Тризна у древних славян в III в. была частью погребального обряда и предусматривала жертвоприношения, военные игры, пир в честь умершего.
Трупосожжения в праславянские времена объяснялось возможным отделением в сознании образа души как некоторой напивматериальнои субстанции (Б. Рыбаков). Материалы этнографических исследований свидетельствуют разнообразные, иногда взаимоисключающие представления о загробном мире. Таковы греческий Аид (мрачное подземелье), скандинавский Валгалла (светлая обитель), славянский рай-юг (чудесный сад где-то в далеком солнечном месте).
Итак, в праславян появление новых форм погребальной обрядности происходила одновременно с усложнением социальной структуры и изменениями религиозных представлений.
На ранних стадиях праславянского жизни, когда земледелие еще не составляло доминирующего вида хозяйства, существовали укоренившиеся в глубинах охотничье-тотемического общества представление о реинкарнации (перевоплощение после смерти). Распространяются захоронения искусственно скорченных покойников, будто подготовленных ко второму рождению.
С предыдущей эпохой переселения скотоводческих племен связан обычай отсыпка курганов, которые составляли определенную модель видимого округлого пространства земли.
Переход от скорченных захоронений в вытянутых (в естественной позе спящего человека) состоялся, когда прослеживалось социальное расслоение праславянских племен, появились воины-всадники, определился интерес к отдельной человеческой личности. Представление о посмертном перевоплощения в определенную животное совсем исчезло, а умершие люди мыслят лись людьми и после того, как "душа" покинула тело.
Появление принципиально нового обряда трупосожжения совпала по времени с развитием земледелия и характерными для него аграрными культами, в которых главное значение имело небо - источник жизненно необходимой влаги. Жертвы небесным божествам полагались на священный очаг, поскольку считалось, что боги-небожители именно за дымом сжигаемых жертв узнавали об уважительном отношении к ним людей.
У славян трупосожжения было почти 2,5 тыс. Лет и было вытеснено христианством в X-XII вв.
Культ предков продолжал существовать независимо от способа захоронения. По ритуалу трупосожжения, кости собирали в небольшой сосуд, в урну, и хоронили ее в кургане (могиле) или просто в земле, строили над местом захоронения столб - небольшую деревянную гроб.
Такие захоронения связывали предков с землей и делали их покровителями всех процессов, сопряженных с вспахиванием, севом, прорастанием зерна, плодородием целом (Рыбаков, 1981, с. 267-279).
Летописец Нестор повествует о древних захоронений обычаи славянских племен, которых придерживались "радомичи, и вятичи и северяне... А когда кто умирал - делали они тризну над ним, а затем разводили большой огонь и, положив на огонь мертвеца, сжигали [его]. А после этого, собрав кости, вкладывали [их] в небольшой сосуд и ставили на придорожном столбе, как [это] делают вятичи и сейчас. Сей же обычай держали и кривичи, и другие язычники, не зная закона божьего, потому творили они сами себе закон ". Своеобразный отголосок древних массовых человеческих жертвоприношений при погребении "царя русов" (киевского князя) составляет летописное повествование о княгине Ольге, которая после смерти мужа (князя Игоря) ушла с сыном Святославом "на Деревскую землю". Как известно, князь Игорь был убит древлянами 945. Во время сбора повторной дани. Древляне похоронили князя под Искоростенем. Ольге, вдове Игоря, они предложили брак с Древлянской князя - "идти за князя". Ольга расправилась с двумя посольствами древлянской знати (которую рассматривала подвластной Киеву) по всем правилам захоронения ритуала. Игорь умер во время "пути", поэтому первое посольство древлян был убит и похоронен "в лодке", второе - сожжено в "моющие". Затем она сказала древлянам, что принимает их предложение и повелела приготовить пир: "меда много" вблизи места убийства Игоря, чтобы поплакать "над гробом его". Дружинникам своим велела "насыпать могилу большую... и тризну. И как впились древляне, велела отрокам сечь их. И полетели их пять тысяч". Таким образом княгиня Ольга отдала посмертные почести Игорю во время погребального пира на кургане, сооруженном над его могилой, уже после захоронения.
Княгиня киевская Ольга (890- 969, после крещения - Елена) приняла христианство в 955 или 957 гг. И была похоронена уже по христианской традиции - в одной из построенных ею церквей в Киеве. "И плакал за ней сын ее (Святослав. - С.7.), И внуки ее, и люди все плачем великим, и, понеся, погребли ее на [уготована] месте. И завещала была Ольга не творить тризны над собой (выделено авт. - С. Ч.), потому что имела она пресвитера, и тот погреб блаженную Ольгу. Ся [Ольга] была предвестницей христианской земле, яко утренняя заря перед солнцем и яко заря перед миром. Она так сияла месяца ночью. Так ся между неверных людей светилась, как жемчужины в грязи, что они были закаляни греха, не омыты святым крещением, а эта омылась святой купелью, сбросила с себя греховную одежду ветхого человека Адама и у нового Адама воплотилась, который есть Христос ". Уготовано место захоронения княгини Ольги означает епископский амвон (ларек), который во время архиерейской службы устанавливается посреди храма. По данным Иакова Мниха (XI в.), Останки Ольги Ее внук Владимир Святославич перенес в Десятинную церковь, где они покоились в небольшом каменном саркофаге с окошком наверху (Повесть временных лет, с. 8- 10, 32 34, 39) .
С принятием христианства тризна приобрела значение похвальных поминок.
Согласно юридическими положениями, на Руси женщины после смерти мужа могли ведать всем имуществом. Женщины имели влияние на государственные дела. Такими были княгиня Ольга (ре-гентка на княжеском престоле в Киеве) и Анна, вдова Романа Галицкого, которая сохранила престол для своих сыновей. Князь Владимир Василькович оставил жене м. Кобрин с "людьми и данью".
В Киеве во время археологических раскопок близ Десятинной церкви (одна тысяча восемьсот двадцать шесть) обнаружено саркофаг из крупных шиферных плит с двускатной крышей. Саркофаг выполнен из местного волынского материала - розового шифера, вероятно, в конце X - начале XI в. Исследователи отмечают вероятность его принадлежности княгине Ольге (С. Высо-кий). Орнамент саркофага композиционно приближен к орнаменту одного из пилястр иконостаса Софийского собора в Охриде (Болгария, XI в.). В отделке саркофага использованы различные орнаменты: растительный (пальмовые листья), геометрический (кресты, звезды), архитектурный (пилястры с арочками), плетеный.
Символом христианизации Руси стал Софийский собор в Киеве, который служил по усыпальницу киевских князей. Здесь похоронены Ярослав Мудрый, Всеволод Ярославич, Владимир Мономах, другие представители висококняжои династии.
Ярослав Мудрый умер в ночь с субботы на воскресенье, с 19 на 20 февраля 1054 "Так припев Ярославу конец жизни, и отдал душу свою Богу месяца февраля в двадцатый [день], в субботу первой недели поста, у святого Феодора [Тирона ] день. Всеволод тогда опрятав тело отца своего, положил на сани, и повезли [его] в Киев. Попы по обичаю пели песни, и плакали по нему все люди. И, принеся, положили его в раке мраморной в церкви святой Софии. И плакал по нем Всеволод и люди все. Жил же всех лет Ярослав семьдесят шесть "(Повесть временных лет, с. 99).
Запись о кончине князя Ярослава Мудрого сохранился на стене собора св. Софии (Киев). Здесь до сих пор стоит его мраморный саркофаг. По черепу князя Ярослава Мудрого воссоздан его скульптурный портрет.
Саркофаг Ярослава Мудрого сплошь украшен рельефными символическими орнаментальными мотивами. Отдельные группы орнаментальных идеограмм изображают землю и рай. Ярослав имел христианское имя Георгий, которым в быту не пользовался. Христианский святой Георгий в период введения христианства был аналогом языческого бога Ярилы. Георгия на Руси звали также Юрием. Итак, прослеживается параллель: Юрий и Ярило, который прославляет, то есть Яри - слав. Ярило - бог весны, бог солнца.
В отделке саркофага использована солярная розетка, окруженная гривной (символ княжеской власти). Солярную эмблему князь Ярослав унаследовал династические - от отца князя Святослава, которого звали Завоевателем. Солярная розетка и волнистая линия Плющев ветви (античный дионисийский символ рождения и отмирания) символизируют жизненный путь Ярослава Мудрого, начало и конец которого зафиксирован двумя крестами. Ветка в двух концах пересекается пальмовыми ветвями - символами победы (Крвавич, 2004).
В христианстве смерть - благо, поскольку прекращается ряд земных грехов.
Как предвестник христианской веры волхвы увидели знамение - звезду Вифлеема ("Евангелие от Матфея"). Они принесли новорожденному Христу (царю иудеев) дары: золото - знак царственности, ладан - знак божественности, смирну - знак смерти.
Ладан - ароматическая смола редких растений, которую вывозили в Рим по цене золота. Смолу собирали с надрезов коры дерева босвеллии (семейство бурзерових), которое растет в Восточной Африке на юго-западе Аравийского полуострова. Ладан при сгорании дает ароматный дым. Издавна ладан распространялся в различных культах как средство для изгнания злых духов и "чтобы курить фимиам богам". В христианстве ладан используется для курения во время богослужения.
