Не впервые поднимается вопрос о переводе богослужебных текстов на обыденный русский язык. Основанием к тому в глазах сторонников такого перевода является необходимость сделать богослужение более понятным. Такие попытки были особенно часто сразу после революции, в пору усилий государства подчинить себе Церковь, что привело к появлению разного рода обновленческих “красных” и прочих церковных объединений. Народ тогда не принял богослужения на русском языке. Обновленческие церкви стояли пустыми…
“Непонятность” богослужения заключается не только в языке. По-настоящему непонятно богослужение для тех, кто не знает основ православного учения. Именно с учением Церкви должен познакомиться человек, желающий посещать церковь, а “непонятность” языка — дело второстепенное. Преодоление препятствия со стороны постижения языка — несложно (это не латинский язык в католическом богослужении).
“Непонятность” богослужения лишь усилится, если языком его станет разговорный (обыденный, обывательский) язык, не имеющий всех богословских нюансов в своем словаре, лишенный традиционных фразеологизмов. И это тогда, когда существует близкий язык, но обладающий тысячелетним опытом молитвенного, богослужебного, богословского употребления. “Господи, помилуй” и “Господи, прости” — различны по своему значению.
Итак, первое мое возражение против перевода богослужения на русский язык состоит в том, что при таком переводе и богослужение, и богословская мысль не станут сколько-нибудь более понятными, а существующая традиция прервется. Для обывателя же “непонятность” богослужения во многом обострится.
Некто утверждает: “Вот я зашел в церковь и плохо понял, о чем там пелось и говорилось”. Но когда человек старается понять смысл службы, он, может быть впервые, совершает духовную работу. Откуда же требование, чтобы Церковь шла на уступки обывателю? Не Церковь должна кланяться обывателю, а обыватель — Церкви.
Среди “вспомогательных” аргументов в пользу перевода богослужения на обыденный русский язык приводится и следующий: “В католической церкви отказались от латинского языка”. Но еще пока нельзя судить, привело ли это к благим результатам. Ведь латынь играла, отчасти и сейчас играет, существенную роль в западной культуре, в западной образованности вплоть до последнего времени, позволяя читать и понимать всем (независимо от родного языка) латинских авторов, оставаясь языком юриспруденции и медицины, способствуя общению ученых западных стран и т. д.
А в целом, так ли уж важен для нас именно в решении этого вопроса католический опыт? Перевод католического богослужения на национальные языки уже сейчас привел к некоторым отрицательным результатам и в церковном, и в светском уровне образованности. Это отмечено преподавателями многих высших учебных заведений.
Говорят: “Церковь с переводом богослужения на национальные языки станет более демократичной, более близкой национальной культуре”. Очень может быть, но есть опасность, что она станет не только национальной, но и националистичной. Не стану приводить примеры: они у всех на виду. Да и “демократизм” не всегда идет на пользу. Так, болгары еще больше отделились от сербов. А сербы — от болгар в результате перехода их богослужения на национальные языки.
Между тем очень важна общая молитва. Общий язык молитвы. Единство языка богослужения объединяло православных славян, как объединяло их единство языка письменности. Пока богослужение велось на церковнославянском языке, одни и те же книги были доступны для славян Балканского полуострова, и сербов, и украинцев, и белорусов, и русских.
Итак, церковнославянский язык играл и играет сейчас (хотя и в меньшей степени, чем раньше) объединяющую роль. В России (и отчасти в других славянских странах) церковнославянский язык объединял культуру не только по горизонтали, но и по вертикали: культуру прошедших столетий и культуру нового времени, делая понятными высокие духовные ценности, которыми жива была Русь первых семи веков своего существования, объединяя Россию, Украину и Белоруссию. Это способствовало сохранению самосознания русских, живших на территории других государств, и теперь объединяет Русскую Зарубежную Церковь с Матерью-Родиной.
