Основы философии Иммануила Канта мы попытались понять в беседе с доктором филологических наук, профессором Владимиром Хамитовичем Гильмановым.
- С чего начинается путь к Канту?
– Он начинается с постановки для самого себя главных вопросов всей философской системы Канта: 1. Что я могу знать? 2. Что я должен делать? 3. На что я могу надеяться? А эти вопросы суммируются, что подчеркивает Кант, самым общим и фундаментальным – что такое человек? И ответ Канта на эти вопросы даже для кантоведов – серьезная герменевтическая задача. Мало сказать, что Кант в своей основной сути сводим к моральному закону, основанному на формуле: «Поступай так, чтобы максима твоей воли в каждое мгновение могла стать принципом всеобщего законодательства». Максима воли в каждом человеке – это совесть, которая требует от человека, по Канту, необходимости следовать этой формуле, чтобы не только стать человеком, но и сберегать мир. Но кроме этого, Канта нужно изучать, учитывая весь предшествующий мучительный опыт понимания человека и мира в философском и богословском ключе. Я имею в виду те «силовые поля», без которых не мыслим Кант. Это, например, проблема сознания, прежде всего, в аспекте восприятия и синтеза того, что воспринимается человеком в опыте мира, причем воспринимается человекоморфно. То есть в сам опыт мира включен человек, который необходимым образом формирует вхождение мира в себя в своей чувственности и рассудке. Это и есть «коперниканский поворот» Канта, поскольку до Канта большинство наивно полагало, что наше восприятие и понимание мира само собой отражает мир таким, каков он есть. По Канту, мир «обречен» на ту форму его организации в человеке, которая свойственна именно человеку, то есть именно человеческое сознание в своей «таинственной» специфике формирует мир для нас, но одновременно дает миру возможность определяться для себя, но только через наше познание!
Кроме того, путь к Канту невозможно начать без учета философской и богословской муки предшествующих поколений по вопросу о Боге. Сам Кант родился в протестантской среде, он воспитывался в духе пиетизма. Он вырос в очень сложной культурной и идейной атмосфере Кенигсберга 18 века, в городе с развитой культурной инфраструктурой, с одним из ведущих европейских университетов. Эта среда была проникнута магистральными трендами развития европейского самосознания в тот период, ознаменованного сложной драматургией соотношения веры и мышления. В этот период «Бог еще жив» для человеческой культуры. Ницше поспешил объявить о «смерти Бога» спустя примерно полвека после Канта. Но для Канта мир без Бога развалится, несмотря на то, что в силу Своего абсолютного характера Бог вне пределов человеческой способности чувства и понимания. Подчеркну эту трудность Канта для потомков, которые нередко считают Канта враждебным идее Бога. Кант просто честно признался современникам, что философская граница к Богу – это моральная вера: другая для философии невозможна… Но Канта невозможно понять без его философского постулата о бытии Бога и бессмертии души.
– Каковы главные проблемы философии Канта?
Иммануил Кант ставит перед собой два главных вопроса. Первый: может ли человек на основе собственного самосознания таким образом понять мир, чтобы на основе этого понимания он нашел возможность так называемой интерсубъективной гармоничной коммуникации с другими людьми, т.е. возможность внятной межличностной и межнациональной коммуникации, т.е. коммуникации, где есть взаимопонимание. Кант понял наличие драматичного дефицита общих оснований для правдивого человечного и справедливого взаимобытия. Сегодня мы друг друга тоже очень плохо понимаем, начиная от межличностного общения в социуме и заканчивая глобальными проблемами коммуникации между мировыми регионами. Для Канта это был главный вопрос: возможно ли на уровне нашего самосознания таким образом организовать понимание, чтобы у нас появилась общая основа взаимопонимания. У Канта это то, что называется общие априорные синтетические суждения. И этот кантовский вопрос важен сегодня как никогда.
