Московский период 1325-1461 гг.

Алексий Митрополит Киевский

Святитель Алексий Мирополит

Святитель Алексий Митрополит Киевский и всея России чудотворец (в миру - Елевферий Фёдорович Бяконт) родился между 1292-1305 гг. в Москве в боярской семье.
Отец - боярин Фёдор Бяконт, выходец из Чернигова.
Мать – Мария Бяконт.

Детство и воспитание

Родился в Москве в семье боярина Фёдора Бяконта и его жены Марии, выходцев из Чернигова. Семейство будущего Первосвятителя занимало заметное место среди московского боярства конца XIII-XIV. Боярами были его младшие братья - Феофан (Фофан), родоначальник Фофановых (при великих князьях Иоанне Иоанновиче Красном и Димитрии Иоанновиче Донском), и Александр Плещей, родоначальник Плещеевых (при великом князе Димитрии Иоанновиче).

Ранние летописные источники (Рогожский летописец и Симеоновская летопись, отражающие Московский свод 1409 г.) называют святителя Алексия в крещении Симеоном, а житие, написанное в 1459 г. Пахомием Логофетом, и позднейшие летописи - Елевферием (разговорная форма Олфер (Алфёр) начальной буквой соответствует монашескому имени); в некоторых списках XVII в. Никоновской летописи приводятся оба имени вместе. Не исключено, что источники отражают существование у святителя Алексия так называемого прямого имени (соответствующего святому, память которого приходится на день рождения) и крестильного (ситуация, хорошо известная на примере двойных христианских княжеских имен). Близкое соседство имен Елевферий и Симеон наблюдается в святцах дважды: Симеон Юродивый, память 21 июля, и мученик Елевферий, память 4 августа; Симеон, сродник Господень, память 18 сентября, и Елевферий, умученный с Дионисием Ареопагитом, память 3 октября; первые 2 памяти присутствуют и в самых кратких вариантах месяцеслова, известных в XIV в.

Указания на дату рождения даже в древнейшем рассказе Свода 1409 г. весьма противоречивы. В достаточно подробных хронологических выкладках, на основании которых годом рождения считается 1293-й: «в черньци пострижеся 20-ти лет, а в чернечестве поживе 40-те лет, а в митрополиты поставлен бысть 60-те лет, а пребысть в митрополитех 24 лета. И бысть всех дней житиа его 85 лет» - надёжна только продолжительность пребывания во главе митрополии. В то же время указание на 40 лет монашеской жизни могло появиться в результате неверного осмысления сообщения, что святитель Алексий «пребысть в чернечестве даже и до 40-ть лет», в котором речь идет скорее не о продолжительности иноческого подвига, а о приблизительном возрасте при назначении свт. Алексия владычным наместником.

Предпочтение при определении времени рождения следует отдать упоминанию современных святителю Алексию исторических лиц и событий, не согласующихся с датой 1293 г.: «В княжение великое тферьское Михаилово Ярославича, при митрополите Максиме, до убиения Акинфова» (то есть до похода на Переяславль зимой 1304-1305 гг. тверского боярина Акинфа Великого). Важное свидетельство рассказа, что святитель Алексий «старее сый князя великого Семена (род. в 1317 г.) 17 лет», относящее рождение святителя к 1300 г. не может быть безоговорочно принято, так как здесь возможна описка (ошибка внутреннего диктанта) в записи числа под влиянием звучания имени («Семена» - «семьнадесять» вместо «тринадесять»). Если считать годом рождения святителя Алексия 1300-й, то в качестве великого князя должен был быть упомянут Андрей Александрович Городецкий, а не Михаил Ярославич (хотя последний вернулся из Орды с ярлыком на великое княжение осенью 1305 г., то есть после убиения Акинфова, позднейший биограф святителя Алексия мог исчислять начало нового правления от даты смерти кн. Андрея - 27 июля 1304 г.). Крестным отцом святителя Алексия был княжич Иоанн Данилович (будущий Калита).

Постриг

Согласно житию, выучившись грамоте в раннем возрасте, святитель Алексий уже в отрочестве начал мечтать о монашеской жизни, после того как однажды, уснув на ловле птиц силками, услышал голос, называющий его монашеским именем и предвещающий стать «ловцом человеков».
В 19 лет пострижен в Богоявленском монастыре в Загородье (современный Китай-город), старшим братом преподобного Сергия игуменом Стефаном, духовником великих князей.

Икона "Святитель Алексий, митрополит Московский". ХVII век.

Начало церковной деятельности

Примерно до 40 лет Алексий вёл монашескую жизнь. О большей части этого периода известно лишь, что святитель Алексий «всяко благоизволение иноческого жития исправле и всяко писание Ветхого и Нового закона проиде». Несомненно, в это время он продолжал сохранять связи с великокняжеским двором.
По инициативе великого князя (не ранее 1344 г.) святитель был назначен наместником престарелого митрополита Феогноста и переселился на митрополичье подворье. Митрополит Феогност ещё при жизни благословил Алексия «в свое место митрополитом».

С 6 декабря 1352 г. до июня 1354 г. титул епископа Владимирского носил Святитель Алексий.
Тем самым на короткое время была восстановлена , упраздненная в 1300 г. в связи с переселением Киевских митрополитов во Владимир; после возведения святителя Алексия в сан митрополита кафедра вновь была ликвидирована.

Государственно-дипломатическая деятельность

В Константинополь было направлено посольство от великого князя Симеона Иоанновича и митрополита Феогноста для получения согласия Патриарха на утверждение кандидатуры святителя Алексия. Уже в это время роль святителя Алексия в государственных делах Великого княжества Московского была весьма велика: согласно духовной грамоте великого князя Симеона, будущий митрополит оставался советником его младших братьев - князей Ивана и Андрея.

Поставление Киевским митрополитом

По возвращении в Москву посольства, заручившегося согласием Патриарха Филофея, святитель Алексий отправился в Константинополь. По дороге он получил в Орде проезжую грамоту (ярлык) от Тайдулы, жены хана Узбека: грамотой свита, обоз и имущество святителя защищались от всех возможных посягательств. В Константинополе святитель Алексий провёл около года. Настольная грамота Патриарха Филофея новому митрополиту датируется 30 июня 1354 г., согласно ей, святитель Алексий, не будучи греком, возводился в сан митрополита в виде исключения, за его добродетельную жизнь и духовные достоинства. Для помощи в управлении епархией ему придавался в качестве экзарха диакон Георгий Пердика, который, вероятно, недолго исполнял эти обязанности (возможно, до января 1359 г., когда святитель Алексий отправился в Литву), так как уже в 1361 г. он вновь был в Константинополе.

Той же грамотой, по просьбе святителя Алексия, Владимир был утверждён в качестве местопребывания Русских митрополитов с сохранением за ними Киева в качестве первого престола.

Житийная икона святителя Алексия (Дионисий, 1480-е гг.)

Выдвижение и одобрение Константинопольским Патриархом преемника при жизни последнего были вызваны стремлением сохранить единство митрополии и ограничить вмешательство в дела Церкви неправославных светских правителей, поскольку к тому времени территория Киевской митрополии в политическом отношении была подвластна помимо русских князей частично польским королям-католикам и язычникам - великим князьям литовским. С кон. XIII в. периодически повторялись попытки (по разным причинам непродолжительные, но отражавшие общую тенденцию) создания отдельных митрополий на юго-западнорусских землях, первоначально по инициативе православных галицко-волынских князей, позднее - польских королей и великих князей литовских. Особенно эти попытки усилились при великом князе Ольгерде, подчинившем большинство западных и юго-западнорусских земель и претендовавшем на господство над всеми русскими княжествами. Этим планам препятствовало существование неподконтрольной ему Церкви, глава которой с кон. XIII в. находился в Великом княжестве Владимирском. Ольгерду нужен был особый митрополит для собственных владений либо Всероссийский, но подчиняющийся великому князю литовскому.

Ещё при жизни митрополита Феогноста, в конце 1352 г., в Константинополе появился инок Феодорит с ложным сообщением о смерти главы Русской Церкви, добивавшийся своего поставления на якобы вакантную митрополичью кафедру. Неизвестно достоверно, был ли он ставленником Ольгерда или же его брата - православного волынского князя Любарта. Самозванец не получил поставления в столице Византии и в нарушение канонических правил был возведен в митрополичий сан Болгарским Патриархом Феодосием в Тырнове. Несмотря на неканоничность поставления, Феодорит был принят в Киеве, ещё не входившем в Великое Княжество Литовское, и его власть был склонен признать Новгородский архиепископ Моисей, недовольный политикой митрополита Феогноста и великого князя Симеона. В адресованном Новгородскому владыке Патриаршем послании 1354 г. предписывалось подчиняться законно поставленному митрополиту - святителю Алексию, а не Феодориту. Уже во время пребывания святителя Алексия в Константинополе туда прибыл Тверской епископ Роман, которому покровительствовал Ольгерд, для поставления в митрополиты для литовских владений. По свидетельству Рогожского летописца, он уже ранее получил поставление от Болгарского Патриарха, подобно Феодориту, но не был принят в Киеве.

Вероятно, сменивший Патриарха Филофея (1353-1354, 1364-1376) Каллист (1350-1353, 1355-1364) поставил Романа на восстановленную Литовскую митрополию (ок. 1317 - ок. 1330) с кафедрой в Новогрудке, включавшую в себя Полоцкую и Туровскую епархии и епархии Малой Руси (земли бывш. Галицко-Волынского княжества). Остальная часть митрополии вместе с Киевом сохранялась за святителем Алексием вместе с титулом «митрополита всея Руси». Однако Роман сразу же нарушил определённые ему пределы, направив своих послов в Тверь к епископу Феодору (одновременно послов к нему отправил и святитель Алексий).

Деятельность как главы Киевской митрополии

Вернувшись на Русь, святитель Алексий поставил епископов: Игнатия в Ростов, Василия в Рязань, Феофилакта в Смоленск и Иоанна в Сарай. Но уже через год после возвращения - осенью 1355 г.- он отправился вновь в Константинополь (куда ещё раньше прибыл его соперник Роман) решать вопрос о правомочности раздела митрополии. По словам летописца, «тамо межи ими бысть спор велик и грьцем дары от них великы». Результатом явилось подтверждение со стороны Патриарха прежних условий, и свт. Алексий зимой 1355/1356 г. вернулся на Русь. На обратном пути он попал в бурю на Чёрном море и дал обет в случае спасения основать монастырь. По этому обету был создан Андроников в честь Нерукотворного Образа Спасителя монастырь в Москве.