Это тем более важно отметить, что Россия была страной высокой книжной культуры. Как ясно теперь, после открытия берестяных грамот, — страной широчайшей письменной культуры. Надписи имели все культурные ценности: иконы, церковные сосуды великолепные фрески в храмах, одежда (особенно шитье, облачения и т. д.). Сейчас, когда мы впали в культурную нищету, это особенно должно нас трогать, и сохранить нашу связь с прошлым мы должны обязательно! Мы имеем великолепную письменность и литературу: сочинения митрополита Илариона, Кирилла Туровского, Серапиона Владимирского, митрополита Алексия, Ермолая-Еразма, Нила Сорского, Максима Грека и сотен других, приобщиться к мудрости которых стало возможным благодаря свободе научной печати и таким собраниям, как вышедшие “Памятники литературы Древней Руси” и издающаяся “Библиотека литературы Древней Руси” (1-й, 4-й и 5-й тома уже вышли). Благодаря текстам, изданным параллельно на древнерусском и современном русском языках, мы можем оценить необыкновенную красоту языка Церкви, языка духовной культуры.
Если мы откажемся от языка, который великолепно знали и вводили в свои сочинения Ломоносов, Державин, Пушкин, Лермонтов, Тютчев, Достоевский, Лесков, Толстой, Бунин и многие-многие другие, — утраты в нашем понимании русской культуры начала веков будут невосполнимы. Церковнославянский язык — постоянный источник для понимания русского языка. Сохранения его словарного запаса. Обостренного постижения эмоционального звучания русского слова. Это язык благородной культуры: в нем нет грязных слов, на нем нельзя говорить в грубом тоне, браниться. Это язык, который предполагает определенный уровень нравственной культуры. Церковнославянский язык, таким образом, имеет значение не только для понимания русской духовной культуры, но и большое образовательное и воспитательное значение. Отказ от употребления его в Церкви, изучения в школе приведет к дальнейшему падению культуры в России.
Русский язык “очищается”, облагораживается в Церкви. Да, Евангелие должно проповедоваться на всех языках. В изданиях, где оно печатается параллельно на церковнославянском и русском языках, уточняется смысл отдельных выражений, разъясняется значение каждого слова. Русский язык никто не изгоняет из Церкви, но обращенные к Богу, Божией Матери, к святым слова должны быть свободны от обыденщины, не соприкасаемы с бранью и вульгарщиной.
Убежден, что необходимо сохранить верность тому сочетанию двух близких друг другу языков, которые исторически постоянно соприкасались в летописях, в посланиях Церкви и патриархов, в сращениях к народу патриархов и других иерархов Церкви, в проповедях (число которых в Церкви должно постоянно расти).
Д.С. Лихачев. Русский язык в богослужении и в богословской мысли. — “Возрождение”, 1998
Латинский язык
Латинский язык (lingua Latina) - один из древних языков индоевроп. семьи, вместе с др. языками Италии составлявший т.н. италийскую группу; в период античности - язык народов Римской империи; в эпоху Средневековья - язык книжной культуры Зап. Европы; вплоть до наст. времени - офиц. язык Католической Церкви и гос-ва Ватикан.
Исторический очерк
Первоначально Л.я. был языком племени латинов, населявших терр. Лация на Апеннинском п-ове, центром которой стал Рим. К нач. I в. до н.э. Л.я. стал общим для всего населения Италии и начал распространяться на завоеванных к этому времени Римом средиземноморских терр. (Испания, Сев. Африка и др.) в качестве гос. Языка.
