Седьмую симфонию Шостакович начал писать в осаждённом Ленинграде летом 1941 года. Работая над произведением, он жил в консерватории на казарменном положении, как боец пожарной команды. Неоднократно композитор подавал заявления с просьбой направить его в действующую армию, однако вместо этого получил приказ об эвакуации. Закончена симфония была уже в Куйбышеве. Там же 5 марта 1942 года состоялась её премьера. Оркестром Большого театра СССР дирижировал Самуил Абрамович Самосуд. Присутствовавший на премьере киносценарист Алексей Каплер вспоминал: «Слова „овация“, „успех“ ни в какой мере не передают того, что творилось в зале. У многих на глазах стояли слёзы. Вновь и вновь выходил на сцену создатель этого творения, и не верилось, что это именно он, 35‑летний худощавый интеллигент-очкарик, выглядевший совсем юным, мог вызвать такую бурю эмоций ».
На следующий день после премьеры симфонии копия партитуры самолётом была доставлена в Москву. Первое исполнение в столице состоялось 29 марта, в Колонном зале Дома Союзов. Ольга Берггольц вспоминала: «…на сверхъестественные овации зала, вставшего перед симфонией, вышел Шостакович с лицом подростка, худенький, хрупкий, казалось, ничем не защищённый. А народ, стоя, всё рукоплескал и рукоплескал сыну и защитнику Ленинграда. И я глядела на него, мальчика, хрупкого человека в больших очках, который, взволнованный и невероятно смущённый, без малейшей улыбки, неловко кланялся, кивал головой слушателям, и я думала: „Этот человек сильнее Гитлера, мы обязательно победим немцев“ ».
Крупнейшие американские дирижёры - Леопольд Стоковский, Артуро Тосканини, Юджин Орманди - обратились во Всесоюзное общество культурной связи с заграницей с просьбой срочно выслать в США четыре экземпляра партитур и плёнку с записью исполнения симфонии в Советском Союзе. Фотокопии нот были отправлены в Соединённые Штаты военным самолётом, и 19 июля в Нью-Йорке состоялась американская премьера «Ленинградской» симфонии. Выступление Симфонического оркестра Нью-Йоркского радио под управлением Артуро Тосканини, транслировавшееся радиостанциями США, Канады и Латинской Америки, услышали около двадцати миллионов человек. «Какой дьявол может победить народ, способный создавать музыку, подобную этой! » - писал летом 1942 года американский музыкальный критик.
Но с особым нетерпением ждали Седьмую симфонию на родине композитора - в Ленинграде. 2 июля 1942 года двадцатилетний лётчик лейтенант Литвинов под сплошным огнём немецких зенитных орудий, прорвав огненное кольцо, доставил в блокадный город вместе с медикаментами четыре объёмные нотные тетради. На следующий день в «Ленинградской правде» появилась короткая заметка: «В Ленинград доставлена на самолёте партитура Седьмой симфонии Дмитрия Шостаковича. Публичное исполнение её состоится в Большом зале Филармонии ».
Когда главный дирижёр Большого симфонического оркестра Ленинградского радиокомитета Карл Ильич Элиасберг раскрыл первую тетрадь партитуры, он помрачнел. Где взять такой огромный оркестр? Восемь валторн, шесть труб, шесть тромбонов!.. На партитуре рукой Шостаковича было написано: «Участие этих инструментов в исполнении симфонии обязательно». И «обязательно» жирно подчёркнуто. Чтобы исполнить симфонию, требовалось около восьмидесяти музыкантов, а в оркестре радиокомитета из ста пяти оркестрантов играть могли лишь пятнадцать. Остальные либо эвакуировались, либо умерли от голода, либо стали дистрофиками, не способными даже передвигаться. Да и сам дирижёр был похож на собственную тень.
Музыкантов искали по всему городу. Элиасберг, шатаясь от слабости, обходил госпитали. Но музыкантов всё равно не хватало. Тогда решено было просить помощи у военного командования: многие музыканты защищали город с оружием в руках. Просьбу удовлетворили. По распоряжению начальника Политического управления Ленинградского фронта генерал-майора Дмитрия Холостова музыканты, находившиеся в армии и на флоте, получили предписание прибыть в город, имея при себе музыкальные инструменты. В документах у них значилось: «командируется в оркестр Элиасберга».
Репетиции продолжались по пять-шесть часов утром и вечером, заканчиваясь иногда поздно ночью. Музыкантам были выданы специальные пропуски, разрешавшие хождение по ночному Ленинграду. В городе появились афиши, извещавшие о том, что 9 августа в Большом зале Филармонии состоится премьера Седьмой симфонии Дмитрия Шостаковича.
Готовились к концерту и на передовой. Командующий Ленинградским фронтом генерал-лейтенант Леонид Александрович Говоров пригласил к себе командиров-артиллеристов. Задача была поставлена кратко: «Во время исполнения Седьмой симфонии композитора Шостаковича ни один вражеский снаряд не должен разорваться в Ленинграде!»
И артиллеристы засели за свои «партитуры». Сколько потребуется снарядов? Каких калибров? Какие вражеские батареи следует подавить в первую очередь? Всё следовало рассчитать заранее. На карты были нанесены не только батареи врага, но и его наблюдательные пункты, штабы, узлы связи. Вражескую артиллерию следовало «ослепить», уничтожив её наблюдательные пункты, «оглушить», прервав линии связи, «обезглавить», разгромив штабы. «Дирижёром» артиллерийского «оркестра» был назначен командующий артиллерией 42-й армии генерал-майор Михаил Семёнович Михалкин.
Так и шли две репетиции, рядом. О первой гитлеровцы, разумеется, знали. И, несомненно, готовились сорвать концерт. Но зато о второй репетиции им ничего не было известно.
И вот настало 9 августа. Армия дала свой концерт - концерт артиллерии Ленинградского фронта, всей своей мощью ударившей по артиллерии и аэродромам противника. Ни один снаряд не упал на улицы города, ни один самолёт не сумел подняться в воздух с вражеских аэродромов за все восемьдесят минут, что звучала музыка Шостаковича.