Миссия в Орде

В августе 1357 г. по приглашению ханши Тайдулы святитель Алексий ездил в Орду и исцелил её от глазной болезни. Сохранился ярлык, данный в ноябре этого года Тайдулой святителю Алексию, традиционный по содержанию: согласно нему, Русская Церковь, молящаяся за ханов, освобождается от всех даней, поборов и насилий со стороны светских властей. По позднему преданию (не получившему однозначного подтверждения при археологических раскопках), кроме ярлыка в благодарность за исцеление Тайдулы святитель Алексий получил также земельный участок в Московском Кремле, занятый ордынским подворьем (или ханскими конюшнями).

Основание Чудова монастыря

В Кремле в 1365 г. святитель Алексий заложил каменный храм во имя Чуда архангела Михаила в Хонех и основал при нём Чудов монастырь.

Чудов монастырь

Храм во имя Чуда Архангела Михаила в Хонех

Чудов монастырь был основан Святителем Алексием, Митрополитом Московским, в ознаменование благодарности за помощь и чудесное исцеление жены татарского хана Джанибека Тайдулы - она в то время почти ослепла и уже теряла надежду на выздоровление, когда был приглашён митрополит Алексий. Молитвы святителя возымели действие - ханша прозрела и в благодарность подарила митрополиту территорию Посольского двора Золотой Орды в Кремле возле Спасских ворот. Это и было место будущей обители, освящённой во имя Чуда Архангела Михаила в Хонех - уникальное посвящение, нигде более в Москве не встречавшееся. Монахом Чудова монастыря был знаменитый Гришка Отрепьев, он же - Лжедмитрий I.

Чудовская обитель была известна и как место крещения царских детей: со времён Ивана Грозного здесь крестили наследников московсокго престола, а затем и некоторых императоров (в частности, в 1818 г. здесь был крещён будущий император Александр II).
Служил монастырь и местом заточения: сюда был посажен в 1441 г. митрополит Исидор, подписавший Флорентийскую унию (позднее он бежал в Европу) - с его низложения фактически начинается история автокефальной Русской Православной церкви.
Однако самым известным узником Чудовской обители был патриарх Гермоген, замученный поляками в 1612 г. из-за своего отказа поддержать королевича Владислава и благословения воинов ополчения (канонизирован в 1913 г. во время празднования трёхсотлетия дома Романовых, тогда же освящён придельный храм в его честь).
Чуть позднее здесь же, в 1666 г., другой московский патриарх - Никон - был низложен Вселенскими патриархами.
Именно в Чудовом монастыре патриарх Филарет устроил «патриаршую школу» – греко-латинское училище, ставшее предтечей Славяно-Греко-Латинской Академии.
Здесь преподавали Арсений Грек и Епифаний Славинецкий, выходец из знаменитой Киево-Могилянской Академии, трудившийся в Чудове и над исправлением богослужебных книг...

Согласно житию, святитель Алексий вел в Орде в присутствии хана прение о вере. Во время пребывания святителя Алексия в Орде здесь началась междоусобица, вызванная болезнью хана Джанибека и его убийством, но митрополит благополучно вернулся на Русь.

Отношения с Литвой

Отношения между Киевским (в Москве) и Киево-Литовским митрополитами продолжали оставаться напряженными. Опираясь на военные успехи Ольгерда, подчинившего своей власти к кон. 50-х гг. XIV в. Брянское княжество, ряд смоленских уделов и Киев, литовский митрополит Роман, в нарушение условий поставления на митрополию, распространил свою власть на Брянск и первопрестольный центр митрополии (с нач. 50-х гг. XIV в. Смоленск и Брянск были вассалами великого князя владимирского).
В январе 1359 г., во время смоленско-московско-литовских военных действий, святитель Алексий отправился в Киев (вероятно, чтобы заручиться поддержкой южнорусских князей), но был захвачен Ольгердом, ограблен и заточён.
Однако святителю Алексию удалось бежать, и в 1360 г. он вернулся в Москву. В том же году, вновь нарушая условия, митрополит Роман прибыл в Тверь. В 1361 г. по жалобам святителя Алексия Патриарх Каллист разбирал вопрос о границах Киевской и Литовской митрополий, подтвердив условия 1354 г.

За время отсутствия святителя Алексия в Москве умер великий князь Иоанн Иоаннович, и святитель Алексий оказался фактически одним из регентов при малолетнем Димитрии (род. в 1350 г.). В этих условиях в первую половину правления великого князя Димитрия Иоанновича роль святителя Алексия, бывшая значительной уже в годы «тихого и кроткого» Иоанна Иоанновича, ещё более возросла (хотя до смерти в 1365 г. княгини-матери традиционно сильным оставалось влияние её брата - московского тысяцкого). Ярлык на великое княжение владимирское получил суздальский князь Дмитрий Константинович, и юный московский князь временно лишился многих территориальных приобретений. Возможностью нового подъема Московское княжество и его династия во многом обязаны святителю Алексию, связавшему с ними судьбу митрополии и использовавшему в их интересах свой авторитет Первосвятителя. Это был глубоко осознанный выбор, сделанный задолго до регентства при князе Димитрии Иоанновиче.
Церковная политика Ольгерда не давала святителю Алексию возможности компромисса, позиции невмешательства в борьбе между двумя соперничавшими политическими центрами - Москвой и Литвой, даже если оставить в стороне московские корни и связи святителя Алексия, Великому князю литовскому нужно было не сотрудничество с Православной Церковью, а её подчинение его политическим планам. Язычник, стоящий во главе государства, подавляющее большинство населения которого составляли православные, женатый дважды на русских княжнах и связанный брачными союзами с православными князьями, Ольгерд не мог, разумеется, игнорировать существование Церкви, но смотрел на неё главным образом как на вспомогательный инструмент своей внешней и внутренней политики. Обязательным условием своего обращения в Православие и крещения языческой Литвы в переговорах со Вселенским Патриархом он ставил создание особой подвластной ему митрополии. Такая митрополия за годы его правления создавалась дважды (в 1355 г. и 1375 г.), однако ответного шага за этим не последовало - сам Ольгерд крестился, по преданию, только на смертном одре (а по свидетельству немецких источников, умер язычником). Поэтому, по всей видимости, святитель Алексий даже не колебался в своем выборе между упорным огнепоклонником и православными московскими князьями, чьи предки в свое время оказали существенную поддержку святому митрополиту Петру в трудную для него минуту.
Периоды сравнительно мирных отношений между Ольгердом и святителем Алексием были нечасты и непродолжительны. Наиболее значительный из них пришёлся на 1363-1368 гг., когда после смерти митрополита Романа (1362 г.) святитель Алексий ездил в Литву и, очевидно, достиг там соглашения с великим князем, в результате чего поставил епископа в Брянск. Затем, следующим летом, святитель Алексий крестил в Твери дочь Ольгерда, привезенную из Литвы её бабушкой, вдовой тверского князя Александра Михайловича Анастасией.
Противостоянию Великого княжества Владимирского экспансии Литвы на восток и захвату литовскими великими князьями русских земель препятствовало отсутствие среди русских князей политического единства. На Владимирский великий стол наряду с московскими Даниловичами в конце 50-х - 60-х гг. XIV в. претендовал суздальский князь Дмитрий Константинович (в 1359-1362 гг. даже занимавший его реально), а в 1371-1374 гг. и в 1375 г.- князь Михаил Александрович Тверской. Первоочередной задачей святителя Алексия как руководителя московской политики являлось установление равновесия сил в регионе при главенстве Москвы и по возможности восстановление политического и церковного влияния в Смоленске и Брянске, достигнутого великим князем Симеоном Иоанновичем и утраченного с утерей его малолетним племянником владимирского стола. Опора на авторитет митрополита всея Руси позволяла в это время великому князю Димитрию Иоанновичу игнорировать ярлыки на великое княжение, выдававшиеся его соперникам в раздираемой усобицами Орде часто сменявшимися ханами и претендентами на сарайский трон, и отстаивать свои интересы силой оружия. Одновременно с той же целью святитель Алексий стремился не допустить возобладания пролитовских сил в тех севернорусских княжествах, где они имелись (семейство князя Александра Михайловича в Твери, зять Ольгерда Борис Константинович Городецкий в Нижегородском княжестве), выступая в качестве верховного арбитра во внутридинастических распрях. При верности интересам Москвы его политика была в этих вопросах весьма взвешенной и не носила характера грубой и неприкрытой поддержки «своих» против «чужих». Даже тверское летописание (Рогожский летописец), сохранившее наибольшее число известий о деятельности святитель Алексия и настроенное по отношению к нему не слишком дружелюбно, лишь однажды, в связи с насильственным задержанием в 1368 г. в Москве князя Михаила Александровича, содержит прямое обвинение в адрес святителя (при этом следует иметь в виду, что для того времени подобное насильственное задержание было весьма мягкой формой давления на тверского князя с целью подписания мирного договора на московских условиях). Во всех известных по источникам спорных ситуациях святитель Алексий выступает как поборник освященной временем традиции. В конфликте 1357 г. между великим князем тверским Василием Михайловичеми его племянниками - детьми казненного в Орде Александра Михайловича, святитель Алексий взял сторону старшего в роде (и союзного Москве) князя против Всеволода Александровича, претендовавшего на тверской стол.

В 1363 г., после смерти нижегородского князя Андрея Константиновича, митрополит поддержал недавнего соперника Москвы суздальского князя Димитрия в его противоборстве с младшим братом Борисом, захватившим в обход прав старшего Нижний Новгород. По приказу митрополита его посланцы - игумен Герасим и архимандрит Павел, прибывшие в город для вызова князя на митрополичий суд, «церкви затвориша». В споре из-за наследства удельного тверского (городокского) князя Семена Константиновича между братом покойного, клинским князем Еремеем, и великим кн. Михаилом Александровичем (которому удел был завещан) в 1365 г. митрополит поддержал ближайшего родственника; спор послужил причиной войны между Москвой и Тверью.

