Очерк-посвящение Ивану Сергеевичу Тургеневу
Этот очерк посвящен жизни и творчеству человека, о котором М.Е. Салтыков-Щедрин сказал: «…Литературная деятельность Тургенева имела для нашего общества руководящее значение, наравне с деятельностью Некрасова, Белинского и Добролюбова».
Детские годы Тургенева прошли в родовом поместье его матери – селе Спасском-Лутовинове, близ города Мценска Орловской губернии, «в аллеях старого деревенского сада, полного сельских ароматов, земляники, птиц, дремлющих лучей солнца и теней; а вокруг – двести десятин волнующейся ржи!» . Картины среднерусской природы оставили глубокий след в душе будущего автора «Записок охотника», но жизнь в родительском доме была для него источником тяжких впечатлений и постоянно вызывала в воспоминания об ужасающем барском произволе.
«Я родился и вырос , – вспоминал писатель, – в атмосфере, где царили подзатыльники, щипки, колотушки, пощечины и пр. Ненависть к крепостному праву уже тогда жила во мне» . Многие картины помещичьего гнета, виденные им в Спасском, писатель запечатлел в своих произведениях.
Мать Тургенева, своенравная и жестокая помещица, не терпела малейшего неповиновения даже со стороны самых близких людей. Отношения между домочадцами сложились так, что отец старался держаться в стороне от семьи, а подросшие сыновья вынуждены были впоследствии разорвать с матерью близкие отношения.
В 1833 году Тургенев поступил в Московский университет. Но вскоре обстоятельства жизни семьи переменились. В 1834 году старший брат Ивана Сергеевича, Николай, был определен в Петербургское артиллерийское училище, и летом того же года отец перевез в столицу и младшего своего сына, успевшего закончить в Московском университете первый курс. 18 июля 1834 года Иван Сергеевич подал прошение о приеме его в «число своекоштных студентов С.-Петербургского университета по историко-филологическому факультету». Успешно выдержав экзамены на второй курс, он был принят в число студентов на 1-е отделение философского факультета (так тогда именовался историко-филологический факультет). С этого времени начался продолжительный петербургский период жизни Тургенева.
Во время учебы Тургенев, по его собственному признанию, был демократически настроенным студентом, мечтавшим о республике, об уничтожении крепостного права. Таким он остался до конца своих дней.
После смерти отца, в 1834 году, Тургенев оказался на попечении матери, которая не переставала хлопотать за сына, возобновив старые связи с «нужными людьми». Мать хотела видеть сына на службе, полагая что писательство не дворянское дело. Тургенева же не привлекала чиновная карьера, о которой хлопотала для него Варвара Петровна, что усугубляло антагонизм между матерью и сыном. Он учился, имея перед собой иную цель – стать ученым, быть может, профессором. Будущая деятельность рисовалась ему как служение людям, обществу, как благородный труд во имя России, во имя ее просвещения.
Уже в студенческие годы проявляется горячий интерес Тургенева к литературе. Его первыми опытами были романтические стихи и драматическая поэма «Стено» (1834). Сам Тургенев видел в ней впоследствии «рабское подражание байроновскому Манфреду». Профессор Петербургского университета П.А. Плётнев, симпатизировавший Тургеневу, определил ее как неудачное произведение, заметив, однако, что в юном поэте «что-то есть». Спустя некоторое время Плетнёв напечатал в перешедшем к нему после смерти Пушкина журнале «Современник» два стихотворения Тургенева.
В юношеских литературных исканиях и симпатиях Тургенева заметна явная любовь к Пушкину и увлечение популярным тогда романтизмом. В своих воспоминаниях Тургенев пишет: «Пушкин был в ту эпоху для меня, как и для многих моих сверстников, чем-то вроде полубога. Мы действительно поклонялись ему» . С другой стороны, восхищение молодого Тургенева вызывают романтическая проза А.А. Марлинского и стихи В.Г. Бенедиктова. Тургеневу был еще неясен поворот к реализму, совершавшийся в русской литературе.