Симфония транслировалась по радио и громкоговорителям городской сети. Те, кто не смог попасть в Филармонию, слушали концерт на улицах у репродукторов, в квартирах, в землянках и блиндажах фронтовой полосы. Слушали концерт и осаждавшие город немецкие войска. Как потом говорили, немцы просто обезумели, когда услышали эту музыку. Они-то считали, что город почти умер. Ведь ещё год назад Гитлер обещал, что 9 августа немецкие войска пройдут парадным маршем по Дворцовой площади, а в гостинице «Астория» состоится торжественный банкет. После войны двое туристов из ГДР, разыскав Элиасберга, признались ему: «Тогда, 9 августа 1942 года, мы поняли, что проиграем войну. Мы ощутили вашу силу, способную преодолеть голод, страх и даже смерть… »
Поэт Николай Тихонов, вернувшись с концерта, записал в своём дневнике: «Симфонию Шостаковича… играли не так, может быть, грандиозно, как в Москве или Нью-Йорке, но в ленинградском исполнении было своё - ленинградское, то, что сливало музыкальную бурю с боевой бурей, носящейся над городом. Она родилась в этом городе, и, может быть, только в нём она и могла родиться. В этом её особая сила ».
Карл Ильич Элиасберг вспоминал: «Не мне судить об успехе того памятного концерта. Скажу только, что с таким воодушевлением мы не играли ещё никогда. И в этом нет ничего удивительного: величественная тема Родины, на которую находит зловещая тень нашествия, патетический реквием в честь павших героев - всё это было близко, дорого каждому оркестранту, каждому, кто слушал нас в тот вечер. И когда переполненный зал взорвался аплодисментами, мне показалось, что я снова в мирном Ленинграде, что самая жестокая из всех войн, когда-либо бушевавших на планете, уже позади, что силы разума, добра и человечности победили ».
Работу дирижёра приравняли к подвигу, наградив его орденом Красной Звезды «за борьбу с немецко-фашистскими захватчиками» и присвоив звание «Заслуженный деятель искусств РСФСР».
А для ленинградцев 9 августа 1942 года стало, по выражению Ольги Берггольц, «Днём Победы среди войны». И символом этой Победы, символом торжества Человека над мракобесием стала Седьмая, «Ленинградская» симфония Дмитрия Шостаковича.
Д.Д. Шостакович «Ленинградская симфония»
Седьмая симфония Шостаковича (Ленинградская) – это великое произведение, отражающее не только волю к победе, но и непреодолимую силу духа русского народа. Музыка представляет собой хронику военных лет, в каждом звуке слышен след истории. Грандиозная по масштабу композиция подарила надежду и веру не только людям, находящимся в блокадном Ленинграде, но и всему Советскому народу.
Узнать, как сочинялось произведение и при каких обстоятельствах было впервые исполнено, а также содержание и множество интересных фактов можно на нашей странице.
История создания «Ленинградской симфонии»
Дмитрий Шостакович всегда был очень чувствительным человеком, он как будто предвосхитил начало сложного исторического события. Так еще в 1935 году композитор начинает сочинять вариации в жанре пассакалья. Стоит отметить, что данный жанр представляет собой траурное шествие, распространенное на территории Испании. По замыслу сочинение должно было повторить принцип варьирования, используемый Морисом Равелем в «Болеро ». Наброски даже были показаны студентам консерватории, в которой преподавал гениальный музыкант. Тема пассакальи была достаточно простой, но ее развитие создавалось благодаря сухому барабанному стуку. Постепенно динамика нарастала до огромной мощи, что демонстрировало символ страха и ужаса. Композитор был утомлен работой над произведением и отложил его.
Война пробудила в Шостаковиче желание закончить произведение и привести его к торжествующему и победному финалу. Композитор решил использовать ранее начатую пассакалью в симфонии, она стала большим эпизодом, который строился на вариациях, и заменял разработку. Летом 1941 года первая часть была полностью готова. Тогда композитор начал работу над средними частями, которые были закончены композитором еще до эвакуации из Ленинграда.
Автор вспоминал о собственной работе над произведением: «Я писал ее быстрее, чем предыдущие произведения. Я не мог поступить по-другому, и не сочинять ее. Вокруг шла страшная война. Я всего лишь хотел запечатлеть образ нашей страны, которая так отчаянно сражается в собственной музыке. В первый день войны я уже принялся за работу. Тогда я проживал в консерватории, как и многие мои знакомые музыканты. Я являлся бойцом противовоздушной обороны. Я не спал, и не ел и отрывался от сочинения только, когда дежурил или при возникновении воздушных тревог».
Четвертая часть давалась сложнее всего, так как должна была являться торжеством добра над злом. Композитор ощущал тревогу, война очень серьезно повлияла на его моральное состояние. Его мать и сестра не были эвакуированы из города, и Шостакович очень переживал за них. Боль терзала его душу, он не мог ни о чем думать. Рядом не было никого, кто мог бы вдохновлять его на героический финал произведения, но, тем не менее, композитор собрался духом и завершил произведение в самом оптимистичном духе. За несколько дней до наступления 1942 года, произведение было полностью сочинено.
Исполнение симфонии №7
Впервые произведение было исполнено в Куйбышеве весной 1942. Дирижировал премьерой Самуил Самосуд. Примечательно, что на исполнение в небольшой город приехали корреспонденты из разных стран. Оценка слушателей была дана более чем высокая, сразу несколько стран захотели исполнить симфонию в известнейших филармониях мира, стали поступать просьбы об отправке партитуры. Право первым исполнить сочинение за пределами страны, было поручено знаменитому дирижеру Тосканини. Летом 1942 года произведение было исполнено в Нью-Йорке и имело огромный успех. Музыка разлетелась по всему миру.
