Духовные тексты довольно часто требуют комментариев: некоторые в силу сложности изложения и многозначности смыслов, некоторые - из-за того, что с течением времени были утрачены ключи к пониманию их первоначальных смыслов и нет уже того контекста, в котором те или иные тексты были написаны. Все комментарии делятся на два типа - первые направлены на то, чтобы максимально прояснить смыслы, вложенные автором в текст, упростить их и сделать доступными для понимания широких масс. При этом иногда исходные идеи получают развитие, необходимое для их более полного и глубокого понимания, и подобные комментарии всегда несут в себе объективную пользу. Второй тип комментариев имеет яркий авторский оттенок и служит поводом для того, чтобы комментатор получил возможность высказать собственное видение того или иного вопроса. Нередко комментарии подобного рода не имеют никакого отношения к первоначальной сути исходного материала, уводя читателя к совсем другим смыслам и идеям. Благодаря такому подходу иногда возникают вполне самостоятельные произведения, представляющие самостоятельную духовную и познавательную ценность, как это, например, произошло с книгами Ошо. Гораздо хуже, если комментатор попросту не понимает сути текста, который берётся растолковывать, и тогда вместо разъяснения скрытых или неоднозначных смыслов исходного текста он вносит свои собственные смыслы, которые подменяют собой первоначальные, а отсюда возникает искажение, приносящее очевидный вред пониманию читателей. Свои толкования священных текстов существуют во всех сектах, и суть вероучения всех сект без исключения состоит в искажённом и по-плохому самобытном толковании Библии, Корана, Гиты и прочих великих духовных текстов. Из искажённого толкования рождается практика, вокруг которой и сплачиваются члены секты, и сама «самобытность» их подхода к смыслу духовных посланий даёт им чувство собственного превосходства над остальными «заблудшими» душами.
Совершенно очевидно, что комментировать текст высокого духовно-мистического уровня должен лишь тот человек, чей уровень является как минимум таким же. Однако люди такого уровня обычно выражают своё понимание, сочиняя собственные тексты, и исключения из правил здесь случаются достаточно редко. А когда «Дао Дэ Цзин» начинают трактовать люди, не являющиеся мистиками, то даже отличное знание китайского языка не помогает им уловить суть послания Лао Цзы, зато мути они вносят сколько угодно. Со временем эта муть начинает считаться чистой водой, и тогда первоначальная суть послания вообще теряется.
С правилами Накшбанди происходит тоже нечто подобное, хоть и придраться здесь особенно не к чему. Главная подмена в объяснении смыслов каждого правила связана с тем, что правоверным - из лучших побуждений - хочется к каждому действию присоединить Аллаха, пусть даже это присоединение лишает правило его главного смысла. Так вносятся лишние элементы, благодаря которым само правило начинает терять основной смысл. Вот, например, первое правило:
1. «Хуш дар дам» - ум в дыхании, или наблюдение за дыханием. Оно абсолютно техническое - наблюдай своё дыхание, и всё. Однако людям, не знакомым с практиками осознания себя, кажется, что этого мало, и они говорят, что каждый вдох и выдох должен быть наполнен памятованием Аллаха. Если начинающий искатель начнёт пытаться наблюдать своё дыхание и помнить о роли Аллаха в этом процессе, то он никогда не придёт к осознанию процесса своего дыхания, потому что ум будет отвлекать внимание на себя через идею об Аллахе и его величии. Всё это, может быть, полезно для верующих, но вредно для мистиков. Переживание величия Аллаха приходит вместе с ростом восприятия мистика и не должно вноситься как обязательный элемент в обычную практику.
При этом сама по себе практика постоянного наблюдения за дыханием является величайшим ключом к вхождению в своё внутреннее пространство, ибо дыхание - это внутренний процесс, и когда вы следите за ним, то поневоле направляетесь внутрь себя. С дыханием связаны наши эмоции и чувства, и чем лучше вы его осознаёте, тем скорее увидите свои подавленные энергии, а значит, сможете от них освободиться. Осознание дыхания - ключ к двери, ведущей внутрь себя, и навешивать на него дополнительные смыслы - значит, не понимать всей силы этой практики самой по себе.
2. Второе правило также имеет прямой смысл, не требующий специальных дополнений. Оно читается: «Назар дар кадам» - и означает «взгляд на шаг», или наблюдение за шагами. Есть простое и единственное трактование данного правила - во время ходьбы дервиш должен смотреть на свои ступни, должен обратить взор вниз. Внешнее соблюдение этого правила приводит к тому, что внимание дервиша не распыляется по сторонам и не отвлекается на незначительные вещи. Благодаря этому он способен выполнять внутренние практики, и ему хватает на это внимания. Внутреннее следование второму правилу способствует осознанию собственного тела, без чего невозможно достижение высокого уровня осознанности. Никаких смыслов, кроме этих двух, во втором правиле нет, но многим хочется и сюда вставить ум с его проблемами, утверждая, что наблюдение за шагами должно сопровождаться постоянным свериванием собственных действий с тем, что должен делать истинно верующий человек. Другими словами, к правилу пристёгивается мораль, доходящая у некоторых комментаторов до самого примитивного морализаторства, которое не имеет, опять-таки, никакого практического смысла. Люди, встающие на Путь, и так более чем моральны, снабжать их правилами соблюдения правил может прийти в голову только тем, кто не знает и не понимает Пути.
3. Третье правило - «Сафар дар ватан» - переводится как путешествие по Родине, или по родной земле. Множество умных людей, обескураженных его простотой, пытаются найти ему некое высокое объяснение. Например, говорят о том, что правило говорит о переходе искателя от человеческих качеств к ангельским. Также говорят о внутреннем путешествии к Богу, но всё это снова относится к разряду умствований, не имея практического смысла. А правило, не имеющее практического смысла, является ненужным и пустым рассуждением.
Практический смысл путешествия по родной земле заключается в том, чтобы умерить свою жадность к впечатлениям и детское желание чудес. Дервишу не следует тратить силы на путешествия в иные края, миры и страны, потому что с точки зрения внутренней работы всё это - никчёмная трата времени и сил. Нет снаружи ничего такого, что заменило бы вам внутреннее насыщение, которое приносится практиками, трансформацией и милостью Аллаха. Гонясь за впечатлениями и иноземными чудесами, вы упускаете то, что есть у вас прямо сейчас - возможность обрести переживания растворения в Боге и его Воле. Довольствуйся тем, что есть, и не ищи другого, ибо в этом поиске ты тратишь то время, которое мог бы потратить на обретение невыразимого, вечно сущего и бесконечно наполняющего. Тому, кто обрёл Путь, нет необходимости искать другие Пути, чтобы сравнивать их со своим, также не имеют смысла заимствования из других мистических школ и систем.
4. Следующее правило - «Халват дар анджуман» - одиночество в толпе. Здесь трактовки, в общем, сходятся, потому что ничего особенно не придумаешь. Упускается, правда, одна деталь - это правило призывает дервиша не привязываться к людям. Ни к их состоянию, ни к отношениям с ними, ни к их снам, которыми они так бредят. Быть одному в толпе - это всего лишь половина дела. Вообразить себя особым человеком, который никак не соединён с толпой и превосходит всех остальных людей, - вот любимое занятие подростков и тех, кто вырос, но не повзрослел. Одиночество в толпе возможно только тогда, когда ты избавился от толпы внутри. Пока ты внутренне связан с толпой - с её желаниями, ожиданиями и обусловленностью, пока ты разделяешь её надежды и чаяния, ты не будешь одинок, даже забравшись на самый высокий пик Гималаев. Поэтому стать одиноким в толпе можно только тогда, когда ты принимаешь одиночество внутри, то есть избавляешься от обусловленности и привязанностей. Но если ты уже дорос в своей осознанности, чтобы не отождествлять себя с толпой, но в то же время не хочешь противопоставлять себя ей, значит, ты познал одиночество в толпе.
