Суди меня, судья неправедный. Живые и мертвые

Решение израильского военного суда о признании военнослужащего Эльора Азарии виновным в непреднамеренном убийстве арабского террориста вызвало очередной раскол в израильском обществе.

Начнем с того, что обвинение солдата в непреднамеренном убийстве противника во время военных действий звучит абсурдно. Война может быть прямой, когда друг против друга воюют регулярные армии, и гибридной, когда армии приходится иметь дело с армиями террористов, атакующими небольшими группами или поодиночке. В любом случае задачей солдата является ликвидация врага, то есть совершение преднамеренного убийства. Такова, к сожалению, оборотная сторона войны и армейской службы.

Пацифисты так и говорят, что служба в армии, в действующей армии, является преступлением, ибо вынуждает человека совершать убийства, а потому они полностью отказываются от исполнения воинского долга по нравственным соображениям.

В 1913 году Нобелевской премии мира был удостоен Анри Лафонтен, бельгийский юрист, председатель Международного бюро мира с 1907 по 1943 год. Он был сторонником Лиги наций и высказывался в пользу разоружения и решения международных споров путем переговоров. В 1914 году Нобелевская премия мира не присуждалась. Видимо, никто не смог представить столь же убедительные достижения по укреплению мира во всем мире, как Анри Лафонтен, или началась Первая мировая война? В 1935 году Нобелевская премия мира была вручена немецкому пацифисту Карлу фон Осецкому. Он скончался в берлинской больнице от туберкулеза в 1938 году. То есть вручение Нобелевских премий пацифистам мира не принесло. Как ни странно, мир всегда устанавливался военным путем после убедительного разгрома противника и его полной и безоговорочной капитуляции. Солдат и офицеров за разгром врага обычно награждали, а не судили за непреднамеренное убийство хотя бы потому, что ликвидация врага всегда была действием преднамеренным.

Абсурдное решение израильского военного суда не имело ничего общего с реальными условиями ведения военных действий. Оно не было заточено под защиту военнослужащих ЦАХАЛа от травли и международной делегитимации.

Оно стало, по сути дела, скрытым признанием этой самой делегитимации и попытки оправдаться, сдав солдата на растерзание. Дескать, мы не такие, мы высокоморальные, наши офицеры приказов о ликвидации террористов не отдают, а за самовольные действия мы строго караем виновных. Поэтому не таскайте наших офицеров по международным судам, если они поедут в Европу в отпуск. Фактически военный суд подписал пакт о полной и безоговорочной капитуляции перед террористами и многочисленными НКО, ставящими перед собой цель делегитимации и деморализации ЦАХАЛа.

Суд полностью отверг все аргументы защиты и заявил, что на принятие решения влияли факты и только факты. Тем не менее, попытка политизации и внедрения так называемой политкорректности в принятие решений в ходе военных действий очевидна, и эту политику начали проводить бывший министр обороны генерал-лейтенант запаса Моше (Буги) Яалон и нынешний начальник Генштаба ЦАХАЛа генерал-лейтенант Гади Айзенкот. Оба генерала с самого начала высказали свое однозначное мнение еще до решения суда. Как напоминает сайт Debka, за неделю до судебного заседания бывший министр обороны в рамках собственной политической кампании выступил перед будущими призывниками и заявил: «Если мы не будем сохранять наши гуманистические ценности, мы будем ничем не лучше ИГИЛ». В смысле, Эльор Азария, добив террориста, поступил точно так же, как убийцы «Исламского государства».

Начальник Генштаба 3 января, за день до вынесения приговора, заявил, что ЦАХАЛ должен «охранять свои моральные ценности». Военные аналитики безуспешно искали определение моральных ценностей ЦАХАЛа в военном уставе среди противоречивых приказов и указаний об открытии огня. «Они удивляются, как может молодой призывник, охраняющий блокпост и знающий, что он является постоянным объектом попыток убить его с помощью холодного или огнестрельного оружия, бомбы или автомобильного наезда, определить на месте, какие военные ценности нужно соблюдать. Во время курса молодого бойца его учили сражаться с врагом и защищать гражданское население. Подмена понятий во время боя может стоить жизней».