Но ни одно исполнение на западных сценах не могло сравниться с масштабами премьеры в блокадном Ленинграде. 9 августа 1942 года, в день, когда по плану Гитлера город должен был пасть от блокады, прозвучала музыка Шостаковича. Все четыре части были проиграны в исполнении дирижера Карла Элиасберга. Произведение звучало в каждом доме, на улицах, так как трансляция велась по радио и через уличные громкоговорители. Немцы были в изумлении – это был настоящий подвиг, показывающий силу Советского народа.
Интересные факты о симфонии №7 Шостаковича
- Название «Ленинградская» произведение получило от знаменитой поэтессы Анны Ахматовой.
- С момента написания Симфония №7 Шостаковича стала одним из самых политизированных произведений за всю историю классической музыки. Так, дата премьеры симфонического произведения в Ленинграде была выбрана не случайно. Полная расправа над городом, построенным Петром Великим, была по плану немцев назначена именно на девятое августа. Главнокомандующим раздавались специальные пригласительные билеты в популярный в то время ресторан «Астория». Они хотели праздновать победу над осажденными в городе. Билеты на премьеру симфонии раздавались блокадникам бесплатно. Немцы обо всем знали и стали невольными слушателями произведения. В день премьеры стало понятно, кто победит в битве за город.
- В день премьеры весь город наполнялся музыкой Шостаковича. Симфония транслировалась по радио, а также из городских уличных громкоговорителей. Люди слушали и не могли скрыть собственные эмоции. Многие плакали от переполнения чувством гордости за страну.
- Музыка первой части симфонии стала основой балета под названием «Ленинградская симфония».
- Знаменитый писатель Алексей Толстой написал статью о «Ленинградской» симфонии, в которой не только обозначил сочинение, как торжество мысли о человеческом в человеке, но и разобрал произведение с музыкальной точки зрения.
- Большинство музыкантов вывезли из города еще вначале блокады, поэтому возникли сложности в том, чтобы собрать целый оркестр. Но все-таки он был собран, и произведение разучено буквально за несколько недель. Дирижировал ленинградской премьерой известный дирижер немецкого происхождения Элиасберг. Таким образом, подчеркивалось, что вне зависимости от национальной принадлежности каждый человек стремится к миру.
- Симфонию можно услышать в знаменитой компьютерной игре под названием «Антанта».
- В 2015 году произведение было исполнено в филармонии города Донецк. Премьера состоялась в рамках специального проекта.
- Поэт и друг Александр Петрович Межиров посвятил данному произведению стихи.
- Один из немцев после победы СССР над нацисткой Германией признался: «Именно в день премьеры «Ленинградской» симфонии, мы поняли, что проиграем не только битву, но и всю войну. Тогда мы почувствовали силу русского народа, которая могла преодолеть все, и голод и смерть.
- Сам Шостакович хотел, чтобы симфония в Ленинграде была исполнена его любимым оркестром Ленинградской филармонии, которым управлял гениальный Мравинский. Но подобного не могло произойти, так как оркестр находился в Новосибирске, перевоз музыкантов стал бы слишком затруднителен и мог привести к трагедии, так как город находился в блокаде, поэтому оркестр пришлось сформировать из людей, находившихся в городе. Многие были музыкантами военных оркестров, многие были приглашены из соседних городов, но в итоге оркестр был собран и исполнил произведение.
- Во время исполнения симфонии была успешно проведена секретная операция «Шквал». Позже участник данной операции напишет стихотворение, посвященное Шостаковичу и самой операции.
- Сохранилась рецензия журналиста из английского журнала «Time», которого специально отправили в СССР на премьеру в Куйбышеве. Корреспондент тогда написал, что произведение наполнено необычайной нервозностью, он отметил яркость и выразительность мелодий. По его мнению, симфония обязательно должна была прозвучать в Великобритании и по всему миру.
- Музыка связана с еще одним военным событием, которое произошло уже в наши дни. 21 августа 2008 года произведение было исполнено в Цхинвале. Дирижировал симфонией один из лучших дирижеров современности Валерий Гергиев. Исполнение транслировалось на ведущих каналах России, трансляция также была проведена на радиостанциях.
- На здании Санкт-Петербургской филармонии можно увидеть мемориальную доску, посвященную премьере симфонии.
- После подписания капитуляции в одном из новостных выпусков в Европе репортер сказал: «Разве можно победить страну, в которой во время столь ужасных военных действий, блокад и смерти, разрушений и голода люди умудряются написать столь сильное произведение и исполнить его в блокадном городе? Мне, думается, что нет. Это неповторимый подвиг».
Наверное, мало в России людей, у которых словосочетание «Седьмая симфония Шостаковича» не вызвало бы сложного соединения эмоций: гордости и восторга, боли и восхищения. Кто-то мгновенно вспомнит ярчайшие моменты или же общее настроение, вызванное музыкой; кто-то – неразрывно связанные с симфонией события нашей истории.
В этом удивительном произведении мы слышим и борьбу, и гнев народа, и плач о павших, и стойкую, ничем не сломленную веру в победу жизни, веру в человека. Эффект, произведённый Ленинградской симфонией, был поистине оглушителен. Однако немногие знают, с чего и где всё началось. Впервые звуки симфонии, названной в честь города на Неве, раздались рядом с Волгой в городе Куйбышев (ныне Самара).
Дмитрий Шостакович. Фото 1946 года
« Симфония №7 „Ленинградская“ до мажор соч. 60» – вот точное название великого творения Дмитрия Шостаковича. Работу над ним композитор начал в конце 1930-х годов, ещё не зная, что это будет Ленинградская симфония. Произведение задумывалось как одна из вариаций пассакальи, то есть музыкальной темы, лёгкой и непринужденной в начале и под конец мощной, внушающей трепет. В 1940 году сочинение было завершено, но публично не исполнялось.
Судьбу произведения решила война. С началом её Шостакович погрузился в работу на нужды фронта и народа: дежурил на крышах северной столицы во время воздушных тревог, рыл окопы и перекладывал музыкальные сочинения для ансамблей, отправлявшихся выступать на передовую. Происходящее не могло не влиять на ход творческой мысли автора, и Шостакович решился на преобразование вышеупомянутой вариации в большое симфоническое произведение.
