Отец Арсений - православный святой
«Единственное, что может направить нас
к благородным мыслям и поступкам,
- это пример великих и нравственно чистых личностей»
Альберт Эйнштейн
«Друг друга тяготы носите и тако исполните закон Христов» (Тал.. 6:2)
Любовь к Богу и ее проявление в виде любви к ближнему своему была основой жизни этой личности. В монашестве ему дали имя Арсений, что значит «мужественный». Его наставники знали, кому они дают имя.
В этой статье мы кратко представим вам путь духовного постижения мудрого православного старца отца Арсения (в миру - Петр Андреевич Стрельцов, известный искусствовед, годы жизни 1894-1975). Для полноты восприятия личности о. Арсения мы приводим воспоминания его духовных детей и людей, кому посчастливилось соприкоснуться с ним в жизни.
Петр был третьим ребенком в семье. Брат умер в два года, сестра - в четыре, и его мать, женщина высокой духовности и нравственности, когда он родился, дала обещание Богу вложить в него веру, правдивость и любовь к людям. Она считала себя ответственной перед Ним, ибо Он вручил ей человеческую душу.
По воспоминаниям о. Арсения: «Я, как все другие дети, играл, шалил, резвился, иногда и дрался, но мое внутреннее «я» было полностью проникнуто верой... Именно моя мать заложила в мою душу зерна веры, взрастила их, и я вошел в жизнь, стоя на твердом основании, с которого ничто не могло меня столкнуть».
Заложенные с детства качества характера помогают Петру блестяще учиться и досрочно, с золотой медалью, окончить классическую гимназию, а позже и университет, и тоже досрочно. Помимо учебы он интересуется древнерусским искусством. Со временем этот интерес усиливается и приводит к глубокому изучению православия. В 1916 году в его жизни происходит духовный перелом. Он все больше времени проводит в храмах и ищет духовника, отвечающего его внутреннему миру. Один известный московский священник советует ему поехать в Оптину пустынь, в которую очень трудно попасть под руководство старцев, но его принимают под наставление сразу двух старцев: о. Нектария и о. Анатолия. Духовное совершенствование в монастыре проходит непросто...
По воспоминаниям о. Арсения: «Старец в монастыре - твой отец, наставник, руководитель во всем, своей воли у тебя нет, есть полное отречение от твоего суетного «я». Не надо думать, что взаимоотношения с окружающими были безоблачными в монастыре. Приходя к старцу, раздавленный и угнетенный, хотел все рассказать, но он уже знал, да, все знал и по характеру твоего отношения к совершившемуся определял уровень твоего духовного совершенства или падения и поучал воспринимать случившееся с молитвой как волю Господню».
Два года продолжается духовное совершенствование в Оптиной пустыни, и в 1919 году, получив новое имя, уже иеромонах Арсений по благословению старцев начинает новый этап в своей жизни - служение в миру. Получив разрешение служить в московском приходском храме, он через некоторое время видит различия в духовной жизни в монастыре и в городском храме и остро ощущает два направления - Оптинского и того, что живет в то время в церковных приходских храмах, но ведущих к одной цели. Объединить их в одно и вложить в души людей любовь к Богу и любовь к ближнему своему как к самому себе - именно в этом иеромонах Арсений видит свое предназначение. И путь, который он выбирает, - это путь духовного наставника. Чтобы осуществить этот замысел в то время, требуется разрешение церковных иерархов. По воле случая происходит судьбоносная встреча с епископом Илларионом - приближенным Святейшего Патриарха, а позже и с самим Патриархом Тихоном, от которого он получает благословение идти избранным путем.
После благословения Патриарха иеромонах Арсений создает духовную общину при церкви, где он поначалу служит третьим священником. В 20-х годах ХХ века советская власть начинает активную борьбу с верующими и Церковью. Арестовывают настоятеля храма, и о. Арсений принимает руководство храмом на себя. Широкий кругозор и многогранность его личности привлекают в общину людей высокоинтеллектуальных и образованных, в основном интеллигенцию и учащихся ВУЗов, членов христианских студенческих кружков, людей из так называемых тогда «бывших». Всех о. Арсений учит главным ценностям, к которым стремится сам - Любви к Богу, которая проявляется в жизни как любовь к ближнему своему.
Преподобный Нектарий (Тихонов), старец Оптиной пустыни (1853 г-1205.1928 г.)
Из воспоминаний: «…в общине были дворяне, богатые промышленники, купцы, даже князья из высшего общества со звонкими фамилиями, известными всему миру, их дети, но никто и никогда не выставлял превосходства своего происхождения, все были равны и могли выделяться только степенью духовного воспитания, послушания, углубленностью в молитву, добротой и любовью».
С 1928 года для о. Арсения и его духовной общины начинается время испытаний. В стране нарастают аресты священников и прихожан, ссылки, лагеря, массовое закрытие храмов и полная неуверенность каждого в завтрашнем дне. В конце декабря 1927 года, под самое Рождество Христово, о. Арсения арестовывают и высылают в Архангельскую область. После окончания ссылки он поселяется в ста километрах от Москвы в небольшом городке и изредка служит в сохранившейся церкви. Это дает возможность духовным детям приезжать к нему, но у всех чувство, что это временно: репрессии возрастают, усилия властей направлены на уничтожение Церкви, на полное истребление духовенства, осквернение и разрушение храмов.
В 1931 году - снова арест и вторая ссылка, на этот раз в Вологодскую область. В 1939 году - арест и кратковременные высылки в Сибирь, на Урал и потом - годовая ссылка в Архангельскую область. В конце 1940 года о. Арсений был заключен в «особый» лагерь, который называли «смертным» - мало кому удавалось выжить в таких условиях.
Даже в условиях жестокости и близости смерти в любой момент главным для о. Арсения продолжает оставаться Любовь к Богу. Благодаря этому он не просто выжил в лагере, а сумел обрести еще большую духовную силу, которую отдавал в помощь окружающим, наполняя их жизни верой в Бога, добротой и спокойствием.