5. Далее идёт «Ядкард» - вспоминание, то есть обязательность выполнения зикра с постоянным поминанием имён Аллаха. Также чисто техническое правило, обозначающее обязательность практики зикра, детали которой и конкретную форму выполнения определяет руководитель Работы.
6. Шестое правило - «Боз гашт» - означает возвращение и везде трактуется примерно одинаково, как памятование о смерти. С практической точки зрения подобное памятование имеет двойную пользу: с одной стороны, осознание неизбежности смерти пробуждает человека, лишая его иллюзии того, что всё будет длиться вечно и что всё можно отложить на завтра; с другой стороны, зная, памятование неизбежности смерти помогает ему не привязываться к обстоятельствам, удовольствиям и людям. Всё скоро кончится, и мы вернёмся к Источнику - так стоит ли привязываться к тому, что мы всё равно утратим?
7. «Нигохдошт» - означающее сохранение, и в первую очередь сохранение осознанности. Есть версии, в которых сохранение означает сохранения памятования Аллаха, но без должного уровня осознанности памятование чего-либо станет попросту невозможным. Ум будет уносить человека во внешние вещи и тревоги, с ними связанные, поэтому не получится помнить ни о неизбежности смерти, ни об Аллахе. Ум по своей натуре является торговцем, и всё высшее для него интересно только с точки зрения обретения новых выгод. Сохраняй осознание, помни себя - вот в чём заключается прямой и практический смысл седьмого правила Накшбанди. Есть, однако, и моралистическое толкование данного правила. Оно гласит, что «Нигохдошт» означает бдительность совести, что, опять же, подразумевает некую степень осознанности, направленную на сравнивание соответствия своих поступков своей же обусловленности. Эта версия близка истинно верующим, но для мистиков она не содержит в себе ничего полезного.
8. «Яддашт» - или вспоминание об Аллахе, фактически - помни Бога. Расхождений в толкованиях тут почти нет, и я ничего дополнительно писать не стану, а всем интересующимся предлагаю обратиться к соответствующей заповеди искателя - «Помни Бога» - и к её разъяснению.
9. Девятое правило - «Вукуфи замони» - переводится как остановка времени. Поскольку время относится к категориям, воспринимаемых именно умом, то трактовка этого правила может быть как от ума, так и от состояния вне ума, то есть из осознанности. Первый вариант гласит, что нужно дорожить временем, не тратить время попусту, следить за временем и так далее. С точки зрения мистиков она бессмысленна, но зато понятна любому человеку. Вторая трактовка продолжает тему осознанности и обозначает, что искатель должен остановить время, выйдя за его пределы. Сейчас это называется пребыванием в «здесь и сейчас». Когда человек осознан и разотождествлён, то время перестаёт для него существовать, потому что он полностью присутствует в том, что есть сейчас, не оборачиваясь на то, что было, и не отдаваясь ожиданиям грядущего. Другими словами, он не думает ни о прошлом, ни о будущем; ничего не ждёт, не страдает и не радуется из-за того, что сделано раньше, живя только тем мгновением, в котором находится. В этот момент времени для него не существует, и в этом проявляется пик его осознанности. Остановить время можно только выйдя из ума, и никаких легальных способов, кроме осознанности, здесь не существует. Остановить время - значит остаться в здесь и сейчас, выйдя из течения мыслей и потока существования ума с его вечными терзаниями и ожиданиями.
10. С десятым правилом возникают некоторые сложности. «Вукуфи адади» - вроде бы должно означать остановку счёта, но везде переводится как ведение счёта, и я подозреваю, что здесь мы имеем подлог. Ведение счёта противоречит почти всем прежним правилам, но очень нравится уму, который считает всё что можно - от количества заработанных денег до количества половых актов, совершённых за текущий месяц. Ведение счёта подразумевает живое участие ума в происходящем, и подсчитывание количества повторённых имён Аллаха не является исключением. Зачем их считать? Если мистик читает зикр с полной самоотдачей, с полным осознанием и в то же время с погружением в энергию имени, то как он ещё может считать количество повторений и зачем ему это нужно? Количество повторений всегда идёт от ума, и чем оно больше, тем большее удовлетворение чувствует человеческое эго. Принятые ныне повторения на счёт - по тысяче или по пять тысяч раз за день - являются не чем иным, как вторжением механистического подхода в ту Работу, которая должна быть живой. Если человек думает о том, сколько раз он повторил имя Аллаха, то ему уже не до смыслов этого имени, ведь он считает. Не может быть заслугой повторение имени пять тысяч раз, потому что наградой в зикре является проявление и осознание качества имени, но никак не механическое бормотание. Аллах должен быть очень нечувствительным, если Его внимание привлекает только количество повторений, которое, как показывает опыт, почти никогда не переходит в качество.
Остановка счёта фактически означает остановку ума. Перестаньте вести внутренний учёт, и у вас появится энергия для самоосознания. Перестаньте подпитывать ум, потакая его привычкам, и вы сумеете разотождествиться с ним. Остановка счёта - один из приёмов, который приводит к этому, и потому в такой трактовке десятое правило выглядит куда правдоподобнее с точки зрения мистика.
11. Одиннадцатое и последнее правило ордена Накшбанди означает остановку сердца - «Вукуфи калби». Общепринятая трактовка опять выглядит неудовлетворительно. Считается, что «остановка» сердца происходит при сконцентрированности сердца на Истинном Всевышнем или же тогда, когда искатель концентрирует своё внимание на сердце, а оно занято зикром. В общем, как ни крути, объяснение малопонятное. Сердце в принципе не может концентрироваться, да и что значит остановка сердца в ситуации, когда оно занято зикром? Разъяснение выглядит притянутым за уши, и оно ничего ровным счётом не объясняет, кроме того, что зикр нужно делать с полной самоотдачей и погружением в процесс повторения.
Если же посмотреть на вопрос под углом работы с осознанностью, то остановка сердца обретает вполне понятное рабочее значение. Если взять сердце как символ чувствительности, как источник человеческих чувств, то остановка сердца будет прямо связана с остановкой продуцирования этих самых чувств и с возникновением отрицательных эмоций. Другими словами, остановка сердца - это остановка появления отрицательных эмоций и разного рода чувств, которыми время от времени бывает охвачен каждый человек. Для остановки сердца требуется разотождествление с эмоциями и чувствами, то есть опять же - осознанность, направленная на ментально-эмоциональную сферу. В этом ракурсе термин «остановка сердца» становится понятным и технически непротиворечивым. Остановить движение энергий чувств, сделаться неподвластным для волн негативных эмоций и в конце концов избавиться от них - вот задача, вполне понятная тому, кто работает с осознанностью.
Ум любит усложнять простые вещи. Ему нравится загадочность, многозначительность и непонятность. Правила не могут иметь метафизического значения, они должны применяться в ежедневной практике и быть такими, чтобы их смог понять даже новичок. Таковыми и являются правила ордена Накшбанди, хотя со временем в их понимание и вошли искажения. Тем не менее Истина всегда может быть проявлена снова, и Свет возвращается в мир даже после самых тёмных времён. Тот, кто практикует даже только первые два правила Накшбанди, рано или поздно придёт к пониманию всех остальных, потому что все они взаимосвязаны Истиной Пути. Истиной, которая описывает наиболее короткий Путь человека к Богу и те методы и условия, которые помогают в его прохождении. Вечной Истиной, которая должна открываться заново каждым новым поколением искателей, но на которую можно указать, чтобы им было немного проще. Правила Накшбанди служат подспорьем тем, кто готов идти по Пути суфиев, хотя они универсальны и могут применяться практически на любом из мистических Путей. Универсальность Истины - ещё один из законов проявления Бога в нашем мире. А передача и выражение Истины может быть осуществлено по-разному - где-то трактатами, где-то заповедями, а где-то - правилами, ведущими к достижению наивысшей возможной для человека цели.