Второй вопрос: возможна ли свобода? Сегодня мы не понимаем, что Кант имеет в виду под свободой. Кант больше всего боялся «растворений» в разных растворах, в которых теряется истинная природа моей истинной индивидуальности. Он боялся, что человек всегда будет инструментализирован каким-либо идеологическими, псевдорелигиозными, эстетическими и другими растворами. Это «растворение» Кант считал болезнью мира, в котором жил. Главным лекарством против этой болезни он считал просвещение, которое возвращает, по Канту, каждому индивиду тайну его бесконечной личной ответственности за мир. Эту ответственность, мое истинное Я может узнать только при условии достижения глубинного максимума моей истинной человеческой сути на пути освобождения от традиционных форм разнообразного опекунства. Бесконечные «опекуны» лишают меня свободы, которая, однако, по Канту, делает меня необходимым законодателем мира в его необходимой нравственной сути. То есть, свобода – это мое делание мира по формуле морального закона, что очень непросто, поскольку мир всегда ищет формы, нередко приятные, для оправдания своей несвободы. Сегодня эта несвобода основана, к сожалению, на доминирующем убеждении, что человек – это, прежде всего, природно-биологическое существо. По Канту, человек укоренен не в физике, а в том, что над физикой – в моральном принципе.
Девиз Канта: «Sapere aude! Имей мужество пользоваться собственным рассудком без руководства со стороны другого». В таком свете Канта сегодня в качестве «другого» выступает именно идолизированный принцип физического детерминизма. Но Кант, понимая всю важность физической обусловленности человека как «гражданина природы», считал, что, будучи еще и «гражданином культуры», человек может обрести свободу, идея которой свойственна его разуму. То есть, человек есть не homo naturalis и не homo oeconomicus, как считают многие, а homo moralis.
Как Кант решает проблему свободы?
– Кант пытается каждому современнику и каждому потомку напомнить, что без свободы мы обречены на утрату нашей истинной человеческой индивидуальности. Без свободы мы никогда не откроем той глубины своей самобытной личности, которая связывает каждого человека со всем человечеством. Но именно в этой свободе каждый соприкасается с предельной границей личностной индивидуальности: она – парадоксальна и означает не только социальную, но и космологическую ответственность! «Поступай так, как если бы воля твоего поступка была бы законом природы». Максима Канта - то, что я отвечаю за мир, а не кто-то другой, включая общество.
Вы скажете - Гитлер или другой политический монстр решил, что он в своей индивидуальности отвечает за мир, как же тогда все остальные? По Канту все сложнее. Я познаю свою индивидуальность до определенной черты. Когда я узнаю что-то, я узнаю то, что во мне всегда есть предел моему познанию. У разных индивидов – разные пределы, но всегда есть последняя граница всеобщей предельности. Например, природа. Мое познание природы, по Канту, никогда не будет абсолютно соответствующим тому, что есть природа в себе. Потому что природа познается через то, как она является мне. Это и есть «вещь в себе», потому что природа является в мою субъектную способность ее воспринять и продумать внутри меня, в мельнице моих рассудочных категорий и способности чувствовать. Но она же всем является по-разному, даже суперфизикам, которые создают разные теории космоса и мозга, например, Хокинг и Пенроуз. Кант говорит, что каждый воспринимает мир по-своему и у каждого есть индивидуальная динамика его личного произвола, но есть какие-то общие основания, сводимые им к необходимости эти произволы регулировать по общему для всех закону. Подчеркну еще раз: не по внешнему, например, юридическому или религиозно-догматическому закону, а по внутреннему моему, узнаваемому в моей индивидуальной честности меня во мне. Это – удивительный факт морального закона во мне, который должен быть последним и общим для всех регулятивным принципом. Предательство этого закона, по Канту, есть сущностное самоубийство, поскольку как биомасса я еще буду быть, но уже не как человек в свой истинной сути. Случится «расчеловечивание человека», прорыв зверя. На место свободы морального закона с его целеполагающими и организующими энергиями явится «повелитель мух», как в романе У. Голдинга…
Философия свободы Канта очень неудобна для человека, поскольку человек всегда предпочитает «леность и трусость» несовершеннолетия и зависимости от того, что он возводит в статус необходимо первичного – инстинкты, деньги, комфорт, карьера и т.п. Свобода – трудное дело, и Кант, зная это, настаивает и назидает: свобода – это не склонность и не приятное самоутверждение, а тягостный долг в любой ситуации поступать по совести. Его философия – серьезное предупреждение для потомков, поскольку вопрос о возможности свободы Кант сводит к вопросу о выживании. Несвобода от ложных идей, от идолов и страстей, от предубеждений и т.п. губительна для человечества и загонит его на «погост человеческого рода». Свобода – это великий долг человека осуществить свою истинную, но трудно постигаемую сознанием суть. Максимум нашего познания говорит, что в мире все детерминировано, но у всех по-разному. В разных идеологиях и религиях, в разных науках и искусствах эти причинно-следственные связи разные. Значит, мы не можем друг друга понимать? Значит, я тотально несвободен, и я могу только раствориться в этой детерминированности природой, идеологией или религией?