Смирна (или миро) - исключительное дерево в Аравии, которое использовали для бальзамирования умерших. В Персии миро - целебное растение, символ врача. Миро первоначально - обычное растительное масло. Начиная с VI в., К ней начали добавлять бальзам и ароматические вещества. В православных церквях миро - смесь, состоящая из оливкового масла, белого виноградного вина и ароматических веществ. Миропомазания - одно из семи христианских таинств, которое признает католицизм и православие. Считается, что благодаря Миропомазанию (ритуально смазываются лоб, глаза, уши, другие части лица и тела верующего) человек наделяется божественной благодатью.
Христианство пришло в Рим III ст. Волхвов стали изображать в катакомбах. В искусстве отмечалось на царском происхождении волхвов: вместо простого персидского одежды - на них царское одеяние. То есть волхвов превратили святых, они олицетворяли род человеческий (различные народы мира) и три категории людей - молодость, зрелость, старость.
Духовная жизнь во Христе имеет множество тонкостей и особенностей, поэтому христианину требуется быть внимательным к себе и поступать с рассуждением, пока он не приобретет правильные понятия о ней. Ее можно уподобить уравнению химической реакции, в которой все компоненты должны быть расположены в правильной последовательности, в противном случае реакция не даст должного результата. В духовной же жизни, если человек будет подвизаться неправильно, результат может быть и вовсе плачевным. По этой причине я рассудил, что хорошо бы провести беседу о первом, основном понятии человека о духовных предметах.
Святые отцы Церкви были интеллектуалами и богословами – но не в современном смысле, когда закончившим университет выдают бумажку, в которой значится: «Богослов», – они беседовали с Богом и, опираясь на опыт личного общения с Господом, писали свои творения о человеке. И Ветхий Завет, как вы знаете, обращаясь к человеку, начинается с сотворения Вселенной и сотворения самого человека. Потому сегодня я постараюсь сказать несколько слов об этом, чтобы вы поняли, какое значение имеет «быть человеком» и какое значение для человека имеет Божественное воплощение, давшее нам возможность стать Богоподобными.
Православная Церковь часто акцентирует наше внимание на событии Воплощения Христа от Пресвятой Богородицы, свершившемся для того, чтобы исполнился замысел спасения человека и ему была дана возможность обожения. Мы, современные люди, наследники первозданного Адама, павшего в Раю чрез преслушание данной ему заповеди от Бога о невкушении от древа познания добра и зла, не можем конкретно знать, каким именно способом Бог сотворил человека по Своему образу и подобию. Священное Писание не является книгой научных исследований ни с точки зрения антропологии, ни с точки зрения географии или астрономии. Мне приходилось слышать следующие высказывания: «А что произойдет, если будут обнаружены инопланетяне или, например, следы иных цивилизаций, которые откроют нам другие формы жизни на других планетах? Что тогда скажет Церковь? Не существует ли для нее опасность с этой стороны?» – Нет, не существует для нее такая опасность! Потому что Священное Писание нам повествует о другом. Событие, о котором пишет Священное Писание и которое касается нас, православных христиан, – это то, что Бог, движимый бескрайней любовью, создал человека по Своему образу и подобию. Образ Бога Троицы – троичный состав человека; ум наш – образ Отца; слово наше (или еще не высказанная мысль) – образ Сына; дух наш – образ Святого Духа.
Из Священного Писания мы знаем, что душевные свойства первого человека Адама, помещенного Богом в Раю, действовали гармонично и цельно. Ум Адама, его душевные силы, сердечные чувства и желания были направлены всецело к Богу. Адам своей любовью буквально обнимал всю тварь, у него это происходило естественно, потому что все его душевные силы были соединены, так как еще не была нарушена его первозданная сущность.
После падения Адама была искажена личность человека, все его внутренние свойства пришли в глубокий разлад.
После нарушения Адамом заповеди о невкушении от древа познания добра и зла тотчас же была прервана его связь с Богом. После падения была искажена личность человека, все его внутренние свойства пришли в глубокий разлад, и вот теперь мы видим человека – изгнанника из Рая, боримого страстями и легко склоняющегося на грех. Сам же грех и страсти, в свою очередь, это не что иное, как извращение, неправильное действие естественных душевных энергий, данных нам Богом как дар. Бог наделил ум Адама силой пребывать в непрестанной молитве. Непрестанная молитва есть постоянная память и размышление о Боге, однако же в падшем Адаме прекратилось это, и ум его с духовного переключился на материальное, на вещи мира сего, и вместо того, чтобы почитать Истинного Бога, человек стал поклоняться материальным благам. Так зародилось идолопоклонство, не только до пришествия в мир Христа бывшее, но существующее и в наше время в различных формах.
В Библии мы можем проследить ход событий, связанных с человечеством: откровение Божие избранному израильскому народу, Воплощение Бога-Слова от Пресвятой Богородицы, проповедание Христом евангельского учения и Его Крестная Жертва за всё человечество. Христос пришел в мир не для того, чтобы дать нам Евангелие как сборник истин, и Евангелие не книга, которая, как Коран, упала с неба и в которой изложены философия и правила поведения, каким должен следовать человек. Евангелие – это практический опыт жизни апостолов со Христом и во Христе.
Христос пришел в мир не для того, чтобы провозгласить некие идеи и принципы. Он пришел, чтобы дать нам Себя.
Христос пришел в мир не для того, чтобы провозгласить нам некие идеи и принципы. Он пришел, чтобы дать нам Себя, и это совершается и сегодня каждый день в мире в Церкви в Божественной Евхаристии. В этом смысл Воплощения Бога-Слова. И, дав человеку возможность соединяться с Ним в Святых Тайнах, принеся Себя в Жертву о людских грехах, Господь одновременно подъял на Свои рамена тяжесть грехов всего мира и, если можно так выразиться, подъял на Себя весь мир. Став человеком, Он вознесся в человеческом естестве на Небо. Спаситель воссел одесную Бога Отца, обожил наше человеческое естество и показал, что и нам, грешным людям, стал доступен этот путь обожения человеческого тела, что и для нас открыт этот путь и слава человеческого тела во всей совокупности. И человек уже теперь не просто блюститель некоей морали, а человек в полном и основном значении этого слова.
Вознесшийся на небо Спаситель оставил миру Свою Церковь. Церковь, по учению святых отцов, – это Земное Небо, духовное место, в котором из рода в род передается опыт общения с Богом и знание Истинного Бога. Церковь наша с дня Пятидесятницы приняла как бесценный дар, как наследие благодать Святого Духа. И благодать Святого Духа передается из рода в род тем людям, которые следуют учению Церкви, переданному нам учениками Христа – апостолами.
Наша Православная Церковь – это и собрание святых, живых исполнителей слова Божия, содержащегося в Евангелии.
О грехе
Очень часто люди, и в особенности молодежь, задают вопрос о сущности греха. Они спрашивают: «Почему такой-то поступок является грехом? И что такое грех вообще?» Для нас, христиан, это очень важная тема. Потому что, как мы уже сказали, перед нашими глазами нет подлинного человека в его первозданном виде, такого, каким его создал Бог. Мы можем наблюдать только современного человека, то есть самих себя или тех, кто окружает нас, о которых можно сказать, что все мы находимся не в естественном состоянии, а в состоянии падения.
Итак, смотрите, что мы имеем: человека в первозданном виде – Адама; далее – человека после преслушания заповеди Божией в Раю, уже в состоянии падения – это все мы; и, если можно так выразиться, – сверхчеловека: после воплощения Христова Нового Адама – Христа Богочеловека.
Церковь призывает нас заново обрести самих себя – вернуться в первозданное состояние, которое у нас было по сотворении.
Церковь призывает нас заново обрести самих себя. Это обретение подлинного себя есть не что иное, как возвращение в первозданное состояние, которое у нас было по сотворении.
Если мы вернемся в первозданное состояние и будем подвизаться, борясь со своими страстями, живя согласно евангельским заповедям, то в свое время с помощью Божией мы можем достичь состояния обожения.
Обожение человека, по учению Церкви, – это не просто какая-то философская идея или некое нравственное возвышенное учение, это прежде всего опыт, переданный нам святыми, достигшими этого состояния.
Слава Богу, даже до сегодняшнего дня существуют и, пока будет стоять мир, будут существовать люди, достигшие этого редкого возвышенного состояния обожения, в котором правильно и естественно действуют все душевные силы человека, данные ему при сотворении.
Современные нам святые, достигшие обожения, свидетельствуют, что учение, которое оставил нам Христос, истинно.
Церковь – это лечебница душ человеческих, в которой получает исцеление духовно поврежденный человек. Исцеление это происходит не каким-нибудь магическим способом и даже не посредством молитв – Церковь исцеляет человека способом, проверенным всеми святыми. Святость людей, шедших этим путем, подтверждает его истинность и надежность. Бесчисленное множество людей, шедших этим путем, обрели духовное здравие и душевное равновесие. Путь сей – это возвращение к первозданному благолепию и внутренней красоте, которая была у Адама, и уже после восстановления в человеке первообраза тот, кто «может вместить», может возвыситься до состояния обожения.
Итак, святые отцы называют Церковь врачебницей, где врачом является не какой-то человек, а Сам Христос, Который Сам служит, Сам присматривает за больными и расслабленными и Сам исцеляет их.
Грех – самая серьезная и главная болезнь человека.