Накшбанди - один из 12 суфийских орденов (тарикатов), названный в честь одного из своих знаменитых шейхов - Бахауддина Накшбанда (Шейха Накшбанда), мавзолей которого находится в Бухаре (расположен на территории современного Узбекистана) и является местом активного паломничества. Духовная генеалогия шейхов ордена Накшбанди восходит не к четвертому (праведному) халифу «хызрату» Али, как у большинства тарикатов, а к (праведному) халифу Абу Бакру. По учению накшбандийцев, существует несколько макам (остановок, стоянок) - ступеней суфийского пути, на которых человек сначала просто читает молитву, потом начинает контролировать свое дыхание, поведение, учится рационально распределять время. Высшая ступень - открытие сердца Всевышнему, допущение туда Его ради состояния фана.
11 основ тариката Накшбанди от Гиждувани:
Абдулхалик Гиждувани, будучи заочным (увейси) мур-шидом (мюршидом) Шейха Накшбанда, занимает в Накши-бандийском тарикате особое место. «И основ», которые он выдвинул как основные принципы тариката, внесены во все первоисточники тасаввуфа. И эти основы следующие:
1. «Вукуф замани» («остановка времени») - давать себе отчет о каждом проведенном мгновении и о каждом состоянии («халь»). Благодарить Аллаха за время и состояние, проведенное в поминании Аллаха, раскаиваться за время, растраченное в небрежении об Аллахе. Другими словами, в состоянии «кабз» продолжать просить прощения у Аллаха, в состоянии «бает» продолжать благодарить Аллаха. Салик должен понимать ценность времени, должен обращать внимание на каждый вдох и выдох, сохранять чувство муракаба. Понятия часа и времени сходны с верстовыми столбами на пути духовного развития.
2. «Вукуф адади» («ведение исчисления») - во время зикра нужно уделять внимание счету, избегать рассеянности сознания и добиваться концентрации его на одной точке, концентрировать внимание. Наряду с тем, что контроль количества зикра имеет большое значение, главное - не количество, а качество зикра. Даже если количество зикра мало, сердце должно быть в присутствии Того, Кого оно поминает. Осознание ценности контроля количества зикра, считающееся первой ступенью тайного знания, препятствует проникновению в сердце бренного и преходящего.
3. «Вукуф кальби» бывает двух типов: а) совершающий зикр каждую секунду думает об Аллахе, не дает возможности проникнуть в сердце чему-либо, кроме Аллаха; б) направленность совершающего зикр к своему сердцу. То есть, обращаясь во время зикра к участку своего сердца, расположенному под левым соском и напоминающему стеклянный эллипсоид (шишку), обеспечить присутствие в этом кусочке сердца поминания об Аллахе. Так же, как мы, направляясь к Каабе, обращаемся к Вездесущему Аллаху и открываем свои руки перед Ним с мольбой, так и, обращаясь во время зикра к своему сердцу, мы способствуем наполнению его проявлениями Господа.
4. «Хуш дар-дам» (перс.: «ум в сердце, дыхании»; «хуш»: ум, «дам»: дыхание) - сохранять присутствие Аллаха в каждом вдохе-выдохе, не позволять себе даже ни одного вздоха в небрежении к Аллаху. Потому что дыхание без небрежности наполняет сердце присутствием Аллаха. В ордене Накши-бандийа основой развития является дыхание. Остерегаться небрежности в отношении Аллаха во время вдоха-выдоха и промежутка между ними означает оживить в себе имя Аллаха аль-Хаййи. Тот, кто защитит свое дыхание подобным образом, избавляется от беспокойства по поводу земного и приобретает уверенность в будущем, став своего род «Ибн аль-Вакт» или «Человеком времени».
5. «Назар бер-кадам» (перс.: «взгляд на шаг») подразумевает направление взгляда на кончики пальцев ног. Если ходить, глядя по сторонам влево и вправо, внимание рассеивается, сердце наполняется мирским. Тот, кто концентрирует свой взгляд на кончиках пальцев своих ног, сохраняет себя и от взглядов на запретное, и от занятости преходящим, потому что завеса в сердце возникает от внимания к окружающему без необходимости. Глаз является соглядатаем (шпионом) сердца. То, что видит глаз, занимает сердце. Те кадры, которые снимает камера глаза, откладываются в сердце. Храшшщеся в сердце, они занимают у сердца большую Часть времени без необходимости. Направленность взгляда на кончики пальцев ног есть проявление скромности, адаба, норм шариата. Это соответствует сунне Досточтимого Пророка (саллаллаху алейхи ва саллям).
6. «Сафар дер-ватан» (перс.: «путешествие по Родине») - движение от сотворенного мира к Творцу. Избавление салика от дурного характера, человеческих свойств и обретение прекрасной нравственности, свойств ангелов есть путешествие к своей истинной родине. Сюда же относится и странствие человека, ищущего наставника, с целью найти себе шейха. Досточтимый Ибрагим (праотец Авраам) сказал: «Я иду к моему Господу, который наставит меня на прямой путь» (ас-Саффат, 37/99) именно о внутреннем духовном путешествии такого рода. В тасаввуфе к такому духовному путешествию относятся все действия, направляющие человека от сотворенного мира к Творцу.
7. «Халвет дер-анджуман» (перс.: «находясь среди людей, быть в уединении») - состояние одиночества, несмотря на общение с людьми. Одиночество среди толпы, пребывание с Господом, находясь в обществе людей. Этот принцип можно описать как: «Руки направляются за прибылью, душа направляется к Любимому». Занятость души и сердца Истинно Сущим, в то время как тело и внешние действия обращены к сотворенному миру. Для осуществления этого состояния салик должен посвятить себя полностью зикру в истинном значении этого слова, чтобы даже среди большого скопления людей он не слышал ничего, кроме поминания Всевышнего Господа, чтобы ничто не могло отстранить его от зикруллах. Таким образом, перед саликом (духовным путником) открывается истина аята: «Поминай имя твоего Господа и всецело посвяти себя Ему» (аль-Музаммиль, 73/8).
8. «Иад-кард» - зикр языка вместе с сердцем. Означает совершение зикра языком салика, достигшего степени мура-каба. Так как сердце связано с материальными объектами, от нечистоты этих вещей загрязняется сердце. При совершении зикра языком сначала очищается от грязи язык, затем - сердце. Таким образом, салик поднимается от степени муракаба к степени мушахада. Во время зикра, называемого «нафи-исбат», а также во время урока муракаба закрываются глаза, язык прижимается к нёбу, и на задержке дыхания произносится формула таухида.
9. «Баз-гешт» (перс.: «возвращение»). Этот принцип означает прогонять все посторонние мысли, негативные или позитивные, которые непроизвольно приходят на ум во время зикра. Особенно при зикре «нафи-исбат» после возобновления дыхания, при произнесении словесной формулы: «Илахи анта максуди ва ридака матлуби» («О Аллах! Только Ты - моя желанная цель, и только Твоего довольства взыскую и ничего другого»).
10. «Нигаш-дашт» (перс.: «сохранение»). Этот принцип осуществляется через препятствование проникновению всего бренного и воспоминаний о прошлом в дом сердца, являющийся местом божественных проявлений. Другими словами, это отключение воображения. Нет необходимости говорить, насколько это трудная задача.
11. «Йад-дашт» (перс.: «вспоминовение»). Это понятие, которое можно еще описать как удержание взора, глубокое понимание, означает пребывание с Аллахом, не говоря это вслух, и удержание этого состояния. Достижение высшего предела в зикре, пребывание в состоянии хузур и степени «шухуд».
Наш путь - через сохбет.
В уединении есть сшва. В славе таится погибель,
Добро и успех - в джамаате (братстве. - В.А.), и то, и другое кроется в людях.