И Кант ставит вопрос: а есть ли в каждом индивидууме нечто, что для всех абсолютно необусловлено? Это - моральный закон. Кант искал то, что есть внутри каждого индивидуума, независимо от его национальности, вероисповедания, сословия, политических убеждений. Есть ли в нас возможность коммуникации друг с другом? Есть ли возможность выйти из детерминизма? Кант сказал, что есть. Эта возможность основана на факте необусловленности, т.е. свободы совести во мне. Это моя внутренняя первопричина, которая может сделать меня свободно действующей силой в полностью несвободном мире. Кант считал, что человек единственное существо, способное свободно целеполагать. Кант не объясняет природу совести, он говорит, что это просто есть во мне. По Канту, это единственный трудный путь Просвещения…
Кант – это один из немногих философов в истории мира, с которым не так легко разделаться с позиций любой другой системы мысли, включая естественнонаучную методологию. По причине поразительной глубины честного «мониторинга» человеческого сознания Кант обладает удивительным иммунитетом против всех попыток его преодолеть. Он – непреодолим. При этом при всей сложности его трансцендентального аппарата он кажется до наивности простым для большинства, поскольку ставит во главу всех углов свой моральный закон. Уже в детстве многие начинают уставать от назиданий по поводу совести, которой «грузят» родители, школа и т.д. Но кантовская простота, на самом деле, невероятно сложна в своей практической реализации. И в этом зловещий парадокс человечества – люди приходят в мир с интуицией добра, а превращают реальность в «банальность зла».
Сегодня, когда мир по-прежнему лихорадит, к Канту обращаются многие в попытке переоткрыть и актуализировать его, поскольку людям все же трудно избавиться от «двух вещей», о которых Кант пишет почти с пафосом, хотя был против пафосности: это – «звездное небо надо мной и моральный закон во мне».
Представьте, какую миссию мог бы взять на себя БФУ, носящий имя Канта, по «работе над ошибками» в истории и современности, совершенными и совершаемыми по причине предательства морального закона!
Персона: Владимир Хамитович Гильманов
Поступай так, чтобы максима твоей воли могла в то же время иметь силу принципа всеобщего законодательства.
Примечание
Чистая геометрия имеет постулаты в качестве практических положений, которые не содержат в себе ничего, кроме предположения, что нечто можно сделать, если требуется, чтобы это было сделано; они единственные положения чистой геометрии, касающиеся существования. Следовательно, они практические правила, подчиненные проблематическому условию воли. Но здесь правило гласит: непременно следует поступать определенным образом. Практическое правило, следовательно, необусловленно, стало быть, представлено a priori как категорически практическое положение, которым воля безоговорочно и непосредственно (самим практическим правилом, которое здесь, следовательно, есть закон) определяется объективно. В самом деле, чистый, сам по себе практический разум здесь уже непосредственно законодательствующий. Воля мыслится как независимая от эмпирических условий, стало быть как чистая воля, как определенная одной лишь форма закона; и это определяющее основание рассматривается как высшее условие всех максим. Такое положение вещей довольно странное и не имеет себе подобного во всем остальном практическом познании. Действительно, априорная мысль о возможном всеобщем законодательстве, которая, следовательно, есть лишь проблематическая мысль, безусловно предписывается как закон, ничего не заимствуя из опыта или какой-либо внешней води. Но это в не такое предписание, согласно которому поступок должен быть совершен, благодаря чему возможен желаемый результат (ведь тоща правило было бы всегда обусловлено физически), а представляет собой правило, которое a priori определяет только волю в отношении формы ее максимы. И тогда закон; который служит только ради субъективной формы основоположения, можно по крайней мере мыслить как определяющее основание благодаря объективной форме закона вообще. Сознание такого основного закона можно назвать фактом разума, так как этого нельзя измыслить из предшествующих данных разума, например из сознания свободы (ведь это сознание нам заранее не дано); оно само по себе навязывается нам как априорное синтетическое положение, которое не основывается ни на каком - ни на чистом, ни на эмпирическом - созерцании, хотя это положение должно быть аналитическим, если предполагают свободу воли, для которой, однако, как для положительного понятия, необходимо было бы интеллектуальное созерцание, которого здесь допустить нельзя. Но для того чтобы рассматривать этот закон без ложных толкований как данный, надо заметить, что он не эмпирический закон, а единственный факт чистого разума, который провозглашается таким образом как первоначально законодательствующий разум (sic volo, sic jubeo).
