Закхей
Иисус вошел в Иерихон, и проходил чрез него. И вот некто Закхей, начальник мытарей и человек богатый, искал видеть Иисуса, кто Он. Но не мог за народом, потому что мал был ростом. И забежав вперед, влез на смоковницу, чтобы увидеть Его, потому что Ему надлежало проходить мимо нее. Иисус, когда пришел на это место, взглянув, увидел его и сказал: «Закхей, сойди скорее, ибо сегодня надобно Мне быть у тебя в доме». И он поспешно сошел и принял Его с радостью. И все видя то, начали роптать и говорить, что Он зашел к грешному человеку. Закхей же став, сказал Господу: «Господи, половину имения моего я отдам нищим, и если кого чем обидел, воздам вчетверо». Иисус сказал: «Ныне пришло спасение дому сему, потому что и он - сын Авраама, ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее» (Лк. 19, 1-10).
Кто такой Закхей?
Он начальник мытарей - «старейшина мытарем». Привычное противопоставление смиренного мытаря и гордого фарисея часто заслоняет в нашем сознании действительные очертания этих двух образов. Между тем, чтобы правильно понимать Евангелие, надо их ясно представлять.
Фарисеи действительно были праведниками. Если в наших устах наименование «фарисей» звучит как осуждение, то во дни Христовы и в первые десятилетия христианства это было не так. Наоборот, Апостол Павел торжественно исповедует себя пред иудеями: «я - фарисей и сын фарисея» (Деян. 23, 6). А потом христианам, своим чадам духовным, он же пишет: «Я из рода Израилева, из колена Вениаминова, еврей из евреев, по учению фарисей» (Флп. 3, 5). И кроме св. апостола Павла многие фарисеи стали христианами: Иосиф, Никодим, Гамалиил.
Фарисеи (по-древнееврейски - перусим, по-арамейски - ферисим, что значит «иные» - отделенные, иноки) были ревнителями Божьего закона. Они «почили на Законе», т.е, непрестанно о нем думали, любили его, стремились точно исполнять его, проповедовали, истолковывали его. И смысл Господних обличении против фарисеев заключается в том, что Господь предупреждает их, что весь свой подвиг, все свои действительно добрые старания они обесценивают в Божиих глазах, обращают в ничто, и приобретают себе от Господа осуждение, а не благословение своим превозношением совершаемыми ими делами праведности, гордым самовозвеличением, и главное, осуждением ближних, яркий пример чего дает приточный фарисей, говорящий: «Благодарю Тебя, Боже, за то, что я не таков, как прочие человеки» (Лк. 18, 11).
Наоборот, мытари - это действительно грешники, нарушители основных законов Господних.
Мытари - это сборщики податей с евреев в пользу римлян. Надо помнить, что евреи, хорошо сознававшие свое исключительное положение Богоизбранничества, славились тем, что «мы - семя Авраамово, и не были рабами никому никогда» (Ин. 8, 33). А тут в результате известных исторических событий, они оказались в подчинении, в порабощении у гордого и грубого «железного» народа, язычников, римлян. И ярмо этого порабощения затягивалось все туже и туже и делалось все более и более чувствительным.
Самым ощутительным, наглядным знаком порабощения и подчинения евреев римлянам была уплата евреями своим поработителям всевозможных видов налогов - дани. Принесение дани для евреев, как и для всех древних народов было по преимуществу символом подчинения. А римляне ни мало не стесняясь с покоренным народом, грубо и решительно взыскивали с них и положенные и дополнительные налоги. Конечно, евреи платили с ненавистью и отвращением. Недаром, желая скомпрометировать Господа в глазах своего народа, книжники спрашивали Его: «Позволительно ли давать дань Кесарю?» (Мф. 22, 17). Они знали, что если Христос скажет, что давать дани Кесарю нельзя, то Его легко будет обвинить перед римлянами, а если Он скажет, что платить дань нужно, то Он будет безнадежно скомпрометирован в глазах народа.
Пока римляне правили Иудеей посредством местных царьков, в роде Ирода, Архелая, Агриппы и др., эта порабощенность Риму, и в частности необходимость платить налоги смягчалась для иудеев тем, что они непосредственно подчинялись и платили дань своим царям, а уже те подчинялись и платили Риму.
Но как раз незадолго до начала проповеди Христа Спасителя произошло изменение в системе управления Иудеей. Связанная с событием Рождества Христова всеобщая перепись была первым шагом к установлению подушного налога на всех римских подданных этой местности. В 6 или 7 гг. по Р. Х. после смещения Архелая, когда введена была персональная подать на всех жителей Палестины, иудеи ответили на это восстаниями фарисея Садока и Иуды Галилеянина (см. Деян. 5, 37), и лишь с большим трудом удалось первосвященнику Иазару успокоить тогда народ.
Взамен местных царьков, правителями Иудеи и смежных областей были назначены римские прокураторы. Для более успешного взимания налогов римлянами был тогда же введен институт мытарей, существовавший в Риме уже с давних времен. Но в то время, как в Риме и во всей Италии мытари вербовались из почтенного всаднического сословия, в Иудее римлянам приходилось набирать мытарей из моральных отверженцев, из иудеев, согласившихся перейти на службу к ним и принуждать своих собратьев к уплате дани.
Принятие такой должности было связано с глубочайшим нравственным падением. С ним связывалось не только национальное, но прежде всего религиозное предательство: чтобы стать орудием порабощения Богоизбранного народа грубыми язычниками, надо было отречься от надежды Израилевой, от его святынь, от его чаяний, тем более что римляне с душевными переживаниями своих агентов не считались: вступая на службу, мытари должны были приносить языческую клятву верности императору и совершать языческое жертвоприношение его духу (гению императора).
Конечно, не только интересы Рима соблюдали мытари, взимая налоги со своих соплеменников. Но преследуя свои корыстные цели, обогащаясь за счет своих порабощенных собратьев, они делали ярмо римского гнета еще более чувствительным, еще более непереносимо тяжелым.
Вот чем были мытари. Вот почему были они окружены обоснованными ненавистью и презрением, как предатели своего народа, предавшие не рядовую народность, но богоизбранную, Божие орудие в мире, тот народ, через который единственно могло придти человечеству возрождение и спасение.
Все сказанное относится к Закхею в сугубой степени, потому что он был не рядовым мытарем, но начальником мытарей - архителонис. Без сомнения все совершил он: принес языческую жертву и языческую клятву, безжалостно взимал налоги со своих собратьев, увеличивая их в свою пользу. И стал он, как свидетельствует Евангелие, человеком богатым.
Конечно, Закхей ясно понимал, что для него потеряны надежды Израилевы. Все провозглашенное пророками, с детства любимое, от чего радостно трепетала каждая «ведущая воскликновение» (см. Пс. 88, 16), верующая ветхозаветная душа - не для него. Он изменник, предатель, отверженный. Ему нет части в Израиле.
И вот до него доходят слухи, что Святый Израилев, провозглашенный пророками Мессия, уже явился в мир и вместе с небольшой группой учеников проходит по полям Галилеи и Иудеи, проповедуя евангелие Царствия и совершая великие чудеса. В верующих сердцах трепетно загораются радостные надежды.
Как отнесется к этому Закхей?
Для него лично пришествие Мессии - катастрофа. Власти римлян должен придти конец, и торжествующий Израиль, конечно, отомстит ему за понесенный от него ущерб, за причиненные им обиды и притеснения. Но даже если это и не так, ибо Мессия, по свидетельству пророка, «идет праведный, спасающий - кроткий» (Зах. 9, 9), то все же торжество Мессии должно принести ему - Закхею, только величайшее посрамление и лишение всего того богатства и положения, которые приобрел он страшной ценой своей измены Богу, родному народу и всем надеждам Израилевым.
Но может быть это еще и не так. Может быть, новый проповедник совсем не Мессия. Не все веруют в Него. Главные неприятели мытарей, и в частности его - Закхея, фарисеи и книжники не верят Ему. Может быть, все это - только пустая народная молва. Тогда можно продолжать спокойно жить, как доселе.
Но Закхей не хочет утверждаться в таких мыслях. Он хочет видеть Иисуса, чтобы узнать - твердо узнать: кто Он? И Закхей хочет, чтобы идущий мимо Проповедник был воистину Мессия Христос. Ему хочется сказать с пророками: «О, если бы Ты расторг небеса и сошел!» пусть это даже связано с гибельной катастрофой для него - Закхея. Есть, оказывается, в его душе такие глубины, которых он и сам в себе доселе не ощущал, есть в нем горящая, пламенная, палящая, совершенно бескорыстная любовь к «Чаянию языков», к начертанному пророками образу кроткого Мессии, который «взял на Себя наши немощи и понес наши болезни» (Ис. 53, 4). И при появлении возможности увидеть Его, Закхей не мыслит о себе.
В торжестве Мессии для него лично, для Закхея - катастрофа и гибель. Но он не думает об этом. Он хочет только хоть краем глаза увидеть Того, о Ком предвозвестили Моисей и пророки. И вот Христос проходит мимо. Он окружен толпой. Закхей не может Его увидеть, так как мал ростом. Но жажда, совершенно бескорыстная, предельно самоотверженная жажда Закхея, хоть издалека увидеть Христа, так безгранична, так непреодолима, что он - человек богатый, облеченный положением, чиновник Римской империи, среди враждебной, ненавидящей и презирающей его толпы, ни на что не обращая внимания, поглощенный только горячим желанием видеть Христа, нарушает для того все условности, все внешние приличия, и залезает на дерево, на смоковницу - сикомору, растущую при пути.
И глаза тяжкого грешника - начальника изменников и предателей, встретились с глазами Святого Израилева - Христа-Мессии - Сына Божия.
Любовь видит то, что недоступно равнодушному или враждебному взгляду. Самоотверженно любя образ Мессии, Закхей смог тотчас же узнать в проходящем Галилейском Учителе Христа Господа, а Господь, полный Божественной и человеческой любовью, увидел в этом смотрящем на Него с ветвей сикоморы Закхее те душевные глубины, которые были неведомы дотоле и самому Закхею: Господь увидел, что ни мало не затемненная какой-либо корыстностью, горящая любовь к Святому Израилеву в этом сердце изменника может его возродить и обновить.
И нравственное возрождение, спасение, обновление пришло к Закхею и ко всему его дому. Сын Человеческий воистину пришел взыскать и спасти погибшее.