Из моего опыта священнослужителя могу сказать, что я ежедневно сталкиваюсь в обыденности с настоящей трагедией разложения личности человека, в очередной раз подтверждающей, что грех является самой серьезной и главной болезнью человека.
Сегодня, к сожалению, даже понятия о грехе в человеческом обществе больше не существует, а сам грех возведен на уровень божества. Из этого следует вот что: если ты совершаешь поступки против своей человеческой природы, то это считается естественным, если же, наоборот, ты противишься всеобщему отступлению и борешься с грехом, то это считается ненормальным, потому что ты не делаешь так, как делает большинство.
Однако же я видел множество людей, плакавших горькими слезами о последствиях греха, и не видел плачущим ни одного человека, вставшего на путь добродетели. Парадокс: многие христиане в глазах мира выглядят несчастными, притесняемыми и жалкими, в то время как сердца самих христиан полны небесной радости и невыразимого блаженства.
Грехом является конкретное действие против человеческого естества в его неповрежденном состоянии, каким оно было изначально создано.
Теперь я постараюсь объяснить, в чем состоит грех, и поговорить о сущности греха. Многие молодые люди меня спрашивают: «Почему, например, данный поступок является грехом? Почему Церковь запрещает то, что мне так нравится и доставляет удовольствие? Неужели Церковь такая жестокая? С чего она вообще взяла, что данное действие или некоторые виды наслаждения – это грех?» Грехом является конкретное действие против человеческого естества в его неповрежденном состоянии, каким оно было изначально создано. До вкушения от древа познания добра и зла, до изгнания из Рая Адам таких поступков не совершал.
Если внимательно вникнуть в Священное Писание, то можно увидеть, что все заповеди, кроме заповеди о послушании и воздержании от вкушения от райского древа, были даны человеку уже после его падения. Заповеди являются для человека стесненным обстоятельством, которое ограничивает, воспитывает, держит его в рамках закона Божиего. Поэтому, когда человек посредством исполнения евангельских заповедей, посредством работы над собой и при помощи Божией выходит из рабского состояния, тогда заповеди и закон для него упраздняются, как об этом пишет апостол Павел: «Праведному закон не лежит» – то есть над праведным уже закон не довлеет. Потому что праведник живет и действует естественно. Богу нет нужды говорить такому человеку: «Не лги, не убивай, не прелюбодействуй, не кради и т.д.», – так как такой человек уже действует гармонично и эта добродетельная жизнь становится для него естественной. С этого момента для человека важнейшими являются три добродетели: вера, надежда и любовь. Но это не должна быть вера теоретическая, основанная просто на знании каких-то церковных догматов или постановлений, но вера действенная, живая, видящая Невидимого Бога очами веры как будто Видимого. Это должен быть опыт общения человека с Богом. Пребывает и надежда на милость Божию, надежда на то, что Бог поместит верного ему человека в Царствии Божиим.
Большей же является Любовь, соединяющая дух человека с Духом Божиим. Любовь делает человека богоподобным.
Большей же из этих трех добродетелей является Любовь, соединяющая дух человека с Духом Божиим. Любовь делает человека Богоподобным. Человек, имеющий в себе любовь, духовно объемлет всю тварь и создание. Но это уже происходит, когда человек победит грех и духовно выздоровеет.
Как мы уже сказали, после преслушания в Раю человек носит в себе глубокий разлад, повреждение всех его душевных и телесных свойств. Предположим: он желает сделать какое-нибудь благое дело, но, будучи стесненным внешними факторами, зачастую делает обратное. Тогда его начинает мучить совесть, человек зачастую бывает борим противоречиями. Хочет сделать одно – делает совершенно другое. Всё это последствия душевной болезни, имеющей свои корни в преслушании заповеди в Раю.
Мы должны также понимать, что наши отношения с Богом не являются отношениями чистого, безгрешного существа с Совершенным Богом, это надо иметь в виду, иначе мы легко можем уклониться в ложную восторженную радость, рождающуюся от эгоизма. Наши отношения с Богом можно еще уподобить отношениям детей со своим любящим отцом, и основой этих отношений должно быть чувство покаяния. Покаяние – это ощущение человеком того, что он преступил заповедь Божию, что этим он удалился от Бога и живет противоположно закону Божиему.
Когда человек почувствует свое удаление от Бога, тогда он начинает покаянно молиться Богу, и молитва эта – не только прошение человека о помиловании, но и об участии Бога в нашей жизни.
Господь – это Личность, и от этой Личности все мы без исключения получили свое существование. Очень часто между людьми личностные отношения или привязанность одного человека к другому имеют большую силу. Представьте тогда, какую силу могут иметь наши отношения с Богом!
Когда человек выйдет на «уровень правильных отношений» с Богом, постепенно в нем будет возрастать надежда на всепрощающую любовь Божию. Ему уже не будет составлять труда замечать свои грехи, ему откроется зрение своего отступления от Бога, своего болезненного состояния, и одновременно в нем будет оживляться надежда на милость Божию, приносящую ему радость и умиротворение. Здесь уместен пример человека, находящегося в больнице с множеством увечий и испытывающего радость от того, что его лечит очень искусный врач. Больница, в которой он находится, прекрасно оснащена. До него в этой больнице множество пациентов старанием врачей получили телесное исцеление, и, зная об этом, больной, несмотря на свои тяжелые раны, радуется тому, что находится в надежных руках. Но радость, которую может дать мир человеку, – только лишь внешняя и происходит, зависит она от внешних обстоятельств. Предположим, что у нас прекрасная, дружная семья, внешне благополучная, счастливая, мы хорошо учимся или успешны в жизни и на работе, обстоятельства нам благоприятны. Всё это положительно влияет на внешнего нашего человека и вызывает у нас чувство радости и счастья. Если же внешние обстоятельства человека удручающи и жизнь его исполнена скорбей, то и душа его, подвергаясь их влиянию, унывает и скорбит. Однако у христиан, проводящих духовную жизнь, можно наблюдать противоположную реакцию.
Верующий во Христа освобождается от влияния внешних обстоятельств, даже если его жизнь полна скорбей и тягот.
Верующий во Христа в меру своей веры освобождается от влияния внешних обстоятельств, даже если его жизнь полна скорбей и тягот. Даже если такого человека «сотрут с лица земли», то и в этих обстоятельствах его внутренняя радость и мир пребудут с ним, так как они составляют его внутреннюю сущность. Эта радость, имеющая своим источником благодать Святого Духа, исходит из глубины человека и «выплескивается» наружу, очень часто проявляясь даже внешне. Благодать Святого Духа имеет свойство, так сказать, «проникать», пронизывать всего человека до глубин его души. Это засвидетельствовали святые Церкви, которые, несмотря на то, что были гонимы, пребывали в нищете, скитались в пустынях, жили в пещерах, а мученики подвергались нечеловеческим пыткам, – внутренне пребывали в радости, душевном мире и спокойствии духа. И что самое удивительное: они своей любовью обнимали даже тех, кто их гнал и мучил, – своих мучителей.
Господь, подобно доброму врачу, держит нас в Своих руках, исцеляя нас и направляя на верный путь.
Когда человек разумно и правильно входит в духовную жизнь, тогда практически мгновенно в нем начинает искриться свет Божественной Надежды. Естественно, что путь этот требует многой борьбы, подвига и терпения. На пути сем подвижнику нужно обладать немалым мужеством и, конечно, несомненной верой, что Господь, подобно доброму врачу, держит нас в Своих руках, исцеляя нас и направляя на верный путь. В нашем движении к Богу проявляется συνεργασια (синэргасия – то есть сотрудничество, совместные усилия. – переводчик ) нашей свободной воли со святой волей Божией посредством благодати и соучастия Святого Духа. Да удостоверит нас в этом тот факт, что, несмотря на все наши немощи и недостатки, несмотря на то, что мы полагаем, будто нисколько не продвигаемся в духовной жизни, и даже видим, что мы духовно деградируем, что, подвизаясь, не видим никакого результата, мы всё равно остаемся в ограде Святой Церкви. Это происходит потому, что существует некое мистическое притяжение, направляющее нас, некая мистическая сила, сдерживающая нас, вопреки противоборству нашего врага и всем препятствиям, встречающимся нам на каждом шагу к Богу.
Мы знаем, что страстей, с которыми мы призваны бороться, - основных, тех, что борют человека и из которых рождаются остальные страсти, - три: славолюбие, то есть эгоизм, сребролюбие и сластолюбие
Три искушения в браке
Бог сотворил человека и поселил его в раю, где он существовал естественно, будучи в здравых взаимоотношениях со своей женой Евой. Их целью было не рождение детей, а познание совершенства, постижение совершенной Божией любви, что и является главной целью брака.
Поэтому каждое Таинство Церкви, включая брак, совершается для прощения грехов и стяжания вечной жизни. Поэтому брак есть Таинство, харизма, которую Бог благословляет и подает нам в Церкви. Поэтому Церковь благословляет брак и считает семью таким местом, куда человек направляется, чтобы раскрылось его предназначение.
В конечном счете целью брака является преодоление его самого - преодолеть брак, а не превращать его в идол, смотреть на него как на средство, призванное привести тебя к Богу.
Любовь в браке не отменяется, потому что Божия любовь не отменяет любви к людям и нашей любви друг к другу , не отменяет ни супружеской любви, ни любви к детям, а напротив, делает человеческую любовь крепче, сильнее, чище, здоровее, делает ее поистине совершенной.