Из воспоминаний: «Держался он одной молитвой. Знающим его казалось временами, что живет он не в лагере, а где-то далеко-далеко, в каком-то особом, одному ему известном, светлом мире. Бывало, работает, губы беззвучно шепчут слова молитвы, Святые Имена, и вдруг он радостно и как-то по-особенному светло улыбнется и станет каким-то озаренным, и чувствуется, что сразу прибавится в нем сила и бодрость. Но никогда это внутренне углубленное его состояние не мешало ему видеть трудности окружающих его людей и стремиться помочь им».
Люди верующие, общаясь с ним, видели, что душа о. Арсения как бы вечно пребывала на молитвенном служении в храме Божием, вечно стремилась раствориться в стремлении творить добро.
Оказывая помощь человеку, о. Арсений не размышлял, кто этот человек и как он отнесется к его помощи. Сначала заключенные думали, что он заискивает, ждет благодарности, потом стали называть его «блаженненьким», но постепенно большинство стало понимать его. Изменилось отношение к о. Арсению в бараке. Интеллигенция увидела в нем ученого, совместившего веру и знания. Бывшие коммунисты по поведению о. Арсения по-другому стали рассматривать веру и верующего, и многим из них верующий уже не казался «мракобесом».
Верующие видели в нем иерея или старца, достигшего духовного совершенства. Многие находили спокойствие и в какой-то мере примирялись с жизнью в лагере, наблюдая жизнь о. Арсения.
Уголовники защищали о. Арсения и относились к нему уважительно - по-своему, прибегали к его духовной помощи. Он не избегал и не сторонился их, как другие заключенные. Самое главное - о. Арсений никого не боялся.
Следование своему долгу, смирение перед Высшей волей и одновременно бесстрашие наделяли о. Арсения особой внутренней силой, которую чувствовали на себе все окружающие. Складывалось ощущение, что сам Бог защищает его и подчиняет пространство своей воле. Особенно это проявлялось в критических ситуациях, когда наиболее ярко проявлялись качества характера о. Арсения.
Спокойствие
В барак с очередным этапом пришли люди, настолько голодные и изможденные, что все решили: до утра доживут единицы. О. Арсений не мог этого допустить и, подойдя к тем, от кого зависело в большей мере происходящее в бараке - «серьезным», спокойно сказал, что нужно накормить прибывших и уложить спать на лежаки, которые находились у печей.
Преподобный Анатолий (Потапов), старец Оптиной пустыни (15.02.1855г.-12.08.1922 г.)
Не все согласились с этим. Но тихо и спокойно произнесенные им слова: «Давайте быстрее», - подействовали. «Серьезные» молча поднялись и пошли перекладывать людей, первыми достали и положили на стол то, что у них было из еды. В результате люди были спасены. Очевидцев поразила сосредоточенность и спокойствие о. Арсения, когда он это сказал, - сказал людям, у которых, казалось, ничего не было за душой, а выполнять стали, словно приказ получили.
Однажды, вступившись за прибывшего молодого парнишку, он выбил нож из рук уголовника Карего и просто оттолкнул его. Карий упал и сильно разбил лицо о тумбочку. Свои расценили это как проявление смелости и не тронули о. Арсения. Однако обозлившийся уголовник донес лагерному начальству о том, что была якобы драка между о. Арсением и спасенным. Наказание для обоих было равно смерти - заключение в тридцатиградусный мороз в карцер, обитый голым железом. Прошло двое суток - о. Арсений и Алексей, так звали спасенного, были живы и не просто живы - их тела были теплыми, что казалось невероятным. Алексей стал свидетелем чуда: пребывая все это время в каком-то ином измерении благодаря горячей молитве о. Арсения, он был спасен вместе со своим будущим духовным отцом. О. Арсений стал для Алексея «путеводной звездой», примером в жизни, и, когда закончился его срок в лагере, он посвятил свою жизнь Богу, став православным священником.
Бесстрашие
При конвоировании из одного лагеря в другой о. Арсений не побоялся выйти из строя под риском расстрела на месте и помочь подняться обессилевшему и замерзающему заключенному, который упал и не мог больше идти. Пораженные таким отношением человека к собственной жизни, конвоиры не только не расстреляли о. Арсения, а проявили со своей стороны участие в спасении замерзающего. Они достали спирт из фляги и влили внутрь терявшему последние силы заключенному, что вернуло его к жизни.
Сострадание
Вор-рецидивист Серый, которого боялся весь барак, смертельно заболел и озлобился на мир из-за сильных болей и скорой смерти. О. Арсений стал за ним ухаживать, проявляя глубокое сострадание к его душе, и молиться за него. Серый поначалу подозревал о. Арсения в корыстных побуждениях, но вскоре увидел его истинные намерения облегчить его страдания. Внутренний свет и доброта, исходившие от о. Арсения, понемногу наполняли душу Серого, растворяя жестокость и злобу. Он чувствовал, как боли покидают тело, когда о. Арсений находится рядом. Серый, не веривший в Бога всю сознательную жизнь, изменился и перед смертью попросил у о. Арсения отпущения грехов.
В окружавшей унылой и гнетущей действительности о. Арсений стремился внести спокойствие в жизнь каждого, с кем встречался, и облегчить страдания. В любой ситуации, видя Бога за всем происходящим, он помогал ближнему молитвой за него и конкретными делами, часто требующими самопожертвования. Отказываясь от собственных нужд ради блага и спасения ближнего, кто бы он ни был, отдавая последнее, он не ожидал в ответ благодарности.
Даже надзиратели и начальство лагеря чувствовали на себе его духовную силу, внутреннее спокойствие и бескорыстие. Долгих 18 лет находился в «особом» о. Арсений. Люди, которые проживали в такой обстановке больше 2-3 лет, уже считались «долгожителями».
Несколько раз за время заключения его выводили на расстрел, который, казалось, был неминуем, но всегда в последнюю минуту по разным причинам возвращали в барак. Видимо, Бог хранил его для будущих дел. Прошло много времени, пока в стране наступили изменения, позволившие освободить людей, пострадавших за свою веру.