К началу осени 1941 года, уже в блокированном Ленинграде, композитор завершил работу над первыми двумя частями Седьмой симфонии и приступил к третьей. В октябре по специальному распоряжению Шостакович вместе с семьёй был эвакуирован в Москву. Предполагался переезд композитора на Урал, однако сам он выбрал Куйбышев: сюда был эвакуирован коллектив Большого театра. Таким образом, даже в годы войны куйбышевцы жили насыщенной культурной жизнью, слушали лучшие голоса страны и смотрели лучшие постановки. Кстати, улица, на которой проживал композитор в годы своего пребывания в Куйбышеве, к его 100-летию была переименована из Рабочей в улицу Шостаковича.
Шостакович и дирижёр Ленинградской филармонии Евгений Мравинский в июне 1942 года
Если три части симфонии писались буквально на одном дыхании («Я никогда не сочинял так быстро, как сейчас»), то работа над финалом продвигалась медленно. Композитора мучила тревога за мать и сестру, оставшихся в Ленинграде. Да и неясно, к чему приведёт ход войны, факты не предвещали победы. Тем не менее, финал должен быть торжественным, знаменовать собой светлое будущее и грядущую радость.
27 декабря 1941 года Шостакович окончил работу над симфонией, которую назвал Ленинградской, посвятив её страданию и великой борьбе горожан и защитников Родины. 5 марта 1942 года на сцене Куйбышевского театра оперы и балета состоялось поистине историческое событие – мировая премьера Седьмой (Ленинградской) симфонии. Оркестр Большого театра под управлением Самуила Самосуда исполнил произведение в присутствии автора, представителей других государств и, конечно, многочисленных советских слушателей. Трансляция велась по всем радиостанциям страны. Это событие можно назвать вершиной музыкальной жизни города в XX веке.
Афиша премьеры
Фото с премьеры в Куйбышеве
Писатель, «красный граф» Алексей Толстой присутствовал на куйбышевских репетициях премьеры. В газете «Правда» он характеризовал творение Шостаковича такими словами:
« Седьмая симфония посвящена торжеству человеческого в человеке. Постараемся (хотя бы отчасти) проникнуть в путь музыкального мышления Шостаковича – в грозные тёмные ночи Ленинграда, под грохот разрывов, в зареве пожаров, оно привело его к написанию этого откровенного произведения.
<…>
Седьмая симфония возникла из совести русского народа, принявшего без колебания смертный бой с чёрными силами. Написанная в Ленинграде, она выросла до размеров большого мирового искусства, понятного на всех широтах и меридианах, потому что она рассказывает правду о человеке в небывалую годину его бедствий и испытаний. Симфония прозрачна в своей огромной сложности, она и сурова, и по-мужски лирична, и вся летит в будущее, раскрывающееся за рубежом победы человека над зверем».
Самуил Самосуд и Дмитрий Шостакович
Самуил Самосуд, стоявший за дирижёрским пультом в вечер премьеры, так говорил об эпохальном значении произведения:
« Седьмая симфония Шостаковича важна для нас не только как выдающееся музыкальное произведение полувека. Значение симфонии – в её глубоком политическом звучании. В тот момент, когда мир повержен в пучину небывалого катаклизма, – в этот момент именно в Советской стране появляется такой Эльбрус музыкального творчества, как Седьмая симфония».
После куйбышевской премьеры симфония прозвучала в Москве и Новосибирске, в Великобритании и в США, но Шостакович мечтал, «…чтобы Седьмая симфония в недалёком будущем была исполнена в Ленинграде, в родном моём городе, который вдохновил меня на её создание».
Ленинградская премьера состоялась 9 августа 1942 года и была сродни чуду. Симфонию исполнял Большой симфонический оркестр Ленинградского радиокомитета под управлением Карла Элиасберга. Некоторых музыкантов, особенно истощённых, перед началом репетиций пришлось положить в больницу. В день премьеры вся артиллерия была брошена на подавление вражеских огневых точек. По воспоминаниям очевидцев, Большой зал филармонии был полон, люди несли живые цветы.
Красноармеец покупает билет на Седьмую симфонию в Ленинграде в 1942 году
Участница премьеры в Ленинграде, гобоистка Ксения Матус вспоминала:
« Это был великий праздник. Всё-таки мы сотворили чудо. Вот так наша жизнь и стала продолжаться. Мы воскресли».
Ей вторила флейтистка Галина Лелюхина:
« Были репродукторы, немцы все это слышали. Как потом говорили, немцы обезумели все, когда это слышали. Они-то считали, что город мёртвый».
Ленинградскую симфонию исполняет Государственный симфонический оркестр Министерства культуры СССР (запись 1985 года). Дирижёр – Геннадий Рождественский.
