

Воскресенье Всех Святых

День Всех Святых земли Российской

"Не заботьтесь..."

Вера римского сотника

Римский сотник

Исцеление гергесинских бесноватых

О сострадании

Расслабленный и четыре друга

Два слепца и немой бесноватый

Чудо пяти хлебов и двух рыбок

Насыщение толпы пятью хлебами

Буря

О словах Христовых. Евангелие о буре

Буря

Послание 1 Кор. 3:9-17;

Исцеление бесноватого отрока

После Преображения. Исцеление глухонемого отрока

Притча о прощении должника царем

Богатый юноша

Притча о винограднике и виноградарях

Притча о званых на брачный пир

Разговор с книжником

Притча о талантах

Исцеление дочери хананеянки

Женщина-хананеянка; слепой Вартимей

"Выйди от меня, я человек грешный..."

Скудное и щедрое сеяние

Евангелие от Луки 6:31-36

Воскрешение сына вдовы наинской

Понедельник. Учение Павла не от людей, а от Бога

Притча о сеятеле

Притча о богатом и Лазаре

Исцеление гадаринского бесноватого

Воскрешение дочери Иаира

Исцеление кровоточивой женщины и воскрешение дочери Иаира

О Священном Писании. Притча о милосердном самарянине

Притча о милосердном самарянине

Притча о безумном богаче

О делах тьмы

Исцеление согбенной женщины

Притча о званых на пир

Десять прокаженных

Богатый законник

5. Праздники Господские

Воскресенье святых праотцев

Воскресенье святых праотцев (Мф. 1:1-25)

Родословная Иисуса Христа. Воскресенье перед Рождеством (Мф. 1:1-25)

