Дорога к селу Битягово, что к югу от Домодедово, очень живописна. Небольшая и пустынная, она идет сквозь дремучий лес и ехать по ней хочется бесконечно долго. В нескольких километрах от села она поворачивает к юго-западу, а на север уходит другая - поменьше. Невнимательный путник может не заметить этот поворот и табличку на развилке, спрятавшуюся среди ветвей, но если все же обратит на нее внимание и пройдет по дороге, то увидит один из самых необыкновенных подмосковных храмов с не менее необыкновенной историей.
Когда-то я тоже, как тот невнимательный путник, ходил через эти места, чтобы искупаться в реке Рожайке, и ни разу не видел ни той таблички, ни самого храма. Тем больше было мое удивление, когда я нашел в Интернете несколько фотографий уединенного и очень красивого лесного скита, а посмотрев на карту, внезапно обнаружил, что несколько раз уже бывал буквально в полукилометре от этого места. Не откладывая дело в долгий ящик, я собрался и поехал заполнять пробел в своих знаниях о Подмосковье.
Скит по определению должен представлять собой уединенное место в глуши, обитель отшельников и пустынножителей. Я хорошо знал скиты на Соловецких островах - надежно укрытые в лесах, они вполне отвечали этим характиристикам. Другое дело Подмосковье, да еще и ближнее - какой тут может быть скит? - думал я. Но все мои сомнения быстро рассеялись, как только я оказался на месте.
Все скитские постройки и церковь расположились на невысоком холме посреди векового бора - огромные сосны растут буквально в нескольких метрах от стен.
Людей вокруг мало, точнее сказать - почти совсем нет. Дорога здесь кончается, село осталось в стороне, а отдыхающих на реке, что бежит примерно в километре от скита, не видно и не слышно. Гуляя по территории, я увидел лишь только нескольких прихожан и монахиню (Серафимо-Знаменский скит является небольшим женским монастырем).
Храм поражает своей необыкновенной архитектурой. Высокий шатер, увенчанный двадцатью четырьмя кокошниками, устремлен подобно свече к небу.
Шатровый тип храмового строительства был распространен на Руси в XVI-XVII веках, но в данном случае первый камень в основание скита был заложен относительно недавно - в 1910 году. Устроители хотели создать прекрасный образ Небесного Иерусалима и у архитектора Алексея Викторовича Щусева это неплохо получилось - он построил храм в лучших традициях древнерусского зодчества.
Неподалеку от стен храма расположился небольшой ухоженый огород и красивый цветник.
Вокруг скита возвышается внушительная каменная стена, образующая квадрат. Каждая из сторон равна тридцати трем саженям - по числу лет земной жизни Христа. К слову, раньше в этом маленьком монастыре сестер по уставу тоже было тридцать три. В стену встроены маленькие домики-келии - всего двенадцать, по числу апостолов. Каждая келия носит имя своего апостола.
Как видите, все в ските находится на своем месте и имеет свой смысл. Даже двадцать четыре кокошника, венчающие храм, были сделаны не случайно, а по числу апокалиптических старцев, которые, в свою очередь, символизируют победу добра над злом и непрестанную молитву, возносящуюся Господу круглые сутки - двадцать четыре часа. Несомненно, основатели скита подобным символизмом хотели придать еще большую святость своему творению. Но, как вы скоро поймете из краткой истории, приведенной в этой небольшой статье, Серафимо-Знаменский скит и без того является одной из тех особых святынь русской земли, о которых, к сожалению, все еще мало кто знает.
Тамара Александровна Марджанишвили родилась в 1868 году в Кварели в грузинской княжеской семье, получила хорошее светское воспитание и образование. Потеряв к двадцати годам родителей, она нашла отраду и утешение в стенах Бодбийского женского монастыря - одного из крупнейших монастырей Грузии. Однажды оказавшись под его сводами, она сразу почувствовала, что место ее там. Уговоры родственников, озаботившихся правильностью выбранного ею пути, действия не возымели.
Придя в монастырь юной послушницей, спустя несколько лет Тамара приняла постриг под именем Ювеналия, а в 1902 году за молитвенные подвиги, чистоту и высоту духовной жизни была назначена игуменией Бодбийского монастыря, в котором на тот момент было 300 сестер и две женские школы. Молодой матушке было непросто принять такой высокий пост и она даже хотела от него отказаться. Укрепил ее в тот момент своим благословением Иоанн Кронштадский, к которому Ювеналия приехала в числе других послушниц. Старец более чем за два десятка лет предсказал ей игуменство в трех монастырях и пострижение в великую схиму.