Первые письменные свидетельства о существовании Л.я. относятся к VII в. до н.э.; в осн. это надписи, дающие представление об архаическом разговорном языке. С III в. до н.э. появляются лит. памятники на Л.я. - эпические поэмы Невия и Энния, комедии Плавта и Теренция. I в. до н.э. характеризуется как эпоха классического лит. Л.я., за совершенство грамматики, разнообразие жанровых и стилистических средств получившего название золотой латыни. К этому периоду относятся непревзойденные образцы античной лит-ры: соч. Цицерона, Юлия Цезаря, Вергилия, Горация, Овидия, Катулла и мн. др. В I в. н.э. завершилось создание единых языковых нормативов для лат. поэзии и прозы (т.н. серебряная латынъ ); традиции классического лит. Л.я. были продолжены в соч. Сенеки, Тита Ливия, Тацита, Петрония, Марциала, Ювенала. Л.я. II-IV вв., называемый также поздней латынью, характеризуется усилением проникновения элементов разговорного языка в лит. формы. Важнейшим событием этого периода стало появление христ. латыни. Именно в этом качестве Л.я. обеспечил себе многовековую жизнь, став языком литург. текстов и молитв для миллионов христиан катол. вероисповедания.
Хотя на терр. бывш. Зап. Рим. империи существовали и языки варваров-покорителей, разговорный Л.я. как язык культ, традиции в конгломерате племенных говоров оставался главенствующим вплоть до кон. VI в. Однако полит, и эконом. разобщенность отд. частей Европы в Средние века способствовала все большей языковой изоляции. Постепенно речь населения в отд. областях бывшей империи начала различаться столь значительно, что можно говорить о формировании самостоятельных нац. языков: это группа романских яз., основой для которых послужил разговорный Л.я. (первые письменные свидетельства итал., исп. и франц. разговорных языков датируются VIII в. н.э.). Но и позже, на протяжении истории всех европ. языков, Л.я. продолжал оказывать существенное влияние на их грамматику и лексику.
В своей лит. форме латынь на терр. Европы была общим языком во всех обл. науки, образования, межгос. отношений. Обширная ср.-век. лит-pa, получившая название латинской, включает ист. хроники (История франков Григория Турского, История готов Иордана), романы и сборники новелл (Деяния римлян), многочисл. поэмы и сборники песен (Carmina Вигапа) и мн. др. Осн. место в ср.-век. лат. лит-ре принадлежит трудам христ. богословов и историков Церкви.
Во времена Каролингского возрождения Карл Великий объединил в Палатинской академии крупнейших ученых всего христ. мира, которые собирали и изучали рукописи классических лат. авторов и старались в своих произведениях воспроизвести их стиль; так, Эйнхард написал Vita Caroli Magni (Жизнь Карла Великого) в подражание Жизнеописаниям 12 цезарей Светония.
Эпоха Возрождения (XIV-XVI вв.) характеризуется, в частности, обращением ее деятелей к латыни классического периода как к живому языку. На Л.я. написан ряд произведений Данте, Петрарки, Боккаччо - создателей итал. лит. языка; на латыни писали Н. Коперник, Дж. Бруно, Г. Галилей, Т. Кампанелла, Томас Мор, Эразм Роттердамский и мн. др. Ср.-век. латынь гуманисты считали «испорченной» по сравнению с образцами античной лит-ры. Однако, хотя возрождение деятелями этой эпохи Л.я. классического периода было довольно длительным, оно не могло остановить развитие и совершенствование нац. языков: к XVIII в. в светской литературе они окончательно вытеснили Л.я.
В области науки и образования Л.я. удерживал позиции почти во всех странах Зап. Европы до кон. XVIII в. (труды Р. Декарта, Ф. Бэкона, И. Ньютона, К. Линнея, Р. Бошковича, М.В. Ломоносова и др.). В XVIII в. на основе Л.я. формировалась науч. и техническая терминология во всех отраслях знания. Лишь с XIX в. латынь как язык науч. сочинений уступила место нац. языкам. До наст. времени благодаря четкой, почти исключающей полисемию, системе словообразования Л.я. остается незаменимым источником для формирования научно-терминологической базы, постоянно пополняемой лексическими новообразованиями, отражающими изменения в понятийной и предметной сферах. Для новых языков Л.я., наряду с греческим, является также базовым при формировании интернац. лексики.