Весной 1843 года в печати появилась поэма Тургенева «Параша», о которой одобрительно отозвался В.Г. Белинский. С ним Тургенев познакомился в феврале 1843 года, установив вскоре дружеские отношения. В апреле 1843 года Белинский писал В.П. Боткину: «Я несколько сблизился с Тургеневым. Это человек необыкновенно умный, да и вообще хороший человек. …Русь он понимает. Во всех его суждениях виден характер и действительность» . Определяя сущность таланта Тургенева, критик замечает, что основой его является «глубокое чувство действительности».
Белинский оказал большое влияние на духовное развитие молодого Тургенева. Впоследствии свое охлаждение к карьере ученого Тургенев объяснял так: «Тогда у меня бродили планы сделаться педагогом, профессором, ученым. Но вскоре я познакомился с Виссарионом Григорьевичем Белинским, с Иваном Ивановичем Панаевым, начал писать стихи, а затем прозу, и вся философия, а также мечты и планы о педагогике оставлены были в стороне: я всецело отдался русской литературе» . Не сложилась у Тургенева и карьера чиновника, хотя он некоторое время служил в канцелярии Министерства внутренних дел под начальством В.И. Даля.
Писательская деятельность Тургенева началась в новый период истории русской литературы. Пушкин, Лермонтов, Гоголь сблизили искусство с действительностью, положили начало критическому реализму, обличавшему феодально-крепостнический строй. В 40-х годах появляются писатели-реалисты, воспитанные критикой Белинского, – А.И. Герцен, Н.А. Некрасов, И.А. Гончаров, молодой Ф.М. Достоевский, Д.В. Григорович. При всем различии мировоззрений их сближает неприятие крепостничества, интерес к социальным вопросам, стремление к воспроизведению правды жизни. Тургенев примыкает к этой группе писателей. Он прекрасно понимает закономерность нового – гоголевского – периода развития русской литературы. «Время чистой поэзии прошло так же, как и время ложно-величавой фразы: наступило время критики, полемики, сатиры» , – говорил он позднее, определяя задачи русской литературы.
Важной вехой в жизни Тургенева стало знакомство с известной французской певицей Полиной Виардо-Гарсиа, которая приехала в Петербург в октябре 1843 года и сразу завоевала горячие симпатии петербургской публики. После первого представления «Севильского цирюльника», где Тургенев впервые услышал Полину Виардо, он был навсегда покорен ею. Любопытно, что она вспоминала с милой улыбкой, как Тургенева ей представили: «Мне его представили со словами: это – молодой русский помещик, славный охотник, интересный собеседник и плохой поэт…»
Летом 1845 года Тургенев впервые посетил Куртавнель, усадьбу супругов Виардо в 50 километрах от Парижа. Поездки за границу теперь особенно привлекают его – семья Виардо (с мужем певицы Луи Виардо, известным переводчиком, писателем, искусствоведом, он познакомился еще раньше на почве страсти к охоте) становится для него вторым домом.
Как писатель Тургенев явился соратником В.Г. Белинского и А.И. Герцена в их борьбе с лжеромантизмом, мешавшим прогрессивному развитию русской литературы. В статье о «Фаусте» И.В. Гёте в переводе Вронченко (1845) Тургенев осуждает романтиков за их равнодушие к социальным вопросам, высмеивает людей, занятых исключительно своими радостями и горестями, с философским спокойствием проходящих мимо «ремесленников, умирающих с голода».
Широкую известность и литературную славу Тургеневу принесли «Записки охотника» (1852), ставшие новой яркой страницей в истории русской литературы. Основной идеей «Записок охотника» был протест против крепостного права: «Под этим именем я собрал и сосредоточил все, против чего я решил бороться до конца – с чем я поклялся никогда не примиряться… Это была моя Аннибаловская клятва; и не я один дал ее себе тогда» , – писал Тургенев в своих воспоминаниях. Уничтожение крепостного права Белинский считал самой насущной национальной задачей русской жизни. В ту пору, «когда писали наши просветители от 40-х до 60-х годов, – подчеркивает В.И. Ленин, – все общественные вопросы сводились к борьбе с крепостным правом и его остатками» .