Многолетнее фактическое руководство святителя Алексия внешней политикой Великого княжества Московского при князьях Иоанне Иоанновиче и Димитрии Иоанновиче придавало московско-литовскому соперничеству ощутимый характер религиозного противостояния христиан и язычников, и Первосвятитель умело использовал сложившуюся ситуацию в интересах Православной Церкви и государственного ядра будущей России, оказывая воздействие на русских князей - вассалов и союзников Ольгерда. Когда в кон. 60-х гг. XIV в. смоленский князь Святослав и ряд других князей нарушили крестное целование, данное великим князем Димитрию Иоанновичу о союзе против Ольгерда, и перешли на сторону Литвы, святитель Алексий за выступление в союзе с язычниками против христиан отлучил их от Церкви, отлучен был и традиционный союзник Литвы князь Михаил Александрович Тверской, а также поддерживавший его Тверской епископ Василий. Эти действия святителя Алексия получили понимание и поддержку Патриарха Филофея, который в грамоте 1370 г. предлагал отлученным князьям покаяться и присоединиться к Димитрию. Однако позднее Ольгерд Литовский перехватил инициативу и в послании к Патриарху (отразившемуся в Патриаршей грамоте 1371 г.) обвинил митрополита в том, что тот «благословляет москвичей на пролитие крови» и освобождает от присяги литовских подданных, переходящих на сторону москвичей. Ещё более опасным со стороны литовского князя было лицемерное обвинение святителя Алексия в том, что он не занимается делами западной части митрополии (хотя виноват в этом был в первую очередь сам Ольгерд), на основании чего выдвигалось требование создать вновь отдельную митрополию для Литвы и её союзников («на Киев, на Смоленск, на Тверь, на Малую Россию, на Новосиль, на Нижний Новгород»).

В грамоте, посланной в августе 1371 г., Патриарх Филофей потребовал от святителя Алексия снять отлучение с тверского князя и приехать в Константинополь для судебного разбирательства по вопросу о западнорусской пастве, оставленной без пастырского поучения и надзора. Позднее вызов на суд был отменен, но Патриарх настойчиво советовал святителю добиваться примирения с Ольгердом для беспрепятственного окормления западнорусской паствы. Святитель Алексий в свою очередь заявлял, что был вынужден защищаться, поскольку великий князь литовский хотел «приобрести себе власть и в Великой Руси». Позже Ольгерд выдвинул требование постоянного пребывания митрополита в Киеве (то есть в литовской части митрополии). В связи с этим участились поездки Патриарших послов в Литву и к святителю Алексию: в 1371 г. в Москву приезжал Иоанн Докиан, а в 1374 г. - болгарин Киприан (впоследствии митрополит Московский). В результате во многом из-за позиции Ольгерда единство митрополии в это время сохранить не удалось. Ещё в 1371 г. Патриарх Филофей под угрозой обращения в католичество православного населения областей, подвластных Польше, восстановил Галицкую митрополию, а в 1375 г., уступая давлению Ольгерда, поставил на митрополию Малой России и на Киев Киприана, назначив его наследником святителя Алексия на митрополичьем столе всея Руси. Объяснение этих действий было изложено Патриархом в грамоте, доставленной в Москву в начале 1377 г. послами Иоанном Докианом и Георгием Пердикой, но здесь они не были приняты, и Киприан в качестве преемника святителя Алексия не получил признания. За святителем Алексием в это время на территории Литвы продолжал оставаться лишь Брянск, куда он около 1375 г. поставил епископа Григория.

Итоги государственной деятельности

В качестве церковного и государственного деятеля святитель Алексий стоял у истоков успешной борьбы Великого княжества Московского против ордынского ига. Он последовательно проводил политику, направленную на создание союза русских княжеств, могущего противостоять заметно ослабевшей во 2-й пол. XIV в. Орде.
Впервые такой союз, включивший в себя и отдаленный Новгород, был испытан в совместном походе русских князей на Тверь в 1375 г.; после заключения мирного договора с Москвой и признания главенства великого князя Димитрия Иоанновича к нему присоединилось и . О значительной роли святителя Алексия в общерусской политической жизни свидетельствует возникновение с его времени практики скрепления митрополичьей печатью межгосударственных соглашений (договор Москвы и Новгорода с побежденной Тверью). Выступал он и гарантом межкняжеских отношений московского правящего дома. По благословению святителя Алексия в 1365 г. был заключен договор между князьями московского дома Димитрием Иоанновичем и Владимиром Андреевичем. В то же время из указанного договора следует, что решающую роль в определении политики московских князей играло боярство. В 1372 г. святитель Алексий скрепил своей печатью предъявленное ему первое завещание князя Димитрия, предусматривавшее разделение земель и власти после женитьбы князя Владимира на дочери литовского великого князя Ольгерда. Между 1372 и 1378 гг. по ходатайству святителя Алексия Димитрий Иоаннович передал Владимиру Андреевичу Лужу и Боровск.

Итоги церковной деятельности святителя Алексия

За почти четверть века возглавления Русской Церкви святитель Алексий поставил 21 епископа, причем на некоторые кафедры дважды, а на Смоленскую - трижды.
В бытность митрополитом святитель Алексий всемерно способствовал распространению и упрочению на Руси общежительного монашества.

С именем святителя Алексия связано создание и возобновление ряда обителей в Москве и в Митрополичьей области. Кроме Спасо-Андроникова (1357), Чудова (около 1365) и Симонова (между 1375 и 1377) монастырей по его благословению в 1360-1362 гг. был основан Введенский Владычный в Серпухове монастырь, возобновлены древние, но пришедшие в упадок под Владимиром и нижегородский Благовещенский. Монастырское предание приписывает ему также создание Алексиевского девичьего монастыря в Москве для своих сестер (ок. 1358 г.), хотя это мнение разделяется далеко не всеми исследователями.
Святителем были основаны обители в Нижнем Новгороде, Воронеже, Ельце и во Владимире.
При святителе Алексие продолжало распространяться почитание святителя Петра. Перед поездкой святителя Алексия в Орду в 1357 г. в Успенском соборе в Москве у гроба митрополита Петра «зажьглася свеча сама о себе»; после молебна она была раздроблена для благословения присутствующих. В праздник Успения Богородицы 1372 г., по свидетельству летописей, у гроба митрополита Петра исцелился мальчик, немой и с парализованной рукой; святитель Алексий велел звонить в колокола и служил молебен.

Кончина

Пострижение Митяя-Михаила совершил ещё при жизни святителя Алексия архимандрит его Чудова монастыря Елисей Чечетка.
Скончался 12 февраля 1378 года. Перед смертью заповедал великому князю Димитрию Иоанновичу погрести себя вне церкви, за алтарём собора в Чудове монастыре. Но по настоянию великого князя Первосвятителя погребли внутри храма, близ алтаря.

Через 50 лет по его смерти канонизирован в лике святителя.
Мощи святителя были обретены в 1431 г. (по другим данным, в 1439 или 1438 г.) в основанном им Чудовом монастыре в Кремле в результате восстановительных работ и положены в храме Архангела Михаила; в 1485 г. перенесены в Алексиевский храм Чудова монастыря; в 1686 г. - в новопостроенный храм Благовещения той же обители, с 1947 г. покоятся в Богоявленском Елоховском соборе в Москве.

Небесный покровитель Патриархов Московских: Алексия I и Алексия II.

Память

Праздники святому Алексию установлены:
12 (25) февраля - преставление;
20 мая (2 июня) - обретение мощей;
4 (17) сентября - Собор Воронежских святых,
5 (18) октября - Собор Московских святителей,
23 июня/6 июля в ,
26 августа (8 сентября) - Собор Московских святых.

Сочинения:
- Грамота митрополита Алексия на Червленый Яр боярам, баскакам, духовенству и мирянам о подсудимости их Рязанскому епископу // АИ. Т. 1. № 3. С. 3-4; ПДРКП. Ч. 1. № 19. Стб. 167-172;
- Поучение Алексия митрополита от Апостольских деяний к христолюбивым христианом // ПрТСО. 1847. Ч. 5. С. 30-39;
- Невоструев К. Вновь открытое поучительное послание святого Алексия, митрополита Московского и всея России // ДЧ. 1861. Ч. 1. С. 449-467;
- Леонид [Кавелин], архим. Село Черкизово // Моск. вед. 1882. 17 июня. № 166. С. 4;
- Холмогоровы В. и Г. Радонежская десятина (Московского уезда) // ЧОИДР. 1886. Кн. 1. С. 30. Примеч. 2;.

«Он без ропота переносил свою болезнь, как и положено верующим людям»

Архимандрит Антоний (Гулиашвили) , клирик храма Александра Невского в Тбилиси:

— Владыку я знаю очень давно, еще с тех лет, когда он был сотрудником Церковно-археологического кабинета Московской духовной академии. Потом он был переведен диаконом в Елоховский собор; с того времени, уже будучи иеромонахом, он поднимался по церковной лестнице, но — самое главное — оставался человеком.

Я очень люблю начало Священного Писания, где сказано: «Создам человека по образу и подобию Моему». Кем бы человек ни был — патриархом, иеромонахом, дворником, — он должен оставаться человеком, а если он возвышается в должности и начинает презирать людей, это очень нехорошо.

Владыка Алексий остался человеком, с которого всегда можно будет брать пример: интеллигент, коренной москвич. Он был прост, строг, и он любил людей — а очень трудно быть строгим и сохранять любовь. Владыка был требователен по справедливости, он подчинял себе людей не по должности, а по любви. Мне очень не по душе, когда человек боится вышестоящего; когда любит и уважает — вот это ценно. И с каждой встречей во мне всё больше созревали именно эти чувства к владыке.

Новоспасский монастырь очень возрос во время пребывания в нем владыки. Он восстановил усыпальницу Романовых, при нем был поставлен памятник первому и последнему русскому царю.

Владыка был требователен по справедливости, он подчинял себе людей не по должности, а по любви

Владыка являл простоту и величие архиерейства. Его не интересовали мирские заботы, он был строг к самому себе, но не наказывал никого, если ему что-то не понравилось, — он просто улыбался, давая так нам понять, что он не совсем доволен.

Он всегда был одинаково спокойным. Я задавал вопрос: как ему удается стольких людей исповедовать и никогда не сердиться? — Он отвечал: «Таким родился».