Господи, Господи, и мы, как некогда Закхей, изменили Тебе и делу Твоему, лишили себя части в Израиле, предали свое упование! Но пусть, хотя бы и в посрамление нам и подобным нам, да приидет Царствие Твое, Твоя победа и Твое торжество! Да не глумятся враги Твои над наследием Твоим! Даже, если заслуженно, по грехам нашим, Твое пришествие принесет нам гибель и осуждение, гряди Господи, гряди скорее! Но дай нам, хотя издали, увидеть торжество Твоей правды, даже если мы не сможем быть его участниками. И помилуй нас, паче надежды, как помиловал некогда Закхея!
(Святой Климент Римский свидетельствует, что Закхей впоследствии стал спутником св. апостола Петра, и вместе со святым Первоверховным апостолом проповедовал в Риме, где и принял при Нероне мученическую кончину за Христа. По христиански: величайшим добром заплатил он римлянам за чуть-чуть было не совершенное ими ему величайшее зло. В гордую столицу некогда соблазнивших и поработивших его римлян, заставивших его отречься от всей святыни души своей, приходит он, освобожденный и возрожденный благодатью Человеколюбца Господа нашего, и приносит Риму не проклятие, а благовествование, отдавая за то и самую жизнь свою.)
Слово Архиепископа Никона (Рклицкаго), Вашингтонскаго и Флоридскаго (+1976г.) в неделю 32-ю по Пятидесятнице
Путь к Воскресению
«Аще кто благочестив и боголюбив, да внидет в радость Господа своего»
Эти слова св. Иоанна Златоустаго мы услышим в церкви в Пасхальную ночь и блаженны те из нас, у кого оне отзовутся в сердцах, озарив нашу душу Пасхальной радостью, преддверием веселия вечнаго.
Войти в радость Господа своего можно только через церковныя двери, через двери истинной Христовой Церкви. Он Сам сказал: «Многие поищут войти и не возмогут» (Лук. 14, 23). Св. Церковь и указывает нам путь восхождения к воскресению, предлагает нам духовную лествицу, подымаясь по которой на гору высокую, мы можем узреть Солнце правды и в лучах Его благодатнаго света опытно постигнуть тайну Царствия Божия. Эту таинственную лествицу когда-то в древности видел во сне патриарх Иаков. Своим основанием она стояла на земле, а вершиной восходила в небо. На ея вершине стоял Господь Вседержитель и ангелы Божии восходили и нисходили по ней (Быт. 28, 12). Лествица эта изображает собой Божию Матерь, через Которую снизшел на землю Господь Иисус. Но и наша св. Церковь может быть подразумеваема под этой таинственной лествицей, а ангелы Божии - наши святые подвижники, которые по этой лествице восходят в горнее Царство света и радости и зовут нас последовать за ними.
Восхождение в духовное Царство совершается через деятельное участие в жизни Церкви.
Сегодня заканчивается наш годичный богослужебный круг чтением воскреснаго евангелия о Закхее, а с будущаго воскресенья начнется время Постной триоди, по которой сначала следуют три подготовительныя воскресения к Великому посту, подводя нас к дверям покаяния.
Первое воскресение - мытаря и фарисея. Оно показывает нам, что ключ, которым открываются двери духовной жизни - смирение. Истинное понятие об этой могучей силе в нашем земном мире хранит только Христова Церковь и никто более, так как весь мир опутан сетями гордости и духовной прелести. Всякое отклонение от истинной Церкви ниспровергает у нас смирение и ввергает отклонившихся в сети гордости, обычно прикрываемой каким-то благовидным предлогом. Это легко можно проверить на истории всех ересей и расколов. «Смирение есть риза Божества» по святоотеческому выражению и одеяние истинных чад истинной Церкви.
Во второе воскресение читается притча о блудном сыне. Этим повествованием Церковь зовет нас «придти в себя». Обычно в мире мы живем вне себя, потому что все наши мирские интересы лежат вне нашей души. Св. Церковь говорит нам: - опомнись, бедный человек, приди в себя и ты увидишь свой жизненный путь, как блудный сын пришел в себя, вспомнил о своем отце и возвратился к нему с покаянием «и был принят в объятия отча».
В третье воскресение Церковь напоминает о нашей неотвратимой и неизбежной ответственности за нашу жизнь. Помни, что на Страшном суде все содержание твоей души станет ясным, как день. Ты будешь там с тем, что собрал и накопил в этой жизни. Это неизменный закон бытия, который ты можешь нарушать, но ты не в силах его отменить.
После этих трех подготовительных воскресений наступает время покаяния - весна духовной жизни. Это то время, когда моя душа легко может пробудиться от сна. «Душе моя, возстани, что спиши, конец приближается…» Ты может быть сейчас молод и здоров, полон энергии и сил, ты надеешься еще прожить многие десятки лет; допустим, что ты доживешь до ста лет. Но они промчатся как мгновение. «Все время от создания мира и до сегодняшняго дня прошло как один миг», говорит преп. Исаак Сирин. «Душе моя, возстани, что спиши…» и Церковь предлагает проснувшейся душе безпредельное море покаянных и молитвенных чувств, возвышающих, очищающих и облагораживающих душу. Эти чувства заключены в молитвословиях Постной триоди, в которой воскресные дни выделяются для особых напоминаний.
В первое воскресение Великаго поста напоминается о непобедимости Православия. Оно торжествовало и будет торжествовать над всеми заблуждениями и злой воли и помраченнаго ума. Бывали такия времена, когда Православие хранили отдельные подвижники, как, например, Максим Исповедник, во времена монофелитов, или, например, Григорий Богослов, имел во всем Царьграде только одну часовню «Анастасии», но победить Православие невозможно.
Во второе воскресение вспоминается св. Григорий Фессалонникийский, проповедник благодати Божией, обильно подаваемой чадам Церкви в дни Великаго поста.
В третье воскресение выносится верующим наш путеводитель ко спасению - крест Христов «хранитель всея вселенныя, красота Церкви, царей держава, ангелов слава и демонов язва».
В четвертое воскресение вспоминается преп. Иоанн Лествичник, указавший постепенность духовнаго восхождения через свою тридцати-ступенчатую лествицу.
В пятое воскресение вспоминается преп. Мария Египетская, давшая образец покаяния для всех времен и народов.
В шестое воскресение - Вход Господень в Иерусалим, уверяющий нас в том, что Иисус Христос открыл чадам Его Церкви вход в Царство Его вечной славы. И, наконец, в Страстную седмицу переживаются события Крестных страданий нашего Спасителя.
Если мы вместе с Церковью, и под ея богомудрым руководством, пройдем по этому пути и при этом через очистительный пост возвысим свою душу, то воистину войдем в радость Господа Своего и в день Его Светлаго Воскресению обильно насладимся Пасхальной радостью.
Но для того, чтобы сознательно вступить на этот путь и вместе с Церковью переживать великия события ея жизни, чтобы твердо пойти по этому далеко нелегкому церковному пути, нужно, чтобы в душе нашей родилось желание духовной жизни, сильная жажда ея. «Блаженни алчущие и жаждущие правды, яко тии насытятся». Такая жажда составляет природную способность души, так как она по природе своей христианка. Но грехом, пороком и злом, царствующим в этом мире, ея истинная природа искажена настолько, что часто душа бывает мертва для жизни духовной, хотя живет жизнью душевной. И вот св. Церковь в преддверии духовной весны, в преддверии времени, специально предназначеннаго и установленнаго для очищения и роста души, показывает нам, как назидательный пример для подражания, как проснулась душа у погибшаго грешника, презреннаго мытаря Закхея. Услышав об Иисусе, о Котором он раньше вероятно знал из пророческих книг и ветхозаветных обетований, он настолько возжелал увидеть Его своими глазами, что не постеснялся насмешек своих соплеменников, но поспешно побежал вперед, влез на дерево и за свою ревность удостоился принять в своем доме Того, Кого хотели видеть многие цари и пророки и не могли видеть. Лицезрение Господа Иисуса настолько просветило грешную душу Закхея, что он немедленно принес плоды покаяния: «Господи! Половину имения моего я отдам нищим и, если кого чем обидел, воздам вчетверо» (Лук. 19, 8). И тотчас услышал сладчайшия слова: «Ныне спасение дому сему бысть» (Лук. 19, 9), «Ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее» (Лук. 19, 10).
Последуем же и мы за Закхеем: несмотря на наш малый духовный рост, всеми силами, через Церковь - это древо жизни, постараемся увидеть своими духовными глазами Христа Спасителя, тогда нам нетрудно и радостно будет пройти и все поприще Великаго поста для того, чтобы войти в радость Господа Своего и в светозарную и спасительную ночь Воскресения вкусить Пасхальнаго Агнца и насладиться веселия вечнаго.
Произнесено в Св.-Отеческой церкви в г. Нью-Иорке в воскресение 24 янв./6 фев. 1949г.
Поучение Протоиерея Леонида Колчева (+1944г.) в неделю 32-ю по Пятидесятнице
Евангелие от Луки, зач. 94 (19, 1-10).
Когда в той или другой местности появляется так называемая «знаменитость», то народ, не жалея средств, не жалея времени, с напряжением спешит посмотреть на нее. Так было и со Христом. Слух о Его великих знамениях и чудесах широкой волной разлился по всей Палестине, особенно к концу Его общественной деятельности. И стоило только Христу придти в Иерихон, при входе в который Он исцелил слепого нищаго, как сейчас-же около Него собралась громадная толпа народа. В рядах ея, как мы слышали в ныне прочитанном евангелии, был и всеми презираемый некий начальник мытарей, ио имени Закхей, человек очень богатый. Похоже на то, что в сердце его заговорила совесть, ибо богатство его было нажито путями неправыми. Может быть даже в этой толпе было не мало таких, которых он, в погоне за лихвой, не раз доводил до слез. И вот теперь Закхей, пользуясь случаем, хотел видеть Христа, только видеть. Можно думать, что не одно любопытство побуждало его к тому, не одними глазами, но и сердцем жаждал он видеть Христа, жаждал и не мог, потому что был мал ростом. Не долго думая, он, забывая свои годы, свое положение, забегает вперед по пути следования Христа и быстро, как простой уличный мальчик, взбирается на дерево. Оттуда глазам его, на ярко пестром фоне восточных одежд, ясно открылась скромная и в тоже время величественная фигура Христа, овеяннаго каким-то святым обаянием. Замер Закхей, погруженный в созерцание этой картины. Мысли, одна за другой, роем неслись в его голове… А Христос подходил все ближе и ближе и, поровнявшись с деревом, вдруг поднял голову и сказал: «Закхей, сойди скорей, ибо сегодня Мне надобно быть у тебя в доме». Кто может изобразить радость его, где взять такия слова, какия нужны краски? Неожиданность, восторг, благодарность, а главное - полный переворот в душе; все темное - греховное вдруг как-то сгорело и от прежняго осталась только низкорослость да внешность, и та преображенная. «Господи, половину имения моего я отдам нищим и, если кого чем обидел, воздам вчетверо», - сказал Закхей, встречая небеснаго Гостя у дверей своего дома. Не о роскошном приеме, не об угощении думал он, нет, он знал, что ценно в очах Божиих. Вот он, этот бриллиант чистой воды, засверкавший всеми цветами радуги; вот она, эта драгоценная жемчужина души человеческой! Не так посмотрела на это древняя слепая толпа народа. Она начала роптать, зачем Христос заходит к этому явному грешнику? Как-бы в ответ на это Христос сказал: ныне пришло спасение дому сему, ибо Сын человеческий пришел взыскать и спасти погибшее.