Сегодня мы будем говорить о некоторых более практических вопросах, касающихся проблем, с которым человек сталкивается в браке. Мы знаем, что страстей, с которыми мы призваны бороться, - основных, тех, что борют человека и из которых рождаются остальные страсти, - три: славолюбие, то есть эгоизм, сребролюбие и сластолюбие . Почему мы так считаем?
Из учения отцов Церкви и из их опыта, а главное - из святой жизни Христа, описанной в Евангелии, с очевидностью явствует, что диавол воевал против Христа с помощью этих трех искушений .
Первое - это искушение эгоизма, славолюбие, самомнение и гордость : если Ты Сын Божий, бросься отсюда вниз , говорит он Ему(Лк. 4: 9).
Второй помысел, - помысел сластолюбия , - мы видим, когда диавол предлагает Христу превратить камни в хлеб.
И третье искушение - сребролюбием , когда искуситель предлагает Ему богатства всего мира.
Разумеется, Христос отверг все эти три искушения и таким образом победил диавола. Эти же три искушения возникают и перед каждым человеком - эгоизм, из которого рождаются все прочие страсти, а также сребролюбие и сластолюбие.
С другой стороны, у нас имеются и три харизмы, три высшие добродетели Святого Духа, а именно вера, надежда и любовь - они идут вместе .
Вера - это основа, на которой зиждутся надежда и любовь, так же как и эгоизм есть основа, из которой рождаются все остальные страсти - сребролюбие и сластолюбие. Так и семейный человек, стремящийся к совершенству во Христе, должен будет бороться -как и всякий подвизающийся христианин, будь то монах или мирянин, - с этими тремя большими и главными страстями.
Эгоизм
Первая страсть, как мы сказали, - это эгоизм. Как же он проявляется на деле? Что он означает?
Само слово дает нам ответ - «эгоизм», то есть все вращается вокруг нашего «эго» : «Только я и никто другой! Я так думаю, я так считаю, я так хочу, мне так нравится, я хочу, чтобы было так!»
Всё это, естественным образом проистекающее из эгоистической настроенности человека, не позволяет эгоистичному человеку полюбить сильно, не дает возлюбить . Причина в том, что он не может превозмочь себя, он замкнут в своем эгоизме, в своем индивидуализме. Эгоистичный человек не может ни возлюбить, ни смириться. И как же он смирится, когда он эгоист, - он даже не может признать своих ошибок, потому что всегда и во всем оправдывает себя.
Эгоист не может общаться, он не способен на это, потому что для того, чтобы общаться с другим человеком, надо выйти за пределы самого себя, надо услышать другого. Но чтобы услышать другого - и услышать в точности то, что он сказал, - прежде всего надо, чтобы замолчал ты сам, чтобы у тебя не было своих мыслей, помыслов, чтобы у тебя не было предрассудков, чтобы ты заранее не был предрасположен к чему-то, чтобы ты мог затем с легкостью поставить себя на место другого человека.
Недавно я услышал одну американскую пословицу, которая гласит: «Если хочешь понять другого, пройди пару верст в его ботинках, и ты поймешь его» . То есть, чтобы понять человека, надо спуститься туда, где находится он. Или подняться, если он стоит высоко.
Надо понять другого человека, увидеть, как он рос, его возраст также имеет значение, и даже разница полов: мужчина и женщина - не одно и то же, одна психология у него, и другая у нее, одна биология у него, и другая у нее.
Возраст также играет роль. Одно дело - человек в 20 лет, и другое - в 30, 40, 50. Человек, который рос в одной среде, отличается от выросшего в другой. Даже место, из которого мы происходим, имеет значение. Да, это было подмечено тысячи раз. Имеет значение и место, в котором человек вырос: в каком городе, в каком селе, при каких обстоятельствах.
Чтобы можно было общаться с другим, надо его понять, поставить себя на его место, стать одним целым с ним. Доказательство тому - Христос . Христос мог спасти нас, будучи на небе. Он мог спасти нас, прислав сюда Евангелие или еще каким-нибудь иным способом. Для Христа нет ничего трудного. Он, однако, этого не сделал. Он абсолютно, полностью стал Человеком, подобным нам, чтобы - именно после того, как мы оказались бессильны, - смочь спасти нас. Чтобы мы могли соединиться с Ним, и чтобы показать нам истинный способ общения. Он стал Человеком ради нас.
Чтобы общаться со своей женой, муж должен понять, как думает жена , - если он этого не сделает, ему никогда не удастся общаться с ней, и он всегда будет думать о жене по-своему. Также и жена, если ей не удастся научиться тому, как думает мужчина, чего хочет мужчина, чего он ждет от жены, как он хочет, чтобы жена относилась к нему, - ей никогда не удастся общаться с ним. То же самое относится и к детям и нашим родителям.
Эгоизм - один из самых существенных факторов, разрушающих брак , и это мы каждый день видим вокруг себя. Эгоизм разрывает всякую связь человека: и с Богом, и с самим собой, и с людьми вокруг него, и тем более с его спутником, спутницей по жизни и с детьми.
Как бороться с эгоизмом? Смирением. В монашеской жизни смирение прививается через послушание, а в браке - через отсечение собственной воли . С этого начинает человек - отсечь свою волю. Идешь сделать что-то - жертвуешь тем, чего хочешь сам, делаешь то, что говорит тебе другой человек. Садишься, чтобы его послушать, уделяешь ему время, чтобы он рассказал тебе то, что ему хочется высказать, и даже если это кажется тебе смешным и незначительным, его нельзя считать смешным - ты должен смотреть на это всерьез, поскольку для другого это серьезно.
Если ты не научишься смиренно принимать аргументы и реалии другого человека, тогда ты, конечно, прервешь всякую возможность коммуникации с ним. Отсечение воли - и в самом малом, например, сделать какую-нибудь работу по дому, исполнить свои обязанности, поступиться своим удобством в тот миг, преодолеть все эти «я так думаю», «я хочу, чтобы было так».
Вчера мне задали вопрос: что происходит с воспитанием ребенка, когда один из родителей говорит одно, а другой другое. Ну, что происходит? У нас налицо два родителя-эгоиста, которые в конце концов испортят своего ребенка, потому что никто из них не смиряется, чтобы сказать: «У моего мужа тоже есть право воспитывать ребенка!», «У моей жены тоже есть право воспитывать ребенка. Не я один знаю, как и что надо». Например, мать сказала что-то по поводу ребенка. Супруг не должен сразу же опровергать это и любой ценой требовать, чтобы жена согласилась с ним.
Как мы уже сказали, иначе держится отец, и иное поведение и место у матери в детской психике. Когда ты не соглашаешься с другим человеком и думаешь, что только ты знаешь все, и только ты один можешь высказываться по поводу воспитания ребенка, тогда ты, несомненно, унижаешь своего партнера. И другой или замолчит, или, если это муж, возьмет газету и скажет: «Воспитывай его сама! Если хочешь, чтобы я его искупал, позови меня!» . А может, они станут кричать, ругаться и т. д., и в доме начнется хаос...
Сребролюбие
Вслед за эгоизмом мы сталкиваемся со сребролюбием. Услышав это слово, мы думаем, что речь идет о любви к деньгам. Однако сребролюбие - это не только это.
Почему же сребролюбие - грех? Ведь у всех у нас имеются деньги - и у вас есть деньги, и у меня есть деньги, и у Церкви есть деньги, и у монастырей есть деньги, и у Христа были деньги. Проблема не в деньгах. Деньги сами по себе не что-то плохое. Плохо сребролюбие. Что же оно собой представляет?
Напоминаю вам, какая добродетель является второй, - надежда. Первой является вера , и в связи с ней мы сказали, что эгоист не может уверовать, потому что он верит только в себя . Верит в себя - только он один, и никто другой! Эгоист, в сущности, является неверующим. Он не раскаян, замкнут в себе самом, эгоизм не позволяет ему сделать ничего.
У сребролюбца же нет надежды на Бога , которая является второй добродетелью после веры. Потому что он надеется на свои деньги. «Я должен чувствовать карман полным». Есть старые люди, лет эдак под сто, у которых полно денег в банке и которые дрожат над ними, потому что берегут их «на старость». Сами стоят на пороге смерти в буквальном смысле слова, а хранят в банке тысячи лир. Для сребролюбца немыслимо потерять их, потому что у него нет надежды на Бога, он надеется на деньги - в этом суть греха.
И не только на деньги, но и на наши знания: «Я полагаюсь на свои знания, на свои силы, я представляю собой нечто, у меня есть власть, есть положение, есть образование, финансовое благополучие».
Грех - надеяться не на Бога, а на свои силы, на свои деньги, на свое состояние, на свое знание, на свои способности, на свою красоту и все прочее , потому что это похищает сердце твое у Бога и прилепляет его к чему-то иному. Ты надеешься, что ты так красив или так красива, что тебе и нужды нет взглянуть на кого-нибудь вокруг. Уйма молодых людей желает видеть тебя своей женой, но ты всех отвергаешь, потому что думаешь, что придет сказочный принц и попросит твоей руки. Вы много таких сказок читали, помните?