Рождество Христово

После Рождества

Крещение Господне

Преображение Господне

О Преображении Господнем

Преображение Господне

Воздвижение Креста Господня

Неделя по Воздвижении: Ветхозаветный закон и заповеди Христовы

5. Праздники Богородичные

Рождество Божией Матери

Введение Божией Матери во храм

Благовещение Пресвятой Богородицы

Сретение, воскресенье о мытаре и фарисее

Успение Божией Матери

Отдание праздника Успения

6. Дни памяти святых

День Архистратига Михаила

Пророк Самуил

Иоанн Предтеча

Поминовение православных воинов, погибших на поле брани

День памяти Апостолов

Апостол Иоанн Богослов

Великомученик и Победоносец Георгий

Священномученик Власий Севастийский

Преподобный Антоний Великий

Равноапостольная княгиня Российская Ольга

Равноапостольный князь Владимир

Отцы Киево-Печерской лавры

Преподобный Варлаам Хутынский

Преподобный Сергий Радонежский

7. Различные церковные события

Поставление во чтеца

Рукоположение во диакона

Рукоположение во священника

Монашеский постриг

О рождении и крещении

Проповедь новобрачным

Проповедь на отпевании

Отпевание

Первая проповедь об исповеди

Вторая проповедь об исповеди

Третья проповедь об исповеди

Сошествие во ад

О причащении

Об Евхаристии

Как принимать друг друга

О Священном Писании

О Евангелии

О призвании

О святости

Предостережение

О любви

О слышании

О чудесах

О теле

О несении тягот друг друга

Все в жизни - милость

Об ответственности христиан за весь мир

О смерти

8. Молитва и Жизнь

Предисловие

Сущность молитвы

Молитва Господня

Молитва Вартимея

Богомыслие и молитва

Молитвы и прошения, оставшиеся без ответа

Иисусова молитва

Трудническая молитва

Безмолвная молитва

Молитва для начинающих

Митрополит Антоний Сурожский

Митрополит Антоний (в миру - Андрей Борисович Блум) родился в 1914 г. в семье сотрудника русской дипломатической службы (мать - сестра композитора А.Н. Скрябина). Раннее детство прошло в Персии, где отец был русским консулом. В 1920 г. семья с трудом добралась до Европы и после нескольких лет скитаний осела в Париже. Будущий митрополит окончил здесь среднюю школу, затем биологический и медицинский факультеты университета. В 1939 г., перед уходом на фронт хирургом французской армии, тайно произнес монашеские обеты, в 1943 г. был пострижен в мантию с именем Антония. В годы немецкой оккупации - врач в антифашистском движении Сопротивления. После войны Продолжал медицинскую практику до 1940 года, когда был призван к священству, рукоположен и направлен на пастырское служение в Англию. Епископ Русской Православной Церкви с 1957 года, в 1966 году возведен в сан митрополита и утвержден в должности Патриаршего Экзарха Западной Европы (обязанности которого исполнял уже с 1963 г.). Освобожден от должности по собственному прошению в 1974 году; с тех пор полностью посвятил себя пастырскому окормлению все увеличивающейся паствы своей епархии и всех, кто обращается к нему за советом и помощью. Его книги о молитве, о духовной жизни, вышедшие на английском, переведены на многие языки мира. Митрополит Антоний - почетный доктор богословия Абердинского университета "за проповедь слова Божия и обновление духовной жизни в стране" и Московской Духовной Академии - за совокупность научно-богословских, пастырских и проповеднических трудов.

1. Недели подготовительные к Посту

Слепой Вартимей

Слепой человек, который сидел у врат Иерихонских, знал, что он слеп. Мы тоже слепы - и мы не знаем этого. Он знал, что слеп, потому что все вокруг него могли свидетельствовать, что они видят, а он не видит, могли ему описать, что они видят, и он мог понять, чего он лишен.

Мы слепы, и если сравнивать нас со святыми - такими же, как мы, людьми, но которые просветлели душой, прозрели сердцем, умом, - то ясно делается, как многого мы не видим. Но первая наша беда в том, что так редки среди нас люди со зрением, а еще страшнее то, что мы верим, будто состояние большинства - нормальное состояние, а если кто - редкий! - видит, слышит, чует, понимает, переживает необычайное, то он - вне нормы, он не обязательно является меркой для нас и судом над нашей слепотой, нечуткостью, мертвенностью. В те времена в тех местах, где были явлены святые, с ними поступали, в общем, так же, как люди поступили со Христом: слушали недоверчиво, воспринимали слова насмешливо, к советам их не прислушивались, пути их не следовали. Порой дивились тому, что им дано, но считали это настолько необычайным, настолько неестественным, что к этому и стремиться нет смысла. Так и теперь мы слепы, мы не видим, не чуем. И надо себе поставить вопрос: чего же мы не видим, к чему мы слепы? Тогда, может быть, нам и придет на мысль прислушаться и попробовать понять.

Слепы мы к тому, что Бог посреди нас; в храме, вне храма - везде присутствует Господь; а мы живем, словно Его нет. Он рядом с нами, мы Им дышим, движемся, существуем - и не отдаем себе в этом отчета, приписываем себе жизнь, силу, ум, переживания, дарования, успех; однако проходим мимо Того, Кто есть источник всего. Мы слепы в этом отношении: среди нас Господь - а мы можем думать пустые думы, переживать бессмысленные переживания, вести между собой тленные и растлевающие беседы. А Он стоит безмолвно, как нищий стоит у двери: не взглянет ли кто на Него, не обратит ли кто внимание, не учует ли кто Его присутствия, не переменит ли Его присутствие чего-либо в сердцах, в мыслях, в словах людей?.

И мы не видим; и нас так много, невидящих, что нам это и не странно: все слепы - значит, это норма! Как это страшно! А когда мы посмотрим вокруг себя, то мы такие же слепые. Каждый человек - образ Божий, икона, подобие; а мы ничего подобного не видим в нем. Пусть, конечно, эта икона изуродована - но разве мы к иконе, изуродованной человеческой грубостью, так относимся, как относимся к человеку? Если мы найдем икону растоптанную, оскверненную - с каким благоговением, с какой болью сердечной мы ее поднимем, прижмем к сердцу, унесем к себе, вычистим, поставим, как мученицу, на святое место и будем рассматривать то, что ее изуродовало, как раны, и благоговеть перед этим, потому что в этом мы увидим образ того, что случилось с Богом, когда Он стал Человеком: как Его люди били, как топтали, как оплевывали, как смеялись над Ним - это мы можем увидеть в иконе, написанной красками и пострадавшей.