Есть предание, что Закхей потом принял христианство и был первым епископом церкви Кесарии Палестинской.
А что, братие, если-бы я вас спросил: хотите вы видеть Христа? О, да, конечно, раздалось-бы со всех сторон, но… это невозможно. Да так-ли? Правда, телесными очами мы не можем видеть Христа, хотя-бы потому, что мы недостойны, ибо едва-ли кто из нас решился-бы на то, что сделал Закхей. Но мы можем придти ко Христу Богу нашему чрез разсматривание видимой природы. В самом деле, взгляните на голубую даль небес, откуда сияет всеоживляющее солнце, на эту луну, которая светит ночью, на эти безчисленныя звезды, мерцающия на недоступной для ума человеческаго высоте, - воистину «небеса поведают славу Божию, творение-же руку Его возвещает твердь» (Пс. 18, 1). Опустись на землю, взгляни на это дивное царство растительное, на эти целесообразныя смены явлений, наконец, на царя вселенной - человека. Кто же, вместе с псалмопевцем, не воскликнет: «дивна дела Твоя, Господи, вся премудростию сотворил еси» (Пс. 103, 24). Ясно, что действие не может быть без причины, творение - без Творца, законы - без законодателя. Потому-то Слово Божие и говорит: «вся Тем быша, без Него ничтоже бысть, еже бысть» (Иоан. 1, 3). Но может быть великая книга природы тебе не понятна, углубись в Божественное Откровение, в чтение святой Библии - книги, не знающей ошибок, и ты ясно увидишь Христа Бога нашего. «Аз есмь свет миру», - говорит Христос, - «ходяй по Мне, не имать ходити во тьме, но имать свет животный» (Иоан. 8, 12), ибо Он «просвещает всякаго человека, грядущаго в мир» (Иоан. 1, 9). Но может быть ты скажешь, что у тебя нет Библии, или наоборот, читая, нашел много невразумительнаго, ходи чаще в церковь и здесь в молитвословиях, песнопениях и священнодействиях символически выясняется вся земная жизнь Христа, а во святых таинствах ты получишь новую духовную жизнь и, открывая двери сердца твоего, около которых стоит и стучит Сам Христос (Апокал. 3, 20), ты примешь Его в дом тела твоего. Таким образом не один только раз, как Закхей, а ежедневно, ежечасно ты можешь быть со Христом, «Се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века», сказал Господь (Матф. 28, 20). Да, наконец, Он сейчас здесь - вонмем: «иде же бо еста два или трие во имя Мое», - говорит Христос, - «ту есмь посреде их» (Матф. 18, 20).
Итак, христианин, умились сердцем и воскликни: Господи, хочу видеть Тебя, хочу быть с Тобой, хотя я и недостоин. Хочешь? Недостоин? Успокойся, именно, ради таких Он и приходил. И как только воззовешь, сейчас-же тебе будет ответ: ныне пришло тебе спасение, ибо Сын человеческий пришел взыскать и спасти погибшее. Аминь.
Слово Священномученика Иоанна Восторгова (+1918г.) в неделю 32-ю по Пятидесятнице
Нравственность и экономика
Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее (Лук. XIX, 10).
И ныне мы слышим и видим заботы, и усиленныя заботы, по крайней мере на словах, о спасении погибших и погибающих.
Если прислушаться к современным разговорам и разсуждениям в печати, в обществе, в так называемых политических партиях и вообще в среде большинства людей, будь то лица частныя, или государственные деятели, - то выносишь ясное и непререкаемое впечатление: все упования счастья и спасения народов возлагаются теперь на их богатство, общее материальное обезпечение и на так-называемое экономическое соотношение сил. Не одни последователи крайних учений, как, например, социалисты и коммунисты, стоят на этой точке зрения. Не одни даже люди прогрессивнаго направления исповедуют материалистически-животный взгляд на основу человеческаго благосостояния. У них такой взгляд проводится только резче и определеннее, прямее и последовательнее, - настолько прямолинейно и безпощадно, что, по их мнению, следует только отнять все у имущих классов народа, все поделить поровну, принудительно отобрать землю и имущество, сделать общим достоянием дома, фабрики, заводы, продукты земли и проч. - и счастье, довольство людей обезпечено. Но и те благоразумные общественные и государственные деятели, и те писатели, которые признают ценность и необходимость духовно-нравственных основ для человечества, - и они, когда заходит речь о подробностях устроения и упорядочения жизни государственной, подчиняясь безсознательно общему, со стороны навеянному и глубоко вкоренившемуся современному мировоззрению, незаметно переходят на ту же материалистическую точку зрения. Оттого нередко можно слышать от людей, по своей деятельности и воззрениям согласных с правилами святой веры, такия разсуждения, например, что «все зависит от желудка», что «первое благо - экономическое благосостояние», «задача наша - обезпечить людям хлеб и кров и все необходимое для жизни», - подразумевается, конечно, жизни материальной. Оттого и в высших государственных учреждениях на наших глазах месяцами и годами занимаются, спорят до безконечности, дробятся на партии, волнуются и горячатся, главньм образом, если не исключительно, только по вопросам распределения денег и материальных средств народа и государства.
Иным воззрением, иным духом веет от евангельских наставлений и сказаний. Сегодня в евангельском чтении мы видим Закхея, старейшину сборщиков податей, человека весьма богатаго. Он сам, по собственному побуждению, идет навстречу Иисусу Христу и, чтобы видеть Его, залезает на придорожное дерево, он рискует при этом показаться смешным в глазах народа, подвергнуться преследованиям и издевательствам толпы, наконец, не боится унизиться на виду у всех, выходя с такою жаждою увидеть Учителя, не признаннаго властными и почетными руководителями народа.
Итак, пред Иисусом Христом - богач, глава сборщиков податей, мало того, - это человек, и по его собственному признанию, и по роду своих занятий мытаря, при условиях тогдашняго времени, человек грешный, неправедно наживший свое богатство. Невольно приходит на мысль: что, по мнению современных нам новомодных учителей жизни, что сказал бы Закхею и что сделал бы в этом случае Иисус Христос? Уже многие такие учители, увлекающиеся современным новым идолом социализма, не раз объявляли, что Иисус Христос был социалистом и учил социализму. Следовательно, Он обратившемуся Закхею должен был указать одно: все раздай всем поровну и себе возьми такую же часть, какая достанется и другим… И один ли Иисус Христос представляется в очах современных лжесловесников только общественным реформатором и учителем новой хозяйственной и экономической системы? Нынешний день, 27-го января, воскресный праздник совпадает с памятью святителя Иоанна Златоуста. Тысячу пятьсот лет чтила его святая Церковь, верные услаждаются его творениями, давшими «неизглаголанную ясность Божественному Слову» (см. канон святому), т.-е. учению Священнаго Писания, и никогда никто не находил в его златословесных поучениях проповеди социализма. Но вот ныне даже в книгах мнимо-богословских и под покровом богословских школ проповедуется такая безстыдная и сознательная ложь…
Но возвратимся к Закхею. Что же повелел ему сделать Спаситель? Он только одно имел в виду: ласковым словом привета и любви, посещением дома всеми признаннаго грешника довести Закхея до сознания греховности, возбудить в нем желание исправиться и загладить грех и вместе с тем внушить надежду и уверенность, что Бог примет покаяние грешника. И видим: под влиянием посещения Господа в душе грешника произошел полный переворот: стал Закхей пред Господом и сказал: «се пол имения, Господи, дам нищим, и если кого чем обидел, возвращу вчетверо». Что же Спаситель? Поучать стал о вреде и греховности всякаго богатства? Разрешал вопрос: можно ли собирать подать и сколько с кого брать? Стал разсчитывать, достаточно ли дать половину имения и вчетверо за обиду и убытки, меньше нужно или больше? Нет и нет. Спаситель сказал только одно: «Ныне спасение дому сему бысть»… «Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшаго». Слышите ли? Не беднаго и не богатаго пришел Он спасти, а погибшаго нравственно. Он и средства спасения предлагает именно нравственныя. Не говорит: отдай Мне твое богатство, а говорит: дай Мне твое сердце.
Ибо неразумно, в самом деле, смешно и наивно думать, что с разделением поровну всех имений и вообще с разрешением всех имущественных и экономических отношений сразу воцарится счастье среди людей, прекратятся всякия их страдания и кончится необходимостъ нравственнаго развития. В тысяче тысяч случаев проявятся и тогда человеческия любовь и злоба, высота духовная и низость. В тысяче тысяч случаев люди могут отравлять жизнь друг другу, или ей помогать во благое. В тысяче тысяч случаев, при равенстве имуществ и при полном материальном довольстве, проявятся и зависть, и несправедливость, и преследование, и гнев, и недоброжелательство. И не богатство было худо в Закхее, а неправедные пути его приобретения, жестокость и себялюбие в пользовании им. Так и Златоуст поучает богача: «Ты богат? Не осуждаю тебя. Но ты жесток? Порицаю тебя». И не самый сбор податей был преступен в Закхее. Потому мытари считались грешниками, что они вымогали подати в свою пользу, брали гораздо более, чем было положено; содержа на откупе подать целых городов и селений, они увеличивали ее тем, что давали в долг, сами отсрочивали взносы, и потом брали вдвое и втрое, разоряя народ. Значит, не самый сбор податей, а злоупотребление им было греховно. Иоанн Креститель сборщикам податей говорил только одно: «ничего не требуйте более определеннаго вам» (Лук. III, 13). Да и Сам Спаситель повелел апостолу Петру внести за Себя и за Петра статир в подать на храм (Матф. XVII, 27). И апостолы учили (Рим. ХIII, 6, 7) христиан безпрекословно отдавать подати и всем - должное.