Как это мешает в браке? Мешает, потому что каждый замыкается на своих делах. Вы видите сегодня, что в каждой второй семье супруги тратят деньги по отдельности, и каждый месяц они садятся вместе и подводят итоги. Я советую им нанять бухгалтера, чтобы разобраться во всем этом и не ругаться, кто из них потратил больше... Один платит за воду, другой за электричество, этот за бензин, они всё подсчитывают и так платят. Мало людей переступают через это - чтобы распоряжались деньгами все и при этом не испытывать боязни перед другим человеком. Идут покупать дом и боятся:
Полдома запишешь на меня!
Чтобы завтра они, паче чаяния, не развелись и другой не забрал весь дом себе. Как будто проблема в этом и заключается - кому достанется дом, когда они разведутся...
Этот менталитет - «мои вещи», «мое время», «пойду со своими друзьями», «у меня тоже есть друг», «у меня свои планы». Именно это мое и есть то, что привязывает меня к разным вещам. В монашестве это преодолевается через нестяжание: у тебя нет ничего, тебе не позволено иметь абсолютно ничего, даже десять лир.
Как это преодолевается в браке? Через общую собственность. Все, что у нас есть дома, - это наше, общее. Апостол говорит, что мы не имеем власти даже над своим собственным телом - даже я сам не принадлежу себе . В одном тексте святого Иоанна Златоуста говорится так: «Что ты говоришь постоянно о моем и твоем, когда мое тело принадлежит не мне, а тебе и твое тело принадлежит не тебе, а мне?» . Один принадлежит другому; нет «моего» и «твоего».
Вы видите, что общая собственность была отличительной чертой ранней христианской Церкви, потому что у людей тогда была надежда на Бога и они не надеялись на нечто другое. У нас нет надежды на Бога, мы надеемся на свои силы: «Я должен сделать всё, я должен всюду успеть, я должен добиться всего, я должен это сделать». Часто слышишь:
«Как я могу со всем справиться? Сколько мне еще разрываться? Всё должен я!»
Наш старец-игумен рассказывал нам об одной женщине из его села, которая говорила:
« У меня еще столько дел не сделано, и я еще не обошла село!»
Как исчезает упование на Бога? Когда мы думаем, что всё должны сделать мы, все придумать, организовать, чтобы все было безупречно, а внутри нас гложет помысел, что от нас зависит все.
Успокойся, предоставь это Богу! Сделай, что можешь, и имей упование на Бога!
Вырвись из этого, освободись от этой подозрительности, которая возникает из-за отсутствия надежды. Ты начинаешь строить свой брак, и вместо того, чтобы строить его в надежде на успех, начинаешь обдумывать вероятности неудачи. Однако это уже ошибка, это уже неудача. Ты кладешь начало, но не учишься тому, что в браке у тебя нет своего: нет ни своего пространства, ни своего времени, и ты сам тоже не принадлежишь себе, а другому человеку.
Даже в отношении к своему ребенку. Мать говорит:
Мой сын!
Твой сын, твоя дочь, а не наш ребенок , и в особенности если ее сын женится, то тогда начинается! Невестка слышит это: «Мой сын!», - и начинает звереть.
Он тоже говорит: «Моя мама!»
Невестка это слышит, и начинается война. Потому что это ее муж, то есть даже она не преодолела чувство собственности: «Да это мой муж, а значит, не твой сын! Поэтому она не твоя мать!»
И следует еще уйма подобных обидных слов.
Итак, эта приверженность к моему, твоему и чьему бы то ни было - поистине большое искушение в браке, это разрушительный фактор , и преодолевается это через общую собственность, через общее пользование вещами с преодолением нашей привязанности к тому, что мы считаем своим, - месту, времени, мнению.
Я знаю супругов, которые ругаются из-за футбольной команды. Да. Ругаются из-за партии, из-за уймы других вещей, и один не соглашается с другим. Всё это - проявления сребролюбия, этой страсти, всеобъемлющей страсти, которая отсекает надежду. Кто отсекает свою надежду на Бога, того охватывает стресс, тот изнуряет себя, переутомляется.
Сластолюбие
Далее следует сластолюбие. Разумеется, в монашестве с ним борются путем девства и целомудрия, полного воздержания в отношении плоти. В браке с ним тоже надо бороться - семейный человек не может быть сластолюбивым, потому что сластолюбие разрушает брак.
Почему? Потому что сластолюбивый человек смотрит на другого как на объект, а не как на личность. Да, имеется благословение на известную плотскую связь с другим человеком, имеется у нее и определенная цель - рождение детей, но не одно оно. То есть эта связь имеет Божие благословение и благословение Церкви, данное в Таинстве брака.
Но сластолюбие не может быть целью брака. Почему? Потому что в данный момент этот сластолюбивый порыв не может быть удовлетворен в той степени, в какой кто-то рисует его в своем воображении. Потому что другой человек, безусловно, тоже человек, и у него не всегда может быть такое же расположение, как у первого: он может заболеть, устать, у него может быть другое настроение в данный момент.
В браке имеются разные периоды - период беременности или отсутствия одного из супругов, период, когда человек болеет или переживает душевный перелом, когда у него нет такого расположения, да и сам возраст тоже сказывается.
Это все так, не правда ли? Человек взрослеет, и многое меняется. И если человек не научится превозмогать свое сластолюбие, уважать другого человека и смотреть на него как на личность, как на образ Божий, как на Божественный сосуд, как на храм Святого Духа, тогда он будет унижать своего спутника, считать его ненужным, и брачная связь распадется.
Наше предание свидетельствует, насколько это почиталось раньше. Мы видим, как люди были внимательны к тому, чтобы приступать к таинству брака чистыми и непорочными, у них была, так сказать, известная философия чистоты до брака. Их связь носила священный характер.
Сегодня люди опустились до того, что смотрят фильмы с развратными сценами, самыми порочными сценами, копируют их и унижают и себя, и другого человека, находящегося рядом с собой. Это упраздняет священную связь, которую Бог благословил в браке, уничтожает и основу, на которой должно развиваться истинное общение между двумя людьми.
Те из вас, кто состоит в браке и имеет опыт, знают, что в этом союзе человек, в сущности, стремится сохранить себя как личность и не может согласиться на то, чтобы превратиться в объект, не выносит этого. Связь должна быть следствием любви между двумя людьми. Связь не самоцель.
Блуд потому и является грехом, что в нем нет личностной связи с другим, другой здесь - просто объект, объект для утоления страсти, и больше ничего. Это не что иное, как унижение образа Божия, потому что хотя другой человек делает это и получает вознаграждение, хотя он и делает это, потому что хочет, но он не перестает быть образом Божиим. И ты не должен оскорблять и унижать образ Божий, даже если другой этого не понимает.
Я сказал одним образованным молодым людям, которые, к сожалению, ходили по всяким ночным притонам, где есть танцующие девушки и еще невесть что творят:
Ну как ты терпишь это - ходить смотреть на этих девочек, как они танцуют голые, обходят столы, делают массу вещей, разве тебе не жалко их? Неужели ты такое животное, что даже не чувствуешь жалости к этому человеку, которого видишь перед собой?
Эта девушка может быть какой угодно, - это неважно, какая она . Каков тут ты ? Неужели ты не смотришь на этого человека как на икону Божию, как на человека, чья жизнь превратилась в ад, коль он дошел до того, что вытворяет такие вещи, работая в этом кабаре? Неужели ты не задумываешься хотя бы на миг: что с ним происходит, в каком состоянии душа этого человека, если он дошел до такого?
Отцы Церкви видели таких людей и рыдали, понимая, в каком затруднении находились такие девушки. Имеется множество примеров и рассказов о том, как подвижники и преподобные шли в такие притоны, чтобы вывести этих девушек оттуда, потому что не могли смотреть на то, как икона Божия превращается в отребье в руках диавола.
Есть потрясающие рассказы. Так, святой Иоанн Колов пошел в одно такое место и заплатил, чтобы его впустили, сел на ложе блудницы и заплакал, а она его спросила:
Почему ты плачешь, авва?
Он ей ответил:
Что плохого сделал тебе Христос, дитя мое, что ты пришла сюда? В чем ты обвиняешь Христа, что пришла сюда? Вижу, - говорит, - сатану в твоем лице. Лицо твое - Божий образ, а ты превратилась в орудие сатаны .
Итак, если ты доходишь до того, что не видишь в другом образ Божий, а смотришь на него как на предмет вожделения, тогда ты потерпел поражение .
Браки разрушаются именно из-за этого. Почему? Потому что мы вступаем в брак, наученные смотреть на другого не как на личность, а как на пол: «мужчина», «женщина», «красивый мужчина», «красивая женщина», и масса всего прочего. Но сколько лет этот мужчина и эта женщина будут вместе? Ну, пусть лет 10-15, а потом? Хорошей станет соседка, хорошей станет, не знаю там, сотрудница или коллега.
Потому что твоей целью изначально было наслаждение, сластолюбие, - это было целью твоего брака. Сейчас ты уже привык к другому лицу, для тебя в нем уже нет той прелести и красоты, какими оно обладало раньше. Если так, тогда ты уже пал. Ты не научился воспринимать другого человека как личность , и поэтому многие люди в браке в данный момент доходят до того, что ссорятся, выгоняют и ненавидят друг друга.
Из того опыта, который у меня есть как у духовного наставника, я говорю вам, что видел супружеские пары, а в особенности жен, которые буквально ненавидят своих мужей, потому что считают их насильниками, животными, поскольку те так смотрят на своих жен.