А когда перед нами нерукотворный образ - человек, мы видим в нем - не знаю что, только не образ Божий, и относимся к нему, конечно, не так, как отнеслись бы к иконе, о которой я сейчас сказал... Разве нам разрывает сердце уродство человека - что он зол, что он завистлив и т. д.? Нет! Нам не больно от этого, нам противно! И другому так же противно смотреть на нас, потому что мы такие же, как те, кого мы осуждаем... И вот слепой в потемках бьет слепого, и никто из них не признает, что сам слеп и что это - ужас...

И еще: все в руке Господней; пути Божии неисповедимы: они бывают страшны; они бывают так светозарны, что слепит очи; они бывают так скромны, неприметны, что нужно все наше внимание, чтобы уловить действие Божие. И вся наша жизнь, жизнь каждого отдельного человека, каждого из нас - в руке Господней. И все, без исключения, что в ней происходит, имеет смысл, если бы мы только прозрели и поставили вопрос: Куда ведет Господь? Что это значит? - а не кричали: Мне неудобно! Мне больно! Меня это раздражает! Не хочу этого! Отойди прочь, Господи, с Твоими блаженствами, которые говорят о голоде, и о плаче, и о гонении, и об одиночестве... Не хочу того!.

И мы слепы: слепы в своей жизни, слепы в сложной, богатой жизни других, кто с нами связан; слепы в понимании путей Божьих в истории, слепы по отношению к отдельным лицам и к целым группам людей - верующим, неверующим, своим, чужим; к своим так же слепы, как к чужим... Разве это не ясно, если только подумать?

А мы сидим в пыли у врат Иерихонских и воображаем, что зрячи. Проходит Христос, и мы голоса не возвысим, не крикнем о помощи; нет нужды, чтобы нам говорили: "Молчи, не тревожь Учителя"... Что мне от Него нужно? Я все знаю... Что Он может мне дать? Я зрячий, я живой... Неправда! - и слеп, и мертв! И только от Него может быть прозрение, и только от Него может быть жизнь. Но вот, мы не видим этого и не просим - а Он проходит; больше того: останавливается, стучит в дверь ума, сердца, жизни всеми событиями, всеми людьми, всеми переживаниями, всем без исключения, чем полна моя личная жизнь, и жизнь каждого вокруг, и всех, и всего мира и вселенной. А мы не слышим даже стука, даже гласа Господня, и не отворяем...

Перечтем этот рассказ. Христос спрашивает: Что тебе от Меня нужно?... Мы бы ответили: Да ничего мне не нужно, Господи; все у меня есть... Или, наоборот, чего только мне ни нужно - богатства, славы, дружбы, тысячи вещей, только не Его и не Его Царства. И поэтому и не слышим мы или слышим так редко: "Прозри! Ты же веруешь, ты поверил! Ты - на грани зрячести, так прозри же, это в твоих руках!" Не слышим мы этого слова не потому, что у нас какая-то теоретическая вера бессильна, а потому что ничего нам не нужно, мы "зрячи". Как это страшно!

Подумаем все над этим пристально, пока еще можно прозреть и увидеть, как богата славой жизнь, как близок Господь, как сияет Он славой вечности, как бесконечно Он смиренен, кроток, близок к нам, как лежит это сияние Господне на каждом лице, как на иконе, бьет ключом жизни в каждом событии, в каждом человеке, зовет нас: Разомкнись! Открой глаза, открой сердце, разомкнись! Пусть воля твоя будет гибкой, свободной! Пусть тело твое будет, как земля богатая перед посевом Господним, и тогда жизнь будет! Рождается жизнь в человеке и вокруг него ширится, как свет, как тепло, как радость, как вечность. Все нам дано, и как мало мы это берем... Дай нам Господь мужество быть правдивыми, и дай нам Господь радость - радость прозреть! Аминь.

) Волхвы. Слово на литургии Рождества Христова. (Митрополита ... Сретение. (Митрополита Антония Храповицкого) На Сретение Господне. (Отца Виктора Ильенко) Проповедь в канун Сретения...