Постоянное присутствие на сохбетах сохраняет
истинный иман.
В нашем тарикате малыми поступками можно
достичь великих побед.
Так как следовать сунне нелегко,
а наш путь - это путь сунны.
Шейх Бахауддин НакшибандЗнаменитый узбекский поэт и адепт ордена Накшбанди Алишер Навои назвал основы Накшбандшг «путём довольствия малым».
Известные адепты ордена Накшбанди:
Тарикат Накшбанди получил широчайшее распространение в Средней Азии, на территории бывшего Османского халифата (турецкой Оттоманской империи) и в Индии (главным образом на территории нынешнего Пакистана).
Алишер Навои - знаменитый поэт.
Джами - знаменитый поэт.
Имам Шамиль - основатель кавказского мюридизма, создатель государства-имамата кавказских горцев, боровшихся с местной родоплеменной знатью и войсками царской России при поддержке султанской Турции.
Имам Раббани - Обновитель Второго Тысячелетия.
Ибни Абидин - великий муфтий Османского халифата.
Султан турок-османов Мехмед П Завоеватель (Фатих), захвативший в 1453 г, Константинополь-Царьград (по-турецки: Стамбул, точнее - Истанбул) и тем самым положивший конец существованию Восточной Римской (Ромейской, Греческой, Византийской) империи. Адепты ордена Накшбанди считают, что именно о Мехмеде (получившем также прозвище Гази, что означает «Воитель за веру») пророк Мухаммед изрек в свое время знаменитое пророчество: «Константинополь обязательно будет завоеван, и насколько прекрасен тот амир, и насколько прекрасно то войско, что завоюет его».
Шейх Акшамсуддин - духовный наставник султана Мехмеда II Фатиха.
Султаны Оттоманской империи (почти все из них являлись халифами Османского халифата, то есть не только светскими, но и духовными владыками всех правоверных мусульман), были «представителями Накшбандийского пути», то есть адептами ордена Накшбанди.
Современные шейхи ордена Накшбанди:
Махмуд Устаосманоглу аль-Уфи
Саид-Афанди аль-Чиркави
Абдужалил Афанди
Осман Нури Топбаш
Мулла Исхак
Известные башкиры - адепты Накшбанди:
Зайнулла Расулев
Известные татары - адепты Накшбанди:
Утыз Имяни
Шигабутдин Марджани
Габденнасыр Курсави
Галимжан Баруди
Шейх Баязит
Багаутдин Ваисов
Известные дагестанцы - адепты Накшбанди:
Махмуд-афанди Алмало
Джабраил-афанди Лакити
Хасан Хилми Афанди
Хумайд Афанди
Хусенил Мухаммад Афанди
Мухаммад-Ариф Афанди
Абдулхамид Афанди
Хамзат Афанди
Мухамад Афанди Хучади
Саид Афанди аль-Чиркави
Абдужалил Афанди
«Золотая цепь преемственности» Накшбандийского тариката до Махмуда Устаосманоглу аль-Уфи:
1) Пророк Мухаммед
2) Халиф Лбу Бакр Лс-Садик (Сыддик, то есть «Праведный)
5) Джафар Ас-Садик
6) Абу Язид Аль-Бастами
7) Абульхасан Аль-Харкани
8) Сайид Абу Али Аль-Фармади
9) Юсуф Хамдани
10) Абдулхалик Гиждувани
11) Ходжа Ариф Ревгари
12) Махмуд Инджир Фагнави
13) Али Рамитани
14) Мухаммад Баба Ас-Симаси
15) Сайид Амир Кулаль
18) Сайид Якуб Аль-Чарахи
19) Ходжа Ахрар
21) Дервиш Мухаммад
23) Мухаммад Аль-Бакий
25) Мухаммад Масум
29) Абдуллах Дахляви
31) Абдуллах Муджавиру фи Балядил Лях (аль-Макки)
32) Мухаммад Мустафа Исмет Гарибул Лах
33) Халиль НурулЛах Заграви
34) Али Риза аль-Баззаз
35) Али Хайдар Ахисхави
36) Махмуд Устаосманоглу аль-Уфи
«Золотая цепь преемственности» Накшбандийского тариката до Абдужалила Афанди:
1) Пророк Мухаммад
2) Халиф Абу Бакр (Абу-Бекр) Ас-Садик (Сыддик, то есть «Праведный»)
3) Салман Аль-Фариси бин Муса
4) Касим бин Мухаммад бин Абу Бакр
5) Джафар Ас-Садик
6) Абу Язид Аль-Бастами
7) Абульхасан Аль-Харкани
8) Саййид Абу Али Аль-Фармади
9) Юсуф Хамдани
10) Абдулхалик Гиджувани
11) Ходжа Ариф Ревгари
12) Махмуд Инджир Фагнави
13) Али Рамитани
14) Мухаммад Баба Ас-Симаси
15) Сайид Амир Кулаль
16) Бахауддин Мухаммад Накшбанди Аль-Бухари
17) Аляуддин ибн Мухаммад Атари Мухаммад ибн Мухаммад Аль-Бухари
18) Сайид Якуб Аль-Чарахи
19) Ходжа Ахрар
20) Мухаммад Захид Ас-Самарканди
21) Дервиш Мухаммад
22) Хаваджа Мухаммад Аль-Амканаки
23) Мухаммад Аль-Бакий
24) Ахмад Ас-Серхинди Аль-Фаруки
25) Мухаммад Масум
26) Сайфуддин Абубаракат Ахмад
27) Мухаммад Бадавини Сайид Нур
28) Хабибуллах Джан Джанан аль-Мазхар
29) Абдуллах Дахляви
30) Мухаммад Халид Зияуддин Багдади
31) Исмаил аль-Курдумири
32) Мухаммад Салих Ширвани
33) Ибрагим Кудкашани
34) Хаджи Юнус Афанди Лалали
35) Махмуд Афанди
36) Жабраиль (Джебраил) Афанди
37) Абдуррахман Хаджи
38) Хасан Хилми Афанди
39) Мухаммад Ягсуб
41) Хусенил Мухаммад Афанди
42) Мухаммад-Ариф Афанди
43) Саадухажиясул Мухаммад Афанди
44) Абдулхамид Афанди
45) Хамзат Афанди
46) Мухамад Афанди Хучади
47) Саид Афанди аль-Чиркави
История ордена Ниматуллахи:
Основатель тариката шах (шейх) Ниматулла (1330–1431) - большую часть жизни провел в странствиях, встречаясь с суфийскими учителями. Его странствия подошли к концу только в самом начале XV века, когда он обосновался в Кермане, где и провел последние 25 лет своей жизни. Во время его пребывания в Механе слава о нем распространяется по всем областям Ирана и Индии благодаря паломникам, отовсюду приходящим посетить его. Шах Ниматулла умер в 1431 году от Р.Х. (834 году Хиджры) и был погребен в Механе.
Примерно через 70 лет после смерти шаха Ниматуллы в Иране пришла к власти династия Сефевидов. В результате разногласий с новой властью глава ордена Ниматуллахи был вынужден покинуть пределы Ирана и обосноваться в индийской Империи Великих Моголов (потомков среднеазиатского завоевателя Бабура из рода Тимуридов), где цепь духовной преемственности продолжала существовать до конца XVIII века (XII века Хиджры), в то время как само братство Ниматуллахи осталось в Иране под властью шахов из династии Сефевидов. Лишь в 1775 году (1190 году Хиджры) центр братства Ниматуллахи был перенесен обратно в Иран, в результате возвращения на родину одного из мастеров братства - Масум Али Шаха Деккани.
До недавнего времени братство Ниматуллахи существовало только в Иране, подавляющее большинство суфиев - членов ордена Ниматуллахи - были иранцами и жили в Иране.