В 1905 году Ювеналия против собственной воли по новому назначению Синода уезжает в Москву, чтобы стать настоятельницей Покровской общины сестер милосердия. Спустя три года, во время паломнической поездки в Саров - на родину преподобного Серафима Саровского - во время молитвы у иконы Божией Матери «Знамение» ей является Богородица и призывает основать скит для более уединенной жизни «не только себе, но и другим».
Поначалу приняв это за искушение, Ювеналия не решается действовать по своему усмотрению и отправляется за советом к нескольким известным старцам: отцу Анатолию из Оптиной пустыни, затворнику отцу Алексию из Зосимовой пустыни и наместнику Троице-Сергиевой лавры - отцу Товии. И от всех троих получает благословение на устройство скита.
Два года шло строительство. Место было выбрано в Подольском уезде, в 36 верстах от Москвы, в лесу близ станции Востряково. Внезапно появились и средства на постройку, и участие таких людей, как княгиня Елизавета Федоровна. Храм освятили в честь преподобного Серафима Саровского и иконы Божией матери “Знамение”. Отсюда и название скита - Серафимо-Знаменский. Святил новосозданную обитель лично сам митрополит Московский Владимир. Внизу под храмом была устроена церковь в стиле грузинского православия в честь Святой равноапостольной Нины - просветительницы Грузии, чьи мощи покоятся в Бодбийском монастыре.
В 1916 году по благословению митрополита Макария игумения Ювеналия принимает постриг в великую схиму - высшую степень монашества - с наречением имени Фамарь. Возглавляемый ею небольшой монастырь продолжает жить своей скромной и праведной жизнью вплоть до 1924 года, когда большевики решают его упразднить и разворовать, а затем сделать из скита сначала больницу, затем пионерлагерь и базу отдыха завода «Криптон».
С этого момента в миру начинает действовать монастырь, замаскированный под артель. Матушка Фамарь, 10 сестер и священник поселяются недалеко от Москвы в поселке Перхушково, где продолжают свой монашеский подвиг. В 1931 году их арестовывают, заключают в тюрьму, а матушку Фамарь отправляют в ссылку в Сибирь. Оттуда она пишет такие строки: «Я рада, что чаша испытания мне досталась сильнее моих деток. Все, что за годы случается, вся жизнь, - разве это не чудо?!».
Благодаря ходатайству ее брата Константина - известного советского режиссера театра, ссылка матушки закончилась в 1934 году. Из Сибири она вернулась тяжело больная туберкулезом и поселилась в небольшом домике неподалеку от станции Пионерская Белорусской железной дороги.
За несколько дней до ее смерти художник Павел Корин закончил портрет «Схиигуменья Фамарь», ставший впоследствии одной из величайших его работ. Ему удалось увидеть и передать сокровенную красоту духа подвижницы. Именно этот портрет, наряду с двадцатью восемью другими, вдохновил художника на создание грандиозного по замыслу и размерам полотна «Русь уходящая», которое он так и не успел дописать. Но сам Павел Корин никогда не верил в окончательный уход Святой Руси, в исчезновение православной духовности. Он страстно верил: «Русь была, есть и будет. Все ложное и искажающее ее подлинное лицо может быть пусть затянувшимся, пусть трагическим, но только эпизодом в истории этого великого народа». И словно в подтверждение его слов, Серафимо-Знаменский скит снова вот уже более пятнадцати лет используется по истинному своему назначению. Так же, как когда-то давно, здесь ежедневно проходят службы, живут, работают и молятся сестры. Все так же неподалеку бежит быстрая река и шумит на ветру сосновый бор...
Координаты Серафимо-Знаменского скита: 55°23"13"N 37°44"59"E
Церковь во имя Знамения Божией Матери и преподобного Серафима, с усыпальницей и престолом внизу в честь святой равноапостольной Нины. Серафимо-Знаменский скит находится в 30 км к юго-востоку от Москвы. Скит основан схиигуменией Фамарью (Маджанишвили 1868-1936 гг.) при деятельном участии великой княгини преподобномученницы Елизаветы Федоровны (Романовой) в начале ХХ века. Освящал его в 1912 г. митрополит Московский, впоследствии священномученик, Владимир (Богоявленский).
После закрытия в 1924 г. на территории скита находилась больница, позже база отдыха. Как действующий монастырь, скит открылся 2 апреля 2000 г. Бочкообразность храма на снимке - не дисторсия объектива (снималось на 50 мм оптику), храм действительно имеет шатровую форму.