Белинский не раз отмечал, что помещичье-чиновничье общество не есть вся русская нация (как это актуально сейчас!); что, обличая крепостничество, писатель должен видеть «плодовитое зерно русской жизни», богатырские силы, таящиеся в русском народе. Как раз в «Записках охотника» Тургенев показывает крепостных крестьян талантливыми людьми с пытливым умом и высокими духовными и нравственными качествами. «С каким участием и добродушием автор описывает нам своих героев, как умеет заставить их полюбить от всей души» , – пишет Белинский. Любовь к русскому народу, к родной русской земле пронизывает все произведения великого писателя-гуманиста.
В 1847 году в одной из своих рецензий Тургенев писал, что «в русском человеке таится и зреет зародыш будущих великих дел, великого народного развития» . По сути, это прозорливое предсказание мощных освободительных процессов, закончившихся Великим Октябрем 1917 года. А в рассказе «Хорь и Калиныч» Тургенев пишет: «Русский человек так уверен в своей силе и крепости, что он не прочь и поломать себя: он мало занимается своим прошедшим и смело глядит вперед» . В этом писатель видел залог богатого будущего русской нации.
Примечателен один эпизод, происшедший с ехавшим из своего имения Тургеневым. «По дороге из деревни в Москву на одной маленькой станции вышел я на платформу , – рассказывал он. – Вдруг подходят ко мне двое молодых людей; по костюму и по манерам вроде мещан или мастеровых. «Позвольте узнать, – спрашивает один из них, – вы будете Иван Сергеевич Тургенев?» – «Я». – «Тот самый, что написал «Записки охотника»?» – «Тот самый». Оба они сняли шапки и поклонились мне в пояс. «Кланяемся вам, – сказал один из них, – в знак уважения и благодарности от лица всего русского народа». Другой только молча поклонился» . Это уже было истинно народное признание.
Прозорливый Белинский написал после выхода «Записок охотника»: «Тургенев зашел к народу с такой стороны, с какой до него к нему никто не заходил» . В очерке «Лес и степь», которым заканчиваются «Записки охотника», Тургенев рисует картины бескрайней русской степи, густого леса как выражения могучих, непочатых сил своей родины, русского народа. Глубоко национальное содержание «Записок охотника» тонко почувствовал великолепный знаток русского мира Иван Александрович Гончаров.
И хотя у Тургенева впереди было еще много замечательных произведений о жизни и быте разных слоев общества, именно с «Записок охотника» его можно определить как печальника русской земли и ее трудового люда.
Тургенев принял деятельное участие в создании некрасовского «Современника», о чем определенно писал 8 ноября 1846 года супругам Виардо: «Скажу Вам (если это может Вас заинтересовать), что нам удалось основать свой журнал, который появится с нового года и начинается при весьма благоприятных предвидениях» . Свидетельством большой заинтересованности писателя в издании «Современника» могут служить воспоминания П.В. Анненкова, который писал: «Менее известно, что Тургенев был душой всего плана, устроителем его… Некрасов совещался с ним каждодневно; журнал наполнялся его трудами» .
Заметными событиями в творчестве Тургенева стали его драматические произведения. Первой пьесой стала «Неосторожность» (1843), которую Белинский определил как «вещь необыкновенно умную». В то время на сценах драматических театров шли в основном водевили, романтические мелодрамы. Тургенев с Белинским страстно говорили о необходимости создания реалистической драматургии, отображающей русскую действительность. Первым на этом пути был Н.В. Гоголь с гениальными «Ревизором» и «Женитьбой». Тургенев продолжил реалистические традиции Гоголя своими пьесами «Безденежье» (1846), «Нахлебник. » (1848), комедиями «Холостяк» (1849), «Завтрак у предводителя» (1849). В «Нахлебнике» и «Холостяке» Тургенев повторил гоголевскую тему маленького человека, жертвы социального неравенства и «подчиненного существования», людей типа Акакия Акакиевича.