В 1958 году, после освобождения из лагеря, о. Арсений поселился в Ростове Великом в Ярославской области. Первые месяцы он жил уединенно, но скоро отправил несколько писем своим духовным детям, с которыми не было связи 18 лет, и никто из них не знал, жив ли о. Арсений. После этого духовная семья вновь стала собираться. В Ростов приезжали старые и новые духовные дети со всех уголков Советского Союза, все, кто так нуждался в его духовном опыте. Это были абсолютно разные люди - как по социальному положению, так и по возрасту.
Из воспоминаний: «Кого только ни приходилось встречать в доме, где он жил: убеленного сединами академика, отставного генерала, члена-корреспондента, колхозника, докторов медицины или других наук, рабочего, известного психиатра, бывшего партийного работника, воров в законе, порвавших с преступным миром под влиянием о. Арсения, и даже работников органов и разведки, ранее находившихся в лагерях, а сейчас восстановленных в своих правах и ставших верующими. Иногда внезапно на один день приезжали правящие владыки, одетые в гражданскую одежду, а владыки, находившиеся на покое, жили неделями».
Оптина, пустынь. XIX век
По подсчетам его духовных детей, каждый год к о. Арсению приезжало около 350-380 человек.
Его жизнь ежедневно была наполнена служением на благо других. Вставал о. Арсений в 6 утра, ложился в 12 ночи. Каждый день совершал богослужение, исповедовал и беседовал с приезжающими. Разницы между большими и малыми делами, грехами, помыслами, с которыми шли к нему, о. Арсений не делал, он все внимательно выслушивал и давал советы. Помощь людям в любой форме была основой его жизни. По первому зову он ехал куда угодно, лишь бы помочь, отдавая все, что имел. Куда бы он ни ехал или ни шел, он всегда молился.
Он стал для всех старцем, как бы живущим в скиту, к которому приезжали получить совет, наставление, сложить груз грехов, тяготивших душу, очиститься, чтобы потом вернуться в мир и постепенно расходовать полученную благодать, затем снова приехать для очищения.
Из воспоминаний: «Простым сказанным словом он сразу давал понять, что уже понял пришедшего, понял, зачем он пришел, проник в его духовный мир, знает тревоги, беды и охватившее его духовное смятение. Пришедший мгновенно сближался с ним, не стесняясь и не боясь открывал свою сокровенную греховную тайну. Слово было соединено с сердечной молитвой к Богу и любовью к пришедшему».
Он стремился быть информированным в разных сферах жизни, потому что считал, что его ответы на вопросы студентов, рабочих, профессоров должны быть понятны им, а слова «вера», «Бог» не должны для них звучать как анахронизм или полуответ.
Многие удивлялись феноменальной памяти о. Арсения. Бывало, человек исповедовался у него десять-пятнадцать лет тому назад и, конечно, полностью забывал, что тогда говорил, а о. Арсений вдруг вспоминал большой отрывок из той исповеди. Это одновременно пугало и удивляло исповедующегося.
Пустых разговоров, «перемывания костей», осуждения любого человека и особенно священнослужителей о. Арсений не переносил, также как и недоброжелательности, сплетен и ссор между своими духовными детьми, старался примирить их и выяснить причину конфликта.
Все, кто встречался с о. Арсением, неизбежно подмечали его особую прозорливость. Сам же он не любил, когда об этом говорили, и считал эту способность приобретенной благодаря своему духовному общению. Он вообще не любил, когда говорили о его заслугах, но что действительно доставляло ему радость - так это слушать, как другие пришли к Богу.
Благодаря его молитвам происходили чудесные исцеления тяжелобольных, которым медицина не могла уже ничем помочь. Иногда для спасения приходилось срочно уезжать в другой город и молиться у постели больного по несколько часов кряду несколько раз в день, а иногда и несколько дней. Но он забывал о себе всегда, когда требовалась его помощь, а требовалась она постоянно.
О наставлениях
О чем же говорил о. Арсений с людьми, которые к нему обращались за помощью и советом? Прежде всего, о необходимости отказа от собственного «я», о всепрощении, о любви к Богу и служению ближнему своему. Но главное - что он говорил, соизмеряя способность человека услышать его, проникая в его истинную суть. Он обращался к душе человека. О. Арсений не был многословен, старался в сжатой, но четко обрисованной форме передать свою мысль. О чем бы и с кем бы он ни говорил, он был доброжелателен, человек всегда чувствовал внутреннюю доброту и тепло сказанных слов.
Из воспоминаний
«Будьте с людьми, помогайте им, кем бы они ни были - сослуживцы, знакомые, родные, - всем помогайте, и окружающие поймут, что такое христианин и придут к Церкви, к Богу».
«Почему вам всем трудно? Каждый видит только себя и ни на одно мгновение не хочет встать на позицию другого».
«Он вошел в мое внутреннее «я», мой духовный мир и читал скопившиеся во мне за долгие годы наслоения. Я слушал и видел себя, видел бездну совершенных ошибок, не исправленных и пропитавших все мое существо. Он говорил о людях, с которыми не сложилось взаимопонимание, называл их имена, показывал их взгляд на сложившуюся обстановку, говорил от имени этих людей, словно зная их...
Если бы я, психиатр, знал психику и духовный мир больного подобно о. Арсению, то думаю, большинство моих больных давно бы выздоровели. Но чтобы стать человеком, подобным о. Арсению, нужна постоянная молитва, устремленная к Богу, и всепоглощающая любовь - соединение этих двух начал создает подвижника, молитвенника, старца». Это последнее воспоминание дает представление о том, насколько глубоко мог познать внутренний мир человека о. Арсений и исцелить душу, показав ему самого себя.
Даже в то время, когда он тяжело болел сам и ему оставалось жить совсем немного, несмотря на многочисленные заботы окружающих его, о. Арсений не думал о себе, а следовал избранному пути: молился за других, исповедовал, наставлял. Он помогал людям именно так, как сказано в Евангелии, неся тяготы человеческие, исполняя Закон Христов.
Таким остался в воспоминаниях людей мудрый православный старец о. Арсений - в служении Богу, отдавая свою жизнь на благо других.