К сожалению, израильское военное командование, следовавшее в форватере американской военной и судебной политики, не поняло, что ветер переменился. Голосование в США 8 ноября было выбором не только между двумя партиями, но и того, по какому пути будет дальше развиваться армия и кто будет заседать в Верховном суде. Во время предвыборных дебатов оба претендента достаточно четко ответили на эти вопросы, что и определило исход голосования по штатам. Трамп обещал, что его критерием к отбору судей станет уважение и бережное отношение к конституции, а Клинтон говорила, что главным критерием станет социальная справедливость и равенство всех перед законом. В одном случае – строгое выполнение закона, а в другом – его вольная интерпретация.

Что касается армии, то американцам надоели социальные эксперименты вместо военных побед. Израильтяне не знают, что до скандального приговора Эльору Азарии почти аналогичное решение вынес американский военный суд в отношении двух заслуженных офицеров.

Они проходили службу в Афганистане в 2011 году, и вот женщина пожаловалась, что начальник районной вооруженной милиции Абдул Рахман похитил ее сына и превратил в сексуального раба. Поскольку похититель отдавать свою добычу не хотел, офицеры его предварительно хорошо вздули, за что они предстали перед военным судом.

Сержант первого класса «зеленых беретов» Чарльз Мартленд заявил, что он и капитан Дан Куин «почувствовали, что морально они не могут оставаться в стороне» и позволять начальнику местной полиции совершать преступления. После этого эпизода капитан Куин был вынужден уйти в отставку, а сержант Мартленд прошел исправительную программу для военных, чье поведение не совпадает со стандартами (моральными ценностями). В апреле 2016 года сержанту было разрешено вернуться в строй. Зато для американских военнослужащих в Афганистане был установлен новый «моральный код» – не вмешиваться, когда афганские союзники похищают детей для сексуальной эксплуатации, не их это дело. Американцам это надоело, и они проголосовали за уважение к армии.

Назначение на пост министра обороны «бешеного пса» Маттиса означает конец социальным экспериментам, ибо он считает, что главное назначение армии – громить врага, а не проводить учения о гендерном разнообразии, мультикультурности и толерантности. Очевидно, что с таким министром обороны США Гади Айзенкоту договориться будет сложно. У них разные моральные ценности.

Виктория ВЕКСЕЛЬМАН

Решение израильского военного суда о признании военнослужащего Эльора Азарии виновным в непреднамеренном убийстве арабского террориста вызвало очередной раскол в израильском обществе.

Начнем с того, что обвинение солдата в непреднамеренном убийстве противника во время военных действий звучит абсурдно. Война может быть прямой, когда друг против друга воюют регулярные армии, и гибридной, когда армии приходится иметь дело с армиями террористов, атакующими небольшими группами или поодиночке. В любом случае задачей солдата является ликвидация врага, то есть совершение преднамеренного убийства. Такова, к сожалению, оборотная сторона войны и армейской службы.

Пацифисты так и говорят, что служба в армии, в действующей армии, является преступлением, ибо вынуждает человека совершать убийства, а потому они полностью отказываются от исполнения воинского долга по нравственным соображениям.

В 1913 году Нобелевской премии мира был удостоен Анри Лафонтен, бельгийский юрист, председатель Международного бюро мира с 1907 по 1943 год. Он был сторонником Лиги наций и высказывался в пользу разоружения и решения международных споров путем переговоров. В 1914 году Нобелевская премия мира не присуждалась. Видимо, никто не смог представить столь же убедительные достижения по укреплению мира во всем мире, как Анри Лафонтен, или началась Первая мировая война?

В 1935 году Нобелевская премия мира была вручена немецкому пацифисту Карлу фон Осецкому. Он скончался в берлинской больнице от туберкулеза в 1938 году. То есть вручение Нобелевских премий пацифистам мира не принесло.

Как ни странно, мир всегда устанавливался военным путем после убедительного разгрома противника и его полной и безоговорочной капитуляции.

Солдат и офицеров за разгром врага обычно награждали, а не судили за непреднамеренное убийство хотя бы потому, что ликвидация врага всегда была действием преднамеренным.