В качестве основы для изучения новых европ. языков и знакомства с античным наследием Л.я. до наших дней остается важной частью европ. образования. Уже много лет в разных странах Европы проводятся симпозиумы «Colloquia didactica classica», издаются журналы по вопросам преподавания древних языков (Vox Latina и др.).
Латинский язык в России
В Россию традиции Л.я. проникли сравнительно поздно.
В XVI в. лишь немногие гос. служащие (напр., в Посольском приказе) владели Л.я. Включение в состав Рос. гос-ва Украины и Белоруссии, где имелись давние традиции латиноязычного образования и науки, привело к появлению в Москве церк. деятелей, получивших образование в учебных заведениях Зап. Европы (Симеон Полоцкий, Епифаний Славинецкий, Паладий Роговский, Арсений Грек и др.). Регулярное преподавание Л.я. в России началось с учреждения в Москве в 1687 Славяно-греко-лат. академии. В дальнейшем Л.я. преподавался как обязательный предмет в ун-тах, гимназиях и семинариях вплоть до 1918; знание Л.я. во многом способствовало усвоению Россией наследия западноевроп. цивилизации. В сов. время эта традиция была прервана почти на 70 лет (изучение Л.я. сохранялось лишь в ун-тах и ин-тах для некоторых категорий специалистов). С нач. 1990-х в России наблюдается возрождение интереса к Л.я. и он вводится в программу некоторых гуманитарных колледжей и гимназий (напр., С.-Петерб. классическая гимназия, гимназия Греко-лат. кабинета Ю.А. Шичалина в Москве).
Латинский язык в Церкви
Начало христианской латыни. Памятниками разговорного Л.я. христ. общин являются многочисл. надгробные надписи, сохранившиеся на терр. бывшей Рим. империи. Самые ранние из письменных латиноязычных соч., датируемые кон. II - нач. III в., обнаруживают довольно развитое состояние раннехрист. латыни; это происходящие из Сев. Африки Passio martyrum Scillitanorum, Passio Felicitatis et Perpetuae, а также сочинения Тертуллиана, диалог Октавий Минуция Феликса, соч. Киприана Карфагенского. Сравнительно рано переводились на Л.я. и фрагменты Св. Писания. Тем не менее греческий еще долго оставался офиц. языком рим. христиан: латынь не появлялась в офиц. посланиях рим. епископов до нач. III в., а в Евхарист. литургии - до сер. IV в.
Первые латинские переводы Библии. Стиль и язык ранних лат. переводов Библии, появившихся к нач. III в., с точки зрения классических норм были «экзотическими»; зачастую они не соответствовали общепринятым правилам грамматики и стилистической практике лит. латыни. В них до некоторой степени еще сохранялся семитский характер свящ. текстов, причем не только в книгах ВЗ, но также (хотя и в меньшей мере) в НЗ. В отличие от античной традиции, строго разграничивавшей лит. и разговорный стили, в этих переводах отчетливо ощущается общее влияние разговорного языка христ. общин и их литературы.
Нар. характер языка древних лат. переводов Библии отражает осн. специфику раннехрист. латыни. В Л.я. возник целый пласт неологизмов для обозначения христ. понятий: salvator (спаситель), carnalis (плотский), spiritualis (духовный), vivificare (животворить), glorificare (славословить), sanctificare (освящать) и мн. др. Еще чаще уже существовавшие лат. слова приобретали в христ. кругах новое значение: слово sacramentum, первоначально имевшее значение клятвы, стало означать церк. таинство; глагол confiteri, сохраняя классическое значение «сознавать, признавать», получил новое - «исповедовать». Более того, результат изолированного, особого образа жизни первых христ. общин в окружающем мире не ограничивался созданием неологизмов и семантических новаций для обозначения собственно христ. понятий: эти общины также создали новые слова для общих понятий, не связанных с христианством. Возможно, мн. из них образованы первыми переводчиками Библии в стремлении как можно точнее следовать оригиналу: agniculus (агнец), appretiare (оценивать), beneplacitum (благоусмотрение), cervicatus (упрямый) и мн. др. Эти слова стали общеупотребительными в разговорной речи христиан· в языческих текстах они не встречаются.