Серафимо-Знаменский скит основан в 1912 году игуменьей Ювеналией, в миру княжной Тамарой Александровной Марджановой, принявшей впоследствии великую схиму с именем схиигумении Фамарь. Она приняла постриг в Бодбийском монастыре, где в 4 веке скончалась и была погребена Св. Нина, просветильница Грузии. В 1902 году игумения Ювеналия возглавила Бодбийскую обитель, а с декабря 1907 года матушка отправилась в Серафимо-Понетаевский монастырь с намерением поселиться в скиту поблизости от монастыря. Во время молитвы она услышала голос Царицы Небесной, повелевшей ей не оставаться здесь, а устраивать собственный скит. А еще раньше, в 1892 году Иоанн Кронштадтский, предвидя судьбу этой женщины, возложил на ее три креста. Так за свою жизнь она стала настоятельницей трех монастырей: Бодбийского (в Грузии), Покровской общины в Москве и Серафимо-Знаменского на Домодедовской земле.
И вот 27 июля 1910 года в лесу, недалеко от Москвы состоялась закладка скита. В сентябре 1912 года возведение обители было закончено. Активную помощь оказала Великая княгиня Елизавета Федоровна. 23 сентября 1912 года обитель была освящена Митрополитом Владимиром, будущим новомучеником Российским. Серафимо-Знаменский скит представляет несомненный интерес с архитектурно-художественных и планировочных позиций. Уникальный проект комплекса скита создал архитектор Леонид Васильевич Стеженский. Он имеет квадратный план, в центре его поставлен ярусный шатровый храм, играющий роль высотной доминанты. Храм Знамения Божией Матери и прп. Серафима Саровского с усыпальницей и престолом во имя равноапостольной Нины имеет 24 кокошника по числу 24 апокалипсических старцев. В нем декоративные мотивы московской и псковско-новгородской архитектуры переработаны в стиле модерн. Храм из красного кирпича имеет крестчатый объем, он увенчан стройным световым шатром с четырьмя рядами кокошников. Ограда скита представляет собой квадрат со стороной в 33 сажени - в память 33 лет земной жизни Христа. В ограде располагались 12 небольших домиков-келий - по числу 12 апостолов, каждый имел соответствующее название: Андреевский, Иоанно-Богословский и т.д. Они симметрично расположились по периметру глухой кирпичной стены. Ныне из 12 зданий сохранилось только 9. Здания в комплексе скита в основном кирпичные, неоштукатуренные, их декоративные элементы выделены побелкой. В скиту могли жить только 33 сестры - по числу лет земной жизни Христа.
Скит действовал 12 лет и был закрыт в 1924 году. Схиигумения Фамарь прожила еще 12 лет. Она жила в комнате великой княгини Елизаветы Федоровны в Марфо-Мариинской обители. В те тяжелые 1920-е годы матушка Фамарь организовала кооперативы, в которых монахини изготовляли мягкие игрушки и стегали одеяла, при зтом в этих кооперативах тайно велись богослужения. В 1931 году ее арестовали и заключили в Бутырскую тюрьму, а затем сослали в Иркутскую область, где она заболела горловой чахоткой. Вскоре после возвращения из ссылки в 1936 году матушка умерла в Подмосковье в возрасте 67 лет. Она была похоронена на Введенском кладбище в Москве. После закрытия в стенах скита разместилась заборьевская больница, а с 1965 года - пионерлагерь и база отдыха завода "Криптон".
Решение о передаче скита в ведение Церкви было принято в конце 1998 года. 27 января 1999 года, в день памяти Св. Нины в скитском храме состоялась первая Божественная литургия. Здесь началось возрождение монашеской жизни. Серафимо-Знаменский скит - это удивительное живописное и романтическое место. В лесной глуши, среди корабельных сосен стоит миниатюрный, изысканный монастырек с древнерусским храмом, будто сошедший с полотен художников Васнецова или Левитана.
http://www.mihaylovskoe.orthodoxy.ru/churches/
Дорога к селу Битягово, что к югу от Домодедово, очень живописна. Небольшая и пустынная, она идет сквозь дремучий лес и ехать по ней хочется бесконечно долго. В нескольких километрах от села она поворачивает к юго-западу, а на север уходит другая - поменьше. Невнимательный путник может не заметить этот поворот и табличку на развилке, спрятавшуюся среди ветвей, но если все же обратит на нее внимание и пройдет по дороге, то увидит один из самых необыкновенных подмосковных храмов с не менее необыкновенной историей.
Когда-то я тоже, как тот невнимательный путник, ходил через эти места, чтобы искупаться в реке Рожайке, и ни разу не видел ни той таблички, ни самого храма. Тем больше было мое удивление, когда я нашел в Интернете несколько фотографий уединенного и очень красивого лесного скита, а посмотрев на карту, внезапно обнаружил, что несколько раз уже бывал буквально в полукилометре от этого места. Не откладывая дело в долгий ящик, я собрался и поехал заполнять пробел в своих знаниях о Подмосковье.
Скит по определению должен представлять собой уединенное место в глуши, обитель отшельников и пустынножителей. Я хорошо знал скиты на Соловецких островах - надежно укрытые в лесах, они вполне отвечали этим характиристикам. Другое дело Подмосковье, да еще и ближнее - какой тут может быть скит? - думал я. Но все мои сомнения быстро рассеялись, как только я оказался на месте.