Он мог быть расстроенным, но никогда не показывал этого. В беседе с людьми был своим для всех — он считал, что не имеет права быть собой. Он был истинным православным, и при этом интеллигентом.

Но кем бы ты ни был, а если не умеешь дружить с простой аудиторией, никакая магистратура тебе не поможет, особенно в глухой деревне, среди бабушек. Владыка умел находить к каждому свой ключик.

Он не давал повода к тому, чтобы его кто-то хвалил. Когда ему говорили: «Владыченька, какой вы у нас хороший», — он строго смотрел на человека, и тот понимал, что владыка не любит этого. Если ты хвастаешься этим, то ты хвалу получаешь здесь, на земле; две похвалы, как две зарплаты, не бывает, и наша цель получить «зарплату» там.

Некоторые понимают под старцем человека с седой бородой. Но владыка Алексий был по жизни старец, к нему можно было прийти с любым вопросом. Он вел истинно старческую жизнь. Не был аскетом, потому что был правящим архиереем, но стремился к аскетической жизни. А в чем заключается аскетическая жизнь? Не в том, чтобы закрыться в своей келье и ни с кем не разговаривать. Аскет — это отшельник от мира, от мирской прелести. Если мы все закроемся у себя в кельях, кто же будет людей окормлять?! Но можно, например, вместо подушки положить бревно, главное — чтобы никто об этом не знал, не хвастаться этим перед всеми.

Владыка Алексий был по жизни старец

Сердце чисто и смиренно было у владыки. А ещё приятные шутки. Помнится, я его спрашиваю: как отец Павлин (старец Глинской пустыни, который жил в Новоспасском монастыре)? — Он улыбнется и скажет: «Доступ к телу свободен».

Владыку Алексия можно назвать бескровным мучеником: он полтора года пролежал в больнице, у него отказали почки, он ослеп, но он без ропота переносил свою болезнь, как и положено верующим людям.

Некоторые говорят, что хотят безболезненно умереть, но это грех. Когда человек болеет, он очищается от своих грехов, раскаивается, задумывается, начинает приносить покаяние. И таким был владыка Алексий. Думаю, он будет нашим ходатаем, будет укреплять нас молитвами.

Человек должен сохранить в себе первозданное лицо. И я не смогу простить себе, если хотя бы однажды не помяну его в молитвах. Я очень глубоко чувствую помощь ушедших в потусторонний мир. Я верю, что владыка Алексий присоединится к сонму святых.

Владыка Алексий своей жизнью, терпением и смирением доказал всем, что он истинный православный христианин. И нам нужно подражать ему и просить его о молитвенной помощи.

«Его пример и молитва созидают мою жизнь и семью»

Священник Иоанн Федоров , клирик храма в честь Гребневской иконы Божией Матери в г. Одинцово; в 2005—2010 годах — иподиакон архиепископа Алексия:

Aрхиепископ Костромской и Галичский Алексий (Фролов) — Впервые я узнал архиепископа Алексия в двенадцатилетнем возрасте, когда мы вместе с родителями стали прихожанами Новоспасского монастыря и получили возможность окормляться у владыки. С тех пор 15 лет прошли под его руководством.

Что может вспомнить подросток о своем общении с владыкой? Несмотря на то, что у него был очень плотный график, он находил время, чтобы с нами побеседовать. И эти беседы запомнились больше всего.Владыка был очень образован, но при этом как детям, так и взрослым всегда было доступно то, о чем он говорил. После таких бесед мы всегда выходили с радостным сердцем и желанием становиться лучше.

В течение шести лет мне посчастливилось быть в числе иподиаконов владыки. До сих пор вспоминаю его службы. Очень молитвенно-сосредоточенные, размеренные и торжественные. Но самое удивительное, что не только в стенах родного монастыря, но и на тех обычных приходах, которые владыка посещал для совершения богослужений, службы приобретали тот же строй. Этот показывает, насколько важен личный пример. И владыка всей своей жизнью давал нам такой пример.

К иподиаконам он относился достаточно строго, никого не выделял, и это приучило нас относиться к своему служению не как к чему-то случайному или как к какой-то привилегии, но как к настоящему, посильному служению Богу. В дальнейшем мне это очень помогло, и, на каком приходе я бы ни служил, у меня всегда был образец, который я сохранял в сердце с тех лет, когда был рядом с владыкой.

К иподиаконам он относился достаточно строго, никого не выделял. Это приучило нас относиться к своему служению не как к какой-то привилегии

Владыка был настоящим монахом и при этом смог совместить монашескую жизнь со своим высоким служением. Он всю жизнь без остатка отдавал церковным послушаниям. Помню его слова: «С креста не сходят, с креста снимают». И он до последних дней нес свой крест.

Перевод владыки в Кострому поначалу поверг духовных чад в некое оцепенение, но потом оказалось, что до Костромы не так уж и далеко, и этот древний город стал для нас так же любим. Сам владыка говорил, что он всегда хотел жить на «большой воде», к тому же Кострома и Новоспасский монастырь духовно связаны с родом Романовых и чтимая Феодоровская икона Божией Матери освящала путь владыки. Костромское служение, хотя оно и продолжалось недолго, стало новой вехой в его земной жизни.

Для меня владыка — человек, который определил мой путь, его пример и молитва созидают мою жизнь и семью.

«Мы знали: те строгие требования, которые он предъявляет к другим, он предъявлял, прежде всего, к себе»

Священник Дионисий Денисов , клирик Костромской епархии, с 2000 года — иподиакон владыки Алексия:

— Владыку я знал с 2000 года. За год до того, как его перевели на Костромскую кафедру, я стал старшим иподиаконом.

Он был удивительным архиереем, совмещал в себе архиепископа и пастыря. Ко всем он относился со вниманием и смирением, мог смириться перед простым священником.

Владыка был большим молитвенником. Во время богослужения он был снисходителен к ошибкам, если они происходили от волнения, а если от невнимания, то владыка с любовью давал понять, что человек неправ и что молитва — это центр внутренней жизни человека.

Он не пренебрегал внешней жизнью, возглавлял синодальные отделы, был наместником Новоспасского монастыря почти 20 лет. В течение 20 лет под его руководством восстанавливались все монастыри нашей страны.

Владыка был большим молитвенником

Владыка вел очень скромную жизнь, не любил фотографироваться, особенно на службе. Хиротонию он благословлял фотографировать, но был категорически против фотосъемок во время причастия.

Коренной москвич, он всю жизнь прожил в Москве, и ему тяжело было на старости лет ехать на новое место. Но он всегда призывал к послушанию, по послушанию и поехал в Кострому, пытался возродить духовную жизнь епархии.

Все духовные чада знают владыку как молитвенника, настоящего аскета, что в наше время очень редко можно встретить. Трудно в полноте исполнять монашеские обеты и быть епископом. Своим поведением владыка Алексий напоминал всем нам, какими мы должны быть. Показывал, что нельзя оправдывать себя обстоятельствами жизни.

Владыка запомнился как строгий архипастырь, он стремился к тому, чтобы всё было благочинно, строго по уставу, чтобы не было разговоров в алтаре и не звонили телефоны в храме... Но в первую очередь он был строг к самому себе. Мы все знали: те требования, которые он предъявляет к другим, он предъявлял прежде всего к себе.

Он не любил официальных приемов, и даже на патриарших приемах по случаю общественных дат стремился под каким-либо предлогом отпроситься у Святейшего, он уезжал незаметно от всех в свой любимый Новоспасский монастырь, в свою келью. Не любил быть на виду.

Должно пройти время, чтобы мы осознали, кто жил с нами

Мы видим сейчас результаты его трудов. Восстановлен монастырь; Богослужебной комиссией, которую возглавлял владыка, были составлены и утверждены службы многим святым.

Должно пройти время, чтобы мы осознали, кто жил с нами. Сейчас, после смерти, владыка нам стал ближе, чем был при жизни. Никто из нас не сомневается в посмертной участи владыки Алексия, его смерть увенчала его жизнь, потому что только у праведников может быть такая кончина, и мы молимся об упокоении души владыки и верим, что он будет иметь дерзновение пред Богом как любой праведник.

Когда читаешь о жизни подвижников благочестия, очень похожие ассоциации вызывает жизнь владыки Алексия.

Мы все знали, что если мы идем просить благословение владыки, то надо сделать только так, как он скажет, и все будет благополучно, потому что владыка помолится; если человек не хотел исполнять благословение, то лучше было не ходить к нему. Мы верим, что после смерти владыка будет молиться за нас пред Богом еще больше.

Иеродиакон Серафим (Чернышук) , насельник Сретенского монастыря:

— Владыка Алексий меня рукополагал, и я проходил у него практику архиерейских служб. Мою последнюю награду — и это была для меня двойная радость — вручал мне владыка Алексий на праздник Покрова Пресвятой Богородицы в 2008 году.

С владыкой мы встречались очень редко, он давал мне наставления во время службы, но это было очень личное. Он мне напоминал архиерея и одновременно военнослужащего, офицера в самом высоком смысле этого слова.

При всей его снисходительности к окружающим было видно, что он очень собранный человек. Я помню, как во время одной всенощной, когда был выход на литию и у кого-то из прихожан зазвонил мобильный телефон, он остановил службу и сказал: когда мы приходим в храм, мы должны оставить за порогом всё, что связывает нас с внешним миром.

Владыка Алексий замечал ошибки, человеческие немощи, но он их не пресекал, как некоторые, с раздражением. О чем-то он умалчивал, и его молчание действовало лучше слов.У него был несомненный духовный авторитет среди людей. Таких людей вообще немного. Мне посчастливилось общаться с двумя подобными владыке Алексию архиереями: это владыка Онуфрий, митрополит Черновицкий и Буковинский, и Сергий, митрополит Тернопольский и Кременецкий. Конечно, каждый из них уникален по-своему. Владыка Сергий — само милосердие, снисхождение; владыка Онуфрий тоже — а владыка Алексий был больше похож на митрополита Питирима, у которого он воспитывался. У него был стержень, внутренняя твердость.