Абсурдное решение израильского военного суда не имело ничего общего с реальными условиями ведения военных действий. Оно не было заточено под защиту военнослужащих ЦАХАЛа от травли и международной делегитимации.

Оно стало, по сути дела, скрытым признанием этой самой делегитимации и попытки оправдаться, сдав солдата на растерзание.

Дескать, мы не такие, мы высокоморальные, наши офицеры приказов о ликвидации террористов не отдают, а за самовольные действия мы строго караем виновных. Поэтому не таскайте наших офицеров по международным судам, если они поедут в Европу в отпуск. Фактически военный суд подписал пакт о полной и безоговорочной капитуляции перед террористами и многочисленными НКО, ставящими перед собой цель делегитимации и деморализации ЦАХАЛа.

Суд полностью отверг все аргументы защиты и заявил, что на принятие решения влияли факты и только факты.

Тем не менее, попытка политизации и внедрения так называемой политкорректности в принятие решений в ходе военных действий очевидна, и эту политику начали проводить бывший министр обороны генерал-лейтенант запаса Моше (Буги) Яалон и нынешний начальник Генштаба ЦАХАЛа генерал-лейтенант Гади Айзенкот.

Оба генерала с самого начала высказали свое однозначное мнение еще до решения суда. Как напоминает сайт Debka, за неделю до судебного заседания бывший министр обороны в рамках собственной политической кампании выступил перед будущими призывниками и заявил: «Если мы не будем сохранять наши гуманистические ценности, мы будем ничем не лучше ИГИЛ». В смысле, Эльор Азария, добив террориста, поступил точно так же, как убийцы «Исламского государства».

Начальник Генштаба 3 января, за день до вынесения приговора, заявил, что ЦАХАЛ должен «охранять свои моральные ценности». Военные аналитики безуспешно искали определение моральных ценностей ЦАХАЛа в военном уставе среди противоречивых приказов и указаний об открытии огня.

«Они удивляются, как может молодой призывник, охраняющий блокпост и знающий, что он является постоянным объектом попыток убить его с помощью холодного или огнестрельного оружия, бомбы или автомобильного наезда, определить на месте, какие военные ценности нужно соблюдать. Во время курса молодого бойца его учили сражаться с врагом и защищать гражданское население. Подмена понятий во время боя может стоить жизней».

К сожалению, израильское военное командование, следовавшее в форватере американской военной и судебной политики, не поняло, что ветер переменился. Голосование в США 8 ноября было выбором не только между двумя партиями, но и того, по какому пути будет дальше развиваться армия и кто будет заседать в Верховном суде.

Во время предвыборных дебатов оба претендента достаточно четко ответили на эти вопросы, что и определило исход голосования по штатам. Трамп обещал, что его критерием к отбору судей станет уважение и бережное отношение к конституции, а Клинтон говорила, что главным критерием станет социальная справедливость и равенство всех перед законом. В одном случае – строгое выполнение закона, а в другом – его вольная интерпретация.

Что касается армии, то американцам надоели социальные эксперименты вместо военных побед. Израильтяне не знают, что до скандального приговора Эльору Азарии почти аналогичное решение вынес американский военный суд в отношении двух заслуженных офицеров.

Они проходили службу в Афганистане в 2011 году, и вот женщина пожаловалась, что начальник районной вооруженной милиции Абдул Рахман похитил ее сына и превратил в сексуального раба. Поскольку похититель отдавать свою добычу не хотел, офицеры его предварительно хорошо вздули, за что они предстали перед военным судом.

Сержант первого класса «зеленых беретов» Чарльз Мартленд заявил, что он и капитан Дан Куин «почувствовали, что морально они не могут оставаться в стороне» и позволять начальнику местной полиции совершать преступления.

После этого эпизода капитан Куин был вынужден уйти в отставку, а сержант Мартленд прошел исправительную программу для военных, чье поведение не совпадает со стандартами (моральными ценностями). В апреле 2016 года сержанту было разрешено вернуться в строй. Зато для американских военнослужащих в Афганистане был установлен новый «моральный код» – не вмешиваться, когда афганские союзники похищают детей для сексуальной эксплуатации, не их это дело. Американцам это надоело, и они проголосовали за уважение к армии.