Христос Спаситель не приносил на землю какого-либо новаго научнаго учения, какой-либо новой общественной, государственной, хозяйственной или экономической системы. Он говорил векам, и о том, что вечно, вечное же не стареет, оно всегда ново. А вечно в человеке не тело, а дух, не насыщение благами материальными, гибнущими и умирающими, а вечными сокровищами души; вечно в человеке стремление к Богу и к нравственному уподоблению Богу в добродетели и святости. Такого стремления в человеке ничем не уничтожишь, оно сродно его духу и необходимо ему, как питание и дыхание сродно и необходимо телу. И чем выше и сильнее такое стремление, тем ближе человек к тому, чем должен быть человек, тем больше он внесет счастья, мира, покоя и порядка в жизнь общечеловеческую. Такое-то стремление к Богу и желание ввести Бога в душу и нас с вами в эти минуты привело сюда в храм. Если это есть, - все прочее придет, как пришло у Закхея. Господь вошел в его дом, а он в душу свою сам ввел Его своим святым порывом, и вот он уже изъявляет желание служить ближним и своим имением. Если же этого ничего нет, то не только уравнение имуществ и разрешение экономическаго вопроса, но и самыя благия на вид стремления и желания принесут людям только гибель, вражду, кровь, убийства. Разве не видим очевидных тому доказательств у последователей современных модных учений без Христа и вне Христа? Их громкия слова о братстве, равенстве и свободе на деле приносят только рабство, унижение и величайшия насилия. В далекой от нас, но христианской стране на-днях зверски убит на улице король и его наследник и ранен другой сын короля. Кто гнусные убийцы? Убийцы были люди, проповедующие громко свободу и любовь, родные братья по убеждениям и действиям нашим социалистам, революционерам и проповедникам народной свободы. На словах же все они против смертных казней преступников и против всякаго принуждения со стороны власти и государства. Вот что значит быть без Христа и стоять не на нравственной почве, не на нравственном учении, а на мирском, экономическом. «По плодам их узнаете их. Не снимают с терновника винограду. Берегитесь же лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные» (Матф. VII, 15-16).
Спасти погибшее и погибающее может только развитие и совершенствование нравственное, в духе веры Христовой, а не экономическое, в духе современных проповедников насилия и материализма! Аминь.
Митрополит Сурожский Антоний
Неделя 1-я по Пятидесятнице. Всех святых
Матерь Божия и все святые, память которых мы сегодня празднуем, те, которые известны нам, потому что Бог открыл их нам и потому что они были поняты и узнаны или своими современниками, или иногда годы или столетия спустя – все святые являются ответом земли на любовь Божию. И это не только их личный ответ за самих себя, но и от лица всей твари, и от нашего лица также; потому что каждый из нас имеет поистине честь называться одним из их имен, нашим христианским именем, именем одного из этих святых. И эти святые, чьи имена переданы нам, стоят перед Богом и молятся, чтобы не обесчестилось их имя в очах Божиих.
Святые Божий, в своей любви, в своем предстательстве, в своей молитве, в своем реальном, неотступном присутствии как бы держат и охватывают все творение. Как дивно, что мы принадлежим к этой неисчислимой семье мужчин, женщин, детей, которые поняли, что замыслил Господь, когда Он пришел, жил, и учил, и умер за нас! Они откликнулись всем своим сердцем, они открылись всем своим умом, они поняли Его замысел и приняли Его весть со всей решимостью преодолеть в самих себе все, что было причиной Распятия; потому что если бы и один человек на земле отбился, отпал от Бога, Христос пришел бы спасти его ценой собственной жизни. Это Его собственное свидетельство: один подвижник ранних веков молился, чтобы Бог покарал грешников; и Христос явился ему и сказал: Никогда так не молись! Если бы и один человек на земле согрешил, Я пришел бы умереть за него...
Святые – это люди, которые ответили любовью на любовь, люди, которые поняли, что если кто-то умирает за них, то единственный ответ благодарности – это стать такими, чтобы смерть его не была бы напрасной. Взять на себя крест означает именно это: отвернуться от всего, что убивает и распинает Христа, от всего, что окружало – и окружает! – Христа ненавистью и непониманием. И нам это сделать легче, чем тем, которые жили в Его время, потому что в те дни они могли в Нем ошибиться; но в наши дни, две тысячи лет спустя, когда мы читаем Евангелие и встает в этом рассказе вся мера роста Христова и Его личность, когда у нас есть миллионы свидетелей, которые говорят нам, что Он подлинно отдал Свою жизнь за нас, и что единственное, чем мы можем отозваться, это отдать жизнь друг за друга ради Него – как можно нам не отозваться?!
Поэтому в этот сегодняшний день примем новое решение: внимать, как они, всем сердцем, всем умом, всей волей, всем существом, чтобы видеть, что случается, чтобы слышать, что Он говорит, – и ответить благодарностью и решимостью. И тогда, если мы принесем Богу это малое – нашу благодарность и нашу добрую волю – сила, чтобы и нам тоже вырасти в меру роста,
которую задумал, возмечтал для нас Бог, – сила будет от Бога. Как Он сказал: Сила Моя в немощи совершается. Моей благодати тебе достаточно... И Павел, который знал это, прибавляет в другом месте: все возможно нам силой Божией, укрепляющей нас... Сомневаться не в чем: все возможно, если только мы дадим Богу спасти нас, понести нас от земли на небо.Давайте же начнем заново, так, чтобы святые, чьи имена мы носим, радовались о нас, чтобы Матерь Божия, Которая отдала Своего Сына на смерть, дабы мы могли отозваться, могли понять, могли спастись, радовалась о нас, и чтобы Христос видел, что не напрасно Он жил, учил и умирал. Будем Его славой, будем светом; это может быть малый огонек, как малая свеча, это может быть свет, блистающий подобно великим святым, – но будем светом, просвещающим мир и делающим его менее темным! Будем радостью, чтобы и другие могли научиться радоваться о Господе! Аминь!
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
По мере нашей веры, по мере открытости наших сердец. Господь разно нас призывает. В глубине ночи, из сна был вызван Авраам; его Господь вызвал по имени, и Авраам отозвался, и Господь ему велел: выйди из земли своей, оставь свое сродство, отвернись от своих богов, пойди туда, куда Я тебя поведу... Авраам встал и пошел, и он остался в истории и в опыте всего человечества как образ безусловной, совершенной веры.
Не так были призваны апостолы. Мы сегодня читали о том, как, проходя мимо них у моря Тивериадского, Господь их позвал, и они встали и пошли, – но это не была их первая встреча. До этого они встретили Христа на берегу Иордана-реки. Помните, как они услышали свидетельство святого Крестителя Иоанна: это Агнец Божий, Который подъемлет на Себя крест мира, грех мира, тяжесть мира... И два его собственных ученика (тот, который впоследствии стал Иоанном Богословом, и Андрей Первозванный) оставили своего учителя по его собственному свидетельству и пошли с Иисусом, пробыли целый день с Ним, и потом привели к Нему каждый своего брата. Андрей привел Петра, Иоанн привел Иакова и своих друзей Филиппа и Нафанаила; и вот при этой встрече они что-то прозрели, – что-то такое большое, что было выражено Нафанаилом в его исповедании: Ты Сын Божий... Но тут Христос их за Собой не увлекает, Он их отсылает обратно, домой, Сам уходит в пустыню на сорокадневный пост и искушение, и только после каких-нибудь двух месяцев Он снова их встречает
. За это время первый восторг, который их охватил, успел остыть. Первые потрясающие впечатления улеглись, они успели подумать, пережить, прийти в себя, вернуться к самому обыденному, что у них было на земле: ремесло, дом, семья, обычное окружение, – и когда они занялись самым обычным, когда воспоминание об Иисусе, встреченном в Иудее, осталось у них в сердцах, а жизнь продолжала идти своим чередом, Спаситель снова прошел мимо них, и теперь уже не предлагая ничего, Он повелел: Идите за Мной! – и они оставили все и пошли.Бывает и в нашей жизни, что в какой-то момент мы услышим ясный голос Божий, который нас зовет по имени, и тогда мы можем встать и пойти; бывает так, что пережив встречу, коснувшись края ризы Христовой, мы бываем глубоко потрясены, и готовы в тот момент на любой подвиг. Но Спаситель знает, что ни на какой подвиг от восторга нашего мы не способны. Пройдет порыв, восторг, мы вернемся на старое и остынем. И Господь Сам отсылает нас обратно в жизнь, в семью, обратно к нашим обычным занятиям, обратно ко всему, что раньше существовало без Него в нашем сознании. Но посылает Он нас обратно со знанием, что мы встретили Живого Бога. Это бывает после молитвы, после причащения, или в какой-нибудь непостижимый момент, когда
нас коснется жизнь. И какое-то время Он пройдет мимо нас и скажет: „А теперь брось все, пора за Мной идти...”Готовы ли мы на это? Сколько раз все мы, каждый из нас и все мы вместе молились, и глубоко доходила до нас благодать и слово молитвы, и зажигались сердца, и утихали страсти, и ум делался ясным, и воля в сильном порыве хотела только добра... Сколько раз?! Сколько раз это бывало при чтении Евангелия, после причащения Святых Даров, после того, как мы что-то сделали достойное себя и достойное Бога, достойное любви... И снова засыпаем,
коснеем. Слышим ли мы слова Божий: „А теперь пора!” – или станем дожидаться момента, когда все у нас будет отнято: болезнью, смертью надвигающейся, страшными обстоятельствами жизни, чтобы вспомнить, что кроме Бога не остается ничего, в конечном итоге, никакого человека вокруг нас? И сейчас сколько вокруг нас людей – а есть ли человек?Вот подумаем об этом, не только в том смысле, что около меня может кого-нибудь не быть, а поставим себе вопрос так: А я – человек ли по отношению к тому, кто рядом со мной? Слышу ли я Господа, говорящего: иди ко Мне, помоги, напитай, утешь, дай стакан студеной воды, утешь словом?.. Вот вопрос, который перед нами стоит. Господь говорит раз, говорит и два, а придет время, когда Он перестанет говорить, когда мы станем перед Ним,
и Он будет молчать, и мы будем молчать, объятые той же печалью: прошло время, поздно!.. Неужели мы дадим времени нам сказать: „Поздно!?” Апостол Павел нам говорит: Дорожите временем, не лукавствуйте, спешите творить добро, спешите жить вечностью... Услышим этот призыв и начнем жить! Аминь.При чтении слов Спасителевых о том, что можно было бы жить так просто, так беззаботно, если душой не печься о пище и питии, а телом – о том, как одеться, два различные чувства борются в нас.