Наиболее значительной стала пьеса Тургенева «Месяц в деревне» (1850), раскрывающая социальную и духовную рознь между разночинцем Беляевым и обитателями дворянской усадьбы Ислаевых. В конфликте, изображенном в пьесе, нравственную победу одерживает разночинец-демократ Беляев. Эту тему Тургенев впоследствии развил в романе «Отцы и дети».
21 февраля 1852 года скончался Николай Васильевич Гоголь. Потрясенный утратой, Тургенев написал и напечатал в «Московских ведомостях» небольшую статью, где называл Гоголя великим человеком, «который своим именем означил эпоху в истории нашей литературы, которым мы гордимся как одной из слав наших» . Царское правительство со времени смерти Пушкина преследовало выступления в защиту передовой русской литературы, поэтому Николай I приказал за эту статью о Гоголе посадить Тургенева под арест, а затем «выслать на жительство на родину, под присмотр». Но, конечно, главной причиной такого решения были антикрепостнические «Записки охотника».
В конце 1853 года писателю было разрешено выехать из деревни, но он еще долго оставался под полицейским присмотром. Тургенев возвратился в Петербург, где принял активное участие в работе редакции журнала «Современник».
В 1850-е годы Тургенев пишет романы «Рудин» и «Дворянское гнездо», в которых решаются вопросы идейной эволюции дворянской интеллигенции 30–40-х годов. В это время в русском общественном движении определились так называемые западники и славянофилы. Тургеневу были ясны все, как он говорил, «комические и пошлые стороны западничества». В «Дворянском гнезде» писатель раскрывает их в образе преуспевающего, внешне культурного, но пустого, холодного, хитрого чиновника Паншина, этого представителя дворянского космополитизма, из которого впоследствии выйдет «культурный» крепостник. Противопоставленный ему Лаврецкий в конечном счете не смог решительно порвать с воспитавшей его средой, он не стал бороться с дворянским крепостничеством и покорился своей судьбе.
Будучи непримиримым противником крепостного строя и николаевского режима, Тургенев говорил, что талант не космополит, он принадлежит своему народу и своему времени (не забыли ли мы об этом, читатель?). Русского писателя должно занимать «воспроизведение развития нашего родного народа, его физиономии, его сердечного, его духовного быта, его судеб, его великих дел» . Вслед за Белинским он видел мастерство художника в том, чтобы явления жизни представить в художественных образах. «Поэт мыслит образами; это изречение совершенно неоспоримо и верно» , – говорил он. Сочинения Тургенева выполняют ту великую задачу быть учебником жизни, которую ставили перед литературой Н.Г. Чернышевский и Н.А. Добролюбов.
Чутко уловив приближение революционной ситуации в стране, Тургенев пишет роман «Накануне» (1859). Раскрывая идею «Накануне», он сообщал И.С. Аксакову в ноябре 1859 года: «В основание моей повести положена мысль о необходимости сознательно героических натур… для того, чтобы дело продвинулось вперед» . Под «делом» писатель понимал прогрессивное развитие России и ликвидацию феодально-крепостнического строя.
Особое место в творчестве Тургенева занимает роман «Отцы и дети» (1861). В центре романа демократ-разночинец Базаров, начинающий ученый-естествоиспытатель. Такая тяга к естествознанию, к наукам, к материалистическим идеям была характерна для демократической молодежи 60-х годов. В этом романе, как отмечает С. Петров, Тургенев отобразил политическое размежевание двух лагерей в русской общественной мысли 60-х годов. Он показал, что либералы и демократы в момент борьбы вокруг вопроса о крепостнической реформе выступили как непримиримые враги и что общественная борьба в России вступила в новую историческую фазу.
Тургенев горячо приветствовал отмену в 1861 году крепостного права. Не поняв, что правительство Александра II и помещики-крепостники ограбили крестьян, Тургенев в своем отношении к правительственным реформам 60-х годов стоял на позициях дворянского либерализма, хотя на многое, происходившее в деревне после реформы 1861 года, смотрел критически.
Как предсказание и отражение новых перемен в общественном настроении России явились романы Тургенева «Дым» (1867) и «Новь» (1877). А впереди еще были «Вешние воды», изумительные «Стихотворения в прозе»…
Последние пятнадцать лет жизни Тургенев провел главным образом в Париже, с семейством Виардо.