Помимо этого, в христ. латыни существовало множество греческих (angelus - ангел; apostolus - апостол; baptisma - крещение; ecclesia - церковь) и некоторое количество древнееврейских (gehenna - геенна) заимствований для обозначения конкретных библ. понятий. Эти термины представляют собой наследие первого, «греческого» периода существования христианства на Западе; благодаря необычной форме они отличают собственно христ. понятия от аналогичных понятий в языческом мире.
Развитие христианской литературной латыни. Создателем лит. формы христ. Л.я. считается Тертуллиан, и именно он уже в нач. III в. первым ввел в свои соч. элементы христ. разговорного языка; позже его примеру последовал Киприан Карфагенский. В IV в. Лактанций указывал на обилие в языке и стиле переводов Библии новаций христ. периода; сам он, обращаясь к кругу образованных читателей, пытался (не всегда успешно) избегать использования элементов христ. разговорного Л.я.
После Миланского эдикта (313) начался новый период развития раннехрист. латыни. Прекращение преследований христиан привели к вхождению в Церковь множества новообращенных, к взаимопроникновению Церкви и мира и, как следствие, к обогащению лит. языка. Большая языковая свобода позволила более терпимо отнестись и к лингвистической традиции дохрист. эпохи; в богосл. лат. терминологии, создаваемой в это время Амвросием Медиоланским, Августином, Иларием Пиктавийским, кроме греч. христ. заимствований, наблюдается и влияние античной греч. философии, особенно неоплатонизма.
Приблизительно в 382-405 Иероним с поразительным стилистическим чутьем адаптировал ранние переводы Библии к сформировавшемуся христ. Л.я. IV в.; сохраняя архаический стиль переводов, он убрал устаревшие элементы только в тех случаях, где их употребление мешало пониманию текста. В результате появилась Вульгата Иеронима, ставшая для последующих поколений образцом восприятия стиля Библии как независимой традиции, осн. на ранней христ. языковой практике, и примером сохранения этой традиции.
В Зап. Церкви греч. яз. сохранял свои позиции в литургии в течение неск. веков, поскольку раннехрист. латынь, испытывавшая сильное влияние нар. разговорного языка, несомненно, рассматривалась римлянами как неподходящая для свящ. использования. Именно Рим, наиболее тесно связанный со старой языческой традицией, долее всего сопротивлялся введению латыни в литургию. Лишь после того, как христ. латынь полностью сформировалась как лит., и особенно библ., язык, раннехрист. общины начали вводить латынь в литургию.
Большинство характерных стилистических особенностей, которые превратили латынь рим. литургии в свящ. язык (синтаксический параллелизм, лапидарная структура предложений, аккумуляция синонимов и почти юридическая точность в способе выражения), заимствованы из старой свящ. традиции языческого Рима. В каноне мессы и в молитвах употребляются мн. древнерим. сакральные термины (напр., вместо более распространенного в разговорной речи христиан глагола orare - молиться - употребляется древнерим. precari ). Традиционные офиц. рим. термины pontifex и antistes употребляются вместо episcopus (епископ); древнерим. praesul - вместо presbyter (пресвитер). Очевидно, лексика христ. разговорного языка в IV-V вв. воспринималась как бытовая. Для свящ. языка необходим был др., малоиспользуемый словарный состав, др. структура предложений и стиль, не употребляемый в повседневной жизни. Древние сакральные термины и стилистические приемы, прежде отвергавшиеся раннехрист. общинами из-за их связи с язычеством, теперь воспринимались как особые торжественные элементы, соответствующие свящ. молитвам Церкви.