«Все идут к Богу своим путем, но путь владыки Алексия оказался самым прямым»

Виктор Васильевич Бурдюк , издатель, писатель, друг детства епископа Алексия (Фролова):

— Так получилось, что у нас со школьных лет сложилась небольшая, но дружная компания. Чем можно заниматься в 15 лет? Мы играли в футбол. Мы тогда зваливладыку Алексия Тедюшей. В возрасте 18 лет мы все пришли к Богу. Все идут к Богу своим путем, но путь владыки оказался самым прямым. Мы все были диссидентами с философскими вывертами, а он один из всех нас пошел самой прямой дорогой.

Владыка стал ездить к старцам, познакомился со схиархимандритом Григорием (Давыдовом), который стал его духовным отцом, ездил к отцу Серафиму (Тяпочкину) — и у него начался другой путь. Мы продолжали дружить, но в какой-то момент схиархимандрит Григорий (Давыдов) запретил ему общаться со старыми друзьями, и это было правильно, потому что, когда человек идет прямым путем, ему нужно держать дистанцию, чтобы сохранить себя.

Мы все были диссидентами с философскими вывертами, а он один из всех нас пошел самой прямой дорогой

Позже он поступил в семинарию, готовился стать монахом, но его не благословили уходить в монахи, пока родители были живы. Мы похоронили его маму, я был на похоронах, ее отпевали в храме Петра и Павла у Яузских ворот; отец Евгений сказал очень трогательные слова, благодарил, что воспитала такого сына.

Папа владыки злоупотреблял спиртным, и владыка за ним ухаживал, потому что он уже не мог сам ухаживать за собой. Так что владыка постоянно ездил в Лавру и обратно, посещал семинарские занятия и возвращался в Телеграфный переулок к отцу. И это было очень трогательно. Для него это была школа удивительного послушания и смирения. Я несколько раз ездил с ним и его отцом на прогулки в Коломенское, он звал меня, говорил: «Давай с папой прогуляемся». Мы брали коляску, ехали гулять. Для его отца было необходимо, чтобы сын всё время был рядышком; и пока он был жив, владыка не принимал пострига.

«Владыка имел попечение о каждом человеке, помнил каждого долгие годы»

Олег Викторович Стародубцев , доцент Московской духовной академии, преподаватель Сретенской духовной семинарии:

— Я знал владыку с тех пор, когда он преподавал в академии церковное искусство и возглавлял Церковно-археологический кабинет в Троице-Сергиевой Лавре.

Я был у него на архиерейской хиротонии в 1995 году. Хиротонию возглавлял Святейший Патриарх Алексий. За всё время знакомства с ним у меня сложилось впечатление, что владыка Алексий — человек высокой духовной жизни.

Владыка Алексий умел сосредоточиться, уйти в себя, оставить всё мирское житейское попечение

Владыка был всегда очень спокойным, внимательно и бережно относился к богослужению, потому что очень трудно, с одной стороны, возглавлять московский монастырь, а с другой — быть в центре столичного внимания и сохранить такую выдержку и внутреннее самообладание.

Его можно было бы сравнить с поколением покойного владыки Питирима (Нечаева), который тоже был сдержанным и спокойным человеком. Действительно, он умел сосредоточиться, уйти в себя, оставить всё мирское житейское попечение. Он являл собой пример настоящего молитвенника. Говорят, что в наше время нет людей, которые молятся, — это не так. Одним из таких людей был покойный владыка Алексий.

Я часто встречался с ним в конце 1990-х годов, когда бывал на патриарших богослужениях в Новоспасском монастыре, а когда в 2000-е годы стал преподавать, то встречался с ним крайне редко. Но при каждой встрече я всегда брал благословение, а он очень внимательно относился ко мне, интересовался моими делами. Владыка имел попечение о каждом человеке, помнил каждого долгие годы.

«Нам, иподиаконам, оставалось только улыбаться на вопрос местных жителей, правда ли владыка может творить чудеса»

Александр Гордюшин , иподиакон архиепископа Алексия (Фролова):

Архиепископ Костромской и Галичский Алексий (Фролов) - Очень трудно уместить весь опыт общения с владыкой в простые слова. Будучи совсем юным, как-то я смотрел трансляцию патриаршего богослужения. В какой-то момент камера остановилась на одном архиерее с очень пронзительным взглядом, и комментатор произнес: «Архиепископ Орехово-Зуевский Алексий ». Мне показалось, что владыка очень строгий, и подумалось, что я бы, наверное, не хотел стать его иподиаконом. Однако на протяжении многих лет Господь сподобил меня быть именно его помощником.

Владыка был всегда сосредоточен и погружен в молитву, поэтому разговоры и диалоги были сведены к минимуму. В первую очередь он запомнился бессловесным примером своего отношения к Богу и людям.Богослужения владыки отличались четкостью исполнения Устава и благоговейным нахождением пред Престолом Божиим. Даже сейчас слышится его голос: «Братия, главное без суеты».

Особенность служб владыки — это тишина. В вечно спешащей и суетливой Москве, несмотря на переполненность храма, во время его службы никогда не звонили телефоны и не плакали маленькие дети. Это можно назвать чудом.

Если говорить об особых дарованиях владыки, то он приучал на службе всегда думать о Боге и молитве. Когда кто-то во время службы погружался в думы о делах, владыка резко поворачивался и начинал отвечать на те мысли, которые были у человека в данный момент. После такого действительно: «Всякое ныне житейское отложим попечение».

Когда Священный Синод определил архиепископа Алексия возглавить Костромскую епархию, и владыка еще какое-то время оставался в столице, запомнилась любовь к нему москвичей. После богослужения в одном женском монастыре было умилительно и грустно наблюдать, как каждая монахиня подходила к владыке и плача дарила маленький подарочек от себя. Сильная картина!

Даже в Костроме на службах часто можно было видеть московские лица. А первая пасхальная ночь владыки в новой епархии прошла в большом кафедральном соборе Богоявленского монастыря, где больше половины молящихся приехали из Москвы.

Но и костромичи тепло встретили владыку и быстро его полюбили. А нам, иподиаконам, оставалось только улыбаться на вопрос местных жителей, правда ли владыка особой жизни и может творить чудеса.

После смерти владыки стало тоскливо и грустно, но не о почившем, а в первую очередь за себя. И о том, что потеряна возможность общения с ним. Но на время...

Один из старейший московских священников так описал владыку: «Он тратит каждую минуту ЗДЕСЬ, чтобы созидать ТАМ!»

Однажды, когда я сопровождал владыку, он сказал: «Саша, дорогой, задумайся: когда мы умрем, то получим возможность общения с любым человеком в вечности, будь то праотец Адам или бабушка».

Хотелось обратить внимание еще на один момент.

Три года назад у Преображенского собора Новоспасского монастыря хоронили архимандрита Гурия (Мищенко). Есть фотография, где запечатлен момент похорон: все опустили взор в могилу, кроме владыки. Я стоял за его спиной и мог проследить его взгляд: сначала он посмотрел на часы монастырской колокольни и потом начал всматриваться в небо. Вот так — все вниз, а он на небо. Сейчас рядом с могилой отца Гурия находится и могила архиепископа Алексия.

Один из старейший московских священников так описал владыку: «Он тратит каждую минуту ЗДЕСЬ, чтобы созидать ТАМ!» На просьбу описать владыку Алексия я всегда отвечал: настоящий монах!

Фото: Монашеский клобук Владыки Алексия

ПАМЯТИ АРХИЕПИСКОПА АЛЕКСИЯ, ОТПЕВАВШЕГО ГЕРОЕВ СПЕЦНАЗА

В канун праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы, незадолго до полуночи, на 67-м году жизни скончался архиепископ Алексий (Фролов), являвшийся на протяжении двадцати лет наместником московской обители Спаса-на-Новом. Он упокоился через пять лет, почти день в день, после преставления Патриарха Алексия II. И казалось, будто это сам Святейший позвал для жизни вечной своего любимого викария.

4 декабря 2008 года Патриарх Алексий, принимавший делегацию Элладской Церкви, последний раз служил в Успенском соборе Московского Кремля — как раз в день праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы.

На фотографии, одной из последних в его жизни, архипастырь Русской Церкви запечатлен вместе с архиепископом Орехово-Зуевским Алексием (Фроловым). Он же вскоре будет приготовлять и облачать тело Патриарха к погребению.

Важнейшими вехами жизненного пути Владыки стали две «романовские обители»: Новоспасская, в Москве, которую он возродил из руин, и Ипатьевская, в Костроме, где в марте 1613 года представители Земского собора объявили Михаилу Романову об избрании его на царство.

Ушел же Владыка в год 400-летия Дома Романовых.

«С КРЕСТА НЕ СХОДЯТ, С КРЕСТА СНИМАЮТ»

Владыка был человеком неординарным, обладал редким даром убеждения, широчайшей образованностью и внутренней глубокой культурой. При этом он никогда не давил на собеседника своими знаниями и авторитетом, оставляя полную свободу выбора. Несмотря на свою строгость, имел тонкое чувство юмора. Обладая хорошим слухом и голосом, прошел школу клиросного пения в знаменитом лаврском хоре под управлением профессора архимандрита Матфея (Мормыля).

Красота славянского языка была для него бесспорна — его глубина, его богословское звучание, его богатство. Язык — это образ. Слово — образ. И совершенно недопустимо, объяснял Владыка, разговаривать с Богом на бытовом языке.

В качестве одного из примеров Владыка приводил антирелигиозную книжку, которая попалась ему во время учебы в семинарии. Один псевдоученый написал текст с целью изобличения церковно-славянского языка. И дал такой пример: «Предстали пред ними два мужа в ризах блистающих». После чего перевел на современный язык: «Подошли к ним двое мужчин в светлых костюмах». Все четко, дескать, и понятно, не правда ли?

Несмотря на жизненные перипетии, Владыка придерживался принципа, о котором говорил: «Если ты морковка — сиди и зрей. Когда Господу будет угодно, он возьмет и пересадит тебя, и будешь свеколкой».

«Он как никто другой из современных архиереев мог найти ключик к уму и сердцу людей, которых мы называем интеллигентами, — отмечает художник Владимир Щербинин на сайте Православие.Ru. — Он считал культуру и искусство очень важным делом в христианском просвещении общества, только скорбел оттого, что художники заняты «непонятно чем». Одни стремятся в политику, другие — в бизнес, третьи — в рюмку, четвертые — самовыражаются, а те, кто приходят в церковную ограду, быстро осваивают специальность дворника, сторожа или развозчика церковной литературы.