Буржуазно-либеральной критикой по поводу Тургенева настойчиво утверждалось, что великому русскому писателю всегда и во всем было свойственно восторженное отношение к Западной Европе, ее нравам и порядкам. (В годы перестройки либералы и христопродавцы всех мастей об этом постоянно кричали.) Тургенев считал необходимым установление в России буржуазно-демократического строя с конституционной монархией вместо реакционного самодержавно-полицейского режима, мечтал о развитии культуры, просвещения, о свободе печати. В беседе с американским литератором Х. Бойзеном в 1873 году Тургенев сказал: «Европа… часто представляется мне в форме большого, слабо освещенного храма, богато и великолепно украшенного, но под сводами которого царит мрак» .
В январе 1857 года Тургенев пишет И.С. Аксакову из Парижа: «…Общий уровень нравственности понижается с каждым днем, и жажда золота томит всех и каждого – вот вам Франция» . Вспомните, читатель, примерно такую же оценку Западу давал семьдесят лет спустя Сергей Есенин. Примерно так же отзывался о «райском» Западе великий Владимир Маяковский. А нас до сих пор насильно тянут к их «ценностям»!
А как был прав Тургенев в своих опасениях относительно юнкерско-милитаристской Германии! «Я не скрываю от самого себя, что не все впереди – розового цвета – и завоевательная алчность, овладевшая всей Германией, – не представляет особенно утешительного зрелища» , – писал он поэту Я.П. Полонскому в октябре 1870 года, прозорливо видя во франко-прусской войне «зародыш новых, еще более ужасных войн».
Гении видят вперед. Но мы, к сожалению, живем по пословице «Нет пророка в своем отечестве» .
Еще в 50-е годы Тургенев становится известным во Франции. Видный французский писатель П. Мериме свидетельствует, что западноевропейские литературные круги видели в Тургеневе «одного из вождей реалистической школы», в таланте которого «выдающейся чертой» была любовь к правде. «Ни один из русских писателей не читался так усердно по всей Европе, как Тургенев» , – писал известный датский критик Г. Брандес. В
70-е годы в Париже Тургенев сближается с группой французских писателей-реалистов – Г. Флобером, А. Доде, Э. Золя, Эд. Гонкуром. Наибольшим авторитетом в этом «кружке пяти» пользовались Тургенев и Флобер.
Одним из первых Тургенев заметил появление декадентства и формалистического эстетизма в западноевропейской буржуазной литературе конца ХIХ века. В конце 70-х годов он говорил: «Обратите внимание на современное французское искусство, театр, роман, даже поэзию: везде преобладает форма и голый материальный предмет, все представлено в высшей степени тщательно, детально и красиво, но ничего не говорит ни мысли, ни чувству…» Здесь надо вспомнить другого нашего гения, композитора Н.А. Римского-Корсакова, решительно отвергавшего декадентство в музыкальном мире. А выдающийся критик В.В. Стасов вообще называл декадентов паралитиками, больными людьми. Вот откуда пошел развиваться раковой опухолью искусственный авангард, ничего не дающий ни сердцу, ни уму.
Вместе с Герценом Тургенев был в то время подлинным представителем русского народа в Западной Европе. Европа знала в основном официальную, крепостническую Россию, да еще богатых русских дворян, прожигавших жизнь за границей (знакомая картина, не правда ли, читатель?). О трудовом народе России на Западе распространялись клеветнические бредни. Заслуга Тургенева и других прогрессивных русских писателей состояла в распространении правды о талантливом и работящем русском народе.
Один из величайших стилистов в мировой литературе, Тургенев заботился о художественной отделке своих произведений, завершенности их формы. Он настойчиво работал над языком своих произведений, добиваясь точности, простоты и выразительности слова. Тургеневский язык составил эпоху в развитии русского литературного языка, обогатил его: «…язык Тургенева, Толстого, Добролюбова, Чернышевского – велик и могуч» , – писал Ленин.