Эта статья написана благодаря воспоминаниям духовных детей о. Арсения. Впоследствии на основе этих воспоминаний была издана книга об этой великой личности и душе - «Отец Арсений», которую мы вам рекомендуем прочитать.
Илья Лисин
При подготовке использовались материалы из книги «Отец Арсений», издательство Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, 2009; ООО «Издательство «Отчий дом», 2009.
Всякий, кого сподобил Господь лично общаться с исповедниками того времени, сразу узнает в отце Арсении образ святого старца, исполненного любви, смирения, кротости, христианского трезвения и рассуждения, пребывающего в молитве, давно вручившего себя всецело воле Божией, наделенного благодатными дарами прозорливости и чудотворений. Немногочисленный и потаенный, но все же целый сонм таких старцев-исповедников еще недавно являл собою исполнение древних пророчеств о святых последних времен. Именно через них и осуществилось духовное преемство, соединяющее нас сегодня с полнотой Русской Православной Церкви, с ее святыми.
Протоиерей Владимир Воробьев 1993 г.
КРАТКИЕ СВЕДЕНИЯ О ЖИЗНИ ОТЦА АРСЕНИЯ
Отец Арсений родился в Москве в 1894 г. В 1911 г. окончил гимназию и поступил на историко-филологический факультет Московского Императорского Университета. В 1916 г. окончил университет, болел эндокардитом более восьми месяцев. В это время он написал свои первые работы по искусству – древнему русскому зодчеству. В начале 1917 г. после периода духовных исканий он уехал в Оптину пустынь, где был послушником двух старцев – Анатолия и Нектария. Здесь совершился его монашеский постриг, затем он был рукоположен в иеромонаха. В 1919 г. отец Арсений по благословению старцев вернулся в Москву и был определен третьим священником в один из Московских храмов. Для этого понадобилось специальное разрешение св. Патриарха Тихона, т.к. служение иеромонахов на приходах обычно не допускалось. В начале 1921 г. о. Арсений стал вторым священником, а в конце 1921 г., когда настоятель храма отец Павел был переведен и вскоре арестован, настоятелем стал отец Арсений. За восемь лет служения он собрал в своем храме значительную общину, для которой стал любимым пастырем и духовником. В 1927 г. в конце декабря отец Арсений был первый раз арестован и выслан в Архангельскую область на два года. После окончания срока ссылки отец Арсений служил в подмосковном храме (за пределами стокилометровой зоны). В 1931 г. – опять был арестован и сослан в Вологодскую область на пять лет. Теперь отец Арсений получил разрешение жить в Вологодской, Архангельской и Владимирской областях. Служить в храме было нельзя, служил дома. Несколько раз тайно приезжал в Москву, встречался с владыкой Афанасием (Сахаровым), просил его рукоположить нескольких своих духовных чад в священный сан, на что получил согласие владыки Афанасия. Тайно окормлял свою духовную общину. Затем – третий арест в 1939 г., новая ссылка в Сибирь, потом – на Урал. Около года отец Арсений пробыл в ссылке в с. Троицкое Архангельской обл. В мае 1940 г. – был вновь арестован и заключен в Уральский лагерь. В марте 1941 г. переведен в лагерь усиленного режима, переписка и приезды духовных чад почти прекратились, а в 1942 г. – в лагерь особого режима, где переписка и посещения окончательно были запрещены. Только весной 1958 г. отец Арсений был освобожден из лагеря особого режима и поселился в г. Ростове Великом у Надежды Петровны. Скончался отец Арсений в 1975 г. и был погребен на кладбище г. Ростова. На могиле его был положен гранитный камень с надписью:
Отец Арсений
Потом этот камень исчез; в каком состоянии и где находится могила, теперь неизвестно, т. к. все, кто ухаживал за нею, уже скончались.
Текст приводится по изданию:
Отец Арсений. Под редакций протоиерея Владимира Воробьева. Издание четвертое, дополненное. – М.: Издательство Православного Свято-Тихоновского Богословского Института, 2000. – 784 с.; илл.
Часть первая.
ЛАГЕРЬ
ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОЙ ЧАСТИ
В последние годы появилось много воспоминаний о жизни политических заключенных во времена "культа личности".
Пишут ученые, военные, писатели, старые большевики, интеллигенты самых разных профессий, рабочие, колхозники. Пишут о своей жизни в лагерях и тюрьмах, о допросах, но никто еще не рассказал нам о миллионах верующих, погибших в этих лагерях, тюрьмах или переживших небывалые страдания на допросах.
Страдали и умирали они за веру свою, за то, что не отреклись от Бога и, умирая, славили Его, и Он не оставлял их.
"Положить печать на уста своя" – значит предать забвению страдания, муки, подвижнический труд и смерть многих миллионов мучеников, пострадавших Бога ради и нас, живущих на земле.
Не забыть, а рассказать должны мы об этих страдальцах, это наш долг перед Богом и людьми.
Лучшие люди Русской Православной Церкви погибли в это трудное время: иереи и епископы, старцы, монахи и просто глубоко верующие люди, в которых горел неугасимый огонь веры, по силе своей равный, а иногда и превосходящий силу веры древних христиан-мучеников.
В этих воспоминаниях предстает пред нами один, только один из многочисленных подвижников. А сколько было их, погибших за нас!
Двадцать веков копило человечество многочисленные знания, христианство принесло Свет и Жизнь людям, но в двадцатом веке люди отобрали из многочисленного арсенала знаний только зло и, помножив на достижения науки, доставили миллионам людей величайшие и длительнейшие страдания и мучительную смерть. Господь привел меня пройти малую часть лагерного пути с отцом Арсением, но и этого достаточно, чтобы обрести веру, стать его духовным сыном, пойти путем его, понять и увидеть его глубочайшую любовь к Богу и людям и познать – что такое настоящий христианин.
Прошлое не должно быть утеряно, на прошлом, как на фундаменте, утверждается новое, поэтому собрать воедино часть жизненного пути о. Арсения я посчитал своим долгом.
Для того чтобы собрать драгоценные сведения об о. Арсении, мне пришлось обратиться к памяти его духовных детей, письмам, когда-то написанным им друзьям и духовным детям, и воспоминаниям, написанным людьми, знавшими его.