История создания: Знаменитая тема первой части Симфонии N7 была написана Дмитрием Шостаковичем до начала Великой Отечественной войны в конце 30-х годов. В сентябре 1941 года, в уже блокадном Ленинграде (блокада началась 8 сентября), Шостакович написал вторую часть и начал работу над третьей. 1 октября композитор вместе с семьёй был вывезен из Ленинграда; после недолгого пребывания в Москве он отправился в Куйбышев, где 27 декабря 1941 года и была закончена симфония. Премьера произведения состоялась 5 марта 1942 года в Куйбышеве. Второе исполнение произошло 29 марта симфония была впервые исполнена в Москве. Зарубежная премьера Седьмой симфонии состоялась 22 июня 1942 года в Лондоне. 9 августа 1942 года Седьмая симфония прозвучала в блокадном Ленинграде. Исполнял симфонию Большой симфонический Оркестр Ленинградского радиокомитета. В дни блокады некоторые музыканты умерли от голода. Репетиции были свёрнуты в декабре. Когда в марте они возобновились, играть могли лишь 15 ослабевших музыкантов. В мае самолёт доставил в осаждённый город партитуру симфонии. Для восполнения численности оркестра пришлось отозвать музыкантов из военных частей
Художественное воплощение: С этого момента начинается художественный фильм, снятый советским режиссёром и драматургом Захаром Марковичем Аграненко. Годом ранее он уже снял картину «Бессмертный гарнизон» (1956), от которой при просмотре, в буквальном смысле, мороз идёт по коже. «Ленинградскя симфония» такое же сильнейшее эмоциональное кино. Картина состоит из множества эпизодов, среди которых нет ни лишних, ни слабых. Каждый из них по отдедльности и все они в целом создают цельную картину жизни блокадного Ленинграда. Каждый отдельный эпизод высвечивает лишь крохотную деталь единого полотна, имя которому Подвиг. Фильм снят всего через 12 лет после окончания страшной войны, и именно по этой причине выглядит почти документальным. Касается это не столько архитектуры Ленинграда, сколько его жителей. Ни артисты, ни статисты, ни массовка здесь не играют они лишь вспоминают, как это было на самом деле. И в этом главная сила картины. Обилие крупных планов лениградцев ещё одна её яркая особенность. Ведь только всем вместе помогая и поддерживая друг друга можно было выжить в условиях голода, и выстоять при непрекращающихся бомбёжках. Гитлер объявил всему миру, что 9 августа он непременно захватит Лениград. И усиленно готовился к этому. Лениград тоже готовился. Готовился силой духа своих защитников, готовился талантом советских людей помешать гитлеровским планам. И не только помешать, но и показать врагу, что даже музыка идущая из самых глубин сердца может стать самым страшным оружием
Послесловие: Исполнению Седьмой симфонии придавалось исключительное значение в день первого исполнения все артиллерийские силы Ленинграда были брошены на подавление огневых точек противника. Несмотря на бомбы и авиаудары, в филармонии были зажжены все люстры. Зал филармонии оказался полон, а публика была самой разнообразной: вооружённые моряки и пехотинцы, а также одетые в фуфайки бойцы ПВО и похудевшие завсегдатаи филармонии. Новое произведение Шостаковича оказало сильное эстетическое воздействие на многих слушателей, заставив плакать, не скрывая слёз. В великой музыке нашло своё отражение объединяющее начало: вера в победу, жертвенность, безграничная любовь к своему городу и стране. Во время исполнения симфония транслировалась по радио, а также по громкоговорителям городской сети. Её слышали не только жители города, но и осаждавшие Ленинград немецкие войска. Много позже некоторые из них признались: «Тогда, 9 августа 1942 года, мы поняли, что проиграем войну. Мы ощутили вашу силу, способную преодолеть голод, страх и даже смерть " Враги думали, что город мёртв, потому что после такой зимы там не должен был никто выжить. Они ошибались покорить русский народ невозможно, как невозможно вычерпать ладонями воду из Невы
» Жильё без света, печи без тепла, труды, лишенья, горести, утраты всё вынесла и всё перенесла ты. Душою Ленинграда ты была, его великой материнской силой, которую ничто не подкосило » («Душа Ленинграда» Вера Инбер, март 1942 год)
Но с особым нетерпением «свою» Седьмую симфонию ждали в блокадном Ленинграде.
Еще в августе 1941 года, 21 числа, когда было опубликовано воззвание Ленинградского горкома ВКП(б), Горсовета и Военного Совета Ленинградского фронта «Враг у ворот», Шостакович выступил по городскому радио:
И теперь, когда она прозвучала в Куйбышеве, Москве, Ташкенте, Новосибирске, Нью-Йорке, Лондоне, Стокгольме, ленинградцы ждали ее в свой город, город, где она родилась...
2 июля 1942 года двадцатилетний летчик лейтенант Литвинов под сплошным огнем немецких зениток, прорвав огненное кольцо, доставил в блокадный город медикаменты и четыре объемистые нотные тетради с партитурой Седьмой симфонии. На аэродроме их уже ждали и увезли, как величайшую драгоценность.
На следующий день в «Ленинградской правде» поя-вилась коротенькая информация: «В Ленинград достав-лена на самолете партитура Седьмой симфонии Дмит-рия Шостаковича. Публичное исполнение ее состоится в Большом зале Филармонии».
Но когда главный дирижер Большого симфонического оркестра Ленинградского радиокомитета Карл Элиасберг раскрыл первую из четырех тетрадей партитуры, он помрачнел: вместо обычных трех труб, трех тромбонов и четырех валторн у Шостаковича было вдвое боль-ше. Да еще добавлены ударные! Мало того, на партитуре рукою Шостаковича написано: «Участие этих инструментов в исполнении симфонии обязательно» . И «обязательно» жирно подчеркнуто. Стало понятно, что с теми немногими музыкантами, кто еще остался в оркестре, симфонию не сыграть. Да и они свой последний концерт играли 7 декабря 1941 года.
Морозы тогда стояли лютые. Зал филармонии не отапливался - нечем.
Но люди все равно пришли. Пришли слушать музыку. Голодные, измученные, замотанные кто во что горазд, так что не разобрать было, где женщины, где мужчины - только одно лицо торчит. И оркестр играл, хотя к медным валторнам, трубам, тромбонам было страшно прикоснуться - они обжигали пальцы, мундштуки примерза-ли к губам. И после этого концерта репетиций больше не было. Музыка в Ленинграде замерла, будто замёрзла. Даже радио ее не транслировало. И это в Ленинграде, одной из музыкальных столиц мира! Да и некому было играть. Из ста пяти оркестрантов несколько человек эвакуировалось, двадцать семь умерло от голода, остальные стали дистрофиками, не способными даже передвигаться.
Когда в марте 1942 года репетиции возобновились, играть могли лишь 15 ослабевших музыкантов. 15 из 105-ти! Сейчас, в июле, правда, побольше, но и тех немногих, что способны играть, удалось собрать с таким трудом! Что же делать?
Из воспоминаний Ольги Берггольц.