«Вы должны заниматься своим делом, то есть искусством, а не торговлей книжками!» — говорил он. При этом церковное служение человека он ставил выше всего, но говорил, что для этого нужен талант. Есть талант художника, есть талант режиссера, есть талант писателя, а есть талант церковного служителя.

«К сожалению, в храме сейчас очень мало по-настоящему талантливых людей. Как и везде, впрочем», — так говорил он».

И трудно не согласиться с этой оценкой, данной Владыкой. Россия может возродиться только талантами, направленными на созидание, а не на разрушение — как это уже не раз бывало в отечественной истории. «Мы разрушаем свою историю или ее создаем в зависимости от того, живем ли мы с Богом или мы против Него», — говорил Владыка.

Его печалило, когда прихожане вели себя недостойно, начинали шуметь и толпиться именно у той чаши со Святыми Дарами, которую держал он, а не другие священнослужители. Он увещевал паству вести себя подобающе, неукоснительно следовать православной вере, знать песнопения главных праздников.

Помню, Владыка остановил причастие и обратился к пастве. Дело происходило в Покровском храме обители. Смысл его слов состоял в следующем. Во-первых, на исповеди многие пожилые люди оправдываются: «Нас так воспитывали, мы не знаем…» Но после кончины советской власти прошло двадцать лет, так что при желании можно было давно стать воцерковленным человеком. Во-вторых, неужели так трудно, входя в Дом Божий, выключить мобильный телефон или хотя бы убрать сигнал вызова? В-третьих, почему родители не обращают внимания на то, как вольно и шумно ведут себя их дети в храме?

Сказав это все, сдержанно и спокойно, Владыка продолжил причащение.

Были среди его прихожан и учеников и такие, которым строжайшая аскетическая верность духу Евангелия казалась слишком жесткой, и они уходили, повторяя сказанное отпавшими от Христа учениками: «Жестоко есть Слово сие, и кто может его послушати?»

Наместник Сретенского монастыря архимандрит Тихон (Шевкунов) на кончину Владыки откликнулся такими словами: «Верным Своим рабам Господь дает право и честь в конце жизни взойти на Голгофу». Ему была послана тяжкая болезнь, которая позволила войти в Царство Божие полностью очищенным от всех грехов и прегрешений, став бескровным мучеником.

«С креста не сходят, с креста снимают», — говорил Владыка. И своим молитвенным подвигом во время смертельного недуга он доказал, что был послушен Отцу Небесному даже до смерти.

СОБЕСЕДНИК ГЕНЕРАЛА ЗАЙЦЕВА

Владыка Алексий всегда был близок к людям в погонах. Ведь у России, как известно, есть только два верных, надежных союзника — ее армия и военно-морской флот.

Именно он отпевал погибших в Беслане офицеров Центра специального назначения ФСБ России. Причем не где-нибудь, а непосредственно на Лубянке. И вряд ли до этого эти стены слышали слова православной молитвы.

Он же, весной 2000 года, впервые в новейшей истории Храма Христа Спасителя провожал в последний путь трех офицеров ЦСН, погибших в Чечне — капитана «Альфы» Николая Щекочихина и двух «вымпеловцев»: старшего лейтенанта Михаила Серёгина и младшего лейтенанта Валерия Александрова.

Членом попечительского совета на протяжении ряда лет являлся вице-президент Международной Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа» полковник Сергей Поляков.

До последних дней с Владыкой поддерживал связь Герой Советского Союза Геннадий Николаевич Зайцев — и в период, когда Владыка был наместником Спаса-на-Новом, и когда тяжко, смертельно болел, мужественно перенося страдания.

В книге генерала Зайцева ««Альфа» — моя судьба» есть такие строчки, посвященные одной из встреч с Владыкой: «Только что отошли лютые морозы зимы 2006 года. Мы сидим в уютных архиерейских палатах, мой собеседник — владыка Алексий (Фролов), викарий Святейшего Патриарха… Умный, эрудированный, открытый для общения человек, тонкий психолог.

Разговор получился долгий, насыщенный. В архиерейских покоях особая атмосфера, словно и нет поблизости от нас большого и шумного города. Синий февральский вечер льется в оконца. Тихо, спокойно…

Я рассказал про свои поездки в Троице-Сергиеву Лавру и запомнившиеся встречи с владыкой Феогностом. Мой собеседник, в свою очередь, поведал удивительную, иначе и не скажешь, историю, произошедшую с Патриархом Пименом (Извековым), который прошел Великую Отечественную войну. В какой-то момент его часть оказалась в окружении неприятеля. Шансов на спасение, по его словам, не было никаких. Тогда он стал горячо молиться Богородице. И случилось чудо — будущему Патриарху, простому офицеру, явилась сама Матерь Божия; она велела ему идти прямо по минному полю. И что же? Он пошел, а вслед за ним все остальные солдаты и офицеры, след в след. Так и спаслись.

Как пояснил владыка Алексий, уже будучи главой Русской Православной Церкви, каждую неделю Патриарх Пимен по-прежнему служил акафист Богородице в московском храме Илии Обыденного в память о том действительно чудесном спасении.

Я же вспомнил, как каждый раз, когда я приезжал на свою малую Родину, на реку Чусовую, мама перед обратной дорогой всегда по-христиански меня благословляла… Светлая была женщина, не сделавшая ничего предосудительного в своей жизни».

А через две недели после того разговора, в начале марта, внучка Геннадия Николаевича Анна крестила тут своих сыновей-близнецов. Точнее — напротив, в приходском храме Сорока мучеников Севастийских в Спасской слободе, имеющего статус Патриаршего подворья. Его настоятелем является игумен Илия (Чураков), один из трех первых насельников Новоспасского монастыря.

По личной просьбе Владыки чин крещения совершил протоиерей Максим Первозванский. При этом присутствовали Геннадий Николаевич и его супруга Зоя Ильинична.

В 2008 году супруги Зайцевы отмечали «золотую» свадьбу. Во время одной из своих встреч с Владыкой Геннадий Николаевич рассказал об этом событии. А так же о том, что у его сына с невесткой своя дата, хотя и не круглая: двадцать шесть лет совместной жизни.

Узнав, что генерал Зайцев и его сын Сергей хотели бы повенчаться, Владыка, ничего не говоря, направился в свои покои, откуда вернулся с двумя иконами и нарядными рушниками: «Это Вам…» Потом позвонил отцу Максиму Первозванскому и договорился о венчании в храме Сорока мучеников Севастийских.

Тот и совершил церковный обряд. Сам же Владыка находился рядом, а после сказал душевные напутственные слова. До этого он предупредил, что перед венчанием нужно обязательно исповедаться и причаститься — что и было осуществлено.

ОБИТЕЛЬ ВСЕМИЛОСТИВОГО СПАСА

Район, где находится Новоспасская обитель, что на Крутицах, — особое место для генерала Геннадия Зайцева. В соседнем с монастырем «сталинском» доме он прожил тридцать лет, с 1959-го. Поэтому, когда представилась возможность познакомиться с Владыкой, Геннадий Николаевич тут же ею воспользовался.

Спас-на-Новом является древнейшей иноческой обителью Града Москвы. Она была основана на Боровицком холме еще до Батыева нашествия, возле деревянного храма Спаса «на Бору». Последующий каменный собор, несмотря на протесты видных реставраторов, будет снесен в мае 1933 года на основании решения Политбюро ЦК ВКП (б).

Первое летописное упоминание — 1319 год, когда монастырь принял на время мощи убиенного в Орде Великого князя Михаила Тверского. Через полтора века Спасская обитель, мешавшая строительству в Кремле нового княжеского дворца, была переведена на Крутицы, расположенные на холме вдоль Москвы-реки, и стала Спасом-на-Новом.

В разные годы этот придворный монастырь, являвшийся «царским богомольем», пережил грабительскую польско-литовскую интервенцию начала 1600-х годов, разрушительное нашествие армии Наполеона и драматические события гражданской войны, обрушившиеся на Новоспасскую обитель.

Но каждый раз монастырь возрождался к жизни. Были тут порознь и одновременно филиал Таганской тюрьмы, исправительно-трудовой лагерь для уголовников и политических заключенных, жилье и службы хозяйственного управления НКВД, склад конфискованной мебели и картофелехранилище, архив НКВД по Московской области, мебельная фабрика от ЦК КПСС, ВНИИ реставрации с их художественно-производственными мастерскими и даже женский вытрезвитель.

В 1950-е годы без всякого внешнего воздействия рухнул щит с лозунгом «Дома культуры вместо монастырей», висевший над входом в усыпальницу бояр Романовых. В результате открылся чудесный мозаичный образ Спаса Нерукотворного.

4 декабря 1990 года обитель была возвращена Церкви. Это решение было принято в день празднования Введения во храм Пресвятой Богородицы. Спустя ровно пятьсот лет после закладки на новом месте каменного Спасо-Преображенского собора в монастыре вновь затеплилась молитва.

Первоначально вся братия состояла из трех человек — наместника, архимандрита Алексия (Фролова) и двух иеромонахов. Монастырю была реально возвращена только храмовая часть Спасо-Преображенского собора, исключая галерею, трапезную и хлебодарную палаты, расположенные под одной крышей с собором. Монахам не были даже выделены места, чтобы жить в обители. На четыре года затянулось переселение реставрационных мастерских.

Первая Литургия состоялась 23 марта 1991 года в преддверии великого праздника Пасхи. И снова здесь зазвучал победный, жизнеутверждающий возглас: «Христос Воскресе!» Его не слышали с двадцать шестого года, когда заставили замолчать Никольский храм. Сама же обитель была закрыта в восемнадцатом. И вот в центре шумной Москвы, этого нового Вавилона девяностых годов, удалось создать особый дух тишины и молитвы.

Как точно пишет Екатерина Домбровская-Кожухова в журнале «Благодатный огонь»: «Владыка служил невероятно строго, собранно, в большом молитвенном напряжении, которое передавалось всем вокруг: и несравненному хору, которому потом дивился мир, ибо это было истинно монашеское, монастырское пение огромной духовной мощи, и диаконам, служившим с ним, и прихожанам: будь то старожил монастыря, или новичок».