Духовные дети о. Арсения были многочисленны, и там, где поселял его Господь, появлялись они вокруг него, был ли это город, где он, ученый-искусствовед, принял иерейство и организовал в полузабытом приходе общину, деревня, куда его забросила ссылка, или затерянный в бескрайних лесах Севера маленький городок, или страшный лагерь "особого режима".
Интеллигенция, рабочие, крестьяне, уголовники, политические заключенные – старые большевики, работники органов, соприкасаясь с ним, становились его духовными детьми, друзьями, верующими и шли за ним. Да! Многие, узнав его, шли за ним.
Каждый, знавший о. Арсения, рассказывал мне, что он видел и знал о нем.
Встречаясь с о. Арсением, я старался узнать о его жизни, но, хотя он вел со мною много бесед, о себе рассказывал мало. Кое-что мне удалось записать еще при его жизни, и, давая ему на просмотр записки, я спрашивал: "Так ли это было?" – и он всегда говорил мне: "Да, было", – но обязательно добавлял: "Господь всех нас водил по многим дорогам, и у каждого человека, если внимательно присмотреться к его жизни, есть много достойного внимания и описания. Моя жизнь, как и каждого живущего, всегда переплеталась или шла рядом с жизнью других людей. Много было всего, но все и всегда было от Господа".
Часто по нескольку раз он исправлял неточности в написанном. Для удобства изложения воспоминаний некоторые события сдвинуты мною во времени, переменены названия мест и имен почти всех участников, так как многие еще живы, а время переменчиво.
Труден был поиск, но в результате появились эти воспоминания, письма и записки, хотя и несовершенные по своему изложению, но воссоздавшие образ и жизнь о. Арсения.
Начиная свою работу, я не представлял вначале, какой соберу материал и объем книга, но теперь отчетливо вижу, что будет три части: "Лагерь" – первая часть, и Вы прочтете ее сейчас, вторая часть – "Путь", в которую войдут отдельные письма, воспоминания, рассказы людей, знавших и знающих о. Арсения. Вторая часть написана, но требует доработки, а для третьей части собран многочисленный материал, над которым надо еще много работать. Молю Господа помочь мне.
Было бы самонадеянным говорить: "Я написал, я собрал". Писали, собирали, посылали мне свои записки многие и многие десятки человек, знающие и любящие о. Арсения, и это им принадлежит написанное. Я лишь пытался, как и все, кого возрастил и поставил на путь веры о. Арсений, трудом своим отдать малую часть неоплатного долга человеку, спасшему меня и давшему мне новую жизнь.
Прочтя записки, помяните о здравии раба Божия Александра, и это будет мне великой наградой.
ЛАГЕРЬ
Темнота ночи и жестокий мороз сковывали все, кроме ветра. Ветер нес снежные заряды, которые, крутясь, разрывались в воздухе, превращались в облака мелкого колючего снега. Налетая на препятствия, ветер кидал клочья снега, подхватывал с земли новые и опять рвался куда-то вперед.
Иногда внезапно наступало затишье, и тогда среди темноты ночи высвечивалось на земле гигантское пятно света. В полосах света лежал город, раскинувшийся в низине. Бараки, бараки и бараки покрывали землю.
Вышки со стоящими на них прожекторами и часовыми уходили за горизонт. Струны колючей проволоки, натянутой между столбами, образовывали несколько заградительных рядов, между которыми лежали полосы ослепительного света от прожекторов.
Между первым и последним рядами колючей проволоки лениво бродили сторожевые собаки.
Лучи прожекторов срывались с некоторых вышек и бросались на землю, скользили по ней, взбирались на крыши бараков, падали с них на землю и опять бежали по территории лагеря, окруженного проволокой.
Первый Ученый Совет Православного Свято-Тихоновского богословского института. Первый ряд, слева направо: священник Анатолий Фролов (ныне протоиерей), профессор Н.Е.Емельянов (1939-2010), протоиерей Аркадий Шатов (ныне епископ Смоленский и Вяземский Пантелеимон), протоиерей Владислав Свешников, протоиерей Владимир Воробьев, священник Глеб Каледа (1921-1994). Второй ряд, слева направо: священник Алексий Емельянов (ныне протоиерей), священник Николай Кречетов (ныне протоиерей), священник Валентин Асмус (ныне протоиерей), священник Александр Салтыков (ныне протоиерей), священник Димитрий Смирнов (ныне протоиерей), профессор А.Б. Ефимов, протоиерей Сергий Романов. Храм блгв. царевича Димитрия при Первой градской больнице, сентябрь 1992 года.Богословие в кинотеатрах и клубах
История Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета началась с публичных лекций. Это получилось совершенно естественно. Когда в конце 1980-х началась перестройка и появилась свобода, группа молодых священников, духовно объединенных иеромонахом Павлом (Троицким) и протоиереем Всеволодом Шпиллером, видя, как приходившие к ним люди жаждут что-то узнать о Церкви, о православной вере, не могли не воспользоваться открывшимися возможностями. Отец Димитрий Смирнов как-то предложил провести лекторий из четырех лекций в кинотеатре около его дома. Мы (отец Аркадий Шатов, ныне епископ Пантелеимон, отец Александр Салтыков, отец Валентин Асмус и я) согласились, повесили объявления. Приходим. Кинотеатр набит людьми до отказа. Пришли не только наши духовные чада, но и многие неизвестные нам, прочитав объявление. Мы поделили между собой темы докладов, и каждый из нас выступал. А потом предлагали задавать вопросы. Вопросов было множество, горы записок. Отвечали по очереди. После некоторого перерыва повторили эти лекции в кинотеатре на Красной Пресне.
Потом Светлана Ивановна Горлевская, директор книжного магазина «Православное слово», предложила организовать лекции более серьезно, сделать годовой лекторий в большом помещении. Она договорилась с клубом железнодорожников на Комсомольской площади, в котором был большой зал. Здесь давки не было, но зал все равно был полон.