«Единственный оставшийся тогда в Ленинграде оркестр Радиокомитета убавился от голода за время трагической нашей первой блокадной зимы почти наполовину. Никогда не забыть мне, как темным зимним утром тогдашний художественный руководи-тель Радиокомитета Яков Бабушкин (в 1943 погиб на фронте) диктовал машинистке очередную сводку о состоянии оркестра: - Первая скрипка умирает, барабан умер по дороге на работу, валторна при смерти... И все-таки эти оставшиеся в живых, страшно истощенные му-зыканты и руководство Радиокомитета загорелись идеей, во что бы то ни стало исполнить Седьмую в Ленинграде... Яша Бабушкин через городской комитет партии достал нашим музыкантам допол-нительный паек, но все равно людей было мало для исполнения Седьмой симфонии. Тогда, по Ленинграду был через радио объявлен призыв ко всем музыкантам, находящимся в городе, явиться в Радиокомитет для работы в оркестре» .
Музыкантов искали по всему городу. Элиасберг, шатаясь от слабости, обходил госпитали. Ударника Жаудата Айдарова он отыскал в мертвецкой, где и заметил, что пальцы музыканта слегка шевельнулись. «Да он же живой!» - воскликнул дирижер, и это мгновение было вторым рождением Жаудата. Без него исполнение Седьмой было бы невозможным - ведь он должен был выбивать барабанную дробь в «теме нашествия». Струнную группу подобрали, а с духовой возникла проблема: люди просто физически не могли дуть в духовые инструменты. Некоторые падали в обморок прямо на репетиции. Позже музыкантов прикрепили к столовой Горсовета - один раз в день они получали горячий обед. Но музыкантов все равно не хватало. Решили просить помощи у военного командования: многие музыканты были в окопах - защищали город с оружием в руках. Просьбу удовлетворили. По распоряжению начальника Политического управления Ленинград-ского фронта генерал-майора Дмитрия Холостова музыканты, находившиеся в армии и на флоте, получили предписание прибыть в город, в Дом Радио, имея при себе музыкальные инструменты. И они потянулись. В документах у них значилось: «Командиру-ется в оркестр Элиасберга». Тромбонист пришел из пулеметной роты, из госпиталя сбежал альтист. Валторниста отрядил в оркестр зенитный полк, флейтиста привезли на санках - у него отнялись ноги. Трубач притопал в валенках, несмотря на весну: распухшие от голода ноги не влезали в другую обувь. Сам дирижер был похож на собственную тень.
Репетиции начались. Они продолжались по пять-шесть часов утром и вечером, заканчиваясь иногда поз-дно ночью. Артистам были выданы специальные пропу-ска, разрешавшие хождение по ночному Ленинграду. А дирижеру сотрудники ГАИ даже подарили велоси-пед, и на Невском проспекте можно было увидеть вы-сокого, предельно исхудавшего человека, старательно крутящего педали — спешащего на репетицию или в Смольный, или к Политехническому институту — в По-литуправление фронта. В перерывах между репетиция-ми дирижер спешил уладить многие другие дела орке-стра. Весело мелькали спицы. Тоненько позвякивал на-детый на руль армейский котелок. За ходом репетиций город следил внимательно.
Через несколько дней в городе появились афиши, расклеенные рядом с воззванием «Враг у ворот». Они извещали, что 9 августа 1942 года в Большом зале Ленинградской филармонии состоится премьера Седьмой симфонии Дмитрия Шостаковича. Играет Большой симфонический Оркестр Ленинградского радиокомитета. Дирижирует К. И. Элиасберг. Иногда прямо тут же, под афишей, стоял легкий столик, на котором лежали пачки с отпечатанной в типографии программой концерта. За ним сидела тепло одетая бледная женщина - видно все еще не могла отогреться после суровой зимы. Около нее останавливались люди, и она протягивала им программу концерта, отпечатанную очень просто, ненарядно, одной толь-ко черной краской.
На первой страничке ее - эпиграф: «Нашей борьбе с фашизмом, нашей грядущей победе над врагом, моему родному горо-ду - Ленинграду я посвящаю свою Седьмую симфонию. Дмитрий Шостако-вич». Пониже крупно: «СЕДЬМАЯ СИМФОНИЯ ДМИТРИЯ ШОСТАКОВИЧА». А в самом низу мелко: «Ленинград, 194
2». Эта программа служила входным билетом на первое исполнение в Ленинграде Седьмой симфонии 9 августа 1942 года. Билеты расходились очень быстро - все, кто мог ходить, стремились попасть на этот необычный концерт.
Одна из участниц легендарного исполнения Седьмой симфонии Шостаковича в блокадном Ленинграде гобоистка Ксения Матус вспоминала
:
«Когда я пришла на радио, мне в первую минуту стало страшно. Я увидела людей, музыкантов, которых хорошо знала... Кто в саже, кто совершенно истощен, неизвестно во что одет. Не узнала людей. На первую репетицию оркестр целиком еще не мог собраться. Многим просто не под силу было подняться на четвертый этаж, где на-ходилась студия. Те, у кого сил было побольше или характер покре-пче, брали остальных под мышки и несли наверх. Репетировали сперва всего по 15 минут. И если бы не Карл Ильич Элиасберг, не его напористый, геро-ический характер, никакого оркестра, никакой симфонии в Ленинграде не было бы. Хотя он тоже был дистрофиком, как и мы. Его на репетиции привозила, на саночках жена. Помню, как на первой репетиции он сказал: "Ну, давайте...", поднял руки, а они - дрожат... Так у меня и остался на всю жизнь перед глазами этот образ, эта подстреленная птица, эти крылья, которые вот-вот упадут, и он упадет...
Вот так мы начинали работать. Понемножку набирались силенок.
А 5 апреля 1942 г. в Пушкинском театре состоялся наш первый концерт. Мужчины надевали на себя сперва ватники, а потом уже пиджаки. Мы тоже под платья надевали все подряд, чтобы не замерзнуть. А публика?