С одной стороны кажется: да, как бы это было просто и почему бы так не жить? Почему не сбросить с себя ответственность, почему не сбросить с себя озабоченность, которая нас постоянно мучит? А с другой стороны другое чувство: да это же невозможно!.. И вот перед нами встает вопрос: неужели сказанное Христом невозможно? Разве то, что Он нам заповедует, не является путем жизни?
Как разрешить эту раздвоенность нашей души? Мне кажется, обратив внимание на те строгие условия, которые перед нами ставит эта свобода. Если мы хотим так жить, как Христос нам говорит: заботиться о Царстве Божием и о правде его, в надежде,
что все прочее приложится, то нам надо совершенно изменить все свое отношение к жизни и перестать жить так, как мы живем.Правда Царства Божия заключается в том, чтобы любить Бога всем сердцем своим, всей мыслью, всеми силами, и ближнего своего, как самого себя. Эта правда требует от нас, чтобы в нашей жизни не оставалось ничего, что нельзя было бы назвать любовью к Богу и любовью к ближнему. Это значит, что вся наша мысль, все наши силы, все сердце должны быть отданы не нам самим, а другому: Богу и ближнему. Это значит, что все, что у меня есть, все, чем я себя утешаю и радую – принадлежит Богу и моему ближнему; это значит, что все, чем я пользуюсь сверх необходимости, я отнимаю у Бога и у моего ближнего.
Если так думать о том, как мы живем – кто устоит перед судом Божиего Царства, Царства жертвенной, крестной, радостной, спасительной любви? Все, что у меня есть, принадлежит не мне, все, чем я пользуюсь сверх нужды, – я у кого-то отнял и украл, все, что я не отдаю свободной волей, любовью своей, я изымаю, отрываю от чуда Божиего Царства любви... Если так настроиться, то легко было бы жить верой в Бога и милосердием ближнего: потому что это значило бы жить в духовной нищете и в телесной, нам еще даже непостижимой, нестяжательности.
Вот что стоит за „легкими” словами Христа „забудьте все, – о вас позаботится Отец”... За этим стоит: заботьтесь только о том, что является Божией заботой, крестной заботой Живого Бога нашего, распятого на Голгофе, и тогда вы войдете в то Царство, где ничего вам не нужно, и где все вам даст Господь. Аминь.
Так часто приходится слышать от людей: я молюсь, я стремлюсь к Богу, я жажду встречи с Ним, – а вместе с этим Он как будто остается мне далеким, нет у меня живого чувства Его близости...
Сегодняшнее Евангелие не осуждает такое отношение, но должно бы раскрыть наше сердце к чему-то иному. У человека, у сотника была мучительная нужда: его слуга умирал, лежал в болезни. И он обратился к Христу за помощью. Христос ему ответил: Я к тебе приду... И что же ответил Ему сотник? – Нет! Не приходи! Я недостоин, чтобы Ты вошел под мой кров, – достаточно одного Твоего слова, сказанного здесь, чтобы здравие и жизнь вернулись моему слуге...
И Христос его поставил в пример другим людям: поставил в пример эту изумительную веру, которая ему позволила сказать: не приходи, я этого недостоин, – достаточно мне Твоего слова.
Как часто мы себе задаем вопрос: как жить? что делать? Если бы только Господь, Спаситель Христос встал передо мной, если бы только Он мне сказал вот теперь: Поступай так, поступай иначе... – я бы поступил; но Он молчит... Правда ли это? Нет, неправда! Он оставил нам Свое слово в святом Евангелии; там сказано все, что нужно, для того чтобы наша жизнь стала иной, чтобы она преобразилась
, чтобы все в ней стало ново, чтобы пути наши стали путями Божиими. Но мы ждем иного откровения, личного: это сказано всем, это сказано на все времена, а я хочу личное слово, которое разрешило бы вот теперь, чудом, мою задачу... И этого слова мы не слышим – потому что оно звучит на каждой странице Евангелия, но мы туда не обращаемся: Евангелие я читал давно, Евангелие я знаю; было бы мне новое слово, пришел бы Господь...Как можно было бы нам жить, чему только ни научиться, если бы, как этот сотник, мы могли сказать: нового откровения, непосредственного воздействия я недостоин; с меня достаточно слова Божия – животворящего, раскрывающего новые пути... И тогда все было бы. Поэтому научимся, как Петр, когда он увидел чудесный улов рыб, сказать: Господи! Выйди
из моей лодки! Я недостоин, чтобы Ты был со мной!.. – или как сотник: Нет! Твоего слова довольно...Научимся этому послушанию, этой вере и этому смирению, и тогда все перед нами раскроется, и Бог станет для нас Живым и близким и чудотворящим. Аминь.
Раз за разом мы слышим в Евангелии рассказы о людях, которые были исцелены от болезни. В Евангелии это кажется таким простым и ясным: вот нужда – и Бог на нее отзывается. И встает перед нами вопрос: почему же это не случается с каждым из нас? Каждый из нас нуждается в физическом исцелении или в исцелении души, а исцеляются только немногие; почему?
Когда мы читаем Евангелие, мы упускаем из виду, что Христос не исцелял всех и каждого: один человек в толпе оказывался исцеленным, а многие, тоже недужные телом или душой, исцелены не были. И это происходит потому, что для того, чтобы принять действие благодати Божией во исцеление тела или души, мы должны раскрыться Богу: не исцелению, а Богу.
Мы часто хотели бы, хотим исключить болезнь из нашего опыта жизни не только потому, что болезнь утруждает жизнь, не только потому, что болезнь идет бок о бок с болью, но также или
даже главным образом потому, что она напоминает нам о нашей хрупкости; она как бы говорит нам: „Не забывайся! Ты смертей, ты смертна; твое тело сейчас как будто обращается к тебе и говорит: у тебя нет власти вернуть меня к здоровью; ты ничего не можешь сделать; я могу как бы вымереть, угаснуть; я могу обветшать и зачахнуть – и это будет конец земной жизни...” Не это ли главная причина, почему мы изо всех сил боремся за выздоровление, хотим вымолить себе здравие?Если мы из таких предпосылок просим Бога исцелить нас, вернуть нас в состояние цельности, это значит, что мы просим только о забытье, о том, чтобы забыть о нашей смертности, вместо того чтобы она была нам напоминанием, пробуждением, и мы осознали бы, что дни проходят, что время коротко. Если мы хотим достичь полного роста, к которому мы призваны на земле, мы должны спешить стряхнуть с себя все, что в нас самих есть смертоносного. Потому что болезнь и смерть обусловлены не только внешними причинами; в нас качествует и злопамятство, и горечь, и ненависть, и жадность, и столько других вещей, которые убивают в нас живость духа и не дают нам жить теперь, в настоящем времени, вечной жизнью; той вечной жизнью, которая и есть попросту жизнь в полном смысле слова, жизнь в ее полноте.
Что же мы можем сделать? Мы должны ставить самим себе внимательные вопросы; и когда мы приходим к Богу, прося нас исцелить, мы должны раньше приготовить себя к исцелению. Потому что быть исцеленным не означает только стать целым, чтобы вернуться обратно к такой жизни, какой мы жили прежде; это значит стать целым для того, чтобы начать новую жизнь, как если бы мы осознали, что мы умерли в исцеляющем действии Божием. Все, что было в нас ветхим человеком, тем телом тления, о котором говорит Павел апостол, тот ветхий человек должен уйти, чтобы новый человек жил, и что мы должны быть готовы стать этим новым человеком через смерть прошлого для того, чтобы начать жить заново: как Лазарь, который был вызван из гроба не просто обратно в прежнюю его жизнь, но чтобы, пережив что-то, что не поддается описанию никакими человеческими словами, войти в жизнь вновь, на новых основаниях.
Способны ли мы принять исцеление? Готовы ли мы, согласны ли мы принять на себя ответственность новой цельности для того, чтобы войти снова, и еще снова в мир, в котором мы живем, с вестью о новизне, чтобы быть светом, быть солью, быть радостью, быть надеждой, быть любовью, быть отданностью и Богу, и людям?
Задумаемся над этим, потому что мы все больны, так или иначе, мы все хрупки, мы все слабы, мы все неспособны жить полнотой даже той жизни, которая нам дарована на земле! Задумаемся над этим, и начнем становиться способными открыться Богу так, чтобы Он мог сотворить Свое чудо исцеления, сделать нас новыми, но так, чтобы мы несли свою новизну, поистине Божию новизну в мир, в котором мы живем. Аминь.
Когда мы читаем евангельские отрывки о том, как Христос воскресил мертвого или исцелил тело человека, мы редко задумываемся о том, что человеческое тело означает для Самого Бога, с любовью создавшего его для вечной жизни, и что оно должно бы означать для нас самих. Если бы наше тело не было бы Богу дорого, так же дорого и нежно любимо Им, как и наша вечная душа, Бог не стал бы исцелять тело или заботиться о его вечной жизни после воскресения мертвых.
И когда мы задумываемся о человеческом теле, будь то в связи с вечностью или с временной жизнью, в связи ли с земным или небесным, мы можем поставить себе вопрос: разве мы не получаем все наше знание, о Боге или о тварном мире, через тело? С младенчества, с самого рождения нашего мы познаем нежность и любовь через посредство нашего тела, задолго до того, как можем постичь что-либо умом. Затем мы возрастаем в познании, мудрости, опытности; все, чем владеет наш ум, все, что делает наши сердца такими богатыми, достигает до нас через наши чувства. Апостол Павел сказал: вера от слышания, а слышание – от слова Божия... Красоту человеческого лица, и окружающего мира, и всего, что человек сумел создать прекрасного и значительного, мы воспринимаем через зрение. И можно перечислить и дальше все наши чувства, которые, как дверь, открываются на созерцание красоты и смысла тварного мира, а через него – на созерцание вечности: вечной красоты Божией, сияющей во всем Его творении
.Вот почему с такой любовью Христос совершал исцеление тела; этими исцелениями Бог со всей силой являет вечность воплощенного бытия. Поэтому же, когда кто-то умирает, мы окружаем его – или ее – тело такой нежностью и таким благоговением. Это тело сотворено Богом, в это тело Он вложил всю Свою любовь. И больше того: Он Сам стал человеком, Сам Живой Бог облекся в плоть и явил нам не только, что человек так построен, так велик, так глубок, что может соединиться с Богом, стать причастником Божественной природы, но что самое тело наше способно быть Духоносным, поистине Богоносным. Какое это диво!