Мы написали программу для годового лектория. Лекции читали сами и приглашали новых докладчиков. Так продолжалось около двух лет. В конце года слушатели попросили сделать образовательные курсы с учебным процессом, экзаменами и заданиями.
День памяти протоиерея Всеволода Шпиллера в храме свт. Николая в Кузнецкой слободе, 2007 г. В центре, рядом с протоиереем Владимиром Воробьевым, настоятель храма святителя Николая в Клениках протоиерей Александр Куликов (1933-2009), служивший много лет вместе с отцом Всеволодом в Николо-Кузнецком Храме
Братство на задании
29 августа 1990 года мы решили создать Православное Братство во Имя Всемилостивого Спаса. Тогда открылось довольно много братств, и для контроля над этим процессом был учрежден «Союз православных братств».
На учредительном собрании отец Иоанн Экономцев был назначен председателем Союза православных братств. У него уже был разработан план - в союзе должно быть пятнадцать секций. Отец Иоанн предложил всем записываться, кто, куда хочет. Мы выбрали образование. Ближайшей нашей целью было открытие Катехизаторских курсов. Нужно было выбрать ректора, который бы занялся регистрацией и организацией занятий. Мы выбрали давно нам знакомого тайного священника отца Глеба Каледу.
Он был тайно рукоположен в 1972 году, но не мог легализоваться, потому что его документы вызывали сомнения в Патриархии. Мы решили выбрать его ректором наших курсов, чтобы таким образом он себя зарекомендовал. Отец Глеб быстро зарегистрировал курсы, нашел место для занятий, и в феврале 1991 года курсы стали действовать. На них были зачислены наши слушатели из лектория.
Новый ректор. Новый институт
Вскоре отец Иоанн Экономцев понял, что Союз православных братств - это не такое простое дело, как он предполагал, потому что братства были совершенно разные. Тогда он выделил два направления, которые развивались наиболее успешно: образовательное, и направление благотворительности (в это время как раз начала поступать гуманитарная помощь с Запада). Отец Иоанн предложил Патриарху Алексию создать два новых Синодальных отдела - религиозного образования и катехизации (ОРОИК) и отдел благотворительности. Отец Иоанн стал председателем ОРОИКа, который получил помещение в Высоко-Петровском монастыре. С собой он пригласил туда отца Глеба, который к этому времени уже был оценен и легализован.
Отец Глеб, видимо, уже тогда себя плохо чувствовал (болел). В мае 1991 года он попросил, чтобы его переизбрали. Собрался учебный совет, и выбрали ректором меня. Я не был, конечно, центральной фигурой, но я занимался этим с самого начала, и мне в работе помогали мои духовные чада.
Осенью мы начали следующий учебный год. После того, как прошел второй набор на курсы, слушатели стали просить об организации полного образования. Ученый совет проголосовал «за», и 12 марта 1992 года был зарегистрирован Православный Богословский институт.
Сложная дата и чудесный тропарь
Осенью было решено просить Святейшего Патриарха Алексия усвоить нашему институту имя св. Патриарха Тихона. Патриарх дал такое благословение, и наш Институт стал называться Свято-Тихоновским. Нужно было теперь выбрать Актовый день, связанный с памятью Патриарха Тихона. Но день его кончины приходится на Благовещение. Служить в этот день Патриарху Тихону нельзя, так как Благовещение более великий праздник. День канонизации святителя Тихона 9 октября совпадает с памятью св. апостола Иоанна Богослова. Мощи Патриарха Тихона тогда еще не были обретены, соответственно, даты обретения мощей не существовало. Мы нашли день 5 / 18 ноября, когда святитель Тихон был избран на патриаршество. Получили благословение Патриарха Алексия, назначили на эту дату Актовый день и стали совершать службу святителю Тихону. В это время меня попросили написать статью о Патриархе Тихоне для французского журнала «Вечное», и издатели журнала попросили меня приложить к статье стихиры и тропарь святителю. Тропарь был, но мне он не нравился, потому что он длинный и невыразительный, а стихир не было. А из Франции торопят посылать статью. Вечером после звонка из Парижа я сел за стол, взял ручку и написал тропарь и стихиры. Они как будто сами легли на бумагу без моего участия. Потом я пробовал еще писать, но так уже не получалось.
Самиздат выходит из тени
Институт быстро развивался, разные его подразделения возникали по необходимости. Так возникло и наше издательство.
В то время большая часть духовенства имела только семинарское образование. Мы тоже учились в семинарии, и понимали, что там образование находится на низком уровне. При советской власти поднять этот уровень было невозможно. Когда появилась церковная свобода, нужно было прежде всего организовать настоящее образование, потому что без образованных пастырей в наше время Церковь не может успешно проповедовать веру. Когда мы создавали институт, было совершенно очевидно, что он не станет полноценным учебным заведением, если в нем не будет науки, не будет научных исследований. Но когда появляется научная работа, становится необходимым публиковать ее результаты, чтобы они могли обсуждаться общественностью. Без этого наука не существует. Поэтому мы сразу начали думать об издании наших работ. Так появилось наше издательство.
Большая часть молодых издательств, которых тогда было много, занялись переизданием дореволюционных книг, а мы решили, что этого мало и нужно издавать новые книги, те, которые были написаны в советское время и существовали в самиздате. У меня была целая библиотека таких книг. В частности, в нашей общине была появившаяся в 1975 году в самиздате книга «Отец Арсений», которая произвела на всех очень сильное впечатление. Сначала в журнале «Молодая гвардия» была издана первая часть этой книги. У нас был экземпляр, в котором были три части повести, и мы решили их издать отдельной книгой.
Отец Арсений
Вскоре после этого к нам в институт пришел Владимир Владимирович Быков, который был причастен к изданию этой книги еще в самиздате. Но он был воспитан в строгой конспирации, и назвать имена отказался. Он сказал, что все события книги совершенно реальны, что отец Арсений - это реальное лицо, и что его покойная жена исповедовалась у отца Арсения, и сам он видел отца Арсения двенадцать раз. Только имя отца Арсения, очень созвучное настоящему, в книге изменено. Он также нас заверил, что вскоре мы сами все поймем и узнаем, и что все нам откроется.