Когда в начале 80-х годов XIX века в России свирепствовала реакция, смертельно больной Тургенев писал: «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах своей родины – ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя – как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя не верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!» И Тургенев призывал писателей: «Берегите наш язык, наш прекрасный русский язык – это клад, это достояние, переданное нам нашими предшественниками, в челе которых блистает… Пушкин! Обращайтесь почтительно с этим могущественным орудием; в руках умелых оно в состоянии совершать чудеса» .
Тургенев очень тосковал по России. Приезжал в Спасское, в Петербург, последний раз в котором был в 1881 году. Хотел навсегда переселиться в Россию. Но этому желанию не дано было осуществиться. В начале 1882 года он тяжело заболел (врачи диагностировали рак спинного мозга). Его почти двухлетние страдания были мучительны. Сознавая, что умирает, он в мае 1882 года пишет из Буживаля поэту и другу Полонскому: «…когда вы будете в Спасском, поклонитесь от меня дому, саду, моему молодому дубу – родине поклонитесь, которую я уже, вероятно, никогда не увижу» .
Тургенев скончался 22 августа (3 сентября по н. ст.) 1883 года в Буживале, близ Парижа. Гроб с телом писателя перевезли в Россию. Царское правительство, верное своей ненависти к передовым русским писателям, чинило препятствия воздаянию почестей умершему писателю. Тем не менее 27 сентября в Петербурге при огромном стечении народа Тургенев был похоронен на Волковом кладбище, как он завещал, недалеко от могилы Белинского. «Таких похорон еще не бывало в России, да и едва ли будет , – записал В.П. Гаевский. – Замечательно отсутствие всякой официальности: ни одного военного мундира, ни одного не только министра, но сколько-нибудь высокопоставленного лица. Администрация, видимо, была напугана. На кладбище послано было, независимо от полиции, 500 казаков, а на дворах домов и в казармах по пути шествия находились войска в походной форме. Думал ли бедный Тургенев, самый миролюбивый из людей, что он будет так страшен по смерти!»
Печальник русской земли, он правдиво ознакомил весь мир с русским народом, его жизнью, мужественным характером, его свободолюбивыми стремлениями, справедливым сердцем, доброй и открытой душой и тем заслужил признание и любовь миллионов людей как в России, так и за рубежом. В этом огромная патриотическая заслуга великого русского писателя Ивана Сергеевича Тургенева, в течение долгих лет поддерживавшего в обществе (по словам Салтыкова-Щедрина) «глубокую веру в торжество света, добра и нравственной красоты».
В очерке использованы воспоминания и письма самого Тургенева, а также работы С. Петрова, Г. Бялого и А. Муратова.
Юрий СИДОРОВ, Санкт-Петербург
Москва, 29 января, Благовест-инфо. Поисками типичного образа православного священника в современном кинематографе занимались участники круглого стола, который состоялся 28 января в Центральном доме кинематографистов в рамках XVIII Рождественских образовательных чтений.
Конференц-зал не смог вместить всех желающих послушать дискуссию, в которой, как было обещано в программе, должны были принять участие известные режиссеры Павел Лунгин, Владимир Хотиненко, Александр Прошкин, актер Сергей Маковецкий. Однако мэтров на заседании не оказалось. Тему обсуждали организаторы кинофестивалей «Радонеж» и «Золотой витязь», кинокритики, священники и представители общественных организаций.
Более адекватно донести информацию о современной Русской Православной Церкви, о жизни и служении священников может документальное кино, а не художественное. По крайней мере, в этом были согласны все участники круглого стола, в том числе – присутствовавший на встрече герой одной из документальных лент – «Русский заповедник», протоиерей Виктор Салтыков. По его мнению, необходимо рассказывать о Церкви с помощью кино, но киношникам «не надо соваться в область общения человека с Богом – это очень интимная вещь».