Все скитские постройки и церковь расположились на невысоком холме посреди векового бора - огромные сосны растут буквально в нескольких метрах от стен.
Людей вокруг мало, точнее сказать - почти совсем нет. Дорога здесь кончается, село осталось в стороне, а отдыхающих на реке, что бежит примерно в километре от скита, не видно и не слышно. Гуляя по территории, я увидел лишь только нескольких прихожан и монахиню (Серафимо-Знаменский скит является небольшим женским монастырем).
Храм поражает своей необыкновенной архитектурой. Высокий шатер, увенчанный двадцатью четырьмя кокошниками, устремлен подобно свече к небу.
Шатровый тип храмового строительства был распространен на Руси в XVI-XVII веках, но в данном случае первый камень в основание скита был заложен относительно недавно - в 1910 году. Устроители хотели создать прекрасный образ Небесного Иерусалима и у архитектора Алексея Викторовича Щусева это неплохо получилось - он построил храм в лучших традициях древнерусского зодчества.
Неподалеку от стен храма расположился небольшой ухоженый огород и красивый цветник.
Вокруг скита возвышается внушительная каменная стена, образующая квадрат. Каждая из сторон равна тридцати трем саженям - по числу лет земной жизни Христа. К слову, раньше в этом маленьком монастыре сестер по уставу тоже было тридцать три. В стену встроены маленькие домики-келии - всего двенадцать, по числу апостолов. Каждая келия носит имя своего апостола.
Как видите, все в ските находится на своем месте и имеет свой смысл. Даже двадцать четыре кокошника, венчающие храм, были сделаны не случайно, а по числу апокалиптических старцев, которые, в свою очередь, символизируют победу добра над злом и непрестанную молитву, возносящуюся Господу круглые сутки - двадцать четыре часа. Несомненно, основатели скита подобным символизмом хотели придать еще большую святость своему творению. Но, как вы скоро поймете из краткой истории, приведенной в этой небольшой статье, Серафимо-Знаменский скит и без того является одной из тех особых святынь русской земли, о которых, к сожалению, все еще мало кто знает.
Тамара Александровна Марджанишвили родилась в 1868 году в Кварели в грузинской княжеской семье, получила хорошее светское воспитание и образование. Потеряв к двадцати годам родителей, она нашла отраду и утешение в стенах Бодбийского женского монастыря - одного из крупнейших монастырей Грузии. Однажды оказавшись под его сводами, она сразу почувствовала, что место ее там. Уговоры родственников, озаботившихся правильностью выбранного ею пути, действия не возымели.
Придя в монастырь юной послушницей, спустя несколько лет Тамара приняла постриг под именем Ювеналия, а в 1902 году за молитвенные подвиги, чистоту и высоту духовной жизни была назначена игуменией Бодбийского монастыря, в котором на тот момент было 300 сестер и две женские школы. Молодой матушке было непросто принять такой высокий пост и она даже хотела от него отказаться. Укрепил ее в тот момент своим благословением Иоанн Кронштадский, к которому Ювеналия приехала в числе других послушниц. Старец более чем за два десятка лет предсказал ей игуменство в трех монастырях и пострижение в великую схиму.
В 1905 году Ювеналия против собственной воли по новому назначению Синода уезжает в Москву, чтобы стать настоятельницей Покровской общины сестер милосердия. Спустя три года, во время паломнической поездки в Саров - на родину преподобного Серафима Саровского - во время молитвы у иконы Божией Матери «Знамение» ей является Богородица и призывает основать скит для более уединенной жизни «не только себе, но и другим».
Поначалу приняв это за искушение, Ювеналия не решается действовать по своему усмотрению и отправляется за советом к нескольким известным старцам: отцу Анатолию из Оптиной пустыни, затворнику отцу Алексию из Зосимовой пустыни и наместнику Троице-Сергиевой лавры - отцу Товии. И от всех троих получает благословение на устройство скита.
Два года шло строительство. Место было выбрано в Подольском уезде, в 36 верстах от Москвы, в лесу близ станции Востряково. Внезапно появились и средства на постройку, и участие таких людей, как княгиня Елизавета Федоровна. Храм освятили в честь преподобного Серафима Саровского и иконы Божией матери “Знамение”. Отсюда и название скита - Серафимо-Знаменский. Святил новосозданную обитель лично сам митрополит Московский Владимир. Внизу под храмом была устроена церковь в стиле грузинского православия в честь Святой равноапостольной Нины - просветительницы Грузии, чьи мощи покоятся в Бодбийском монастыре.