И мы также видим, что Свою вечную жизнь Бог сообщает нам через вещество земли: через крещальные воды, которые становятся источником вечной жизни, через хлеб и вино, пронизанные Его Божеством, – и нашим телом мы приобщаемся Самому Богу в Его таинствах. Как дивно наше тело, и с каким благоговением мы должны относиться к нему! Зачаточно тело свято; оно призвано к вечному общению с Богом, так же, как и душа. Оно любимо Богом. Не напрасно апостол Павел говорит: Прославляйте Бога и в телах ваших, и в душах ваших... Прославляйте: дайте Богу сиять через ваше тело, как Он может сиять через вашу душу; пусть ваше тело будет таким, чтобы соприкосновение с ним было бы соприкосновением с Воплощением, с тайной Бога, ставшего человеком.
Задумаемся над этим; потому что часто – о, как часто! – мы не отдаем себе отчета о вечной красоте и величии нашего тела. И так часто мы думаем о смерти как о мгновении, когда бессмертная душа вступает в Божественную жизнь, а тело распадается в прах. Да, оно обращается в прах; но у него вечное призвание: оно поистине воскреснет, как воскрес Христос. И все мы однажды предстанем перед Богом воплощенными, с телом преображенным, как преображено тело Христово, с душой, обновившейся вечностью, и будем общаться с Богом в любви, в вере и в молитве не только душой, но вместе со всем сотворенным станем причастником Божественной природы и душой, и телом: душой и телом, когда, по обетованию Божию через апостола Павла, Бог будет все во всем, и ничто не останется вне Божественного общения, Божественной Славы.
Какое это диво! Какая дивная тайна: тело, такое, как будто, хрупкое, такое преходящее, может зачаточно принадлежать вечности и уже сияет славой во святых. Аминь!
Раз за разом мы читаем и в Евангелии, и в Ветхом Завете о чудесах и, поистине, можем видеть их на протяжении веков в жизни Церкви: чудеса исцеления, чудеса обновления человеческой жизни силой Божией. И иногда люди – все мы – задаем себе вопрос: что такое чудо? Означает ли оно, что в момент его Бог насилует собственное творение, нарушает его законы, ломает что-то, Им Самим вызванное к жизни
? Нет: если так, то это было бы магическим действием, это значило бы, что Бог сломил непослушное, подчинил силой то, что слабо по сравнению с Ним, Который силен.Чудо – нечто совершенно иное; чудо – это момент, когда восстанавливается гармония, нарушенная человеческим грехом. Это может быть вспышка на мгновение, это может быть начало целой новой жизни: жизни гармонии между Богом и человеком, гармонии тварного мира со своим Творцом. В чуде восстанавливается то, что должно быть всегда; чудо не означает что-то неслыханное, неестественное, противное природе вещей, но наоборот, такое мгновение, когда Бог вступает в Свое творение и бывает им принят. И когда Он принят, Он может действовать в Своем творении свободно, державно.
Пример такого чуда мы видим в рассказе о том, что случилось в Кане Галилейской, когда Матерь Божия обратилась ко Христу и на этом убогом сельском празднике сказала Ему: У них вино кончилось!.. Сердца людей еще жаждали человеческой радости, а вещество радости иссякло. И Христос обращается к Ней: Что между Мной и Тобой, почему Ты Мне говоришь это?.. И Она не отвечает Ему прямо; Она обращается к слугам и говорит: Что бы Он ни сказал – то сделайте... Она отзывается на вопрос Христов действием совершенной веры; Она неограниченно верит в Его мудрость и в Его любовь, и в Его Божественность. В это мгновение, потому что вера одного человека распахнула дверь для всякого, кто выполнит то, что ему сказано, Царство Божие водворяется, в мир вступает новое измерение вечности и бездонной глубины, и то, что было иначе невозможно, становится реальностью.
Здесь мы поставлены перед лицом тех необходимых условий, которые делают возможной эту восстановленную гармонию. Прежде всего, должна быть нужда, нужда реальная; не обязательно трагическая, она может быть и незатейливой, но она должна быть подлинной. Радость и горе, болезнь и подавленность в равной мере нуждаются быть приведенными в нечто большее, чем земля, в нечто такое же просторное и глубокое, как Божественная любовь и Божественная гармония.
Должна быть также беспомощность: пока мы думаем, что мы можем что-то сделать сами, мы не даем пути Богу. Мне вспоминаются слова одного западного святого, который говорил: когда
мы в нужде, мы должны передать все попечение Богу, потому что тогда Он должен что-то сделать, чтобы спасти Свою честь... Да, пока мы воображаем себя хоть отчасти хозяевами положения, пока мы говорим: „Я сам, – Ты только немножко помоги” – мы не получим помощи, потому что эта помощь должна разметать все человеческие ухищрения.И следующее – это Божественное сострадание, о котором мы слышим так часто в Евангелии: „милосердова Господь”... Христос сострадает, Христос жалеет, и это значит, что Он посмотрел на этих людей, которые в нужде, которые ничем не могут облегчить свою нужду, и испытал боль в Своем Божественном сердце о том, что вот люди, чья жизнь должна быть полнотой и торжествующей радостью – а они измучены нуждой. Иногда это голод, иногда – болезнь, иногда – грех, смерть, одиночество: что угодно, но Божия любовь может быть только или ликующей, торжествующей радостью – или распинающей болью.
И вот, когда соприсутствуют все эти элементы, тогда устанавливается таинственная гармония между Божией скорбью и человеческой нуждой, человеческой беспомощностью и Божией силой, любовью Божией, которая выражается во всем: и в великом, и в малом.
Поэтому научимся такой чистоте сердца, такой чистоте ума, которая сделает нас способными обращаться к Богу с нашей нуждой, не пряча от Него своего лица: или, если мы недостойны приступить к Нему, то приступим, припадая земно к Его ногам, и скажем: Господи! Я недостоин, я недостойна! Я недостоин стоять перед Тобой, я недостоин Твоей любви, недостоин Твоего милосердия, но вместе с этим я знаю Твою любовь еще больше, чем я знаю свое недостоинство; и вот, я прихожу к Тебе, потому что Ты – любовь и победа, потому что в жизни и в смерти Твоего Единородного Сына Ты явил мне, как дорого Ты меня ценишь: цена мне – вся Его жизнь, все страдание, вся смерть, сошествие во ад и ужас его, ради того, чтобы я только был спасен...
Станем же учиться этой творческой беспомощности, которая заключается в том, чтобы оставить всякую надежду на человеческую победу ради уверенного знания, что Бог может то, чего мы не можем. Пусть наша беспомощность будет прозрачностью, гибкостью, всецелым вниманием – и вручением Богу наших нужд; нужды в вечной жизни, но и незатейливых нужд нашей человеческой хрупкости: нужды в поддержке, нужды в утешении, нужды в милости. И всегда Бог ответит: если хоть немножко можешь поверить, то все возможно. Аминь.
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.
Сегодняшняя неделя называется Неделей Всех Святых. Когда мы произносим эти слова: все святые, то, как правило, нам представляются иконописные лики угодников Божиих, к которым мы обращаем свои взоры, когда нам трудно или, наоборот, очень радостно. Когда нам хочется ощутить присутствие Божие в нашей жизни, когда нам хочется ощутить рядом с собой тех людей, которые действительно были праведны.
И это естественное наше религиозное чувство, обращенное к святыне, к сожалению, очень часто вызывает у нас ощущение того, что святые это кто-то такой, кто достаточно далек от нас, кто велик, праведен, свят, тот, по сравнению с которым мы с вами оказываемся грешными и немощными. Это верно, но верно не до конца. И даже более того. Если мы только так воспринимаем святых Христовой церкви, мы совершаем глубокую ошибку. Мы грешим против истины, ибо все мы призваны быть святыми. И нет у нас иного пути для спасения, кроме как идти по пути святости.
Так говорит Спаситель. Так говорит святой апостол Павел, который прошел очень трудный путь от гонителя церкви до одного из величайших святых. И значит, нам с вами тоже нужно идти по пути святости. Очень часто мы, обращаясь к святым с чувством собственной ничтожности и немощи, как будто лишаем себя необходимости совершенствоваться. Да, мы грешны и немощны, а святые такие совершенные, пусть же они все сделают в этом мире за нас. Мы служим молебны, мы читаем молитвы, обращенные к святым, и считаем, что все этим и заканчивается в нашей жизни.
Но подобно тому, как даже Господь наш Иисус Христос нуждался в помощи Своих учеников, в помощи святых апостолов, точно так же и христианские святые нуждаются в нашей с вами помощи, в нашем соработничестве по отношению к их делу. И очень часто мы не даем им того, чего они ожидают от нас. Не даем и вместе с тем хотим получить от них помощь, заступничество; хотим, чтобы они делали то, что обязаны делать мы, преображая этот мир.
Сегодняшнее евангельское чтение как раз и указывает нам, может быть, самую главную, самую трудную для нашего человеческого восприятия сторону святости.
Не случайно, если мы возьмем Святое Евангелие, то увидим, что сегодняшнее Евангелие состоит из трех отрывков, которые находятся в разных частях Евангелия, два в одной главе, а третий отрывок - в другой. Но Церковь именно так составила сегодняшнее евангельское чтение, чтобы мы узнали о том, что же такое святость и что же такое путь к святости.
Сначала Господь нам говорит, что нам необходимо исповедовать веру в Него, и тогда Он прославит нас перед Отцом небесным. И наоборот, если мы не будем исповедовать веру в Господа, то и Господь наш Иисус Христос перед лицом Своего небесного Отца не узнает нас, отстранится от нас. И это естественно. Потому что если мы не будем исповедовать веры в Господа, не будем и теми самыми святыми, которые свои Богу. Задавая себе вопрос о том, а исполняем ли мы это очень важное условие святости, мы, наверное, склонны сказать, что да, уж это-то мы делаем, уж веру в Господа мы исповедуем: в храм ходим, крест носим и часто, к месту и не к месту, говорим, что мы - православные христиане.