С 1953 по 2008 год главой тариката Ниматуллахи был доктор Джавад Нурбахш (Нур Али Шах П). При нем ханаки (ложи монастырского типа) братства появились на Западе. Первая ханака вне Ирана была основана в 1975 году в Сан-Фрашщско (США). В настоящее время ханаки ордена Ниматуллахи существуют в Северной Америке, Европе, Африке, Австралии. В 2004 году была открыта ханака в Москве, в 2006 году - в Санкт-Петербурге.
С 2008 года главой братства Ниматуллахи является Алире-за Нурбахш (Реза Али Шах).
Научная деятельность братства Ниматуллахи
Братство Ниматуллахи организовало три международные конференции по суфизму, в которых приняли участие наиболее видные ученые в этой области, а также дервиши самого братства. Две из них прошли в Лондоне, а одна в Вашингтоне.
1. Наследие средневекового персидского суфизма / Под ред. С. Х. Насра. Предисловие Дж. Нурбахша.
2. Классический персидский суфизм от своего зарождения до Руми. Предисловие Дж. Нурбахша.
Издательская деятельность братства Ниматуллахи:
Издательство Khaniqahi Nimatullahi Publications много лет издает книги по суфизму на персидском и многих европейских языках, включая русский. Большая часть книг написана д-ром Дж. Нурбахшем, включая многотомную энциклопедию суфийских символов.
Орден Ниматуллахи издает периодический журнал «SUFI» («Суфи») на английском, персидском, русском и испанском языках.
1. Нурбахш, Джавад. Беседы о суфийском Пути / Пер. Л. М. Тираспольского. - М.: Риэлетивеб, 2009. - 224 с.
2. Нурбахш, Джавад. Путь. Духовная практика суфизма / Пер. Л. М. Тираспольского. - М.: Риэлетивеб, 2007. - 267 с.
3. Нурбахш, Джавад. Психология суфизма. Дел ва нафс (Сердце и Душа) / Пер. Л. М. Тираспольского. - М.: Амрита-Русь, 2004. - 160 с.
4. Нурбахш, Джавад. Рай суфиев / Пер. Л. М. Тираспольского, пер. стихов Б. М. Тираспольского. - М.: Прогресс, 1995, 1998. -112 с.
5. Нурбахш, Джавад. Таверна среди руин. Семь эссе о суфизме / Пер. с англ. Л. М Тираспольского. - М.: Прогресс. Четыре издания - 1992, 1993,1996, 1997. - 136 с.
6. Нурбахш, Джавад. Духовная нищета в суфизме. Великий демон Иблис. - М.: Оптимус Лайт, 2000. 266 с.
7. Нурбахш, Джавад. Беседы о суфийском пути / Пер. с англ. Л. Тираспольского и др. - М.: Присцельс, 1998. - 164 с.
8. Нурбахш, Джавад. Иисус глазами суфиев. - М.: Коге-лет, 1999. - 130 с.
9. Из реки речений. Сборник / Составитель и переводчик: Леонид Тираспольский. - М.: Амрита-Русь, 2004. - 160 с.
10. Услышь флейтиста. Суфии о суфизме. Суфийская проза и поэзия. Сборник. - М.: Присцельс, 1997. - 200 с.
11. Руми, Джалал ад-Дин. Сокровища вспоминания / Пер. Л. М. Тираспольского. - М.: Риэлетивеб, 2010. - 208 с.
Источники информации об ордене Ниматуллахи:
На русском языке имеются два основных источника по истории суфийских братств. Это «Ислам. Энциклопедический словарь» (М.: Наука, 1991) и ставшая классической книга Дж. С. Тримингэма «Суфийские ордены в исламе» (М.: Наука, 1989).
В Энциклопедическом словаре братству Ниматуллахи отведена большая статья. Цитата: «Самое распространенное и значительное по числу членов - братство в Иране (где оно функционирует повсеместно), сохранившее до наших дней свое влияние в стране и авторитет среди шиитского духовенства». Согласно словарю, численность дервишей Ниматуллахи от 100 000 до 300 000.
В другой статье словаря, «ат-Тасаввуф» (то есть «суфизм»), приведена схема «Основные суфийские братства» (стр. 226). Среди 16 основных суфийских братств (орденов) упоминается и орден Ниматуллахи.
Отдельная статья словаря посвящена основателю тариката Шаху Ниматуллаху Вали.
В книге Дж. С. Тримингэма «Суфийские ордены в исламе» братство упоминается многократно. Цитата: «Еще при жизни основателя орден проник в Индию, где бахманидский правитель Декана Ахмад Шах Вали (ум. 1436) поощрял его деятельность в своих владениях» (стр. 89). «…в настоящее время это самый активно действующий орден на территории Ирана» (стр. 90). Ссылаясь на В. Иванова, Тримингэм указывает, что эта тарика «всегда отличалась большой разборчивостью при приеме новых членов, занимая положение «аристократической» организации» (стр. 89).
Братство упоминается также в переводе книги Аннемари Шиммель «Мир исламского мистицизма» (М.: Алетейя, 2000). Шиммель является крупнейшей современной исследовательницей суфизма. Помимо упоминания в тексте книги, в библиографии можно найти следующую информацию: «Nurbakhsh, Javad. Sufism. Translated by William Chittic. New York, 1982. A long list of publications by Dr. Nurbakhsh, published by the Khanaqa-Nimatullahi (New York and London) contains very useful information about Sufi terminology, historical questions, etc. A Sufi encyclopedia in many volumes is currently being translated from Persian into English» (стр. 384).
Абдулхалик Гиждувани, будучи заочным (увейси) муршидом Шаха Накшбанда, занимает в Накшибандийском тарикате особое место. «Одиннадцать основ», которые он выдвинул как основные принципы тариката, внесены во все первоисточники тасаввуфа. И эти основы следующие:
- «Вукуф замани» (перс. وقوف زماني -«остановка времени») это давать себе отчет о каждом проведенном мгновении и о каждом состоянии (халь). Благодарить Аллаха за время и состояние, проведенное в поминании Аллаха, раскаиваться за время, растраченное в небрежении об Аллахе. Другими словами, в состоянии «кабз» продолжать просить прощения у Аллаха, в состоянии «баст» продолжать благодарить Аллаха. Салик должен понимать ценность времени, должен обращать внимание на каждый вдох и выдох, сохранять чувство муракаба. Понятия часа и времени сходны с верстовыми столбами на пути духовного развития.
- «Вукуф адади» (перс. عددي وقوف - «ведение исчисления») во время зикра нужно уделять внимание счету, избегать рассеянности сознания и добиваться концентрации его на одной точке, концентрировать внимание. Наряду с тем, что контроль количества зикра имеет большое значение, главное – не количество, а качество зикра. Даже если количество зикра мало, сердце должно быть в присутствии Того, Кого оно поминает. Осознание ценности контроля количества зикра, считающееся первой ступенью тайного знания, препятствует проникновению в сердце бренного и преходящего.
- «Вукуф кальби» (перс. وقوف قلبي бывает двух типов: а) совершающий зикр каждую секунду думает об Аллахе, не дает возможности проникнуть в сердце чему-либо, кроме Аллаха; б) направленность совершающего зикр к своему сердцу. То есть, обращаясь во время зикра к участку своего сердца, расположенному под левым соском и напоминающему стеклянный эллипсоид (шишку), обеспечить присутствие в этом кусочке сердца поминания об Аллахе. Так же, как мы, направляясь к Каабе, обращаемся к Вездесущему Аллаху и открываем свои руки перед Ним с мольбой, так и, обращаясь во время зикра к своему сердцу, мы способствуем наполнению его проявлениями Господа.