Так в течение IV-V вв. возник литург. язык и стиль Рим. Церкви, который зародился на базе раннехрист. и библ. латыни, но использовал и наследие древнерим. стиля молитвы. Величие Библии и древнерим. gravitas (торжественность), сливаясь, образовали новый литург. стиль, оказавшийся жизнеспособным в течение мн. веков. С принятием латыни в качестве языка литургии латинизация зап. общин была завершена. Переход литургии на Л.я. не означал, что повседневный язык внедрился в богослужение, это была продуманная стилизация, осн. на различных традициях; созданный в итоге литург. язык не всегда был легок для понимания, но сохранял сознание величия и святости, присущих богослужению.
Развитие куриального стиля. В процессе консолидации Зап. Церкви расширялись функции Рим. курии в качестве офиц. центра церк. администрации; формировавшийся в ней язык отличался от христ. разговорного языка; часто он следовал модели офиц. документов Рим. империи, унаследовав в т.ч. судебный стиль, украшенный акцентированными концовками и др. традиционными рим. стилистическими приемами. Куриальная латынь, которая в отличие от свободно развивавшегося языка первых поколений христиан была чрезвычайно консервативной, стала осн. источником языка канонического права.
Средневековая латынь и Каролингское возрождение. К концу раннехрист. периода при общем упадке культуры и образования церк. лат. традиция, казалось, могла прерваться. В это время получили распространение отступления от классических норм Л.я. (напр., придаточные предложения вместо инфинитивных конструкций при глаголах речи). Церк. Л.я. был спасен благодаря расцвету ирландско-англо-саксонской монастырской культуры в VII-VIII вв. и сохранению подлинной лат. преемственности в отд. частях Италии и Испании, прежде всего в Риме.
Богослужение на латыни было введено во всей Каролингской империи; Вульгата вошла во всеобщее употребление. Параллельно с развитием нац. языков сохранились, благодаря обучению на латыни, церковно-дух. и культ, связи народов Зап. Европы. Одновременно со стремлением сохранить традиции христ. латыни в Церкви не менее важной особенностью образования этого времени было изучение Л.я. античных авторов. Все это помогло сохранить связь с христ. прошлым и единство языка Церкви, а также обеспечить выживание античной и христ. лит-ры и заложить основы ср.-век. зап. Культуры.
Схоластическая латынь. В XIII в. греч. язык и философия снова оказали решающее влияние на лат. языковую практику. В это время под влиянием греч. филос. мысли латынь стала использоваться как специальный язык для формулирования абстрактных филос. и богосл. идей; зачастую для передачи греч. термина образовывались лат. неологизмы (напр., quidditas - чтойностъ, чтотость - у Фомы Аквинского, haecceitas - этостъ - у Дунса Скота и др.). Универсальная латынь Средневековья стала особым философско-богосл. языком, который процветал в школах (в т.ч. и как разговорный).
Латынь в эпоху Возрождения. Итал. Возрождение оказало значительно большее влияние на пластические искусства и внеш. формы (напр., на церемониал папского двора), чем на языковую традицию. Стремление итал. гуманистов возродить классическую латынь дохрист. эпохи оставило весьма немногочисл. следы в церк. Л.я., в частности в куриальном стиле. В сакральной поэзии предпринимались попытки заменить раннехрист. традицию на классические античные формы. Гуманист Пьетро Бембо призывал Папу Льва X возродить «блистательный стиль лучших времен». Однако Папа предпочел сохранить литург. наследие первых веков христианства. Попытки «исправить» Л.я. рим. проповеди вызвали критику Эразма Роттердамского, который в трактате Цицерониан выступил в защиту раннехрист. и литург. языковой традиции Церкви. Лишь в одном случае ренессансные нововведения одержали верх над наследием первых веков христианства: сторонники классического направления переделали по античным образцам некоторые гимны бревиария. Хотя эта реконструкция, не соответствовавшая ритмической структуре и языковым формам раннехрист. традиции, подверглась критике (оппоненты сетовали: «Accessit latinitas et recessit pietas» - «Улучшается латынь, уменьшается благочестие»), новая редакция бревиария была утверждена буллой Папы Урбана VIII Divinam psalmodiam.