Назначение на пост министра обороны «бешеного пса» Маттиса означает конец социальным экспериментам, ибо он считает, что главное назначение армии – громить врага, а не проводить учения о гендерном разнообразии, мультикультурности и толерантности. Очевидно, что с таким министром обороны США Гади Айзенкоту договориться будет сложно. У них разные моральные ценности.

Мой друг и товарищ по Клубу Слава slava_fer Ферапошкин, корреспондент Кавказского узла, как и я присутствовавший в процессе над Михаилом Кригером, сказал мне сегодня: но всё-таки ты видела - у судьи было такое лицо, как будто ей хоть чуточку, да было неудобно... после показаний пятерых свидетелей-то, после всех доказательств, когда она выносила решение против Михаила, зачитывала его... нет? тебе не показалось?
Я сказала: нет, Слава, мне не показалось. Нет, мне не показалось, давай я объясню тебе чуточку, почему мне не могло это показаться.

zverozyab создал хорошую метафору о том, как при своем задержании на Марше он хотел высказать некоторые свои возражения осуществлявшему данные действия ОМОНовцу-космонавту, и был неприятно удивлен отсутствием у последнего необходимых для восприятия возражений ушных отверстий: всё было черным и гладким. У мирового судьи (судья ли это Демидович Галина Аркадьевна, либо какая-то другая, как две капли воды на нее похожая) есть маленькие симпатичные ушки, гладкая прическа, приятная внешность и хорошо поставленный голос. (Журналисты часто удивляются - отчего все эти мировые судьи совсем одинаковые, будто их спустили с одного конвейера по производству чуть уцененной куклы Барби. Их действительно очень сложно различить). Вот дело в том, что отверстий в этих самых ушах, пригодных для восприятия наших с вами жалоб, доказательств, показаний наших свидетелей, - нету. Также у этих молодых женщин нет глаз для обозрения фото- и видеозаписей, свидетельствующих о нашей невиновности. То есть красивые, чуть приукрашенные косметикой, глаза у них есть, но информацию до мозга они не доводят. Под кожей лица и аккуратным волосяным покровом у этих созданий - уже описанный совершенно гладкий и черный герметичный шлем. Это немножечко страшно и похоже на каких-нибудь "чужих", но это - наша страшная данность.
Нет, Слава, судье Демидович не было неудобно смотреть в глаза десяткам людей, вставших вслед за словами "встать, суд идет!" и стоя выслушавшим насмешку над правосудием. Ей, впрочем, и впрямь было неудобно. Неудобно оттого, что вместо обычной штамповки дела, занимающей десять минут, она занимается этой безделицей двое суток, подвергаясь риску отмены вынесенного решения (а что для мирового судьи, мечтающего стать федеральным, может быть страшней?), напрягая не для того проложенные извилины в поисках мотивировки - как бы признать показания свидетелей защиты, двое из которых журналисты, не заслуживающими доверия?.. Свидетели поступили обидно и некрасиво: они заявили, что не поддерживают с Михаилом Кригером дружеских отношений, а один - так и вовсе с обвиняемым лично не был знаком. И как, каким образом, спрашивается, судье Демидович мотивировать в решении их пристрастность? Ничего креативного не придумалось, и судья в решении отразила следующее: основанием не доверять показаниям свидетелей является сам факт их знакомства с подсудимым. Знакомы - значит, заинтересованы в исходе дела, значит - не должен суд доверять их показаниям. Вот представитель ОМОНа - до задержания не был знаком с Михаилом Кригером, следовательно его показаниям и следует доверять (к сожалению, он ничего не знает, не помнит, и поэтому по существу дела показать не может. Но это и хорошо. Полностью выбивает почву из-под ног защитника: никаких несостыковок в его показаниях не найдет хитроумный защитник - что можно взять с человека, который практически ничего и не говорит?)
И, следовательно, его показания непротиворечивы и полностью согласуются с иными доказательствами по делу: рапортом и протоколом о задержании, написанными этим самым сотрудником ОМОНа.
Народ, круглоголовый блестящий ОМОНовец лучше судьи Галины Демидович. Когда он снимает свой шлем - появляется ухо. И иногда в него можно говорить. Когда мировая судья снимает свою маску - под ней сплошной черный шлем. И нам становится жаль, что в ее симпатичное ухо, теперь лежащее сморщенным на столе, вместе со всей барбиной маской, мы так долго пытались что-то втирать. Совести рядом с этой сброшенной маской вы не обнаружите. К этим латам совесть не прилагается, если она и есть - не применительно к нам. Навык разборчивого применения совести вырабатывается путем долгих тренировок, пройти череду испытаний суждено не всем. В шестнадцать лет я пошла работать в народный суд, тогда еще - советский, на должность секретаря суда. В идеале после пары месяцев работы начинает проклевываться под кожей черный шлем. Секретарь суда станет секретарем судебного заседания. Он научится грозно кричать на робкий стук в окошко канцелярии "все вопросы - в часы приема!" Шлем затвердеет и чуточку окрепнет. Секретарь получит должность повыше, он поумнеет и усвоит, что люди, пришедшие зачем-то в суд - это не старые бабушки и не такие же, как он сам, нуждающиеся в помощи и совете, люди, а, собирательно, "граждане". Мы так говорим о них в своих беседах: "опять граждане ломятся..." И это - граждане не в хорошем смысле. Это - водораздел, зияющая пропасть между нами и "гражданами" - "мы" и "они". Секретарь поступит в юридический институт, получив рекомендацию и профиль, но он уже - Другой. Он вернется в свой суд, теперь мировым судьей, ушей уже нет, следующий шаг - федеральный, и за это стОит побороться. Но только опять прут и мешают "граждане". И самые противные из них - те, про которых всё уже давно решено, и не на уровне мирового судьи, - а они всё носят что-то и носят, говорят что-то и говорят... Им почему-то непонятно, что для них дырок здесь, в этой голове, нет. И никогда не полагалось.
Составляющих залога нашей предопределенной виновности две. Это указание свыше, но и то, что называют "профессиональной деформацией", в нашем случае - готовности судьи к восприятию этого указания. Вот для него, указания этого, вся голова, вся кукла - одно большое ухо, аж локатор. Их именно так и создавали, такими их выращивает и делает Система. Уже сделанная судья не может измениться. Тут что-то надо с самого начала менять... Ломать до основанья - и строить только затем.