- «Хуш дар-дам» (перс. هوش در دم - «ум в сердце, дыхании»: «хуш» - ум, «дам» - дыхание) сохранять присутствие Аллаха в каждом вдохе-выдохе, не позволять себе даже ни одного вздоха в небрежении к Аллаху. Потому что дыхание без небрежности наполняет сердце присутствием Аллаха. В Накшибандийя основой развития является дыхание. Остерегаться небрежности в отношении Аллаха во время вдоха-выдоха и промежутка между ними означает оживить в себе имя Аллаха аль-Хаййи. Тот, кто защитит свое дыхание подобным образом, избавляется от беспокойства по поводу земного и приобретает уверенность в будущем, став своего род «Ибн аль-Вакт» или «Человеком времени».
- «Назар бер-кадам» (перс. نظر در قدم - «взгляд на шаг») подразумевает направление взгляда на кончики пальцев ног. Если ходить, глядя по сторонам влево и вправо, внимание рассеивается, сердце наполняется мирским. Тот, кто концентрирует свой взгляд на кончиках пальцев своих ног, сохраняет себя и от взглядов на запретное, и от занятости преходящим, потому что завеса в сердце возникает от внимания к окружающему без необходимости. Глаз является шпионом сердца. То, что видит глаз, занимает сердце. Те кадры, которые снимает камера глаза, откладываются в сердце. Хранящиеся в сердце, они занимают у сердца большую часть времени без необходимости. Направленность взгляда на кончики пальцев ног есть проявление скромности, адаба, норм шариата. Это соответствует сунне Досточтимого Пророка (саллаллаху алейхи ва саллям).
- «Сафар дер-ватан» (перс. سفر در وطن - «путешествие по Родине») движение от сотворенного мира к Творцу. Избавление салика от дурного характера, человеческих свойств и обретение прекрасной нравственности, свойств ангелов есть путешествие к своей истинной родине. Сюда же относится и странствие человека, ищущего наставника, с целью найти себе шейха. Досточтимый «Ибрахим сказал: «Я иду к моему Господу, который наставит меня на прямой путь» (ас-Саффат, 37/99) именно о внутреннем духовном путешествии такого рода. В тасаввуфе к такому духовному путешествию относятся все действия, направляющие человека от сотворенного мира к Творцу.
- «Халвет дер-анджуман» (перс. خلوت در انجمن - «находясь среди людей, быть в уединении») состояние одиночества, несмотря на общение с людьми. Одиночество среди толпы, пребывание с Господом, находясь в обществе людей. Этот принцип можно описать как: «Руки направляются за прибылью, душа направляется к Любимому». Занятость души и сердца Истинно Сущим, в то время как тело и внешние действия обращены к сотворенному миру. Для осуществления этого состояния салик должен посвятить себя полностью зикру в истинном значении этого слова, чтобы даже среди большого скопления людей он не слышал ничего, кроме поминания Всевышнего Господа, чтобы ничто не могло отстранить его от зикруллах. Таким образом, перед саликом (духовным путником) открывается истина аята: «Поминай имя твоего Господа и всецело посвяти себя Ему» (аль-Музаммиль, 73/8).
- «Йад-кард» (перс. ياد كرد ) зикр языка вместе с сердцем. Означает совершение зикра языком салика, достигшего степени муракаба. Так как сердце связано с материальными объектами, от нечистоты этих вещей загрязняется сердце. При совершении зикра языком сначала очищается от грязи язык, затем – сердце. Таким образом, салик поднимается от степени муракаба к степени мушахада. Во время зикра, называемого «нафи-исбат», а также во время урока муракаба закрываются глаза, язык прижимается к нёбу, и на задержке дыхания произносится формула таухида.
- «Баз-гешт (перс. باذ گشت - «возвращение») этот принцип означает прогонять все посторонние мысли, негативные или позитивные, которые непроизвольно приходят на ум во время зикра. Особенно, при зикре «нафи- исбат» после возобновления дыхания, при произнесении словестной формулы: «Илахи анта максуди ва ридака матлуби» (О Аллах! Только Ты – моя желанная цель, и только Твоего довольства взыскую и ничего другого).
- «Нигаш-дашт» (перс. نگاه داشت - «сохранение»). Этот принцип осуществляется через препятствование проникновению всего бренного и воспоминаний о прошлом в дом сердца, являющийся местом божественных проявлений. Другими словами, это отключение воображения. Нет необходимости говорить, насколько это трудная задача.
- «Йад–дашт» (перс. ياد داشت - «вспоминовение») это понятие, которое можно еще описать как удержание взора, глубокое понимание, означает пребывание с Аллахом, не говоря это вслух, и удержание этого состояния. Достижение высшего предела в зикре, пребывание в состоянии хузур и степени «шухуд».
- Пророк Мухаммад , ум. в 11 г. хиджры (632 г.), похоронен в Медине .
- Абу Бакр , ум. в 13 г. хиджры (634 г.), похоронен в Медине.
- Салман Персиянин ум. в 32 или 35 г. хиджры, (654 или 657 г.), похоронен в Медине, по другим данным в аль-Мадаин (Салман-Пак , Ктесифон) или неподалеку от Исфахана .
- Касым ибн Мухаммад ибн Абу Бакр , ум. в 106 или 108 г. хиджры, похоронен в Медине.
- Джафар Правдивый , ум. в 148 г. хиджры (765 г.), похоронен в Медине.
- Баязид Бистами, ум. в 261 или 264 г. хиджры (874 или 877 г.), похоронен в Бастаме , Хорасан .
- Абульхасан Харакани , ум. в 425 г. хиджры (1033 г.), похоронен в Харакане, Хорасан .
- [Абулькасым Гургани, ум. в 450 г. хиджры (1058 г.), похоронен в Горгане ] - 8-е звено по версии тахирийской ветви.
- Абу Али Фармади, ум. в 477 или 511 г. хиджры (1084 или 1117 г.), похоронен в Тусе .
- Юсуф Хамадани , ум. в 535 г. хиджры (1141 г.), похоронен в Мерве .
- [Хидр ] - 10-е звено по версии хакканийской ветви.
- Абдулхалик Гиждувани, ум. в 575 г. хиджры (1179 г.), похоронен в Гиждуване .
- Ариф Ревгари , ум. в 616 г. хиджры (1219 г.), похоронен в Шафиркане .
- Махмуд Фагнави , ум. в 717 г. хиджры (1317 г.), похоронен в Вабкенте .
- Али Рамитани, ум. в 715 или 721 г. хиджры (1315 или 1321 г.), похоронен в Ромитане .
- Баба Самаси, ум. в 755 г. хиджры (1354 г.), похоронен в Само́се, под Бухарой .
- Амир Кулаль , ум. в 772 г. хиджры (1370 г.), похоронен в Сухоре, под Бухарой.
- Бахауддин Накшбанд , ум. в 791 г. хиджры (1389 г.) похоронен в Касри-Арифоне , под Бухарой.
Муджаддидийские ветви
Саифийская ветвь
Последователи живут в Афганистане, Пакистане и Иране. Духовный лидер - Ахунзада Мубарак.
Тахирийская ветвь
Последователи распространены в Пакистане. Духовный лидер - Мухаммад Тахир, живет в Аллахабаде.
Халидийская ветвь
Духовная родословная Халида от Муджаддида- Мухаммад Масум , сын Муджаддида, ум. в 1099 г. хиджры (1688 г.), похоронен в Сирхинде, Пенджаб , Индия .
- Ходжа Сейфуддин, ум. в 1096 г. хиджры (1685 г.), похоронен в Сирхинде, Пенджаб , Индия .
- Нур Мухаммад, ум. в 1135 г. хиджры (1723 г.), похоронен в Дели .
- Джан-джанан , ум. в 1195 г. хиджры (1781 г.), похоронен в Дели .
- Абдулла Дехлеви , ум. в 1240 г. хиджры (1824 г.), похоронен в Дели .
- Халид Багдади , ум. в 1242 г. хиджры (1827 г.), похоронен в Дамаске .
Хакканийское братство
Последователи этой ветви распространены в Западной Европе и США, духовный руководитель - шейх Назым Хаккани , проживает в Лефке, Северный Кипр .