Стараниями Владыки и его соработников в нижнем храме во имя преподобного Романа Сладкопевца была проведена поистине огромная работа по восстановлению древней усыпальницы бояр Романовых. Здесь же нашли место упокоения и выдающиеся настоятели монастыря. По каждому из обретенных служились панихиды.

В 1997 году в усыпальнице были торжественно погребены останки Великого князя Сергея Александровича Романова, бывшего генерал-губернатора Москвы, убитого в Кремле террористом-бомбистом Каляевым.

Двумя годами ранее по президентскому указу гроб Великого князя, извлеченный из-под брусчатки Ивановской площади Кремля, на орудийном лафете с отданием воинских почестей был перенесен в Новоспасский монастырь.

Тут же, в нижнем храме, покоится загадочная инокиня Досифея — по всему вероятию, дочь императрицы Елизаветы Петровны и графа Алексея Разумовского. Она была изолирована от мира в московском Ивановском монастыре, где стала старицей. Похоронена же была в 1810 году в присутствии московской знати.

Согласно распоряжению Владыки, обе могилы устроены таким образом, что при необходимости, в случае прославления, останки могут быть подняты из-под спуда.

По сохранившимся эскизам Васнецова на территории монастыря был воссоздан Крест-памятник Великому князю Сергею Александровичу с надписью из Евангелия: «Отче, отпусти им, не ведят бо что творят».

«Визитной карточкой» обители, с июля 1991 года, является мужской хор Новоспасского монастыря, которым руководил Леонид Игоревич Баклушин, скончавшийся в декабре 2011 года. Без преувеличения можно сказать, что этот уникальный коллектив не только придал особо торжественное звучание службам, но и стал голосом русского монашества во многих странах, где хор выступал с большим успехом.

ЖАТВЫ МНОГО, ДЕЛАТЕЛЕЙ — МАЛО!

Владыка Алексий, в миру Анатолий Степанович Фролов, родился 27 марта 1947 года, в простой московской семье, отец — фронтовик. Родился в день празднования Феодоровской иконы Божией Матери. В конце жизни ему доведется служить у этого образа Богородицы в Костроме, особо почитаемого православными. Уже с ранней юности он обрел духовного наставника — схиархимандрита Григория (Давыдова), прошедшего испытания лагерной Колымой.

По окончании средней школы и техникума Анатолий Фролов работал по специальности «техник связи». Свой путь церковного служения он начинал алтарником и чтецом в храме святых апостолов Петра и Павла у Яузских ворот. А первая церковь, порог которой он переступил еще мальчиком, был храм великомученика Фёдора Стратилата, небесного покровителя Костромы.

Будущий Владыка готовился к поступлению в Московскую Духовную семинарию — решение по тем атеистическим временам сложное и неоднозначное. В этом ему помогали духовник и старец-схимник Серафим (Тяпочкин), являвшийся для всех, кто имел счастье его знать, воплощенной любовью.

После семинарии Анатолий Фролов был зачислен в Московскую Духовную академию. А 19 октября 1975-го был рукоположен в сан диакона. Служил в академическом Покровском храме, почти сразу и на четырнадцать лет став первым диаконом академии.

В том же 1975 году он стал сотрудником Церковно-археологического кабинета МДА, в котором нес послушание до 1989 года, проводя экскурсии, оберегая реликвии и святыни нашего Отечества, заботясь о личных вещах преподобного Сергия Радонежского.

Здесь, видимо, стоит прерваться и вернуться в повествовании несколько назад…

«Так получилось, что у нас со школьных лет сложилась небольшая, но дружная компания, — вспоминает на сайте Православие.Ru Виктор Васильевич Бурдюг, проведший четыре года в заключении за распространение православной литературы. — Чем можно заниматься в пятнадцать лет? Мы играли в футбол. Мы тогда звали владыку Алексия Тедюшей. В возрасте восемнадцати лет мы все пришли к Богу. Все идут к Богу своим путем, но путь Владыки оказался самым прямым. Мы все были диссидентами с философскими вывертами, а он один из всех нас пошел самой прямой дорогой.

Владыка стал ездить к старцам, познакомился со схиархимандритом Григорием (Давыдовом), который стал его духовным отцом, ездил к отцу Серафиму (Тяпочкину) — и у него начался другой путь […] Позже он поступил в семинарию, готовился стать монахом, но его не благословили уходить в монахи, пока родители были живы. Мы похоронили его маму, я был на похоронах, ее отпевали в храме Петра и Павла у Яузских ворот; отец Евгений сказал очень трогательные слова, благодарил, что воспитала такого сына».

До последнего сын ухаживал за отцом, который уже не мог обихаживать себя. Владыка, как рассказывает Виктор Бурдюг, «постоянно ездил в Лавру и обратно, посещал семинарские занятия и возвращался в Телеграфный переулок к отцу. И это было очень трогательно. Для него это была школа удивительного послушания и смирения. Я несколько раз ездил с ним и его отцом на прогулки в Коломенское, он звал меня, говорил: «Давай с папой прогуляемся». Мы брали коляску, ехали гулять. Для его отца было необходимо, чтобы сын все время был рядышком; и пока он был жив, владыка не принимал пострига».

…25 марта 1979 года Анатолий Фролов был пострижен в монашество с именем Алексий — в честь преподобного Алексия, человека Божия. На всю жизнь Владыка сохранил трепетное и благоговейное отношение к своему Небесному покровителю. В том же году он окончил Академию с присвоением степени кандидата богословия за сочинение «Исповедь в деле пастырского душепопечительства» по кафедре «Пастырское богословие».

С 1980-го по 1992 год будущий Владыка состоял преподавателем Московской Духовной семинарии. Полученный в ее стенах уникальный опыт весьма пригодился в дальнейшем.

27 сентября 1989 года, на Крестовоздвижение, архиепископом Зарайским Алексием (Кутепов, ныне митрополит Тульский и Ефремовский) в крестовом Патриаршем храме в Чистом переулке иеродиакон Алексий (Фролов) был рукоположен во иеромонаха, возведен в сан архимандрита и назначен настоятелем домового храма во имя преподобного Серафима Саровского в Художественно-производственном предприятии «Софрино».

На переломе эпох Господь свел Владыку со схиархимандритом Виталием (Сидоренко), начинавшим свой путь в прославленной Глинской пустыни под руководством схиархимандритов Андроника (Лукаша), Серафима (Амелина), Серафима (Романцова). В беседах с ним и его наставлениях будущий Владыка черпал силы и обретал духовный опыт для своего дальнейшего служения.

Еще один чудный глинский старец, принимавший будущего Владыку — преподобный Зиновий (Мажуга). За два года до кончины он принял схиму с именем Серафим в честь преподобного Серафима Саровского. Предсказав день своей кончины, собрал у себя всех живших в Грузии монахов закрытой в то время Глинской пустыни.

В его лице удивительным образом сочетались святость личной жизни, любовь к людям и к просвещению, умение привлечь и духовно воспитать многочисленный сонм учеников. Он был одновременно и митрополитом, и аскетом.

Находясь в 1930-х годах в заключении, преподобный Зиновий крестил, исповедовал и отпевал. Епитрахилью служило полотенце с начертанными углем по углам крестами. Господь даровал ему хорошую память, и он знал многие молитвословия и чинопоследования наизусть.

Старец Зиновий стал связующим звеном между дореволюционным старчеством и старчеством конца XX века. «Владыка умел всегда с искренней радостью встречать приехавшего человека, — вспоминал архиепископ Алексий (Фролов), — и я не видел ни одного, кто расставаясь с владыкой, не испытывал грусти. Владыка любил всех. Он очень волновался и беспокоился за уехавших людей и огорчался за тех, кто не давал знать о себе после расставания с ним».

Ближайшим духовным руководителем и наставником для Владыки Алексия был архимандрит Иннокентий (Просвирнин) — известный высокой жизнью пастырь, ученый, библиограф, издатель, автор знаменитого «Библейского проекта» — иллюстрированной Русской Библии.

«Непростым было духовное сближение отца Алексия со своим «отцом от Евангелия», — рассказывает Екатерина Домбровская-Кожухова, в течение многих лет духовно окормлявшаяся в Новоспасской обители: — многие месяцы неустанно молился молодой подвижник о даровании любви к своему новому духовному руководителю. И Господь внял этим святым молитвам, соединив судьбы отца Иннокентия и Владыки Алексия не только в этой жизни, но и навечно: благоговейные заботы отца Алексия (тогда архимандрита) окружили последние годы жизни схиархимандрита Иннокентия. Он и обрел свое место упокоения в Новоспасском монастыре, который возглавлял Владыка».

Весна 1991 года стала для архимандрита Алексия временем перемен. Указом Патриарха он назначается наместником Новоспасской обители. Началось его двадцатилетнее монастырское служение в Стольном Граде Москве. То была эпоха «второго Крещения Руси». Жатвы много, делателей — мало! Церкви, которая высвобождалась из богоборческого плена, требовались целеустремленные, пламенные пастыри, и Владыка был таковым.

С утра до позднего вечера наместник был занят делами обители. Вся жизнь сосредоточилась в Спасо-Преображенском соборе. Здесь и молились, и трудились, и жили.

«Когда я получил указ в Новоспасский, я тогда и не знал, где монастырь находится, — вспоминал протодиакон Геннадий Кузнецов. — Пришел, отдал указ. Тогда архимандрит Алексий отложил его в сторону и сказал: «Идите — облачайте престол». Это мы и стали делать с отцом Ильей, сейчас он настоятель храма Сорока Мучеников. Первая служба у нас была Суббота Акафиста. Служили и работали все. Ничего не было. Братии — три человека. Отец архимандрит Алексий (Фролов) работал, засучив рукава. Днем расчищали мусор, чтобы было благолепно, а утром и вечером — служба. Хор появился потом. Нечем было платить. И в первое время я пел всю литургию с народом. Но, слава Богу, все наладилось».

Господь послал Владыке милость видеть плоды своих трудов. Новоспасский монастырь за годы его служения стал одним из самых больших приходов Москвы. До тысячи причастников по великим праздникам в храмах!