Вывод
Чистый разум сам по себе есть практический разум и дает (людям) всеобщий закон, который мы называем нравственным законом.
Примечание
Вышеуказанный факт неоспорим. Для этого стоит только проанализировать суждение, которое люди имеют о законосообразности своих поступков; тогда увидят, что, к чему бы ни влекла склонность, все же их разум, неподкупный и принуждаемый самим собой, всегда при совершении поступка сравнивает максимы воли с чистой волей, т. е. с самим собой, рассматривая себя как a priori практический. А этот принцип нравственности именно в силу всеобщности законодательства, которую он делает высшим формальным основанием определения воли, независимо от всех субъективных различий ее, разум также провозглашает законом для всех разумных существ, поскольку они вообще имеют волю, т. е. способность определять свою причинность представлением о правилах, стало быть, поскольку они способны совершать поступки, исходя из основоположений, следовательно, и из практических априорных принципов (ведь только эти принципы обладают той необходимостью, какой разум требует для основоположений). Таким образом, принцип нравственности не ограничивается только людьми, а простирается на все конечные существа, наделенные разумом и волей, включая даже бесконечное существо как высшее мыслящее существо. Но в первом случае закон имеет форму императива, так как у человека как разумного существа можно, правда, предполагать чистую волю, но как существа, которое имеет потребности и на которое оказывают воздействие чувственные побуждения, нельзя предполагать святой воли, т. е. такой, которая не была бы способна к максимам, противоречащим моральному закону. Моральный закон поэтому у них есть императив, который повелевает категорически, так как закон необусловлен; отношение такой воли к этому закону есть зависимость, под названием обязательности, которая означает принуждение к поступкам, хотя принуждение одним лишь разумом и его объективным законом, и которая называется поэтому долгом, так как патологически побуждаемый (хотя этим еще и не определенный и, стало быть, всегда свободный) выбор (Willktir) заключает в себе желание, проистекающее из субъективных причин и поэтому могущее часто противиться чистому объективному основанию определения, следовательно, нуждающееся как в моральном принуждении в противодействии практического разума, которое можно назвать внутренним, но интеллектуальным принуждением. Во вседовлеющем мыслящем существе произвольный выбор с полным основанием представляется как неспособный ни к одной максиме, которая не могла бы также быть и объективным законом; и понятие святости, которое ему в силу этого присуще, ставит его хотя не выше всех практических, но выше всех практически ограничивающих законов, стало быть, выше обязательности и долга. Эта святость воли есть все же практическая идея, которая необходимо должна служить прообразом (приближаться к этому прообразу до бесконечности - это единственное, что подобает всем конечным разумным существам) и которая всегда и справедливо указывает им на чистый нравственный закон, называемый поэтому священным; уверенность в бесконечном прогрессе своих максим и в неизменности их для постоянного движения вперед, т. е. добродетель, есть самое высшее, чего может достичь конечный практический разум, который сам в свою очередь, по крайней мере как естественно приобретенная способность, никогда не может быть завершенным, так как уверенность в таком случае никогда не становится аподиктической достоверностью и как убеждение очень опасна.
» императив - это общезначимое предписание, в противоположность личному принципу (максиме); правило, выражающее долженствование (объективное принуждение поступать так, а не иначе).
Гипотетический императив имеет силу лишь при известных условиях; категорический императив выражает безусловное, неуклонное долженствование, он устанавливает форму и принцип, которым нужно следовать в поведении.
Категорический императив , или императив нравственности, формулируется Кантом следующим образом: «Поступай так, чтобы максима твоей воли в любое время могла стать принципом всеобщего законодательства».
Wikimedia Foundation . 2010 .