«Священник – это герой нашего времени», – считает председатель братства «Радонеж» Евгений Никифоров, президент одноименного кинофестиваля. По его словам, общество нуждается в киновоплощении образа такого священнослужителя, которому «можно доверить судьбу России и свою личную как духовнику». Удачных подобных примеров на круглом столе вспомнили немного. Так, актер и режиссер, президент кинофестиваля «Золотой витязь» Николай Бурляев назвал имя режиссера Андрея Тарковского, который, по его словам, «первым поставил фильм, не порочащий образ священника». Этот же фильм – «Андрей Рублев» – назвал лучшей лентой, связанной с церковной проблематикой, Лев Карахан – продюсер, кинокритик. Из недавних фильмов только «Остров», по его мнению, «при всех его огрехах», дает зрителю возможность прикоснуться к «живому духовному опыту». Другие фильмы: «Любить по-русски», «Мусульманин», «Юрьев день», «Чудо», «Поп» – говорят о «боязни» режиссеров «приблизиться к священнику», считает кинокритик. Между тем, именно кинематограф может «снять дистанцию между Церковью и обществом», развеять опасения тех, кто видит в Церкви «новую идеологическую удавку», и привлечь тех, кто «мог бы двинуться в сторону Церкви», размышлял Л. Карахан.
«Эти опасения – миф!» – возмутился в ответ Евгений Никифоров. Он подчеркнул, что Церковь сегодня «никому ничего не навязывает», а если бы и хотела – у нее нет таких возможностей. По мнению председателя «Радонежа», качественное кино получается, когда существует достойный заказчик. У Церкви сегодня «нет денег, чтобы заказать кино», отметил он, добавив, что исключение составляет фильм «Поп», созданный по заказу РПЦ «в лице «Православной энциклопедии» – квалифицированного, интеллигентного заказчика».
Кто сегодня может сыграть священника в художественном кино? «Кому это позволительно?» – перефразировал вопрос актер Юрий Беляев, сам сыгравший священника в телесериале «Спас под березами». По его мнению, фильмы, посвященные православной проблематике, должны цензурироваться Церковью, дабы не компрометировать ее. Сам он, играя приходского священника, получил благословение своего духовника и постоянно консультировался со священнослужителями в процессе работы.
Никита Астахов, художественный руководитель Русского духовного театра «Глас», которому тоже приходилось играть священника, уверен, что успеха добьется только тот актер, который «ставит перед собой духовные задачи» – в противном случае ему не поверят. Но для подготовки таких актеров необходима совершенно иная методология: нужно «воцерковлять театральные вузы», создавать новую актерскую школу и т.д., т.е. заботиться о духовном состоянии художника.
Как и ожидалось, в ходе дискуссии участники круглого стола высказали полярные мнения о последней работе в кино Олега Янковского – роли митрополита Филиппа в фильме П. Лунгина «Царь». Многолетний председатель жюри кинофестиваля «Радонеж», писатель Владимир Крупин резко осудил замысел всего фильма как «преступно показывающего Россию» и исполнение роли святителя Филиппа, в частности. «Мы знаем, что Янковский в такси на съемки ездил и блюз слушал», – сказал писатель, считая, видимо, что эти проявления жизни актера за кадром делают невозможным подлинное проникновение в образ. Лев Карахан вступился за великого актера, благодаря которому образ митрополита получился «живым», в отличие от других, весьма «статичных» попыток изобразить священника в современном кино.
«Пусть актер играет священника, но когда наоборот – это недопустимо!» – гнев Е. Никифорова был вызван игрой священника Иоанна Охлобыстина, исполнившего роль шута в фильме «Царь». В этой роли Охлобыстин «омерзителен», и вина за это лежит не только на нем самом и на создателях фильма, но и на священноначалии: «почему он до сих пор не запрещен в служении или не почислен за штат», возмущался Никифоров. Он признает актерский талант Охлобыстина, но не допускает совмещения двух столь разных призваний в одном лице.
Священник Алексей Дорошевич, художник и режиссер по светскому образованию, член жюри фестивалей «Радонеж» и «Золотой витязь», отметил, что пока еще не встретил в современном кино такого образа священника, который являл бы собой «образ Христовой любви». Однако черты некоего «протообраза» он видит в игре Петра Мамонова в фильме «Остров», причем не во всей роли, а только в том ее проявлении, которое связано с покаянной молитвой, со «стремлением быть услышанным Богом». Священник выразил надежду, что подлинный образ служителя Церкви в кино будет найден, и «люди почувствуют, что это центр всей русской жизни».