Но вместе с тем может быть здесь и заключается одно из наших заблуждений. Ношение креста, посещение храма, даже регулярное причащение и исповедь еще не исчерпывают в полной мере того, что называется путем к святости. Можно носить крест, можно ходить в храм, можно исповедоваться и причащаться и при этом не только не быть святым, но быть очень грешным человеком.
Такими были и фарисеи, исполнявшие закон. Исповедовать веру в Господа означает стремиться к святости. Стремиться каждым днем, каждым мигом своей жизни в этом мире являть тот возвышенный идеал, который был нам дан во Христе. Есть ли это у нас? если мы честно зададим себе этот вопрос и честно ответим на него, то мы должны будем сказать, что нет. К сожалению, мы далеки от того, чтобы исповедовать по-настоящему веру в Господа.
Называть себя христианами очень легко. Сейчас - легче, чем в предыдущие годы. Иногда это даже модно называть себя христианином, но исповедовать Христа гораздо сложнее.
И далее Спаситель еще более уточняет то, что значит вера в Господа, что значит быть христианином. Он говорит о том, что Бога надо возлюбить больше, чем своих близких, больше, чем отца и мать, больше, чем сына и дочь. Многие века противники христианства указывали на эти слова Христа и говорили: какой же ничтожный злобный, мелкий бог у христиан, который требует от человека отбросить все естественные человеческие чувства: любви к своим близким, к своим родителям, к своим детям, и требует, чтобы любили только Его.
Но на самом деле Христос призывает нас к другому. Он ведь не говорит о том, что мы должны не любить своих близких, своих родителей, своих детей, а любить только Его. Он говорит о том, что мы должны любить Его больше, чем своих близких. Как правило, большая часть людей, особенно людей не церковных, не знают высшей добродетели, не знают высшего счастья, кроме любви к своим детям или к своим родителям. Им кажется, что выше этого не может быть действительно ничего.
Так рассуждают люди не только сейчас. Так рассуждали они и раньше. И для ветхозаветных людей почитание своей семьи, почитание родителей, любовь к своим детям, была одной из важнейших семейных обязанностей. И вот именно к ним обращается Христос. Обращается к одной из самых главных добродетелей ветхозаветного еврейства и говорит о том, что Бога все-таки надо любить больше.
И это очень верные слова. Потому что многие из нас, любящие своих родителей, любящие своих детей, любят их не по-христиански. Они их любят как нечто свое близкое и дорогое. Дети любят родителей за то, что ощущают в них источник силы, защиты, получают от них помощь. А родители часто любят детей, самоутверждаясь в них, видят в них возможность добиться в этой жизни того, чего не получили они; любят своих детей, превращая их в свои игрушки, развлекаясь.
Это не подлинная христианская любовь.
Но даже если подлинная христианская любовь посещает человека и он видит, в своих детях, например, не свое достояние, а творение Божие, которое временно вверяется ему Богом, даже тогда он должен помнить о том, что любовь к Богу должна быть гораздо больше.
И опять-таки, если мы спросим себя об этом, то мы должны будем признать, что иногда мы даже и родителей и детей своих по-настоящему не любим. Даже когда мы любим своих родителей по-настоящему, Бога мы не любим в той мере, в какой любим их.
И это укор всем нам. Это значит, что в данном отношении мы далеки от того, исполнять важнейшее условие христианской веры, христианской святости. Потому что очень легко любить нам тех, кого мы видим, с кем мы общаемся в этом мире. Но как нам полюбить Того, Кто невидим в этом мире, и Кто вместе с тем сотворил этот мир и нас. Как нам любить Того, благодаря Кому мы каждый день дышим, думаем, чувствуем, переживаем и Кто смиренно сокрыт от нас.
Очень часто ребенок бросается к своему родителю именно потому, что для него в родителе сконцентрирован весь мир, все величие, вся красота этого мира. Но ведь Бог, сотворивший нас и все, что нас окружает, гораздо выше наших земных родителей. Но Он смиренно скрывается от нашего взора. И мы не только не любим, мы даже не боимся Его, настолько мы привыкли к тому, что Он безвозмездно, бескорыстно, подчас ничего не требуя от нас, дает нам все.
И в словах Спасителя мы вдруг слышим призыв Господа к нам. Он ожидает от нас того, что мы будем любить Его. Не бояться Его, не пресмыкаться перед Ним, как это делают язычники перед своими идолами, но любить Его. Способны ли мы на это? Если мы будем честны, то мы скажем, что эта способность в нас очень мало развита.
А далее еще очень глубокие слова Спасителя. О том, что же собственно ожидает апостолов. Ведь апостолы говорят Спасителю, что действительно в прямом смысле слова оставили свои дома, свои семьи, взяли на себя крест, подобно Христу Спасителю, и отправились вслед за Ним. Что же их ожидает? Спаситель произносит еще одни, уже, может быть, не так легко представимые и легко понятные, но очень значимые слова. Он говорит о том, что именно апостолам надлежит судить весь народ израильский, все двенадцать колен Израиля. Он говорит о том, имея прежде всего в виду мировоззрение ветхозаветных людей. Но к нам, христианам, эти слова Спасителя также обращены. Они обращены к нам и открывают нам нашу грядущую судьбу. Если будем в полной мере следовать за Христом, если мы в полной мере уподобимся Христу, то на нас и великое право и великая обязанность судить весь род человеческий. Как собственно и судят его святые угодники Божии.
Понятие суда для нас ассоциируется чаще всего с наказанием, приговором. Но суд христианский это какой-то иной суд. И наше отношение к прославленным святым иное, нежели к земным судьям. Да, мы понимаем, что они выше нас, святее нас, и вместе с тем мы прибегаем к ним за помощью, за участием. Мы верим в то, что, видя наши грехи, они простят нас. И вот это для нас, христиан, должно быть путеводной звездой на самом главном нашем пути, пути, который может нас привести к тому, что когда-то и нас Господь поставит перед выбором судить людей или оправдать.
Эта возможность определить судьбу человека, изречь свой суд над ним дается уже каждому из нас, и мы судим людей прежде всего, осуждая их, забывая о том, что Господь наш Иисус Христос, когда судил человеческий род, прежде всего судил его законом любви. Он любил его и прощал. Именно таков будет суд святых.
Но мы-то с вами способны вершить такого рода суд или нет? Если мы опять-таки зададим себе этот вопрос, то опять вынуждены будем признать, что нет. Осуждать мы можем очень хорошо. А судить милосердно, с любовью и всепрощением нам почти не удается никогда.
Задавая себе эти три вопроса, которые не могут не возникнуть под впечатлением сегодняшнего Евангелия в Неделю Всех Святых, давайте подумаем над тем, а исполняем ли мы эту главную христианскую заповедь: стать святым. И пусть эта мысль сопровождает нас постоянно. Мы должны помнить, что не только мы нуждаемся в святых, но и святые нуждаются в нас. Не только мы нуждаемся в Боге, но и Бог нуждается в нас. И единение наше произойдет только одним образом, если мы будем святыми. Если мы войдем в тот великий сонм всех святых Христовой Церкви, которым молится Церковь сегодня и которые молятся о Церкви сегодня и с которыми мы сегодня вместе с вами все обращаемся к Господу. Аминь.
День всех святых, или иначе Неделя Всех святых, празднуется в первое воскресенье (неделю) после дня Пятидесятницы. Этот праздник хранится Церковью уже много веков. Св. Иоанн Златоуст (IV век) в одной из своих проповедей прославляет память «всех святых, по всему миру пострадавших», и упоминает о особом дне их почитания. Среди песнопений св. прп. Ефрема Сирина (IV век) есть упоминание о праздновании в честь всех святых, совершаемом 13 мая.
Позднее (в V-VI веках) празднование в честь всех святых стало совершаться в первую неделю (воскресенье) после Пятидесятницы. Такая последовательность праздников обнаруживает их логическую связь: святые просияли хоть и в разное время и различными подвигами, но по благодати единого Святого Духа, излившегося на Церковь в день Пятидесятницы.
В годовом богослужебном круге Православной Церкви День всех святых является пограничным: заканчивается период использования за богослужением песнопений Цветной Триоди и начинается период пения Октоиха. На утрене Дня всех святых начинается чтение «столпа» — последовательности 11 воскресных Евангелий, рассказывающих о Воскресении Христовом. В понедельник после праздника всех святых начинается чтение на литургии Послания к Римлянам и Евангелия от Матфея (в пасхальный период читались Деяния святых апостолов и Евангелие от Иоанна). В этот же понедельник начинается Петров пост, сменяющий сплошную (то есть без постных среды и пятницы) седмицу по Пятидесятнице.
Неделя 36-я по Пятидесятнице. Прощеное воскресенье
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Из «земли чуждей» мы сейчас идем в страну славы, на встречу с Живым Богом, как дети Его Царства. И этот храм сейчас являет нам образно картину нашего положения: мы стоим в полумраке, и видим Святая Святых Бога, Его собственное место, алтарь, залитый светом Славы. Мы знаем, что Христос принес свет в мир, что Он – Свет, а мы – дети Света. И вот теперь мы устремляемся из тьмы в полумрак и из полумрака – в блистающую славу нетварного Божественного Света.
Во всяком путешествии, когда мы только что покинули привычное место, мы еще полны привычных чувств, воспоминаний, впечатлений; а потом они постепенно бледнеют, пока в нас не останется ничего, кроме устремления к цели нашего пути.
Вот почему на первой неделе Поста читается покаянный канон Андрея Критского; в последний раз мы задумываемся о себе; в последний раз мы отрясаем пыль со своих ног; в последний раз мы вспоминаем о неправде прежних лет.
И прежде чем приступить к Торжеству Православия, когда мы вспоминаем, что Бог победил, что Он пришел и принес правду в мир, принес жизнь, и жизнь с избытком (Ин. 10, 10), принес и радость, и любовь, мы в последний раз обращаемся на самих себя и к другим, чтобы испросить друг у друга прощения: освободи меня от уз, которые сплетены моим недостоинством и которые сковывают меня; от уз, которые сплетены из греховных дел и греховного небрежения, из того, что мы сделали другим, и того, чего не сделали, а что могло принести столько радости, столько надежды, и явить, что мы достойны Божией веры в нас...
Поэтому в течение наступающей недели оглянемся на себя в последний раз, взглянем друг на друга и помиримся. Мир, примирение не означают, что проблем не стало; Христос пришел в мир, чтобы примирить его с Собою, и в Себе – с Богом; и мы знаем, какой ценой это Ему обошлось: беспомощным, уязвимым, беззащитным Он отдал нам Себя, говоря: делайте со Мной, что захотите; и когда вы совершите последнее зло, – узрите, что Моя любовь не поколебалась; она была и радостью, она была и пронзающей болью, но это всегда только любовь...