В 1916 году по благословению митрополита Макария игумения Ювеналия принимает постриг в великую схиму - высшую степень монашества - с наречением имени Фамарь. Возглавляемый ею небольшой монастырь продолжает жить своей скромной и праведной жизнью вплоть до 1924 года, когда большевики решают его упразднить и разворовать, а затем сделать из скита сначала больницу, затем пионерлагерь и базу отдыха завода «Криптон».
С этого момента в миру начинает действовать монастырь, замаскированный под артель. Матушка Фамарь, 10 сестер и священник поселяются недалеко от Москвы в поселке Перхушково, где продолжают свой монашеский подвиг. В 1931 году их арестовывают, заключают в тюрьму, а матушку Фамарь отправляют в ссылку в Сибирь. Оттуда она пишет такие строки: «Я рада, что чаша испытания мне досталась сильнее моих деток. Все, что за годы случается, вся жизнь, - разве это не чудо?!».
Благодаря ходатайству ее брата Константина - известного советского режиссера театра, ссылка матушки закончилась в 1934 году. Из Сибири она вернулась тяжело больная туберкулезом и поселилась в небольшом домике неподалеку от станции Пионерская Белорусской железной дороги.
За несколько дней до ее смерти художник Павел Корин закончил портрет «Схиигуменья Фамарь», ставший впоследствии одной из величайших его работ. Ему удалось увидеть и передать сокровенную красоту духа подвижницы. Именно этот портрет, наряду с двадцатью восемью другими, вдохновил художника на создание грандиозного по замыслу и размерам полотна «Русь уходящая», которое он так и не успел дописать. Но сам Павел Корин никогда не верил в окончательный уход Святой Руси, в исчезновение православной духовности. Он страстно верил: «Русь была, есть и будет. Все ложное и искажающее ее подлинное лицо может быть пусть затянувшимся, пусть трагическим, но только эпизодом в истории этого великого народа». И словно в подтверждение его слов, Серафимо-Знаменский скит снова вот уже более пятнадцати лет используется по истинному своему назначению. Так же, как когда-то давно, здесь ежедневно проходят службы, живут, работают и молятся сестры. Все так же неподалеку бежит быстрая река и шумит на ветру сосновый бор...
Стал Серафимо-Знаменский женский монастырь (скит), который расположен вблизи села Битягово на правом берегу реки Рожайки на горке. Скит окружен сосновым бором, в котором находятся курганные захоронения вятичей.
Осенью мы уже бывали в этом монастыре, нам очень понравилось и захотелось вернуться сюда снова. Тогда мы познакомились с местным конем Папирусом, а недавно узнали, что он сломал ногу и теперь стоит в конюшне привязанный для лечения ноги, чтобы не мог ложиться. Мы везли ему гостинцы - печенье, морковь.
В монастыре нас встретила очень радушно матушка Иннокентия — живая, быстрая, с лучистыми глазами. Очень простая в общении, приветливая и гостеприимная.
Рассказ матушки об истории монастыря, об основательнице монастыря - схиигумении Фамари получился очень душевным.
Освященный в 1912 году, монастырь просуществовал 12 лет, и сыграл заметную роль в истории русского женского монашества. Весь монастырь сделан в неорусском стиле.
Схиигумения Фамарь - это грузинская княжна Тамара Александровна Марджанова (1868-1936), сестра выдающегося реформатора театра Константина Марджанишвили. Она была высокообразованная женщина своего времени и красавица, одной из замечательнейших людей своего времени.
Лишившись к 20 годам родителей, она поступила в Грузии в Бодбийский монастырь святой равноапостольной Нины. А в 1902 году матушка Фамарь стала игуменией этого монастыря, где было 300 сестер и две женские школы. Затем стала настоятельницей Московской Покровской общины сестёр милосердия. Позже матушка Фамарь при поддержке великой княгини Елизаветы Фёдоровны основала к югу от Москвы Серафимо - Знаменский скит.
Когда юной послушницей Тамара пришла в обитель, игумения Ювеналия подарила ей книгу «Сказаний» о жизни и подвигах еще не прославленного во святых старца Серафима Саровского. С тех пор матушка возымела к нему необыкновенную любовь. Тогда же во сне явился ей святой старец и произнес пророческие слова о ее игуменстве.
В 1916 году состоялся постриг матушки в схиму. В 1924 году скит был закрыт. С 1925 г. в зданиях монастыря располагалась Заборьевская больница с амбулаторией, терапевтическим и родильным отделениями. С этого времени начинает существовать монастырь в миру, замаскированный под артель. Матушка, 10 сестер, батюшка — иеромонах Филарет (Постников), всего 12 человек, по числу апостолов Христовых, поселились недалеко от Москвы, в Перхушково. В 1931 году матушку арестовали, заключили в тюрьму, и затем сослали в Сибирь.