А я не люблю сдаваться в плен на маршах несогласных и в одиночных пикетах. В первую очередь - не потому, что жаль денег или времени. У меня просто депрессия потом, после несколькочасового пребывания в стране кривых зеркал, где все, чему меня шесть лет учили на юрфаке МГУ, все мудрые, сто раз обсужденные, разработанные кафедрами хорошие правовые формулы, призванные гарантировать правосудие - профанируются, превращаются в свою смысловую пртивоположность и звучат как качественная издевка, выплевываемая мне, юристу, в лицо. А не ходить я не могу. Мне все кажется: но я смогу, я докажу, я умная! А еще вот такой свидетель... вот такой аргумент... ну вот же совсем, совсем абсолютное доказательство, вот она видеозапись! Смотрите, слушайте!
Ну и как она должна смотреть и слушать без глаз и ушей? Где бывает мой мозг, когда я хожу на эти заседания...

А dmitryhorse обратил внимание на молодого парнишку-пристава, который по долгу службы всё находится в зале заседаний и слушает (вынужден), слушает - сначала показания свидетелей, а затем - всё новые решения судьи Демидович, которые выслушивать всем полагается стоя. Что он думает при этом? Он вообще что-то об этом думает? Возможно. Думает - и наращивает вокруг мозга и совести черный гладкий шлем. Нарастит - и будет плюс один.

Заставили лгать милицию. Заставили лгать суд. За такие вещи надо гореть в Аду, а нам нет рядом с вами житья. У меня есть жалость к тетечкам-учительницам на выборах, будь они неладны, фальсифицирующим выборы, - и ругайте меня, как хотите. У меня нет жалости к судье Демидович. Она и сама хотела стать такой, не бывает иначе. Я ведь была там, в Системе, в самом начале пути, - но сбежала оттуда. А могла бы... могла бы...
Тьфу, не хочу, чтоб во мне "чужие" поселились.

"А еще есть земли, где все люди с песьими головами..."
А.Н. Островский. "Гроза".