Затем у нас стал работать Владимир Александрович Гончаров, который пришел в Церковь благодаря книге «отец Арсений». Он решил во что бы то ни стало найти отца Арсения, т.е. выяснить, кто это такой. В течение многих лет он методически занимался поисками. У него был необходимый опыт. Владимир Александрович расследовал каждую главу, и по всем главам книги он нашел прототипы людей, которые там описаны. Он нашел их настоящие имена и фамилии, обстоятельства, нашел описанные там места, дома, лагеря. Эти обстоятельства были изменены, иногда больше, иногда меньше (в предисловии так и написано, что «изменены названия и имена»).
Сначала мы были уверены, что найдем отца Арсения, но в результате долгих поисков у нас создалась уверенность, что отец Арсений - это все-таки собирательный образ, который состоит из двух или трех людей. Но для нас было важно, что все эти события не придуманы, что все чудеса реально были, а книга была создана путем совмещения рассказов о двух или трех людях. Во многих рассказах сам «отец Арсений» никак не участвует. Просто было благословение собирать чудесные истории и рассказы, и все это записывать, а поданы они были так, как будто их рассказывали «на вечерах у о. Арсения».
Освящение кенотафа иеромонаха Арсения на кладбище Ростова Великого. В центре протоиерей Владимир Воробьев. Памятник был установлен по инициативе Веры Бутеневой, переводчицы книги "Отец Арсений" на английский язык. Проект памятного знака - сотрудник факультета Церковных художеств ПСТГУ Ариадны Вороновой
Попутчик из прошлого
Первые три части мы издали быстро, только немножко подредактировали. Потом мы просили Владимира Владимировича, который когда-то нам говорил, что есть еще много неизданных рассказов, найти эти рассказы и отдать нам, чтобы мы напечатали полный вариант. Он сказал, что ему надо их собрать среди духовных чад отца Арсения. Он их принес, и мы издали совершенно новые четвертую и пятую части. Мне пришлось их редактировать целиком, даже литературно, так как было очевидно, что они написаны старыми людьми из последних сил. Например, одни и те же фразы повторялись по несколько раз, трудно было в некоторых местах проследить логику автора.
Мне запомнилось одно свидетельство, связанное с главой книги, которая называется «Отъезд». В ней говорится о том, как отец Арсений возвращался после освобождения из лагеря и ехал в плацкартном вагоне в поезде. Вдруг он услышал, как молодая пара, вошедшая в вагон на остановке, разговаривает с проводницей. «Осторожней, здесь из лагеря, как бы не обворовали»,- сказала проводница. Молодой женский голос ответил: «Как их только выпускают! Расстреливать надо». Отец Арсений открыл глаза и увидел, что напротив него устраивается молодая пара. После издания книги, я вдруг получил письмо из Петербурга. Неизвестная мне старушка пишет: «В вашей книге «Отец Арсений» есть глава «Отъезд». Там описан такой случай (она цитирует). Так вот молодая жена из той пары - это я». Естественно, мы сразу поехали в Петербург, стали ее расспрашивать. И она подробно рассказала, как это было: «Услышав наш разговор, этот человек сел на койке и руками закрыл голову. Он был большого роста, и у него была большая голова. Мы поняли, что он все слышал, и нам стало очень стыдно. Муж спросил, как его зовут, - он сказал: Арсений. Лицо у него было замечательное. Муж попытался с ним разговориться, а потом попросил выйти с ним в тамбур. Там он дал Арсению денег и попросил у него прощения. Вскоре Арсений вышел из поезда».
Прочитал книгу «Отец Арсений». Книга понравилась. В художественной эмоциональной форме в книге рассказывается об основах православной веры; о том, как правильно молиться; как готовится к исповеди; даются примеры того, как должен поступать христианин в тех или иных обстоятельствах жизни. Примеры очень яркие, эмоционально окрашенные, после прочтения которых, нельзя оставаться равнодушным. В этом плане книгу можно поставить в один ряд с лучшими художественными произведениями русской литературы. В книге раскрывается очень подробно жизнь православной общины в период жестокого преследования православной Церкви и ее священноначалия (с 1917 по 1975 гг.).
Так, отец Арсений большую часть своей жизни провел в ссылках и лагерях ГУЛАГа.
Автор книги «Отец Арсений», Владимир Владимирович Быков, лично несколько раз встречался с отцом Арсением и был знаком со многими духовными его детьми. Именно он собрал воспоминания об этом подвижнике и считает себя лишь составителем сборника воспоминаний о нем.
Первые главы книги появились в СССР в САМИЗДАТЕ в семидесятые годы.
Священников тогда уже не расстреливали и не сажали в тюрьму, но за широкую пропаганду религиозных взглядов можно было получить вполне реальный срок. Поэтому естественным выглядит то, что в главах, рассказывающих о конкретных людях, тогда указывались лишь имена (скорее всего измененные), а конкретное место действия давалось намеком. Соответственно и мирское имя отца Арсения указанное в книге, Стрельцов Петр Андреевич, всего лишь псевдоним. Настоящее мирское имя отца Арсения неизвестно до сих пор.
Люди, которые входили в православную общину отца Арсения, давно умерли. Их молодость пришлась на 20-30 годы XX века. В семидесятые годы, и это отмечено в книге, большинство из них уже были в возрасте 55-60 лет. Лагеря, тяжелые годы войны не прибавили им здоровья.
Так автору книги В.В. Быкову сегодня уже за девяносто. Примерно столько же и схимонахине Исидоре, которая познакомилась с отцом Арсением в поезде. Этот эпизод описан в книге:
Поезд вздрагивал на стыках, колеса мерно стучали, за окном проносилась тайга, скалы, реки, озера Сибири. Перед мысленным взором сейчас проходило прошлое, люди и люди шли бесконечной вереницей. Погибло большинство, но многие все же выжили, и их о. Арсений увидит. Новая жизнь еще плохо представлялась о. Арсению. Все было неизвестно, но был Бог, и при Его помощи должна была начаться эта жизнь. Мысли, заполнившие сознание, отошли, и о. Арсений стал молиться и вдруг услышал: “Осторожнее, здесь из лагеря, как бы не обворовали”, - и второй голос полушепотом произнес: “Удивляюсь! Как их только выпускают? Расстреливать надо”. Отец Арсений открыл глаза: на противоположном месте устраивалась молодая пара. Поезд шел вперед, мелькали станции, реки, леса, города, на перронах свободно ходили и говорили люди. Жизнь шла".