Конечно, жены тоже виноваты, так как вначале позволили смотреть на себя таким образом. Надо было сначала поставить его на место и научить его относиться к тебе правильно. Но когда человек молод, его отношение ко всему поверхностно и ему нелегко поступать зрело. Однако ты не можешь всю жизнь оставаться сосудом и вещью другого человека, наступит момент, когда твое «я» восстанет и оттолкнет другого.
Так возникают многие проблемы в отношениях между людьми. В то время, как напротив, если человек целомудрен и смотрит на другого человека, на свою супругу, на свою спутницу, как на икону Божию, как на соработницу Божию, как на храм Святого Духа, тогда он понимает, что и эта связь, супружеская связь, сексуальная связь - благословение, и она - радость, пристань, которую Бог дал, чтобы у него была известная утеха в трудные минуты на семейном пути. Но если ты останешься в пристани и превратишь сексуальную связь в идол, тогда ты погубил свой брак.
Встречаются люди, которые кладут доброе начало и до глубокой старости по-настоящему влюблены друг в друга в правильном смысле. Уважают друг друга. И один никогда не издевался над другим ни с какой точки зрения, - ни с душевной, ни с телесной, потому что кто издевается телесно, тот издевается и душевно над человеком, который таким образом ломается и отвращается от другого человека.
Человек - это не только тело, но и душа. Очень тяжело смотреть на супругов, которые испытывают полное отвращение друг к другу, потому что они шли по ошибочному пути. Один хотел таких вещей, которые несуразны, потому что его единственной целью является сластолюбие, а другой по праву или без права его отверг, потому что «он не спрашивает меня, жива ли я, не умерла ли, удобно ли мне, не обижаюсь ли я! Единственное, что его интересует, это секс. Ничего другого. Поэтому я не хочу его. Я его не принимаю, я не могу больше быть вещью для этого человека!»
Это доказывает, что человек не может ограничить свою связь и любовь сластолюбием. Поэтому он должен научиться целомудрию и воздержанию даже в браке.
Разумеется, есть периоды, когда люди должны воздерживаться: когда жена беременна, она не может иметь супружеских отношений, когда кто-нибудь болен или у него имеются другие причины, по которым он не может иметь интимную связь.
И тут Церковь нас воспитывает: есть период поста, воздержания, когда существует запрет на все это, период, предшествующий браку, цель которого - принимать другого как личность, а не как плоть. И всё это учит тебя жить и воспринимать другого человека целомудренно.
Когда мы начинаем свой путь с целомудрия и воздержания, мы продвигаемся вперед, поскольку наша связь с другим человеком правильная. Тогда любовь Божия поддерживает нашу жизнь, и наши отношения и дела получают священный характер. опубликовано
См.: 1 Кор. 7: 4. Ср.: Свят. Иоанн Златоуст. Беседы на Первое послание к Коринфянам. Беседа 19. § 1 (Творения. Т. 10. Кн. 1. С. 177-178). См.: Древний патерик. Гл. 13. § 17. М., 1899. С. 251-252; Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов. Об авве Иоанне Колове. § 37. М., 1999. С. 216-217.
Перевод (с болгарского): Станка Косова
Любовь и рассудительность
«Чистое и непорочное благочестие (θρησκεία)
пред Богом и Отцем есть то, чтобы призирать сирот
и вдов в их скорбях и хранить себя неоскверненным от мира»
(Иак. 1, 27).
Святой апостол Иаков, может быть, единственный автор книг Нового Завета, который использует термин θρησκεία (букв.: религия, вера, благочестие). Этот термин необычен и для Писания, и для отцов Церкви, так как большинство из них использует слово «Церковь». Но здесь этот термин используется в своем истинном содержании, для обозначения нашей связи с Богом через Церковь и в Церкви.
Чистое и непорочное благочестие (θρησκεία) пред Богом и Отцом состоит в том, чтобы посещать сирот и вдов в их скорбях и хранить себя от влияния мира, - потому что это результат правильной связи с Богом. То есть тот человек, который прилагает усилия для того, чтобы иметь здоровую связь с Богом и проводить духовную жизнь, чтобы жить духовно, который молится, бодрствует, постится, исповедуется, ведет всецелую духовную борьбу, тот не может быть жестокосердным и безразличным к скорбям других людей и не дает осквернить себя похотям и соблазнам мира сего.
Когда в Писании говорится о мире сем, то, естественно, имеются в виду не те люди, которые рядом с нами - они наши братья, за которых Христос умер, а светский дух, плотское мудрование, мудрование греха, порока, всё то, что противится Божию закону, - вот это и есть мир. Мы должны любить людей и даже умирать за них, как и Христос умер за людей.
Те добрые дела, о которых мы говорим: посетить больного человека, сироту, вдову, скорбящего, - и вообще все добрые дела не являются самоцелью, и мы совершаем их не потому, что они наша цель, нет, они средство, приводящее нас к Богу, и результат нашей связи с Богом. Другими словами, невозможно любить Бога, духовно подвизаться и не любить брата своего.
К сожалению, часто - я это говорю в первую очередь о себе и уже потом о других - среди нас, набожных, как говорит святой апостол Иаков, можно увидеть исключительно много необъяснимых поступков. Наш старец на Святой Горе говаривал:
Этот человек когда-нибудь читал Евангелие и слышал о нем?
Преп. Паисий Святогорец
И «этот человек» может быть клириком или мирянином, и такое происходит среди людей, которые ходят в церковь, то есть мы пытаемся вести то, что называется духовной жизнью, жить по нормам Церкви: ходить на вечерню, литургию, соблюдать посты, молитвы, исповедь, праздники, всё. Иногда даже бываем чрезмерно ревностными, смотрим, можно ли сегодня вкушать елей или нет, и если у нас будет пирожок с маслинами, несем его в лабораторию, чтобы посмотреть, нет ли в нем следов растительного масла, проводим анализы, чтобы не оказалось, что в нем было растительное масло и мы оскоромились. И в то же время демонстрируем поведение, полностью зависящие от наших идолов, пороков, бесчувственности.
Вспоминаю, как однажды один человек искал работу, и я сказал ему:
Ну ладно, пойди к вот этому человеку, он хороший работодатель, христианин, церковный человек, он ходит в храм, устройся к нему на работу!
Позвонил тому по телефону, и оказалось, что он тоже ищет хорошего работника. Я сказал ему:
Знаешь, есть тут один церковный человек...
О, здорово! Пришли его, я хочу работать с церковным человеком, совестливым, честным, добрым и т. д.
Итак, работник - церковный человек, и работодатель тоже церковный человек - куда лучше! Но через неделю работник, бедняга, приходит ко мне и говорит:
Пошли меня к какому-нибудь атеисту! Я не выдержу там! Я больше не могу! Он меня с ума сведет! Он меня живьем съест!
Занозист и труден он как работодатель! Скуп, десять лир жалко дать человеку, не разрешает включить кондиционер, обогреватель тоже нельзя трогать.
Но мне холодно!
Он много электричества намотает!
Но платит он очень мало: зарплата слишком низкая!
Нет, так не пойдет! Тебе столько-то положено!
Жестокий работодатель, тяжелый человек. И иногда спрашиваешь себя: как могут совмещаться усердие в церковных делах и подобный результат - вот это жестокосердие? Или наоборот: ты церковный человек, кто-то тебя рекомендует как работника, другой принимает тебя, потому что ты христианин, а ты, невзирая на всё, стараешься провести его вокруг пальца, использовать, нагреть руки на его доброте и доброжелательности. Бывает и такое, и очень часто.
Помню, когда я был на Святой Горе, однажды приехали к нам с какого-то телеканала. Там запрещено брать телеинтервью, но иногда это делается тайком, как вам известно. И вот какой-то журналист пришел с камерой и взял интервью у самого плохого монаха на Афоне. Как будто специально его искал. То есть всё самое плохое, что вы только можете себе представить, самая безобразная картина, какую только можно увидеть. Он, несчастный, совсем сбился с пути.
Узнав, что они взяли интервью у этого несчастного брата нашего, мы говорили себе: «Пресвятая Богородица! Что же он наговорил, кем представился им?» и т. п.
Они его спросили:
Он ответил:
Ты можешь назвать нам какого-нибудь святого человека?
Старец Паисий.
Потом мы узнали об этом, когда увидели фильм, и удивились. И подумали: да неужто он это сказал? Обычно люди такого типа не признавали старца Паисия.
И вот его просили:
Хорошо, а почему он святой?
Ну, видите ли, его называют святым. Я не знаю, святой ли он, соблюдает ли посты, совершает ли бдения, молится ли по четкам и кладет ли поклоны, я о таких вещах не знаю, может, он и делает всё это. Но одно я знаю точно. Я, как видите, плохой монах и признаюсь в этом: я пью, напиваюсь допьяна, вдрызг, вообще никогда не пощусь, не хожу на службы...
Целыми днями несчастный ходил в Карее от одного кафе к другому, каждую ночь полиция подбирала его.