Смотреть что такое "Императив (философия)" в других словарях:
В Викисловаре есть статья «императив» Императив (лат. imperativus повелительный, от лат. impero повелеваю): Императив (философия) общее нравственное предписание; у Ка … Википедия
Запрос «Фихте» перенаправляется сюда. Cм. также другие значения. Иоганн Готлиб Фихте Иоганн Готлиб Фихте Дата и место рождения: 19 мая 1762(176 … Википедия
философия языка - Аналитическое движение в Кембридже и Оксфорде Аналитическая философия в Кембридже Философия языка развивалась в двух центрах Кембридже и Оксфорде, поэтому ее и называют «кембридж оксфордской философией». Она развивалась скорее как движение, а … Западная философия от истоков до наших дней
- (от лат. imperativus повелительный), термин, введённый Кантом в «Критике практического разума» (1788) и обозначающий,в отличие от условного «гипотетич. императива», основной закон его этики. Имеет две формулировки: «... поступай только… … Философская энциклопедия
Нем. мыслители принимали участие уже в формировании схоластики. Они писали на лат. языке, и их философия была частью общезападноевропейской аристотелевско платоническо христ. философии. Начало собственно «немецкой» философии лежит в т. н. женской … Философская энциклопедия
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена. Вы можете … Википедия
Идеал (лат. idealis от греч. ίδέα образ, идея) высшая ценность; наилучшее, завершенное состояние того или иного явления; образец личных качеств, способностей; высшая норма нравственной личности; высшая степень нравственного представления о… … Википедия
У этого термина существуют и другие значения, см. Категория (значения). Категория специальное понятие, используемое при построении теорий. Содержание 1 Этимология 2 История развития … Википедия
- “ОПРАВДАНИЕ ДОБРА. Нравственная философия” произведение Вл. Соловьева, изданное в 1897 (последнее издание: Соч., т. 1. М., 1988) и призванное, по замыслу автора, стать первой частью системы “положительной” философии “всеединства”, которую он… … Философская энциклопедия
Книги
- Философия , Бен Дюпре. Принято считать, что философия сложна и скучна, а философы - заумные затворники, далекие от реальной жизни. Пора избавиться от заблуждений. Философия столетиями была опаснейшим делом.…
- Философские теории за 30 секунд , Барри Лёвер. "Мыслю, – следовательно, существую; экзистенциализм; диалектический материализм? Метод Сократа и деконструкция? Конечно, вы знаете, что это означает. Разумеется, вы слышали обо всем этом.…
положения», содержащие в себе общее определение
нравственной воли, Кант подразделял на «максимы»
и «законы». Максима, в понимании Канта, это
«субъективный принцип воления», значимый для воли
данного единичного лица, а закон - это «объектив-
ный» - в смысле общезначимости - принцип воле-
ния, имеющий силу для воли каждого разумного су-
щества. Такой закон Кант называет «императивом»,
разъясняя, что императив есть «правило, которое
характеризуется долженствованием, выражающим
объективное принуждение к поступку...». Императивы,
в свою очередь, делятся Кантом на «гипотетические»,
исполнение которых связывается с наличием опреде-
ленных условий, и «категорические», которые обяза-
тельны при всех условиях и, значит, имеют силу неза-
висимо от каких бы то ни было условий. Кант далее
уточняет, что «существует только один категорический
императив» как высший закон нравственности.
«Категорический императив». Установка на автоно-
мию нравственной воли, требовавшая исключения из
ее мотиваций всего «гетерономного», вела к тому, что
категорический императив тоже должен был опреде-
ляться только нравственной «законосообразностью».
«Это значит: я всегда должен поступать только так,
чтобы я также мог желать превращения моей мак-
симы во всеобщий закон». В итоговом виде формули-
ровка категорического императива, видоизменявшаяся
и оттачивавшаяся, гласит: «Поступай так, чтобы мак-
сима твоей воли могла в то же время иметь силу
принципа всеобщего законодательства». Отсутствие
указания на то, какие же именно максимы способны
выступать в роли принципов всеобщего нравственного
«законодательства», Кант считал не недостатком,
а большим достоинством приведенной формулировки,
свидетельствующим, что категорический императив
является, как ему и подобает быть, «чистым» ап-
риорным законом и не включает в себя ничего «эмпи-
рического». Подобная «чистота» означала, по Канту,
что категорический императив определяет - в соответ-
ствии с требованиями априорности - лишь форму мо-
ральных поступков, но ничего не говорит об их содер-
жании. Кант был убежден, что «если разумное
79
существо должно мыслить себе свои максимы как
практические всеобщие законы, то оно может мыслить
себе их только как такие принципы, которые содержат
в себе определяющее основание воли не по материи,
а только по форме» (39. 4/1. 331, 332, 260, 238, 347,
342). Таким образом, кантовское понимание категори-
ческого императива сознательно представлено как
формалистическое. Формализм - наряду с априориз-
мом и антиэвдемонистическим ригоризмом - одна из
главных существенных черт кантовского понимания
нравственного закона.
Но последовательно провести формализм Кант все
же не смог при разработке своей этической концепции.