- 31) Дийя’уд Дин Абу На’сан Мухаммад Мауляна Шейх Халид аш-Шахразури аль-Курди аль Багдади аш-Шами ق
- 32) Шейх Исмаил Ширвани ق
- 33) Хас Мухаммад Ширвани ق
- 34) Шейх Мухаммад Эфенди Яраги ق
- 35) Сайид Джамалу-д Дин аль Гумуки аль Хусейни ق
- 36) Абу Ахмад ас Сугури ق
- 37) Абу Мухаммад аль Мадани ق
- 38) Сайид Шарафу-д Дин Дагистани (Дагестанский) ق
- 39) Султану-ль Аулийя’Мауляна ‘Абду-Ллах аль Фа’изи ад Дагестани ق
- 40) Мауляна Шейх Мухаммад НАЗИМ ‘Адиль Аль Кубруси АЛЬ-ХАККАНИ (Кипрский) ق
Братство Исмаил-Ага
Последователи этой ветви распространены в Турции. Лидер -
В семье таджика-ремесленника, в деревне Касри-Хиндуван, около Бухары. Его отец и дед были богобоязненными людьми. Всю свою жизнь они посвятили духовной практике суфизма и зарабатывали деньги честным трудом.
Отец Бахауддина был ткачом и гравировщиком по металлу. Бахауддин Накшбанди (Накшбанд – «чеканщик»), так же как и отец, стал ткачом, и его шелковая материя с золотыми и серебряными нитями была очень популярна.
У персоязычных народов, в какой бы стране они ни жили, в культуре, архитектуре, одежде и даже в письменности – всюду можно наблюдать национальный почерк и национальную символику. Например, на медной поверхности самаркандских и бухарских изделий: посуде, драгоценностях, вышивках – по-прежнему используется национальный орнамент, разработанный Накош-чеканщиком. Его работы пользуются мировой известностью. Их история восходит к временам персидского царя Джамшеда. Они ложатся в основе современного национального дизайна в Афганистане , Таджикистане , Узбекистане (Самарканд, Бухара), Иране – всюду, где сегодня живут персоязычные народы.
Отец Бахауддина Накшбанди был глубоко верующим мусульманином. Дедушка, имея близкие отношения с духовными наставниками, влиял на духовный рост своего внука. Бахауддин с детства находился под религиозным влиянием тасаввуфа – науки, цель которой воспитание сердца человека и очищение его от всего, что отвращает нас от Аллаха ﷻ . Когда Бахауддин был ещё ребёнком , дед всегда брал внука с собой на уроки суфизма , где будущий суфийский учитель познавал практику всех лучших черт человека и избавление от худших.
Бахауддин с раннего возраста изучал такие науки, как Шариат и Тарикат . Первым духовным учителем мальчика был Мухаммад Бабаи Симаси, который впоследствии отправил его для продолжения обучения к шейху Сайиду Амиру Кулалу. Шейх, в свою очередь, видя серьезность устремлений молодого Бахауддина, ввел его в суфийский орден дервишей Ходжаган.
Бахауддин был необычным ребёнком, на его лице ясно был виден след святости и свет (нур) благородства. Он всегда находился в обществе взрослых людей. Ему были не интересны сверстники, он не принимал участия в их детских забавах и играх. Мать Бахауддина рассказала: "Когда моему сыну было четыре года, он указал на корову и сказал, что она родит теленка с белой звездочкой на лбу". Через месяц корова родила теленка с белой звёздочкой на лбу, как описал малыш Мухаммад Накшбанди. Аллах ﷻ наделил будущего духовного наставника необычными способностями и талантом - караматами .
В возрасте 17 лет, по воле отца, Бахауддин Накшбанди женился. Вскоре юный богослов стал собираться в паломничество к святым местам – в Мекку и Медину . Путешествие оказалось долгим, и домой, в Бухару, Накшбанди прибыл лишь спустя три года.
Шейх Бахауддин Накшбанди в течение своей жизни трижды совершил хадж . Слава его как наставника была велика.
Его правила, метод зикра очень быстро распространились по всей территории Средней Азии. Очень скоро учение завоевало популярность в Османской Турции , мусульманском Поволжье и даже в Индии и арабских странах. До сих пор его метод зикра востребован ханафитами – последователями одной из четырёх религиозно-правовых школ или систем (мазхабов) суннитского Ислама , следующих тарикату «Накшбандия». Таким великим человеком был шейх Бахауддин Накшбанди.
Характер и нравственность шейха Бахауддина
Шейх Бахауддин обладал удивительным характером. Он зарабатывал на хлеб собственным трудом и никогда не брал и не питался за счет садака.
У шейха Бахауддина никогда не было домашней прислуги. Он своими благословенными руками готовил пищу для бедных и сам прислуживал им за столом. Если они собирались вместе для принятия пищи, он призывал их находиться в состоянии хузура.
Также, когда шейха Бахауддина посещал кто-нибудь из дальних городов, то он сам, как обычно, обслуживал гостя, проявлял всяческую заботу, самым лучшим образом ухаживал за его верховым животным, своими благословенными руками готовя для него питье и корм, чтобы не беспокоить хозяина.
Произведения Бахауддина Накшбанди
Хазрат Накшбанди на родном для него персо-таджикском языке написал такие произведения, как: «Хаётнама» («Книга жизни»), «Далил ул-ашикин» («Свидетельство влюблённых»), «Аврод» («Покровы»).
Среди многочисленных учеников и продолжателей духовной традиции хазрата Бахауддина Накшбанди наиболее известны хазрат Алауддин Аттар, хаджа Порсо Бухари, Мавлана Мухаммад, хаджа Мусафир Хорезми и другие.
Хазрату посвящены книги хаджи Порсо «Макомати Бахауддин Накшбанди», «Алфоси Кудсия», трактат Мухаммада Бакира «Макомати хаджа Бахауддин Накшбанди» («Ступени суфийского пути»). С большим почтением о хазрате писали Джами, Навои, Али Сафи, Махдуми Азам, хаджа Ахрор и другие авторы. Зятем хазрата был Алауддин Аттар, а внуком – Хасан Аттар.
Последние мгновения жизни шейха Бахауддина Шейх
Аляуддин Аттар рассказывал: «Когда приблизился час смерти шейха Бахауддина, мы читали суру «Ясин» из Корана. Когда мы дошли до середины суры, внезапно ослепительно засияли лучи света. Мы были поглощены чтением прекрасных слов Аллаха ﷻ . Учитель перестал дышать, и его душа покинула земной мир и переселилась в мир вечности».
День был вторник, ночь, третьего числа месяца Раби-уль-авваль 791 года хиджры (1389 г. григорианского календаря). Скончался шейх в возрасте 73 лет. Труды шейха Бахауддина переводят с персо-таджикского языка фарси на узбекский, турецкий, арабский, русский, английский и другие языки мира.
(Абумухсин Мухаммад Бакир ибни Мухаммад. «Макаматы хазрата хаджи Накшбанди», «Хашияту Тахави», «Мараки Фалах», «Мараки Саадат»)
Толка.
Цепь духовной преемственности таркиата (силсила) восходит как к Абу Бакру ас-Сиддику, так и к Али ибн-Абу-Талибу. Тарикат не имеет единого центра. Члены ордена носят колпаки преимущественно белого цвета.
Бахауддин Накшбанди
Бахауддин Накшбанди был родом из селения Каср-и-Арифан, близ Бухары . С детских лет он воспитывался в духе суфизма. Первым его учителем был Хадже Мухаммад Баба Саммаси (ум. в 1339), который был шейхом суфийского пути «Хваджаган ». Перед своей смертью он поручил Амиру Кулалу взять Бахауддина своим учеником и ввести его в дервишский орден Ходжаган. Среди духовных учителей Бахауддина Накшбанди был также Абдул-Халик аль-Гидждувани (ум. в 1199), который сказал Бахауддину о том, чтобы он предпочел тихий (хафи ) зикр - громкому (джахри ), а также ясавитские шейхи Халил Ата и Касим Шейх. Таким образом, Бахауддин Накшбанди возродил традиции и воззрения аль-Гидждувани, соединив их с учением ясавитов .