Не разобрать было, где женщины, где мужчины, все замотаны, запакованы, в варежках, воротники подняты, только одно лицо торчит… И вдруг Карл Ильич выходит — в белой манишке, чистейший воротничок, в общем, как первоклассный дирижер. Руки у него в первый момент опять задрожали, ну а потом пошло… Концерт в одном отделении сыграли мы очень прилично, никаких «киксов» не было, никаких заминок. Но аплодисментов мы не слышали — все же были в варежках, мы только видели, что весь зал зашевелился, оживился…
После этого концерта мы как-то разом воспрянули, подтянулись: «Ребята! Наша жизнь начинается!» Пошли настоящие репетиции, нам даже дали дополнительное питание, и вдруг — известие, что на самолете, под бомбежками, к нам летит партитура Седьмой симфонии Шостаковича. Организовали все моментально: партии расписали, набрали еще музыкантов из военных оркестров. И вот, наконец, партии у нас на пультах и мы начинаем заниматься. Конечно, у кого-то что-то не получалось, люди обессилены, руки отморожены… Наши мужчины работали в перчатках с отрезанными пальчиками… И вот так, репетиция за репетицией… Мы брали партии домой, чтобы выучить. Чтоб все было безукоризненно. К нам приходили из Комитета по делам искусства, какие-то комиссии постоянно нас слушали. А работали мы очень много, параллельно ведь приходилось учить и другие программы. Помню такой случай. Играли какой-то фрагмент, где у трубы соло. А у трубача инструмент на коленке стоит. Карл Ильич к нему обращается:
— Первая труба, почему вы не играете?
— Карл Ильич, у меня нет сил дуть! Нет сил.
— А вы что, думаете, у нас есть силы?! Давайте работать!
Вот такие фразы и заставляли весь оркестр работать. Были и групповые репетиции, на которых Элиасберг к каждому подходил: сыграйте мне это, вот так, вот так, вот так… То есть, если бы не он, повторяю, никакой симфонии не было бы.
…Наконец подходит 9 августа, день концерта. В городе, по крайней мере в центре, висели афиши. И вот еще одна незабываемая картина: транспорт-то не ходил, люди шли пешком, женщины — в нарядных платьях, но эти платья висели, как на распялках, велики всем, мужчины — в костюмах, тоже будто с чужого плеча… К филармонии подъезжали военные машины с солдатами — на концерт… В общем, в зале оказалось довольно много народа, а мы ощущали невероятный подъем, потому что понимали, что сегодня держим большой экзамен.
Перед концертом (зал-то не отапливался всю зиму, был ледяной) наверху установили прожекторы, чтобы согреть сцену, чтоб воздух был потеплее. Когда же мы вышли к своим пультам, прожекторы погасили. Едва показался Карл Ильич, раздались оглушительные аплодисменты, весь зал встал, чтобы его приветствовать… И когда мы отыграли, нам аплодировали тоже стоя. Откуда-то вдруг появилась девочка с букетиком живых цветов. Это было так удивительно!.. За кулисами все бросились обниматься друг с другом, целоваться. Это был великий праздник. Все-таки мы сотворили чудо.
Вот так наша жизнь и стала продолжаться. Мы воскресли. Шостакович прислал телеграмму, поздравил нас всех. »
Готовились к концерту и на передовой. В один из дней, когда музыканты еще только рас-писывали партитуру симфонии, командующий Ленин-градским фронтом генерал-лейтенант Лео-нид Александрович Говоров пригласил к себе команди-ров-артиллеристов. Задача была поставлена кратко: Во время исполнения Седьмой симфонии компози-тора Шостаковича ни один вражеский снаряд не дол-жен разорваться в Ленинграде!
И артиллеристы засели за свои «партитуры». Как обычно, прежде всего был произведен расчет времени. Исполнение симфонии длится 80 минут. Зри-тели начнут собираться в Филармонию заранее. Зна-чит, плюс еще тридцать минут. Плюс столько же на разъезд публики из театра. 2 часа 20 минут гитлеров-ские пушки должны молчать. И следовательно, 2 часа 20 минут должны говорить наши пушки — исполнять свою «огненную симфонию». Сколько на это потребуется снарядов? Каких калиб-ров? Все следовало учесть заранее. И наконец, какие вражеские батареи следует пода-вить в первую очередь? Не изменили ли они свои пози-ции? Не подвезли ли новые орудия? Ответить на эти вопросы предстояло разведке. Разведчики со своей задачей справились хорошо. На карты были нанесены не только батареи врага, но и его наблюдательные пункты, штабы, узлы связи. Пушки пушками, но вражескую артиллерию следовало еще и «ослепить», уничтожившее наблюдательные пункты, «ог-лушить», прервав линии связи, «обезглавить», разгро-мив штабы. Разумеется, для исполнения этой «огненной симфо-нии» артиллеристы должны были определить состав и своего «оркестра». В него вошли многие дальнобойные орудия, опытные артиллеристы, уже много дней веду-щие контрбатарейную борьбу. «Басовую» группу «ор-кестра» составили орудия главного калибра морской артиллерии Краснознаменного Балтийского флота. Для артиллерийского сопровождения музыкальной симфонии фронт выделил три тысячи крупнокалиберных снарядов. «Дирижером» артиллерийского «оркестра» был назначен командующий артиллерией 42-й армии генерал-майор Михаил Семенович Михалкин.
Так и шли две репетиции рядом.
Одна звучала голо-сом скрипок, валторн, тромбонов, другая проводилась молча и даже до поры до времени тайно. О первой репетиции гитлеровцы, разумеется, знали. И несомненно готовились сорвать концерт. Ведь квад-раты центральных участков города были давно прист-реляны их артиллеристами. Фашистские снаряды не раз грохотали на трамвайном кольце напротив входа в зда-ние Филармонии. Зато о второй репетиции им ничего не было изве-стно.
И пришел день 9 августа 1942 года. 355-й день ле-нинградской блокады.
За полчаса до начала концерта генерал Говоров вы-шел к своей машине, но не сел в нее, а замер, напря-женно вслушиваясь в далекий гул. Еще раз взглянул на часы и заметил стоящим рядом артиллерийским ге-нералам: — Наша «симфония» уже началась.