Определенное и притом немаловажное содержание
имеется даже в рассмотренных формулировках катего-
рического императива. Они, во-первых, включают
в себя мысль о ценностном примате общего по отно-
шению к индивидуальному, что означает отрицание
возможности этического индивидуализма и плюрализ-
ма, неизбежно ведущих к релятивизации нравственных
норм. Во-вторых, ими предполагается нравственное
равноправие людей, которые все в одинаковой мере
подчинены единому моральному закону, с точки зре-
ния которого достойны осуждения чьи бы то ни было
притязания считать себя не связанными нравственны-
ми нормами в отношениях с «нижестоящими». Эти со-
держательные импликации первых формулировок ка-
тегорического императива находили отчетливое выра-
жение в последующих его формулировках, которые
вводились Кантом в каждом из его этических сочине-
ний. Выраженная в категорическом императиве уста-
новка на «законосообразность» максим воли всегда
дополнялась в кантовской концепции «практического
разума» настаиванием на обязательности поступать
«так, чтобы ты всегда относился к человечеству и
в своем лице, и в лице всякого другого также как к це-
ли и никогда не относился бы к нему только как
к средству» (39. 4/1. 270). В этой формулировке кате-
горического императива, подчеркивавшей необходи-
мость относиться ко всем людям без различия как
к самоценным личностям, имелось свое имплицитное
содержание, которое заключалось в утверждении
принципа социального равноправия.
Названный принцип имел антифеодальную напра-
вленность и выражал интересы прежде всего немецко-
80
го бюргерства. То, что Кант придал этому выраже-
нию абстрактно-этическую форму, соответствовало,
как разъясняли К. Маркс и Ф. Энгельс, «бессилию,
придавленности и убожеству немецких бюргеров...».
Основоположники марксизма указывали, что состоя-
ние немецкой буржуазии в конце XVIII в. четко «отра-
жается в кантовской «Критике практического разума»:
в отличие от экономически властвующей английской
буржуазии и завоевывающей политическое господство
французской буржуазии «бессильные немецкие бюр-
геры дошли только до «доброй воли», «даже если она
остается совершенно безрезультатной...» (1. 3. 182).
Комплекс нравственных обязанностей. В «Метафи-
зике нравов» Кант счел необходимым подробно
и очень основательно охарактеризовать комплекс
главных нравственных обязанностей человека, что оз-
начало фактический отход от его прежнего упрощен-
ного мнения, будто «даже самый обыденный рассудок
без всякого указания может решить, какая форма мак-
симы подходит для всеобщего законодательства и ка-
кая нет» (39. 4/1. 342). Начав с перечисления обязанно-
стей «по отношению к самому себе», Кант поставил на
первое место долг человека заботиться о сохранении
своей жизни и соответственно здоровья. Самоубий-
ство и всякого рода подрыв человеком своего здо-
ровья, в том числе посредством пьянства и обжорства,
Кант относил к порокам. Далее Кант называл добро-
детели правдивости, честности, искренности, добросо-
вестности, собственного достоинства, которым проти-
вопоставлял пороки лжи и раболепия, причем здесь
снова обнаруживалась прогрессивная социальная на-
правленность кантовских этических воззрений. Из дол-
га «в отношении достоинства человеческого в нас»
следовали, по Канту, такие социально важные предпи-
сания: «Не становитесь холопом человека», «...не до-
пускайте безнаказанного попрания ваших прав други-
ми», «...коленопреклонение и угодничество перед
человеком недостойно человека во всех случаях». Важ-
нейшее значение придавал Кант наличию и функцио-
нированию у человека совести как необходимого для
нравственности «внутреннего судилища». К велениям
долга Кант относил «моральное самопознание, стре-
мящееся проникать в трудно измеряемые глубины
(бездну) сердца». Стоит отметить, что противополож-
ной «долгу человека перед самим собой» Кант считал
81
склонность к разрушению прекрасного в неживой
и живой природе, особенно ту, которая выражается
в жестоком обращении с животными. В состав долга
человека перед самим собой было включено «развитие
(cultura) своих естественных сил (духовных, душевных
и телесных)...» (39. 4/2. 375, 380, 384).