Благодаря ходатайству ее брата Константина, известного режиссера и реформатора театра, ссылка матушки закончилась весной 1934 года. Вернувшись, она поселилась в маленьком домике около станции Пионерская Белорусской железной дороги. К этому времени матушка была уже тяжело больна туберкулезом. За несколько дней до ее кончины художник Павел Корин закончил портрет «Схиигумения Фамарь». Художнику было дано увидеть и отразить сокровенную красоту духа подвижницы.
Отпевал ее на дому владыка Арсений, которого ждал очередной арест. В 1937 году по ложному обвинению он был расстрелян на Бутовском полигоне.
Матушка Фамарь покоится на Введенском Немецком кладбище в Москве рядом с могилой святого праведного отца Алексия Мечева.
В центре скита стоит необыкновенно красивый храм с шатровой чешуйчатой крышей, как свеча, устремленной к небу, построенный архитектором А.В.Щусевым в стиле Псковско-Новгородского зодчества. Ее венчают 24 кокошника - по числу апокалиптических старцев. Ограда скита насчитывает 33 сажени - по числу лет жизни Христа. Сестер по уставу было тоже 33. В ограде расположено 12 домиков-келий - по числу Апостолов. Каждый домик с имя своего Апостола.
В подземной части храма устроена церковь в стиле грузинского православия в честь равноапостольной Нины, просветительницы Грузии. Верхняя церковь - Серафима Саровского.
Еще одна святыня скита — икона Пресвятой Богородицы «Покрывающая». На ней Божия Матерь прикрывает головным платком и словно защищает Младенца, а Он держит в руке кисть винограда — эмблему Святого Причащения. Этот образ матушка Фамарь считала хранительницей скита.
В течение трех последних лет скит возрождается. На сегодняшний день в скиту восстановлены одиннадцать из двенадцати домиков-келий в том виде, в каком они были раньше. Живут в скиту семнадцать насельниц. Ухаживают за животными, выращивают картошку и овощи. Украшают цветами территорию скита. Молятся Богу и воссоздают кусочек рая на земле.
После посещения скита остается ощущение необыкновенной чистоты... Должна сказать, что нас не покидало чувство святости этого места. Мы уезжали отсюда просветленными и умиротворенными.
Серафимо-Знаменский скит занимает особое место среди монастырей Подмосковья. Он был основан в 1910 году грузинской княжной Тамарой Александровной Марджанишвили (в то время игумения Ювеналия) – будущей схиигуменией Фамарью.
Матушка Фамарь происходила из знатного рода, была красива и образованна. Она рано лишилась родителей и еще в юности выбрала для себя монашескую жизнь.
Значительное влияние на духовную жизнь девушки оказал святой праведный Иоанн Кронштадтский, с которым она познакомилась в 1892 году. Предвидя судьбу юной послушницы, отец Иоанн возложил на нее три креста. Как позже вспоминала матушка, отец Иоанн надел на нее кресты и сказал: «Тамара-Тамара, благую часть избрала. Вот какая ты у меня игумения – посмотрите на нее!» За свою жизнь матушка Фамарь побывала настоятельницей трех монастырей: Бодбийского (в Грузии), Покровской общины в Москве и Серафимо-Знаменского скита под Москвой. Через два года отец Иоанн более чем за двадцать лет предрек схиму послушнице Тамаре, написав ей на память на своей фотографии: «На благословение схимонахине».
Не только отец Иоанн, но и другие высокие духовные лица ценили матушку за ее серьезность, деловитость, строго церковное православное направление и безукоризненную монашескую жизнь. Митрополиты Флавиан, Владимир, Макарий, старцы – схиигумен Герман, иеросхимонах Анатолий Оптинский, Алексий Зосимовский и другие – знали ее и относились к ней с глубоким уважением.
Главным покровителем и, так сказать, «идеалом» в жизни схиигумении Фамари явился преподобный Серафим. Его жизнеописание было первой книгой духовно-нравственного содержания, которую она прочитала.
В 1902 году послушница Тамара была пострижена в монашество с именем Ювеналия, а затем назначена игуменией крупнейшего в Грузии монастыря Равноапостольной Нины в Бодби, откуда впоследствии была переведена в Москву, а затем получила благословение на строительство скита.
История Серафимо-Знаменского скита неразрывно связана с именем Великой княгини Елисаветы Феодоровны Романовой. Матушка Фамарь была с ней очень дружна, поверяла ей свои планы и получала поддержку и одобрение.
Схиигумения Фамарь управляла Серафимо-Знаменским скитом вплоть до 1924 года, когда он был закрыт. Она внимательно следила за жизнью скитянок, сама показывала во всем пример строгого пустынножительства.