Это пример, которому мы можем, которому мы должны следовать, если хотим быть Христовыми. Прощение наступает в момент, когда мы говорим друг другу: я знаю, как ты хрупок, как глубоко ты ранишь меня, и потому, что я ранен, потому, что я жертва – иногда виновная, а иногда и безвинная – я могу повернуться к Богу и из глубины боли и страдания, стыда, а подчас и отчаяния я могу сказать Господу: Господи, прости! Он не знает, что он делает! Если бы только он знал, как ранят его слова, если бы только он знал, сколько разрушения он вносит в мою жизнь, он не сделал бы этого. Но он слеп, он не созрел, он хрупок; и принимаю его, я понесу его или ее, как добрый пастырь несет погибшую овцу; потому что все мы – погибшая овца Христова стада. Или же я понесу его, ее, их, как Христос нес крест: до смерти включительно, до любви распятой, когда нам дана вся власть простить, потому что мы согласились простить все, что бы нам ни сделали.
И вот вступим в Пост, как идут из густой тьмы в рассеивающийся сумрак, и из сумрака в свет, с радостью и светом в сердце, отрясая прах с ног, сбрасывая все путы, держащие нас в плену: в плену у жадности, в плену у зависти, страха, ненависти, ревности, в плену взаимного непонимания, сосредоточенности на себе – потому что мы живем в плену у самих себя, тогда как мы призваны Богом быть свободными.
И тогда мы увидим, что шаг за шагом мы движемся как бы через большое море, прочь от берегов мглы и сумрака к Божественному свету. На пути мы встретим распятие; и в конце пути придет день, – и мы будем предстоять перед Божественной любовью в ее трагическом совершенстве, прежде чем она настигнет нас неизреченной славой и радостью. Сначала – Страсти, сначала – Крест; а потом чудо Воскресения. Мы должны войти и в то, и в другое; войти в Страсти Христовы вместе с Ним, и вместе с Ним войти в великий покой и блистающий свет Воскресения.
Себе я прошу у вас прощения за все, что я должен был сделать и не сделал, за то, как я нескладно делаю вещи, и за многие, многие вещи, которые следует сделать и которые остаются несделанными.
Но давайте поддерживать друг друга на этом пути взаимным прощением, любовью, и помнить, что на трудном пути, в момент кризиса очень часто нам протягивает руку человек, от которого мы не ожидали ничего доброго, которого мы считали чужим или даже врагом: бывает, он вдруг увидит нашу нужду и отзовется на нее. Давайте, поэтому, раскроем свои сердца и глаза, и будем готовы увидеть и отозваться.
Подойдем теперь сначала к иконе Христа, нашего Бога и нашего Спасителя, Который дорогой ценой заплатил за власть простить; обратимся к Матери Божией, Которая отдала Своего Единородного Сына за наше спасение; если Она простит – кто нам откажет в прощении? А затем обратимся друг ко другу. А пока мы ходим, будем слышать уже не покаянное пение, но как бы настигающую нас еще издалека песнь Воскресения, которая станет громче на полпути, когда придет время поклонения Кресту, а потом заполнит этот храм – и весь мир! – в ночь, когда воскрес Христос, одержав победу. Аминь.
В НЕДЕЛЮ 4-Ю ПО ПЯТИДЕСЯТНИЦЕ.
ОБ ИСЦЕЛЕНИИ СЛУГИ РИМСКОГО СОТНИКА.
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Возлюбленные во Христе братия и сестры, сегодня нам было предложено дивное евангельское благовествование о чудесном исцелении Господом нашим Иисусом Христом слуги римского сотника. Капернаумский сотник, слугу которого исцелил Иисус Христос, — личность очень светлая и добрая и во многом может послужить нам примером для спасительного подражания. Язычником был сей человек, но обнаружил пред Господом такую веру, что удивился Христос: подобной веры, как засвидетельствовал Сам Спаситель, Он не нашел и в Израиле. Ничему не удивляется Господь, - говорит святитель Иоанн Златоуст, - ничьей мудрости, ни уму, ни красоте этого мира, ни дивным событиям, которые происходят в истории. Он удивляется только вере и ее только ищет.
В чем же именно обнаружил капернаумский сотник особенную веру, которая удивила Христа Спасителя и которой нам можно поучиться у него?
Прежде всего, в прошении сотника об исцелении его слуги выразилась сердечная и твердая вера во всемогущество Иисуса Христа: «Скажи только слово, — говорил он Спасителю, — и выздоровеет слуга мой; ибо я и подвластный человек, но, имея у себя в подчинении воинов, говорю одному: пойди, и идет; и другому: приди, и приходит; и слуге моему: сделай то, и делает» (Мф. 8:8-9). «А Ты, — как бы так рассуждал сотник, — Ты Повелитель всего мира, распоряжающийся силами его и дарами Божиими. Ты — Всемогущий Чудотворец, по одному слову Твоему исполнится все, чего Ты только ни захочешь».
Эта-то твердая вера во всемогущество Иисуса Христа и была столь угодна и приятна Спасителю, и такой-то веры прежде всего требовал Он от всех, обращавшихся к Нему с теми или иными нуждами, с теми или другими просьбами: «Веруете ли, что Я могу это сделать? По вере вашей да будет вам» (Мф. 9:28-29).
И от нас, братия и сестры, если мы желаем, чтобы наши прошения на земле были услышаны Богом, требуется прежде всего сердечное, живое и твердое убеждение в том, что Бог — везде, все видит, все знает, что Он премудр, всесилен и всемогущ, что Он, кроме того, благ, милосерд и любвеобилен, — по всему этому Он и может, и восхощет исполнить наши прошения, к Нему обращаемые. Господу угодно и приятно, когда мы воздаем Ему славу, исповедуя Его величие, а нашей твердой верой мы и являем пред Ним это исповедание.
Слово Божие неложно говорит нам: «Если кто (имея твердую веру) скажет горе сей: поднимись и ввергнись в море, и не усомнится в сердце своем, но поверит, что сбудется по словам его, — будет ему, что ни скажет» (Мк. 11:23). А «сомневающийся, — говорит нам святой апостол Иаков, — да не думает получить что-нибудь от Господа» (Иак. 1:6-7). «Кто поколеблется, не благоволит к тому душа Моя» (Евр. 10:38), — говорит Бог. Поучимся же у сотника живой, твердой вере, без колебания, сомнения и двоедушия.
Далее, в прошении сотника обнаружилась вера смиренная — вера человека, проникнутого глубоким сознанием своего недостоинства. Иисус Христос хотел лично прийти к больному слуге сотника, тот же, отвечая, сказал: «Господи! я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой, но скажи только слово, и выздоровеет слуга мой» (Мф. 8:8). Видите, какое смирение, какое сознание своего ничтожества пред Всемогущим Спасителем выказал сотник! Действительно, сердечная, твердая, истинная вера необходимо бывает соединена со смирением. Там, где исповедуется всемогущество и величие Божие, в то же самое время очевидно исповедуется и ничтожество человека пред этим величием и всемогуществом.
И нам, дорогие братия и сестры, когда обращаемся мы с каким-либо прошением к Богу, следует иметь смиренное сознание своего недостоинства, своего бессилия и немощи, своего ничтожества и окаянства, а не думать о себе, что мы что-нибудь значим пред Богом, чем-нибудь заслуживаем Его милость к себе. Все подобные гордые помышления нужно отгонять от себя, ибо именно они-то и бывают причиной того, что Бог не исполняет наших прошений. «Бог, — пишет святой апостол Петр, — гордым противится, а смиренным дает благодать» (1 Пет. 5:5). «И на кого воззрю, — говорит Господь, — токмо на кроткаго и молчаливаго и трепещущаго словес Моих» (Ис. 66:2).
Наконец, в прошении сотника обнаружилась вера, соединенная с любовью к ближнему. Из любви-то, из сострадания к ближнему — и не родному, а чужому, слуге своему, — сотник и заботится, и беспокоится, и так смиряется пред Спасителем: «Господи! слуга мой лежит дома в расслаблении и жестоко страдает» (Мф. 8:6), — взывает к Спасителю смиренный, чувствительный к страданиям ближних сотник. За то на его любовь и отозвалась скоро Божественная Любовь и сейчас же выразила готовность исполнить прошение веры.
А у нас часто, братия, бывает так, что, обращаясь с прошениями к Богу, мы в то же время имеем и носим в себе вражду и злобу к ближнему своему. Бывает и так, что люди (хотя, может, и немногие) обращаются к Богу с прошением, чтобы Он наказал их недругов какими-либо бедствиями и несчастьями. И как же мы хотим, чтобы Господь услышал такие наши просьбы и исполнил их, когда Он говорит: «Если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Мф. 6:14-15)?
Бывает же, что хотя и нет в нашем сердце вражды и злобы по отношению к ближнему, однако царят у нас в душе во время молитвы нашей холодность и равнодушие к нуждам ближних и не оказываем мы им милости, хотя и могли бы ее оказать. С какими же мыслями и духом обратимся мы тогда к Господу с прошениями о своих нуждах? Полагаясь лишь на одну веру свою? Но ведь только «вера, действующая любовью» (Гал. 5:6), имеет цену в очах Божиих. А о немилостивых сказано, что «суд без милости не сотворшему милости» (Иак. 2:13).
Итак, дорогие братия и сестры, будем обращаться к Богу со своими прошениями с верою живою, сердечною и несомненною, растворенною и проникнутою любовью к ближним, и тогда Господь услышит наши прошения и исполнит их, ибо Он Сам сказал: «Ищите прежде Царства Божия и правды Его, и это все, то есть необходимое для временной жизни вашей, приложится вам» (Мф. 6:33). И многие из тех, кто во внешнем мире — кто стремился к свету, и кому открывалась вера — будут сынами Царствия Небесного. Когда во внешнем мире наступит беспросветная тьма, когда исчезнет в нем любовь, тогда и придет кончина мира. От нас зависит - от нашего сострадания, участия в жизни страждущих людей - насколько еще продлится время на земле, и скольким еще людям будет дарована возможность для покаяния и обращения ко Господу.
Проповедь отредактирована
Архимандрит Кирилл (Павлов)
Протоиерей Александр(Шаргунов)