Двумя главными обязанностями людей в отноше-
нии друг друга Кант считал любовь и уважение. Эту
любовь он толковал как благоволение, порождающее
благодеяние, благотворение, не связанное с расчетом
на какие-либо выгоды для себя. Определяя благоволе-
ние как «удовольствие от счастья (благополучия) дру-
гих», Кант указывал, что «долг каждого человека -
благотворить, т. е. по мере возможности помогать
людям и содействовать их счастью, не надеясь полу-
чить за это какое-либо вознаграждение». Единствен-
ной, но необходимой «компенсацией» за благодеяние
является благодарность со стороны того, кому оно
было оказано,- это «священный долг», «нарушение
которого (как позорный пример) может в самом прин-
ципе уничтожить моральный мотив благодеяния».
Нравственным долгом Кант считал также участли-
вость, понимаемую как сострадание другим людям
в их несчастьях и как разделение их радостей. Способ-
ность и волю «делиться друг с другом своими чув-
ствами» Кант рассматривал как столь же существен-
ное проявление человеколюбия, что и благодеяние
с ответной благодарностью. Перечисленным доброде-
телям Кант противопоставлял в качестве пороков не-
доброжелательность, неблагодарность и злорадство,
общей чертой которых является человеконенавистни-
чество. Квалификация человеколюбия как главной до-
бродетели, а человеконенавистничества как основного
порока наполняло этическую концепцию Канта высо-
ким гуманистическим смыслом. Оно сильно смягчало
ригоризм первых трактовок «практического разума»
и ставило препону на пути антигуманистического ис-
толкования этого ригоризма. Пороками, противостоя-
щими долгу уважения к другим людям, Кант считал
высокомерие, злословие и издевательство. В морально
ориентированной дружбе Кант усматривал «союз двух
людей, основанный на взаимной любви и уважении»,
заявляя, что такого рода «дружба между людьми есть
их долг». Кант уточнял, что «моральная дружба...-
это полное доверие между двумя людьми в раскрытии
82
друг перед другом тайных мыслей и переживаний, на-
сколько это возможно при соблюдении взаимного ува-
жения». В кантовском понимании необходимости
дружбы нетрудно заметить сильные моменты социаль-
ной мотивированности, характерной для общества,
в котором отсутствует свобода мысли и слова. По
Канту, именно в дружбе может быть удовлетворена
человеческая потребность в стремлении поделиться -
среди прочего сокровенного - своими мыслями «о
правительстве, о религии», не опасаясь, что откровен-
ность в этих вопросах может быть использована во
зло ему. В заключение Кант указывал на «добродете-
ли обхождения»: «приятность в обществе», вежли-
вость, терпимость, мягкость, гостеприимство
(39. 4/2. 393, 396, 398, 415, 417).
Включение в «метафизику нравственности» столь
широкого комплекса добродетелей, устранявших де-
фицит содержательности в первых трактовках Кантом
морального закона, по сути дела размывало тезис
о его необходимой априорности и формальности. Это-
му способствовало и то, что Кант приходил к уясне-
нию того, что во многих конкретных ситуациях выбор
линии поведения, являющейся нравственной, отнюдь
не так легок, как это казалось вначале, и порой оказы-
вается даже весьма сложным. В отношении чуть ли не
каждой нравственной обязанности Кант ставил «ка-
зуистические вопросы», остающиеся большей частью
у него без ответов и заставляющие читателя самостоя-
тельно искать моральную истину.
Этический априоризм подрывался также тем, что
Кант в возрастающей степени уяснял необходимость
культивирования человеком своего «практического
разума» во имя достижения нравственного совершен-
ства. Считая невозможным ограничиться той «доброй
волей», которую люди находят в себе как некую дан-
ность, Кант ставил перед каждым человеком задачу
«поднять культуру своей воли до самого чистого до-
бродетельного образа мыслей, когда закон становится
также мотивом его сообразных с долгом поступ-
ков...». По Канту, «добродетель должна быть при-
обретена (она не прирождена)», в силу чего «доброде-
тели можно и должно учить», начиная это дело
с наставления ребенка в «моральном катехизисе»
(39. 4/2. 321, 421, 423). Утверждения Канта, что
взгляд на формирование добродетелей нравственным
83
воспитанием согласуется, с тезисом об априорности
морального закона, бездоказательны и остаются не-
обоснованными заверениями.