Латынь в настоящее время. В нач. XX в. богослужебные тексты, используемые в Католической Церкви, стали переводиться на нац. языки, хотя до 1969 богослужения рим. обряда совершались на Л.я. II Ватиканский собор в дек. 1963 принял конст. iSacrosanctum Concilium, в которой, в частности, идет речь о взаимоотношениях Л.я. и нац. языков в церк. практике. Напр., при переходе в литургии преимущественно на нац. языки необходимо заботиться о том, чтобы католики «умели совместно произносить и петь, причем также и по-латыни, предназначенные им неизменяемые части чина мессы...» (п. 54). После проведения литургической реформы все богослужения в Католической Церкви стали совершаться, как правило, на нац. языках. На Л.я. служится папская месса (в большинстве случаев), а также воскресные мессы в некоторых кафедр, соборах и др. крупных катол. храмах (в числе месс на др. языках); кроме того, во время торжественных богослужений часто исполняются традиционные песнопения на Л.я. (Sanctus , Pater noster, Ave Maria и др.). Богослужения на Л.я. совершаются в общинах, которые сохранили, с согласия Св. Престола, тридентский чин мессы (напр., в Братстве св. Петра).
В дек. 1998 префект Конгр. вероучения кард. Й. Ратцингер в интервью итал. журналу Lo Stato отметил важность сохранения Л.я. в жизни Церкви. Преподавание Л.я. входит в учебную программу катол. семинарий и мн. др. учебных заведений Католической Церкви.
На Л.я. издаются важнейшие церк. документы. Так, новый Катехизис Католической Церкви, первоначально изданный на франц. яз. и переведенный на ряд др. языков (в т.ч. русский), в 1997 вышел в лат. версии, которая стала нормативной для последующих изданий этого документа на нац. языках, в частности для 4-го рус. издания ККЦ в 2002.
В наст. время осн. научно-исследовательскую работу в области церк. Л.я. проводит Папский высший ин-т лат. языка (Pontificium Institutum Altioris Latinitatis). Он учрежден апост. конституцией Veterum Sapientia (ст. 6) Папы Иоанна XXIII и утвержден motu proprio Папы Павла VI Studia Latinitatis от 22.02.1964. Ин-т находится под патронажем Конгр. катол. образования и с 4.06.1971 включен в состав Папского Салезианского ун-та как ф-т христ. и классической лит-ры. Офиц. издание ин-та - журнал Latinitas. Кроме того, существует еще неск. междунар. журналов, занимающихся вопросами совр. Л.я. (напр., Vita Latina).
М. Афанасьева
Источник : Католическая Энциклопедия. М., 2005. Т 2. С. 1552-1559.
По некоторым косвенным сведениям (четкой статистики у нас в данном случае, боюсь, что нет), в последние годы среди светских людей в России увеличилось присоединение к католикам, как, впрочем, и наметился некоторый больший отток в КЦ из тех, кто до того считал себя православным или даже практиковал своё православие. Среди моих знакомых, практиковавших православную веру, как минимум, было три человека, которые совершенно четко определились в своей позиции и ушли из православной Церкви в католическую.