Юлия Зайцева
Ваш Отзыв
Поля, отмеченные звездочкой, должны быть обязательно заполнены.
Материалы в данном сюжете
05.02.2010 13:36
| "Вечерняя Москва"
Нужно принимать срочные меры по борьбе с героиновой пандемией
29.01.2010 14:55
| "Российская газета"
Частная история
Вчера произошло важнейшее миссионерское событие в СССР - РФ со времен изобретения
телевидения. Десятки православных россиян (зрителей программы «Пусть говорят» 1-й канал) одновременно обратились к Господу с молитвой «Отче наш», в которой попросили
Его помиловать души россиян, погибших в «Невском экспрессе».
А дело было так. Шел траурный выпуск «желтого» шоу, посвященный железнодорожной трагедии. Истеричный, но добрый малый Андрей Малахов, ведущий, не мог сдержать слез в течение всей программы. Следуя традициям раздолбайства, присущим и программе, и ведущему, на нее зачем-то привезли несчастную бабульку, которая жила в 20 м. от места трагедии и первой приняла на себя весь груз трагедии, отдав свой «домик тыквы» под «фронтовой госпиталь» для истекавших кровью. Когда ведущий в своем патолагоантомическом стиле пытался во что бы то ни стало разговорить старушку, заставить ее вспомнить заново весь ужас пережитого, ей по настоящему стало плохо, и она потеряла сознание. После чего (как следует из объяснений ведущего) пришлось бабушке срочно вызывать «Скорую» (видимо в огромном телевизионном техническом центре «Останкино просто давно нет дежурных врачей) и шоу, как говорится, «маст гоу он».
Говорили много, плакали много, было тяжело. Всем. И вот настал момент, когда надо было сделать ЧТО-ТО. Как-то выразить свою любовь и сочувствие: и живым,и мертвым. Встал гость программы священник Алексей Дорошевич и предложил помянуть умерших.
И, будучи искренним и добрым пастырем, видя перед собой плачущие глаза потерявших самых близких, не вспомнив про толерантность, про «многонациональность и многоконфессиональность» он начал молиться вслух: «Отче наш, Иже еси на небесех…». Когда о.Алексей прочитал молитву до конца камера показала, что почти вся студия наложила на себя святое православное крестное знамение.
Впервые со времен внедрения в СССР-РФ массового ТВ единая православная молитва объединила всю страну, потому что, уверен, в это время вместе с о.Алексеем и людьми в студии об усопших молились все православные телезрители.
Нет, конечно, давно привычными стали трансляции праздничных богослужений, и желающие могут как-то молитвенно в них соучаствовать, находясь дома. Но вот так, чтобы без указаний сверху, одномоментно, не боясь упреков в мракобесии помолиться всей страной, да еще на первом канале…Лично я такого не помню.
Думаю, что в студии вполне могли быть несколько представителей других христианских конфессий и религий, тем более у экрана. И уверен, что и они молились вместе с православным священником и людьми в студии. По своему. Но это была общая молитва. Молитва любви и сострадания. "По канонам Церкви он не должен был так делать, это нарушение канонов, он должен был удалить из студии всех некрещеных и неправославных (елицы верные),.это же экуменизм" — должны бы возмущаться наши фарисеи-канонофилы, противники глобализма и экуменизма. "Немедленно запретить священника в служении!" "Как это он посмел"-, должны бы возмутиться толерантофилы-либералы,- на светском телевидении совершить религиозный обряд, да еще, когда его транслировали на всю страну".
Но перед лицом Божьим, перед лицом общей трагедии, все эти досужие рассуждения оказались дымом и пылью.
Это был как раз тот случай, когда Любовь поднялась выше законов и национальностей.
Точнее, Любовь предстала как главный закон бытия. Если эту любовь к умершим и живым, которая объединила всех в едином молитвенном порыве, назовут экуменизмом, не размыванием вер, но единством любви и сострадания, то, лично я, за такой экуменизм!
Аксиос! Отец Алексий!