В ходе развертывания Кантом своей этической кон-
цепции подвергся размыванию и свойственный ей вна-
чале строгий антиэвдемонизм, заключавшийся в прин-
ципиальном отрицании правомерности обоснования
морали стремлением к счастью. В «Метафизике нрав-
ственности» Кант указывал, что лишь «собственное
счастье» нельзя рассматривать как нравственный долг
(притом за исключением необходимой заботы о само-
сохранении), а «чужое счастье» - в смысле способство-
вания ему - как раз является таким долгом для ка-
ждой личности. Двоякий долг и двоякая нравственная
цель человека - это «собственное совершенство и чу-
жое счастье». Данная формула осуждала эгоцентриче-
ский эвдемонизм, но обосновывала в качестве нрав-
ственной ценности человеческие усилия, направленные
на то, чтобы способствовать счастью всех людей. На-
полнение кантовской этики эвдемонистическими уста-
новками было неразрывно связано с тем, что всё боль-
шую четкость и осознанность приобретала ее гумани-
стическая ориентация, что выразилось в следующей
завершающей формулировке категорического импе-
ратива: «Человек есть цель как для самого себя, так
и для других». По Канту, именно так следует пони-
мать «высший принцип учения о добродетели», глася-
щий теперь: «Поступай согласно такой максиме целей,
иметь которую может быть для каждого всеобщим за-
коном» (39. 4/2. 319, 330).
Все рассмотренные уточнения, дополнения и кор-
рективы, вносившиеся Кантом в этическую концеп-
цию, выявляли ее принципиальное родство с учениями
о нравственности английских и французских просвети-
телей XVIII в. и выражали общую для них прогрессив-
ную социальную направленность. В этих условиях со-
храняющийся тезис об априорности морального зако-
на, обусловленный потребностями «критической фило-
софии» как системы, оказывался в своем рациональ-
ном аспекте неадекватной формой обоснования пред-
ставления о незыблемой ценности моральных норм
и недопустимости пренебрежения ими ради эгоистиче-
ских интересов (из страха подвергнуться всевоз-
можным невзгодам - от потери житейского благопо-
лучия до физических мучений, грозящих подрывом
84
здоровья и смертью). В этих невзгодах Кант видел
самое «большое искушение нарушить свой долг»
(39. 4/2. 322) и средствами априоризма стремился
устранить данное искушение. Свободу «доброй воли»
Кант рассматривал как необходимое опосредствующее
звено, делающее возможным совершение поступков
в соответствии с моральным законом, преодолевая
сильнейшее противонравственное давление эмпириче-
ских условий, в которых живет человек.
"Поступай так, чтобы максима твоей воли могла в то же время иметь силу принципа всеобщего законодательства". Это - категорический императив И. Канта. Кем до Канта была сформулирована подобная мысль? Как она называется и каково ее содержание?
КАНТ Иммануил (17241804) родоначальник немецкой классической философии. Свои политико-правовые воззрения Кант изложил в трактатах: "Идеи всеобщей истории с космополитической точки зрения", "К вечному миру", "Метафизические начала учения о праве".
Краеугольный принцип социально-политических воззрений Канта состоит в том, что каждое лицо обладает совершенным достоинством, абсолютной ценностью. Человек - субъект нравственного сознания, в корне отличный от окружающей природы, - в своем поведении должен руководствоваться велениями нравственного закона. Закон этот априорен, не подвержен влиянию никаких внешних обстоятельств и потому безусловен. Кант называет его "категорическим императивом". Он гласит: "Поступай так, чтобы максима твоего поведения могла быть вместе с тем и принципом всеобщего законодательства". Или иными словами: поступай так, чтобы ты относился к человечеству и в своем лице, и в лице любого другого как к цели и никогда только как к средству.
Совокупность условий, ограничивающих произвол одного по отношению к другим посредством объективного общего закона свободы, Кант называет правом. Всякое право должно выступать как право принудительное. Сообщить праву столь нужное ему свойство способно лишь государство - исконный и первичный носитель принуждения. По Канту, оказывается, что государственность вызывают к жизни и ее бытие оправдывают в конце концов требования категорического императива.
Выдвижение и защита Кантом тезиса о том, что благо и назначение государства - в совершенном праве, в максимальном соответствии устройства и режима государства принципам права, дали основание считать Канта одним из родоначальников концепции правового государства.
Заимствованную у Ш.Л. Монтескье идею разделения властей в государстве Кант не стал толковать как идею равновесия властей. По его мнению, всякое государство имеет три власти: законодательную (принадлежащую только суверенной "коллективной воле народа"), исполнительную (сосредоточенную у законного правителя и подчиненную законодательной. верховной власти), судебную (назначаемую властью исполнительной). Субординация и согласие этих трех властей способны предотвратить деспотизм и гарантировать благоденствие государства. Спиркин А.Г. Философия: Учебник. - М.: Гардарика, 1998-355с.