Бахауддин Накшбанди отверг практику громких зикров, уединений (хальвы ), странствий дервишей, публичных собраний с музыкой и песнями (сама ). По его мнению, стремление к Богу должно выполняться посредством тихих зикров, в том числе и коллективных. Он считал, что благодать (баракат ) не передается от тарикатского шейха, а даруется суфию Богом. Бахауддин Накшбанди проповедовал идеи добровольной бедности и отказа от материального накопительства. Он придавал особое значение состоянию духовной близости ученика с учителем (рабита ) .
Будучи строгим сторонником ханафитско-суннитского ислама, он требовал строгого соблюдения всех шариатских предписаний и неукоснительного следования сунне пророка Мухаммеда и его сподвижников (асхабов ) .
Основу учения ордена Накшбандия составляют 11 принципов. Первые 3 принципа сформулированы Бахауддином Накшбанди, а остальные Абдул-Халиком аль-Гидждувани:
Учение
Мировоззрение тариката представляет собой соединение и адаптацию «умеренного» городского мистицизма, отражённого в доктринах Абдул-Халика аль-Гидждувани, и кочевого «тюркского» - Ахмада аль-Ясави .
В вопросе отношения к властям, Накшбандийский тарикат остается единственным братством, которое считает обязательным вступать в контакт с властями для того, чтобы влиять на их политику в отношении народных масс .
Путь (сулук ) накшбандийцев состоит из десяти стоянок (макам). Основной частью практики является тихий зикр (хафи ). Накшбандийцы считают, что тихому зикру пророк Мухаммад обучил Абу-Бакра (Абу-Бекра) во время их пребывания в пещере. Другой составной частью обучения накшбандийцев является интимное общение между учителем и учеником (сухба ). Наконец, тесная связь между наставником и учеником раскрывается в практике концентрации помыслов каждого из двух партнеров на мысленном образе друг друга (таваджжух ). Таваджжух создает духовный контакт и духовное единство учителя и ученика. Метод психофизических тренировок тариката сосредоточен на духовном очищении и воспитании сердца .
В тарикате не существует единого центра. Мавзолей Бахауддина Накшбанди считается местом посещения для всех членов тариката. В силу специфики тариката (отказ от аскетизма) члены братства необязательно должны жить в обители .
Инициация происходит после прохождения трехмесячного периода проверки. В день посвящения мюрид дает клятву верности (байа) шейху, после чего получает разъяснение тихого зикра тариката, формулу своего личного тихого зикра и набор молитв в определенном порядке их чтения .
Тихий зикр совершается в обязательной позе (джалса ) - сидя, скрестив ноги (мурабба ). Он строится на чередовании задержек дыхания, вдохов и выдохов в определенном ритме. Коллективный зикр совершается раз в неделю под руководством шейха. Каждый день член тариката обязан читать свою молитву .
Некоторые ветви тариката имеют эмблему - контур сердца с вписанным в него словом «Аллах». Мюриды носят невысокий войлочный колпак (кулах ) белого цвета .
Распространение
Начиная с XV века Накшбандийский тарикат постепенно превратился в самое распространенное духовное братство (после кадирийского тариката), функционировавшее в Туркестане , Индии, Анатолии , Балканских странах , Аравии, Поволжье, Северном Кавказе .
Средняя Азия
Духовными преемниками Бахауддина Накшбанди стали Мухаммад Парса (ум. в 1419), Алауддин Аттар (ум. в 1400) и Убайдулла Ахрар (ум. в 1490) . Они распространили этот тарикат в Мавераннахре и завершили процесс исламизации народов Мавераннахра , киргизских родов и казахских племенных объединений, а также населения Восточного Туркестана (Синьцзяна). Городское по своей социальной базе братство, начало распространяться среди кочевых тюркских племён .
Индия
Первая накшбандийская община была основана в Кашмире шейхом Баба Вали к середине XVI века. Большое влияние на дальнейшее развитие тариаката в Индии и во всём исламском мире оказал Ахмад Сирхинди (Имам Раббани), который подверг критике популярные среди последователей этого тариката идеи Ибн Араби и концепции «единства бытия» (вахдат аль-вуджуд ). В противовес идеи Ибн Араби, Ахмад Сирхинди развил концепцию «единства свидетельства» (вахдат аш-шухуд ), которая широко распространилась по мусульманскому миру среди суфиев. Ахмад Сирхинди решительно выступил против различных ересей, которые были распространены в его время. Он выступал против религиозного синкретизма тимурида Акбара I (1556-1605) и про-шиитских настроений Джахангира (1605-1627). Благодаря его деятельности, обновленные накшбандийские воззрения (Накшбандия-муджаддидия) распространились среди индийских мусульман . Ветвь Накшбандия-муджаддидия более двух веков являлась одним из ведущих братств и глубоко проникла в духовную, социальную и политическую жизнь мусульманского общества Индии .
Османская Турция
Около 1630 году Накшбандия-муджаддидия проникает в Йемен и Хиджаз , оттуда его члены распространились в Египет . Вторая волна миграции индийского братства связана главным образом с деятельностью ученика ходжи Мухаммад-Масума (ум. в 1669 г.) - Мухаммад-Мурада аль-Бухари (ум. в 1729 г.), пропагандировавших идеи тариакта в Хиджазе, Египте, Сирии и Турции. Усилиями Хусайн-Баба Зукича эта ветвь достигла Боснии . Из Сирии преемники Мухаммад-Мурада распространили влияние тариката в Палестине. Там ими были основаны несколько завия, среди которых иерусалимская завия-йи-узбакия, действовавшая вплоть до 1973 года .
Благодаря усилиям выдающихся теоретиков Абдуллаха Дехлеви и Халида Багдади (ум. в 1826), Накшбандийский тарикат распространилась в Ираке, Сирии и Курдистане , став самым распространенным тарикатом в исламском мире. Халид Багдади организовал в Османской империи свою ветвь (Накшбандия-халидия). На протяжении нескольких десятилетий XIX века орден Накшбандия-халидия пользовался поддержкой османских султанов, которые после упразднения корпуса янычар заменили их шейхами ордена Бекташи . В дальнейшем, однако, Халидия стояла во главе вооруженных восстаний за национальную независимость курдов (1879 г.), а также боролась против буржуазных реформ в Турции. Через Хиджаз эта ветвь проникла в Нидерландскую Индию (1840 г.), Малайю , на Цейлон , Калимантан и острова Сулу, в Мозамбик .
Через Северную Турцию тарикат проник на Кавказ , став там идеологической базой движения «мюридизма » под руководством первого муршида Дагестана - шейха Мухаммада аль-Яраги . Тарикат являлся вдохновителем горцев Дагестана и Чечни (включая самого Имама Шамиля) в борьбе против Царской России.
Иран
В Иране тарикат появился во второй половине XV века. В XVI-XVIII веков тарикат не действовал и лишь в конце XIX веке в Хорасане возникли группы накшбандийцев на платформе шиизма, действующие до настоящего времени .
Напишите отзыв о статье "Накшбандия"
Примечания
Литература
- Али-заде, А. А. Накшбендиты: [ 1 октября 2011 ] // Исламский энциклопедический словарь. - М . : Ансар , 2007 .
- Акимушкин О. Ф. // Ислам: энциклопедический словарь / отв. ред. С. М. Прозоров . - М . : Наука , 1991 . - С. 186-187.
|
||||||
Отрывок, характеризующий Накшбандия
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.
Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.
Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