Молодая женщина воскликнувшая в возмущении: Удивляюсь! Как их только выпускают? Расстреливать надо.
- и есть будущая схимонахиня Исидора.
В последних изданиях книги «Отец Арсений» в послесловии названы настоящие имена духовных детей отца Арсения.
На могиле православного подвижника сразу после его смерти в 1975 году был установлен памятник, но потом памятник исчез и могила затерялась.
25 мая 2001 года на кладбище «Воинское», расположенный в западной части города Ростова был установлен новый памятник отцу Арсению. Это именно памятник, так как под могильной плитой захоронения нет.
Книга была написана в такое время, когда нужно было тщательно скрывать настоящие имена, поэтому подлинное имя Петра Андреевича Стрельцова (отца Арсения) совсем другое. Какое именно? Нужно проводить исследования в архивах.
Документальный фильм «Отец Арсений»:
Протоиерей Владимир Воробьев 1993 г.
КРАТКИЕ СВЕДЕНИЯ О ЖИЗНИ ОТЦА АРСЕНИЯ
Отец Арсений родился в Москве в 1894 г. В 1911 г. окончил гимназию и поступил на историко-филологический факультет Московского Императорского Университета. В 1916 г. окончил университет, болел эндокардитом более восьми месяцев. В это время он написал свои первые работы по искусству – древнему русскому зодчеству. В начале 1917 г. после периода духовных исканий он уехал в Оптину пустынь, где был послушником двух старцев – Анатолия и Нектария. Здесь совершился его монашеский постриг, затем он был рукоположен в иеромонаха. В 1919 г. отец Арсений по благословению старцев вернулся в Москву и был определен третьим священником в один из Московских храмов. Для этого понадобилось специальное разрешение св. Патриарха Тихона, т.к. служение иеромонахов на приходах обычно не допускалось. В начале 1921 г. о. Арсений стал вторым священником, а в конце 1921 г., когда настоятель храма отец Павел был переведен и вскоре арестован, настоятелем стал отец Арсений. За восемь лет служения он собрал в своем храме значительную общину, для которой стал любимым пастырем и духовником. В 1927 г. в конце декабря отец Арсений был первый раз арестован и выслан в Архангельскую область на два года. После окончания срока ссылки отец Арсений служил в подмосковном храме (за пределами стокилометровой зоны). В 1931 г. – опять был арестован и сослан в Вологодскую область на пять лет. Теперь отец Арсений получил разрешение жить в Вологодской, Архангельской и Владимирской областях. Служить в храме было нельзя, служил дома. Несколько раз тайно приезжал в Москву, встречался с владыкой Афанасием (Сахаровым), просил его рукоположить нескольких своих духовных чад в священный сан, на что получил согласие владыки Афанасия. Тайно окормлял свою духовную общину. Затем – третий арест в 1939 г., новая ссылка в Сибирь, потом – на Урал. Около года отец Арсений пробыл в ссылке в с. Троицкое Архангельской обл. В мае 1940 г. – был вновь арестован и заключен в Уральский лагерь. В марте 1941 г. переведен в лагерь усиленного режима, переписка и приезды духовных чад почти прекратились, а в 1942 г. – в лагерь особого режима, где переписка и посещения окончательно были запрещены. Только весной 1958 г. отец Арсений был освобожден из лагеря особого режима и поселился в г. Ростове Великом у Надежды Петровны. Скончался отец Арсений в 1975 г. и был погребен на кладбище г. Ростова. На могиле его был положен гранитный камень с надписью:
Отец Арсений
Потом этот камень исчез; в каком состоянии и где находится могила, теперь неизвестно, т. к. все, кто ухаживал за нею, уже скончались.
Текст приводится по изданию:
Отец Арсений. Под редакций протоиерея Владимира Воробьева. Издание четвертое, дополненное. – М.: Издательство Православного Свято-Тихоновского Богословского Института, 2000. – 784 с.; илл.
Часть первая.
ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОЙ ЧАСТИ
В последние годы появилось много воспоминаний о жизни политических заключенных во времена «культа личности».
Пишут ученые, военные, писатели, старые большевики, интеллигенты самых разных профессий, рабочие, колхозники. Пишут о своей жизни в лагерях и тюрьмах, о допросах, но никто еще не рассказал нам о миллионах верующих, погибших в этих лагерях, тюрьмах или переживших небывалые страдания на допросах.
Страдали и умирали они за веру свою, за то, что не отреклись от Бога и, умирая, славили Его, и Он не оставлял их.
«Положить печать на уста своя» – значит предать забвению страдания, муки, подвижнический труд и смерть многих миллионов мучеников, пострадавших Бога ради и нас, живущих на земле.
Не забыть, а рассказать должны мы об этих страдальцах, это наш долг перед Богом и людьми.
Лучшие люди Русской Православной Церкви погибли в это трудное время: иереи и епископы, старцы, монахи и просто глубоко верующие люди, в которых горел неугасимый огонь веры, по силе своей равный, а иногда и превосходящий силу веры древних христиан-мучеников.
В этих воспоминаниях предстает пред нами один, только один из многочисленных подвижников. А сколько было их, погибших за нас!
Двадцать веков копило человечество многочисленные знания, христианство принесло Свет и Жизнь людям, но в двадцатом веке люди отобрали из многочисленного арсенала знаний только зло и, помножив на достижения науки, доставили миллионам людей величайшие и длительнейшие страдания и мучительную смерть. Господь привел меня пройти малую часть лагерного пути с отцом Арсением, но и этого достаточно, чтобы обрести веру, стать его духовным сыном, пойти путем его, понять и увидеть его глубочайшую любовь к Богу и людям и познать – что такое настоящий христианин.