А на Пулковских высотах рядовой Николай Савков занял свое место у орудия. Он не знал ни одного из музыкантов оркестра, но понимал, что сейчас они бу-дут работать вместе с ним, одновременно. Молчали немецкие пушки. На головы их артиллери-стов свалился такой шквал огня и металла, что было уже не до стрельбы: спрятаться бы куда-нибудь! В зем-лю зарыться!
Зал Филармонии заполняли слушатели. Приехали руководители Ленинградской партийной организации: А. А. Кузнецов, П. С. Попков, Я. Ф. Капустин, А. И.Манахов, Г. Ф. Бадаев. Рядом с Л. А. Говоровым сел ге-нерал Д. И. Холостов. Приготовились слушать писате-ли: Николай Тихонов, Вера Инбер, Всеволод Вишнев-ский, Людмила Попова…
И Карл Ильич Элиасберг взмахнул своей дирижерской палочкой. Позже он вспоминал:
«Не мне судить об успехе того памятного концерта. Скажу только, что с таким воодуше-влением мы не играли еще никогда. И в этом нет ни-чего удивительного: величественная тема Родины, на ко-торую находит зловещая тень нашествия, патетический реквием в честь павших героев — все это было близко, дорого каждому оркестранту, каждому, кто слушал нас в тот вечер. И когда переполненный зал взорвался ап-лодисментами, мне показалось, что я снова в мирном Ленинграде, что самая жестокая из всех войн, когда-ли-бо бушевавших на планете, уже позади, что силы разу-ма, добра и человечности победили».
А солдат Николай Савков, исполнитель другой — «огненной симфонии», после ее окончания вдруг напи-шет стихи:
…И когда в знак начала
Дирижерская палочка поднялась,
Над краем передним, как гром, величаво
Другая симфония началась —
Симфония наших гвардейских пушек,
Чтоб враг по городу бить не стал,
Чтоб город Седьмую симфонию слушал. …
И в зале — шквал,
И по фронту — шквал. …
А когда разошлись по квартирам люди,
Полны высоких и гордых чувств,
Бойцы опустили стволы орудий,
Защитив от обстрела площадь Искусств.
Эта операция так и называлась «Шквал». Ни один снаряд не упал на улицы города, ни один самолет не сумел подняться в воздух с вражеских аэродромов в то время, когда зрители шли на концерт в Большой зал филармонии, пока шел концерт, и когда зрители после завершения концерта возвращались домой или в свои воинские части. Транспорт не ходил, и люди шли к филармонии пешком. Женщины - в нарядных платьях. На исхудавших ленинградках они висели, как на вешалке. Мужчины - в костюмах, тоже будто с чужого плеча… К зданию филармонии прямо с передовой подъезжали военные машины. Солдаты, офицеры…
Концерт начался! И под гул канонады - Она, как обычно, гремела окрест - Невидимый диктор сказал Ленинграду: "Вниманье! Играет блокадный оркестр!.. " .
Те, кто не смог попасть в филармонию, слушали концерт на улице у репродукторов, в квартирах, в землянках и блин-дажах фронтовой полосы. Когда смолкли последние звуки, разразилась овация. Зрители аплодировали оркестру стоя. И вдруг из партера поднялась девочка, подошла к дирижеру и протянула ему огромный букет из георгинов, астр, гладиолусов. Для многих это было каким-то чудом, и они смотрели на девочку с каким-то радо-стным изумлением - цветы в умирающем от голода городе…
Поэт Николай Тихонов, вернувшись с концерта, за-писал в своем дневнике:
«Симфонию Шостаковича... иг-рали не так, может быть, грандиозно, как в Москве или Нью-Йорке, но в ленинградском исполнении было свое — ленинградское, то, что сливало музыкальную бу-рю с боевой бурей, носящейся над городом. Она роди-лась в этом городе, и, может быть, только в нем она и могла родиться. В этом ее особая сила».
Симфонию, которая транслировалась по радио и громкоговорителям городской сети, слушали не только жители Ленинграда, но и осаждавшие город немецкие войска. Как потом говорили, немцы просто обезумели, когда услышали эту музыку. Они-то считали, что город почти умер. Ведь еще год назад Гитлер обещал, что 9 августа немецкие войска пройдут парадным маршем по Дворцовой площади, а в гостинице «Астория» состоится торжественный банкет!!! Через несколько лет после войны двое туристов из ГДР, разыскавшие Карла Элиасберга, признавались ему: «Тогда, 9 августа 1942 года, мы поняли, что проиграем войну. Мы ощутили вашу силу, способную преодолеть голод, страх и даже смерть...»
Работу дирижера приравняли к подвигу, наградив орденом Красной Звезды «за борьбу с немецко-фашистскими захватчиками» и присвоив звание «Заслуженный деятель искусств РСФСР».
А для ленинградцев 9 августа 1942 года стало, по выражению Ольги Берггольц, «Днем Победы cреди войны». И символом этой Победы, символом торжества Человека над мракобесием стала Седьмая Ленинградская симфония Дмитрия Шостаковича.
Пройдут годы, и поэт Юрий Воронов, мальчиком переживший блокаду, напишет об этом в своих стихах: «…И музыка встала над мраком развалин, Крушила безмолвие темных квартир. И слушал ее ошарашенный мир… Вы так бы смогли, если б вы умирали?..».
«
Спустя 30 лет, 9 августа 1972 года, наш оркестр, -
вспоминает Ксения Маркьяновна Матус, -
вновь получил телеграмму от Шостаковича, уже тяжело больного и потому не приехавшего на исполнение:
«Сегодня, как и 30 лет назад, я всем сердцем с вами. Этот день живет в моей памяти, и я навсегда сохраню чувство глубочайшей благодарности к вам, восхищение вашей преданностью искусству, вашим артистическим и гражданским подвигом. Вместе с вами чту память тех участников и очевидцев этого концерта, которые не дожили до сегодняшнего дня. А тем, кто собрался сегодня здесь, чтобы отметить эту дату, шлю сердечный привет. Дмитрий Шостакович».