Во главу угла в монастыре ставилась нестяжательность, полное отречение от своей воли, послушание и труд на общую пользу. Во исполнение этого сестры ничего не должны были считать своей собственностью, не должны были иметь ни денег, ни вещей, равно как и не заниматься работой для личной выгоды. Строго требовалось соблюдать во всем внешнюю опрятность и аккуратность. Каждая сестра должна была соблюдать молчание, особенно утром до службы и вечером после молитвы. Запрещалось празднословить, громко, дерзко, повышенным голосом говорить и смеяться. Все послушания сестры выполняли только между службами во исполнение слов Спасителя: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, а остальное приложится вам»(Мф. 6, 33). Насельницы постоянно творили Иисусову молитву и не расставались с нею на послушаниях. Общая работа сопровождалась пением псалмов или чтением акафистов.
День сестер начинался в пять утра . После Литургии накрывался общий чай, в час дня – обед, в половине третьего – чай, в пять часов – ужин, после которого уже не полагалось ничего вкушать и пить воды. Довольствуясь общей трапезой, сестры не могли в келиях иметь чего-либо съедобного, равно как и налагать на себя самовольный пост. Живя по уставу скитского общежития, каждая сестра ежедневно проверяла себя, задавая себе вопросы о том, как она провела день: не ленилась ли, не роптала ли, не обижалась ли и т.д. Порядок посещения богослужений был строг, также скитянки не должны были оставлять келейную молитву. Таблица всех правил выдавалась каждой сестре для постоянного чтения и руководства.
Кроме общего устава, подлежащего непременному исполнению, сестрам было рекомендовано по благословению и назначению настоятельницы каждый день недели посвящать упражнению в определенной добродетели, дабы приобрести в ней навык.
Понедельник был посвящен молчанию. Насельницы хранили чувства от всяких внешних впечатлений, предавались самоуглублению, что, однако, не сопровождалось неприятной для окружающих замкнутостью, а, напротив, благодушием во всем.
Во вторник внимание уделялось кротости и смирению. Нужно было ходить и стоять в храме с наклоненной головой, соблюдать во всех действиях тихость; в келии ни в чем не поступать по своему хотению, а прежде узнавать мнение и желание живущей совместно сестры; первой приходить и последней уходить с послушания; последней садиться за стол и прикасаться к трапезе; встречающимся кланяться в пояс и, если случится огорчить кого-либо словами или действиями, тотчас с земным поклоном просить прощения у обидевшейся.
Среда – день самоукорения. В этот день проверялись мысли и дела за последние дни.
Днем молитвы был четверг . Каждая сестра определяла время и место для уединенной молитвы; приходила к богослужению по первой повестке; заучивала на память несколько строк из Святого Евангелия, Апостола, Псалтири или же из любимого акафиста.
Пятница
– день поста, сокрушения и плача. Сестры воздерживались от пищи, доставляющей приятность, лакомств и ужина; углублялись мыслию в крестные страдания Спасителя до такой степени, чтобы вызвать плач о своих грехах.
Обязательным был день добрых дел, которому была посвящена суббота . В свободное время сестры помогали на трапезе, кухонным, очередной по домику или делали что-нибудь для больной, немощной или престарелой сестры.
Неделя заканчивалась днем радости. В воскресенье сестры старались сосредоточиваться на благодеяниях и милостях Божиих. Ходили с чувством благодарения и славословия Господа, перечисляя в уме отдельные события Его земной жизни, а также случаи милосердия Божия из своего прошлого и настоящего; проходили четки с радостными приветствиями Спасителю, Божией Матери и святым вместо обычной молитвы о спасении и помиловании; находили слова утешения для скорбящих и унывающих сестер.
Большинство сестер скита были духовными чадами наместника кремлевского Чудова монастыря епископа Серпуховского Арсения (Жадановского). В эпоху гонений на веру и Церковь по благословению Святейшего Патриарха Тихона владыка Арсений со своим духовным другом архимандритом Серафимом (Звездинским), будущим епископом Дмитровским, священномучеником, безвыездно жили в скиту в полузатворе с июля 1918 по 1919 г. Они жили в небольшом домике в лесу и совершали там богослужения.
Составлено по воспоминаниям еп. Арсения (Жадановского)
О современной жизни Серафимо-Знаменского скита рассказывает монахиня Тамара
Как живут сейчас сестры Серафимо-Знаменского скита?
Сейчас в скиту проживает двадцать насельниц, но я думаю, что придет время, и мы достигнем количества тридцати трех. Обычно приезжают послушницы с благословения своих духовников, уже имея рекомендации. Матушка смотрит, сможет ли человек в данных условиях жить и соблюдать монашеский устав.
Как и раньше, каждый день начинается (как и в любом монастыре) с утреннего правила. Это утренние молитвы, полунощница, сотица, которая состоит из ста молитв Матери Божией. Мы поминаем наших благодетелей. Если Божественная литургия не совершается, мы читаем обедницу: часы и изобразительны.