Другие отцы меня презирают, не хотят, чтобы я жил у них, ни в грош меня не ставят и счастливы были бы избавиться от моего присутствия. Но каждый год, поскольку я не знаю иного способа заработать себе на хлеб, Паисий звал меня к себе, чтобы я наколол ему дров. И хотя были другие желающие, хорошие монахи, он звал меня: «Приходи, отче, напилим дров на этот год». И вот я иду к нему, а он меня спрашивает: «Сколько ты хочешь, отче?» - «Хочу где-то тысяч десять драхм». - «Я дам тебе пятнадцать тысяч! Ты хороший человек и бедный, я дам тебе пятнадцать тысяч!»
Другие готовы уморить меня работой, заставляют и пилить дрова, и носить их, и складывать в поленницу, чего только не выдумают! - а он то и дело спрашивал меня: «Отче, ты не устал? Посиди маленько, отдохни!» И пока я колол дрова, носил их, складывал, он весь день мне помогал, словно был моим работником и слугой. Платил мне лишнее и заботился обо мне. Он не умел готовить, но заботился, чтобы были консервы, вино, чтобы я хорошо поел, все время поил меня всякими напитками и говорил: «Отдохни немного, давай я угощу тебя чем-нибудь, давай перекусим!» Мало того, когда приходил какой-нибудь посетитель, он расхваливал меня и говорил: «Посмотрите, какой хороший монах, возьмите у него благословение!» И я думаю, что этот человек святой, потому что поступает так.
И мы говорили себе: «Смотри-ка, самый плохой монах на Святой Горе произнес самую хорошую проповедь».
Итак, в чем проявляется наша связь с Богом? Не в формальностях, то есть если мы соблюдаем форму, значит, мы в полном порядке. Форма должна вести нас к сущности. Иметь милосердное сердце, быть милостивым, смиренным, снисходительным, кротким, общаться с братом своим - это плод, не так ли? А остальное - листья: поститься без елея, совершать бдения, исповедоваться, читать, подавать милостыню, соблюдать праздники. Всё это полезно, хорошо и необходимо, но это листья дерева, то есть у тебя есть дерево, у него хорошие листья, но плод дерева - стать богоподобным и совершенным, как совершен Отец Небесный, стать милостивым, как милостив Отец наш Небесный. Вот плод всех дел, которые ты совершаешь.
Следовательно, отсюда виден плод твоего духовного труда. Если ты тяжелый и занозистый человек, если с тобой нельзя найти общий язык, если ты желчный, привередливый; и если ты работодатель, то ты трудный работодатель, а если работник, то трудный работник, - то всё это означает, что что-то в твоей духовной жизни не ладно. Ты не можешь быть придирчивым человеком, когда живешь духовно, не можешь изливать свою желчь на другого человека, не можешь топтать его потому одному, что он твой сотрудник. Очевидно, тут нужно еще трудиться духовно, чтобы человек смог принести духовные плоды. В то время как часто, действительно, видишь церковных людей, которые - поскольку они духовные люди - преисполнены духовных плодов, и люди вокруг них реально без всяких слов и проповедей обращаются и любят Бога.
Французская пословица гласит: «Если хочешь понять, святой ли ты, спроси об этом у своего работника». Твой работник скажет тебе, святой ли ты, потому что он каждый день рядом с тобой, видит все твои особенности, мелкие недостатки и изъяны. Других, кто смотрит на тебя на расстоянии, ты с легкостью можешь ввести в заблуждение приятной улыбкой или взять себя в руки, когда нужно, чтобы не выдать себя и о тебе не сказали ничего плохого. Но кто каждый день рядом с тобой и видит все детали твоей жизни, сразу поймет, так ли всё это.
На меня произвело впечатление вот что. На днях пришел один мужчина, сын священника. Сейчас ему 40 лет, а отец его уже пожилой, он служит в нашей епархии. И вот сын начал говорить о своем отце и заплакал - от благоговения, от трепета, который он испытывал перед своим отцом-священником. Он сказал мне:
Владыка, мой отец святой человек. Мы каждый день видим это. Нас столько детей, мы были очень бедные, а он честный человек, никогда никого не обвинит, никого не осудит, мы никогда не видели за ним ни одного плохого поступка. Наш дом всегда был открыт для всех; мы голодали, но за столом всегда сидели люди, кто только ни захочет, все приходили к нам. Он никогда не закрывал дверь дома, никогда никому не сказал: «Не могу, оставь меня в покое!» - и не был равнодушным. Он всегда был открытым для людей, во всех их трудностях и скорбях.
На сердце сына это воздействовало так положительно и сильно, что он сказал: «Вот, мой отец - святой человек!» - ибо видел плод его духовной жизни. И как часто мы видим людей, у которых остались светлые воспоминания о родителях, которые чтут и уважают своих родителей, помнят их добрые дела и говорят: «Посмотри, каким хорошим человеком была мама (был отец)», - потому что видели этот плод их духовной жизни. А плод этот - милосердие, любовь.
Помогать вдовам и сиротам в их скорбях - как это важно, не правда ли? Знаете, действительно, когда человек переживает трудности, для него очень важно, чтобы мы его утешили. И здесь я должен сказать, что, к счастью, сегодня мы образованы и ведем себя гуманно, и если у нашего знакомого случится скорбь, мы идем, чтобы сказать ему слово утешения, поддержать его, на похороны, например, в случае еще каких-нибудь проблем. На Кипре общество до сих пор еще верующее, более социальное, так сказать. И здесь я хочу сказать две вещи.
Важно пойти к сироте, вдове в их скорби, но важно не только, чтобы мы пошли, но и то, что мы скажем там, куда идем, и сколько времени пробудем. Чтобы не довести другого до такого состояния, что он будет молиться: «Христе мой, просвети его, чтобы он ушел! Я больше не выдержу!» Духовный человек прежде всего рассудителен и знает, что другой скорбит, что он болен. А у больного человека много нужд, ты не можешь усесться рядом и целый час читать ему проповедь: ему, во-первых, нужно отдохнуть, позаботиться о себе, сделать всё, чего требует болезнь. Представьте себе, что кто-нибудь пойдет к нему и будет сидеть целыми часами - какое же это выйдет мучение для больного? Мы должны быть исключительно чуткими в этом отношении.
И вот мы идем к нему - и что говорим? Иногда мы, благочестивые, совершаем тут огромные ошибки. Мы идем и начинаем опять же проповедовать. Тогда как другой страдает, он не слышит нас и не понимает, что мы ему толкуем, мы же начинаем произносить проповеди, которые часто не что иное, как хула против Бога. И начинаем в таком духе:
Значит, так Богу угодно было! Бог забрал его, потому что он был хороший! Бог забрал его, потому что его надо было забрать сейчас! Ибо сейчас он был готов, а потом не был бы!
Всё это вызывает страшные вопросы у людей. Не дай вам Бог пережить смерть близких, но кто прошел через это, те знают, сколько вопросов возникает тогда у человека. Он потерял своего ребенка, а ты идешь и говоришь ему:
Ну что поделать: так Богу угодно!
И что же скажет этот человек?
Почему же этот Бог такой злой, что забрал у меня ребенка? А почему Он не забрал ребенка у тебя?
Не так ли?
Он сейчас был готов.
Но другой скажет тебе:
Тогда выходит, что лучше никогда не быть готовым! Не будем же готовиться к этому, и Бог не заберет нас; пусть мы будем оставаться нераскаянными, зато будем жить долгие годы! Если мы подготовимся сейчас, Он заберет нас. Так кто же такой глупый, чтобы готовиться сейчас? А поскольку мы не хотим умирать, то будем оставаться неготовыми, будем жить долгие годы, а в конце жизни подготовимся.
Или когда мы идем и говорим скорбящему человеку пару слов утешения, а затем начинаем рассказывать о своих детях:
Ну, мой сын тоже был болен, но вот выздоровел и сейчас женился, и у него, слава Богу, всё хорошо!
Кому мы говорим это? Тому, кто потерял ребенка и страдает!
Или вот другому человеку, который болен, у которого, может, смертельная болезнь, мы говорим:
Дай нам, Боже, здоровья! - и тому подобное, в то время как другой лежит на одре болезни и его жизнь, может, висит на волоске.
Нужна великая рассудительность, когда мы идем к сиротам, вдовам и нашим больным братиям, у которых какие-то проблемы, скорбь.
Христианин отличается рассудительностью, и самой великой из всех добродетелей считается рассудительность. Она даже больше любви, поскольку безрассудная любовь может причинить зло, да и не просто может, а делает это.
Апостол говорит, что самая большая добродетель - это любовь , а отцы говорят, что самая большая добродетель - рассудительность . Почему? Они не противоречат друг другу: любовь - самая совершенная из добродетелей и благодатных даров, тогда как рассудительность - это способ, каким ты используешь ее. Иными словами, ты можешь иметь любовь, но не иметь рассудительности, и по любви идешь и посещаешь другого, но у тебя нет рассудительности, и ты по любви опять же сидишь долгими часами и говоришь ему всё, что не приносит ему пользы.
Как говорил приснопамятный старец Паисий, если у одного есть лодка, вмещающая 12 человек (на Святой Горе мы только на лодках и передвигаемся), и другой попросит отвезти его в Дафни, а лодка вмещает только 12 человек, то если он из любви посадит в нее 14 человек, все в результате утонут. Намерение его было добрым, исходящим из любви:
Отцы, заходите в лодку все, кто хочет!
Великая любовь, но без рассудительности, ибо результат ее будет таков, что она утопит всех.