Почему это происходит, можно долго рассуждать, и тому есть несколько разных причин. Я хочу обратить внимание лишь на одну из них, которая лежит на поверхности. Православная литургия по своему содержанию ничуть не беднее и не менее интереснее католической мессы. Скорее наоборот, если брать литургию Василия Великого, то там прекрасные и глубокие молитвы (и когда-то её служили не 10 раз в год, как сейчас, а во все воскресенья и праздники). Вообще, в православии есть огромный потенциал, который веками остается под спудом и нисколько не реализуется на практике. Ведь что происходит не в идеале, а в действительности
, на самой поверхности, если кто-то придет и начнет сравнивать, как проходит среднестатистическая месса в сравнении с православной литургией?
В латинском обряде алтарь открыт. Всё, что делает и произносит служащий священник, - у всех на виду, он не отгорожен от молящихся перегородкой из иконостаса. Для многих людей это - несомненный плюс.
В течение всей мессы народ участвует в богослужении отнюдь не пассивно, а достаточно активно. Есть песнопения, которые подхватываются всеми молящимися (у нас на практике - это лишь Символ Веры и "Отче наш", но как раз по древней традиции и то, и другое у католиков все читают, как и у греков). Все молитвы Евхаристии служащий священник читает громко, четко, понятно, поскольку месса совершается на понятном русском языке ! У нас же в храмах что? Евхаристические молитвы священники по-прежнему обычно не читают громко и для всех, а произносят вполголоса или просто про себя, "по-старинке", поэтому слышны только отрывочные конечные и не связанные между собой возгласы, а ключевые чтения по-прежнему исполняются на полупонятном, а иногда и совсем не понятном церковнославянском. Те люди, которые ищут понимания, ищут осознанной молитвы, найдут её скорее, конечно же, в католической мессе!
У нас еще к тому же можно встретить пренебрежительные отзывы о том, что католики всё упростили, упразднили, и мессы у них служатся минут за 20 и прочее, прочее. Но на самом деле это совсем не так. Месса длится обычно от 40 минут до часа, и важную часть в ней занимает проповедь, и не в конце богослужения, а в середине, после прочитанного Евангелия. При этом во Франции приходилось видеть, как предварительно до начала можно брать листовки с напечатанными песнопениями службы и чтениями из Священного Писания, и эти листовки доступны каждому, поскольку размножены в достаточных количествах.
Ну и, конечно, во время мессы молящиеся не только стоят, как обычно на православной литургии, а есть специальные скамейки, которые устроены так, что в отдельные моменты, когда полагается, люди встают, а в другие занимают коленопреклонное положение, и при этом опускаются на колени не просто на пол, а на деревянные планки, которые установлены впереди каждого сидения. В общем, налицо три положения во время католической мессы вместо одного лишь стоячего во время православной литургии. Подчеркиваю, что я пишу не об уставе (как можно или как надо в теории у них или у нас и как это обычно не исполняется), а как оно происходит на практике!
Кстати, почему бы православным священникам и архиереям не брать пример с патриарха Кирилла, который все литургические молитвы произносит громко? Что это - лень, инерция, привычка к тому, как уж заведено до нас? а потом вздыхаем, почему у нас в православном быту процветает обрядоверие с суевериями. Да начиная с того же самого - с взаимосвязи закона молитвы (Lex Orandi) и закона веры (Lex Credendi)! Те, кому не надо никакого поиска смысла и сознательного участия в богослужении, скорее останутся в православном быту, и их будет удовлетворять та сильно редуцированная литургия, какая есть в нашем церковно-приходском быту в большинстве случаев сейчас. Те, которые будут искать понимания и живого участия, будут скорее уходить к католикам и протестантам.
Вообще, заметно в последние годы, что Святейший патриарх пытается что-то взять из католической практики и перенести в нашу. Но, к сожалению, переносятся не самые лучшие черты католицизма, которые в нем самом уже преодолены на сегодняшний момент. Ох, если бы, наоборот, наш патриарх стал бы попроще и подоступнее, как показывает себя сейчас папа Франциск! Это тоже сыграло бы свою положительную роль и приостановило бы отток в католицизм в России, который как раз усилился при нынешнем папе Франциске.