Каждая сестра несет свое послушание. У всех послушания разные. У кого-то это занятие бухгалтерией. У кого-то это огород, хозяйство, коровы, лошади. У кого-то – экскурсионная программа. Все в зависимости от тех способностей, которые даны человеку.
При матушке Фамари скит имел очень необычный устав. Какие особенности этого устава сохраняются сейчас?
Мы продолжаем читать акафист преподобному Серафиму Саровскому. Раньше он совершался на горочке преподобного. Сейчас это место утрачено для скита, поскольку оказалось на частной территории. Когда монастырь начал восстанавливаться, мы совершали как раз чтение акафиста на горочке. Первое время там даже проходили Всенощные бдения. Сейчас традиция продолжается, но молитвенное правило совершается в срубе, который построен в честь Арсения Великого, небесного покровителя владыки Арсения (Жадановского). Когда-то сруб находился в лесочке, недалеко от этой самой горочки.
В настоящее время в скиту более современный устав. Продолжается чтение полунощницы, конечно же, не в ночное, а в утреннее время. Из остальных традиций особенно ничего не сохранилось.
Раньше дни были посвящены какой-нибудь добродетели. Сейчас у нас бывают попытки устраивать дни молчания, но определенно мы этого правила пока не придерживаемся.
У нас больше трудов, направленных на внешнее общение с миром.
Раньше скит был более уединенным местом и не так часто сюда приезжали паломники. Сейчас все по-другому, у людей большая потребность в духовном окормлении, и поэтому у нас больше социального служения, нежели внутреннего.
Что в жизни сестер сейчас стоит на первом месте? Что на втором?
Я думаю, что на первом месте должна всегда стоять молитва, а остальное уже приложится. Когда человек искренне от сердца обращается к Богу, то Господь уже подает ему просимое. Если послушания совершаются с молитвой, то, я думаю, Господь всегда поможет.
Какую роль в духовной жизни скита сыграли нашедшие здесь временное пристанище сщмч. Серафим (Звездинский) и еп. Арсений (Жадановский)?
Владыки сыграли очень большую роль в жизни скита.
В 1919 году Чудов монастырь закрыли, его насельники стали искать новую обитель. Вначале в помещениях монастыря разместился кооператив «Коммунист» и изба-читальня, а затем его передали Кремлевскому Лечсанупру, отвечавшему за здоровье высокопоставленных лиц из советского правительства. В 1929 году Чудов монастырь, Малый Николаевский дворец и Вознесенский монастырь разрушили, а на этом месте было решено построить здание Школы красных командиров, проект которого разработал архитектор И. Рерберг.
В 1918 году владыка Серафим и владыка Арсений поселились в скиту. Тогда немногие игумении принимали гонимых епископов. Матушка Фамарь со своим грузинским гостеприимством и бесстрашием приняла и того, и другого. Она не только приняла, но и устроила им деревянную киновию – деревянный сруб в честь Арсения Великого. Там владыки жили и совершали богослужения. Рассказывают, что сама матушка пела там на Литургии.
Все, что касалось внешнего и внутреннего устроения скита, совершалось с благословения владыки Арсения (Жадановского), который являлся духовником нашего скита.
В окормлении сестер ему помогал его близкий духовный друг владыка Серафим (Звездинский). Это были люди одного духа, одного устроения. Я думаю, что тот багаж, который дали сестрам владыки и сама матушка, сестры вполне могли оценить, уже пройдя через аресты, тюрьмы и ссылки.
Сравнивая жизнь скита с жизнью других обителей, они понимали, насколько высок был молитвенный подвиг владык и матушки. Этот молитвенный дух они передали сестрам, что помогло им выжить в те нелегкие годы гонений на Церковь и сохранить действительно высокий нравственный облик.
Что из былой истории монастыря особенно дорого для сестер теперь?
Более всего дорог сам облик матушки Фамари и ее подвижничество, молитвенный дух этой обители.
У нас есть знакомые монахини, которые в 80-е годы близко общались с сестрами нашего монастыря – матушкой Таисией (в миру Татьяна Николаевна Протасьева) и монахиней Арсенией (в миру Татьяна Сергеевна Волкова). Из воспоминаний сестер Скита было понятно, что монастырь для них был райским уголком. Они вспоминали насельничество в обители как самый светлый период в их жизни. Их воспоминания о Серафимо-Знаменском ските шли из самого сердца, и это неудивительно. В те годы в скиту было такое молитвенное устроение, которое возводило сестер на особую духовную высоту. Здесь все было сосредоточено на внутреннем молитвенном делании, ведь когда в душе Бог, остальное Господь приложит.