Авва Исаак Сирин говорит: «Утопающему в реке не подавай руки, а подай ему свой жезл» , - чтобы показать рассудительность. Почему? Потому что если ты подашь ему руку, он утащит тебя и утопит вместе с собой, если не сможешь вытащить его из реки, но если ты подашь ему свой жезл и вытащишь, то ты спас его, если же нет, то он хотя бы умрет один.
А что это значит? Часто люди - миряне и духовники, - может, из любви идут помочь кому-то, а в итоге вместо того, чтобы помочь ему, сами себе вредят. Сколько раз нам доводилось видеть такие усилия, вроде из любви, спасти другого, а в конце концов потонули оба, потому что не имели рассудительности. Часто происходило такое, о чем еще не пришло время, да и не подобает говорить, и что в конечном счете не принесло плода. У них были хорошие побуждения, но по ходу дела сил не хватило, и результат стал трагическим для обоих. И много духовных кораблекрушений происходило таким образом, поскольку намерение было хорошим, но силы не были адекватны. Это первое.
Чтобы мы «призирали сирот и вдов в их скорбях» - то есть «плакать с плачущими», как говорит Писание . Это очень важно, но вот один авва говорит: «Действительно важно плакать с плачущими, но важнее радоваться с радующимися». Это труднее. Когда у другого какая-нибудь трагедия дома, какая-нибудь трудность - мы же все люди: сердце наше проникается состраданием, мы идем и говорим ему доброе слово, сидим там. В конце концов у нас все в порядке, мы в безопасности. Ну, идем мы туда и говорим, можем даже подумать: «К счастью, это зло не случилось со мной!» Но если наш сосед получит 200 000 лир, не скажем ли мы себе: «Эх, вот если бы их получил я! Это было бы гораздо лучше! Или хотя бы половину, если не все!»? Могу ли я обрадоваться и сказать: «Браво, слава Богу! Как хорошо!» - и с радостью пойти к другому человеку, порадоваться вместе с ним тому, что у него произошел большой успех в работе, в финансовых вопросах, с детьми и что бы то ни было еще? Это трудно. Нужно быть весьма совершенным человеком, чтобы радоваться радости другого. Это нечто более высокое, поскольку пересиливает даже нашу природу. Если в скорбях человек сострадателен к близким - все мы люди и один сострадает другому, - то в радости всё несколько труднее.
Например, у меня есть дети, и сосед нашел очень хорошую девушку для своего сына или жениха для дочери, - радуемся ли мы так сильно, будто женим собственных детей? Говорим ли: «Прекрасно! Какой хороший ребенок у этого человека, какую хорошую невесту (жениха) он нашел! Как замечательно смотрятся эти люди, как они счастливы»? Или говорим: «Мы-то еще не нашли», или «Мы нашли такого, и у нас из-за него такие трудности»? Трудно. Радоваться с радующимся трудно.
В другом месте «Патерика» написано, что один посетитель проходил мимо келлий подвижников Нитрийской пустыни, и его спросили:
Куда ты идешь, отче?
Да иду к авве Пимену.
А-а-а, иди, он действительно святой и важный человек, он больше всех нас.
И пришел он к нему и сказал:
Знаешь, прежде чем прийти сюда, я был у такого-то и такого-то аввы и сказал, что иду к тебе, и они мне сказали много хороших слов о тебе: что ты великий человек и больше всех отцов в пустыне! А еще сказали, чтобы я передал тебе от них всяческое уважение и поклоны.
Он ему ответил:
Когда слышишь, что кто-нибудь хвалит брата своего, знай, что у хвалящего больше добродетелей, чем у того, кого хвалят, потому что кто превозносит другого и (как бы) говорит: «Этот человек достойный, он лучше меня, он добрее и важнее меня, и ты очень хорошо делаешь, что идешь посмотреть на него, как бы презираешь нас и идешь к нему!» - кто говорит так, у того добродетели больше, чем у того, который в конечном счете принимает похвалы .
Великое дело - иметь это благородство, то духовное благородство, которое превозмогает законы природы, то есть когда ты сострадаешь другому в скорбях, доходишь до того, чтобы радоваться радости другого, хвалить брата, выделять его, отдавать ему преимущество, первое место и радоваться, что он идет вперед, а ты остаешься сзади. Радоваться, что он преуспевает, а себя самого не видеть.
Кто способен на это? Тот, кто совершен, кто умертвил себя, свои страсти, волю и устремления и ищет только славы Божией и связи с Богом, откуда он черпает благодать, и этого ему достаточно. Ему достаточно быть близ Бога. Такой человек на опыте понял, что благодать и благословение действительно приходят к тому, кто смиряется.
К тому, кто смиряется, приходит благодать. Смиренным Он дает благодать . В этой благодати, в этой связи с другим смиренный человек как магнитом притягивает Бога в свое сердце.
Вернусь еще немного к тому, что говорит апостол: «призирайте сирот и вдов в их скорбях». Нужно быть внимательными к этому, потому что мы до некоторой степени пренебрегаем этим, то есть не до некоторой, а часто даже в пастырских делах Церкви видна небрежность, и у нас нет такого ощущения, что мы как Церковь являемся одним телом.
Мы говорим, что нужно ходить в больницы. В нашей митрополии есть организованные группы, которые ходят по больницам и домам престарелых и посещают больных, на приходах также есть группы, которые посещают людей, имеющих проблемы. И там видно, что мало людей идет в эти группы. Ну хорошо, у нас работа, у каждого есть работа. Но так ли это на самом деле? Часто говорят:
Я завален работой!
Хорошо, но неужели ты так занят, что не можешь читать?
Нет, не до такой степени.
И телевизор совсем не смотришь?
Нет, телевизор мы смотрим.
И на улицу не выходишь?
Нет, гуляем немного.
То есть время у тебя есть, всё не так, как ты говоришь.
Нужен маленький подвиг. В миру мы не спасемся ни своими бдениями, ни постами, ни молитвами - как бы мы этого ни хотели, но нам, наверно, не позволяют наша среда, наши силы и намерение предаться этим вещам. А что же спасает нас в миру? Милостыня, которая состоит не только в том, чтобы отдать свои деньги другому человеку, это тоже важно, но она еще и заключается в моем присутствии, моем добром слове, моей диаконии в деле Церкви, не правда ли? Не только в том, чтобы я отдал 10 лир - и всё, на этом я исполнил свой долг. Особенно когда у меня много денег, это ничего не значит, потому что мы отдаем их из своего излишка. Где труд, там и награда, где трудности и лишения, там подвиг и нужен.
Поэтому нам нужно быть внимательными. Посмотреть в своем квартале, есть ли люди, живущие в нужде, старые, одинокие, которых остальные презирают. Как важно отдать наше настоящее тихо, бесшумно, красиво, как прилично христианам. И как предосудительно иметь перед своим домом или в квартале нуждающихся людей и даже не подумать о них. Они, между тем, испытывают нужду, они изолированы, они нуждаются в тарелке горячей еды, в компании, в добром слове, в том, чтобы мы иногда брали их с собой, когда идем куда-нибудь.
Знаете, в этом мы действительно сильно отстаем, и иногда видишь людей нецерковных, которые превосходят нас в этих делах. Мы, день и ночь читающие Евангелие, часто не можем сравниться с ними. Есть люди, служащие для нас примером и образцом, хоть и не имеют никакой связи с Церковью, и это неудивительно, ведь чувства эти диктует сама природа. Человеческая природа учит меня состраданию, я не жду, чтобы Евангелие приказало мне, что нужно посетить человека в скорби.
Хорошо, а кто не читал Евангелия, они что, не знают, что существует сострадание? Пусть это будут даже каннибалы, но один будет сострадать другому, он поможет ему и укрепит. Следовательно, не нужно, чтобы об этом говорили Апостол или Евангелие, об этом говорит нам сама природа. Евангелие учит нас более высоким вещам и плоду всего этого.
Это факт, что без Евангелия человек останавливается на добрых делах, он не приближается к плоду, которым является стяжание Святого Духа. Но что же сказать, если у нас иногда и листьев нет, не говоря уже о плоде, а иногда нет и самого дерева? Выставляя кучу предлогов, мы бросаем свое дерево, и оно засыхает среди наших грехов и жестокосердия. Очень больно видеть, когда церковные люди с жестокосердием относятся к другим, страдающим людям или к испытывающим нужду, неважно какую - духовную или материальную.
Затем святой апостол Павел говорит: «хранить себя неоскверненным от мира». Здесь требуется большое внимание, потому что мы не можем находиться одновременно в двух местах - никто не может служить двум господам , невозможно жить и светской, и духовной жизнью, так не получится: ты одно полюбишь, а другое возненавидишь, нужно выбирать.
Часто, особенно в отношениях между супругами, когда они не одного духа, нужны икономия и снисхождение. То есть обычно жена бывает церковным человеком, а муж не такой уж церковный: у него свой образ жизни, и так дело у них доходит до конфликтов. Например, он хочет пойти в какие-то заведения, не сидеть дома, и уходит туда. Или хочет сделать что-нибудь по дому, а жена не соглашается, потому что это нарушит ее духовную жизнь и т. д. Здесь нужна великая рассудительность, чтобы тот, кто сознательно является членом Церкви, имел силу и рассудительность следовать своей половине так искусно и с таким вниманием, чтобы и себе не навредить, и другому человеку помочь войти в Церковь.