«НАСИЛЬНО В ЦАРСТВО НЕБЕСНОЕ НЕ ЗАТАЩИШЬ»

Выполняя послушание Его Святейшества, Владыка возглавлял Комиссию по художественному убранству восстанавливаемого Храма Христа Спасителя. И в этом качестве неоднократно вносил коррективы в «картоны», то есть эскизы, а потом и в сами росписи, чтобы они соответствовали православной живописной манере, вошедшей в церковную практику c XVIII столетия.

В феврале 2004 года архимандрит Алексий (Фролов) был возведен в сан архиепископа. Хиротонию возглавлял Святейший Патриарх Алексий II.

В разные годы Владыка руководил несколькими синодальными комиссиями: по экономическим и гуманитарным вопросам, по делам монастырей (до марта 2010 года), богослужебной — с декабря 1995-го и до кончины.

Он очень хорошо видел современную монастырскую жизнь и нередко указывал на острые моменты, которые мешают развернуться ей во всей полноте. Своего рода сенсацией стал его доклад, сделанный в рабочей группе Архиерейского Собора Русской Православной Церкви (2004 г.).

Владыка отметил важность того, чтобы настоятели и настоятельницы были предельно внимательны к тем, кто переступает порог обители, имея намерение стать иноком. «Если кандидат в послушники, — сказал он, — движим не любовью к Богу и не желанием молитвы, а суетной надеждой (хоть в стенах монастыря) устроить себе карьеру взамен не сложившейся в миру, — какой послушник и какой монах из него получится? Он так и будет жить мирскими задачами и по мирским критериям, не осознавая, в каком месте он находится. Именно на монастырское начальство возложена обязанность должным образом испытать приходящего, прежде чем принять его в число послушников.

Многих нестроений и соблазнов в обители можно избежать, трезво и ответственно подходя к вопросу приема в монастырь. В самом деле, лучше малое стадо, но верное. И не может быть оправданием нередко слышимое: кто же будет трудиться в монастыре, с кем возрождать обитель?.. Обитель составляют не случайно пришедшие или, точнее сказать, зашедшие, но те, которых Господь призвал служить на этом месте и созидать обитель Богу в своем сердце и вокруг себя. И горе званным, если они оказываются недостойными избрания».

Отдельно Владыка отметил построение взаимоотношений старших и младших, «и особенно в женских монастырях. Нередко это отношения не христианского единения и любви, а разобщенности по принципу — кто кем командует. Приводит это к нарочитому унижению младших, к возложению на них тяжелых физических трудов, никак не сообразуемых ни с возрастом, ни с телесной крепостью. Подобные отношения напоминают пресловутую армейскую «дедовщину» и непременно должны вызывать незамедлительное вмешательство Монастырского совета (или Духовного собора монастыря), чтобы столь пагубные явления устранялись сразу и безвозвратно».

Еще один момент, затронутый Владыкой, — физический труд в монастырях: «Сопровождаемые молитвой труд и рукоделие с древнейших времен занимали свое важное место в монастырях. Послушник не может быть праздным, в идеале у него вовсе не должно быть свободного времени. Однако во всем требуется умеренность и благоразумие, поэтому и послушания возлагаются в соответствии с силами и способностями каждого. Да, в монастыре надо много трудиться, и у современных послушников это остается проблемой. Но и превращать обитель в некую ремесленную или сельскохозяйственную артель вовсе не годится. Ведь не ради достижений в овощеводстве, скотоводстве или бесконечной вышивке гладью приходит человек в монастырь, а для спасения души».

С проблемой послушания, как отметил Владыка, связан вопрос монастырской дисциплины: «Бесспорно, она должна соблюдаться сообразно уставу общежительного монастыря и быть основанной на полном послушании настоятелю или настоятельнице, без ведома которых в монастырях, как известно, ничего предпринимать нельзя.

Однако дисциплина в монастыре не может строиться на принуждении. В этом смысле монастырь — уникальный организм, который составляют свободные личности, по любви к Богу и желанию совершенной жизни во Христе свободно отказывающиеся от своей воли. И если послушника к послушанию принуждают — это не может находиться в согласии с монашеской и церковной традицией. Насильно в Царство Небесное не затащишь. Не дисциплиной и даже не соблюдением устава созидается монастырское братство, а только любовью, да и сами уставы свидетельствуют о любви».

Относительно кочующих монахов и монахинь, которые в наш информационный век обзавелись интернетом, подбирая свою виртуальную паству, Владыка сказал четко и определенно: «Тем же монашествующим, которые не желают жить в монастыре, согласно святоотеческому установлению, не должно дозволять ношение монашеских одежд. Святейший Патриарх, по практике Пюхтицкого монастыря, советует предлагать таковым принести и положить свое иноческое облачение к чтимому образу или иной святыне монастыря и тогда быть свободными уйти из обители. Оставившие монастырь не подлежат приему в другую обитель; перевод в другой монастырь возможен только в каноническом порядке».

Большинство обителей сегодня переживают трудный период возрождения. Архиепископ Алексий видел, что для многих ставших послушниками и иноками, но не получивших воспитания в религиозной среде, традиция монашества представляется как нечто малознакомое и неизведанное, с чем они еще не сроднились и в чем им только предстоит укорениться. Своей жизнью, основанной на глубокой иноческой традиции, он старался показать, каким должен быть настоящий монах.

Весной 2008 года по благословению Патриарха Алексия II, под духовным руководством и председательством Владыки в стенах Новоспасского монастыря прошло пастырское совещание Московской епархии.

С докладами и сообщениями на той памятной встрече выступили авторитетнейшие пастыри и миряне. Они выразили серьезную обеспокоенность тем, что в ситуации, когда Патриарх Алексий II совершенно четко и недвусмысленно высказывался против каких-либо реформ в Церкви, в том числе и богослужебных, находятся отдельные лица, которые говорят о планомерной подготовке ими таких реформ.

Как было отмечено, под предлогом «миссионерской» доступности неообновленцы навязывают всевозможные искажения, пытаются сокращать богослужение, переводить его на современный русский язык, осуществить либерализацию пастырской и духовнической практики. Они хотели бы сократить и ослабить посты, молитвенное правило, отменить исповедь перед причастием, что является путем к профанации таинств, прежде всего центрального — Евхаристии.

Завершая совещание, архиепископ Алексий назвал заблуждения неообновленцев заблуждениями не ума, а сердца. Ими движет не простое недомыслие, а маловерие и отсутствие правильного духовного устроения — суть главные причины модернистских уклонов.

Оставаться верным догматам Церкви, ее истине, вечной красоте и молодости — как нелегко это бывает в нашем мире! Сегодня много попыток «модернизировать» Православие на некий современный лад. Владыка же призывал твердо держаться давних традиций Церкви.

ЛИЧНЫМ ПРИМЕРОМ

Владыка был аскетом. То, что ему приносили в дар, он раздавал, не оставляя себе. В духе Глинской традиции и школы Сергиевой Лавры, которые оказали огромное влияние и заложили основы мировоззрения, не поврежденного и не размытого новыми веяниями. Каким воспитывали его великие старцы, передававшие будущего архиепископа «из полы в полу» (как выражался сам Владыка), таким он и остался до конца своих дней.

Так вот, как-то в одну из встреч я передал Владыке от своей дочки Лены жестяную коробочку с мятой, собранной на даче. Потом зашел к Володе Гуренко, помощнику и референту Владыки. Мы засиделись, обсуждая текущие дела.

Вдруг стучатся посетители, говорят: «Мы только что от Владыки!» И с радостью показывают ту самую коробочку… Увидев ее, мы с Володей, который был в курсе дела, не могли удержаться от улыбок. А пришедшие объяснили: «Владыка подарил нам эту мяту и сказал, что ее собрали одни добрые детские руки».

По прошествии времени, благословляя Елену на учебу в университете, Владыка подарил ей икону Божией Матери «Иверская». Ныне она стоит у них с мужем на видном месте в Красном углу.

На Светлую Пасху 2006 года двоих из нас, членов попечительского совета, наградили церковным орденом преподобного Сергия Радонежского. Его по поручению Его Святейшества вручил Владыка, и было это во время праздничной службы, при всем честном народе.

…Как уже отмечалось, у архиепископа Алексия было много самых разных послушаний. Все он принимал со смирением, являясь примером для своих духовных чад. Будучи многолетним викарным архиереем Святейшего Патриарха, служил часто в монастырях и храмах Стольного Града Москвы, и народ православный его хорошо знал и любил.

Владыка, выполняя благословение Его Святейшества, совершал иноческие и монашеские постриги — как в Москве, так и за ее пределами. Так, 3 апреля 1997 года он прибыл в Шамордино. Одиннадцать сестер прославленной обители сподобились тогда получить имена великих оптинских старцев, ставших их небесными покровителями.

«Никогда не забуду нашу поездку в Шамордино, когда стояли сильные холода, — вспоминает Павел Н. — Нас матушка игуменья Никона разместила после всенощной на ночлег в одном корпусов с Владыкой Алексием. Когда мы уже собирались ложиться спать — мы были в одной келье: четыре иподиакона, игумен Илья и протодиакон Геннадий. А Владыка разместился в келье напротив. Так вот, он зашел к нам в келью, спросил, не холодно ли у нас, потрогал печку и после того, как убедился, что печка горячая и обогревает хорошо келью, с большой любовью благословил нас и пожелал Ангела-Хранителя на сон грядущий.

А утром после службы мы заехали в Оптину пустынь, Владыку там многие паломники обступили, ибо знали его не только в Москве и любили его очень многие люди. Да, забыл написать: матушка игуменья в Шамордино дала Владыке очень много банок молока, сметаны, творога, пирожков в дорогу. Так Владыченька себе почти ничего не взял — все нам благословил взять».

Участвовал Владыка и в обретении мощей святых угодников: блаженной Матроны Московской, это было 8 марта 1998 года на Даниловском кладбище, и известного старца протоиерея Алексия Мечева — 16 июня 2001 года, на Введенском кладбище.

Глубокой ночью мощи праведного Алексия Московского были перевезены в Новоспасский монастырь, чтобы должным образом их приготовить к торжественному перенесению в храм святителя Николая в Клёниках, что на Маросейке (где служил старец). Что и было потом осуществлено.

Под руководством Владыки работала комиссия, состоявшая из духовных и светских ученых, которая весной 2008 года обрела честные останки преподобной княгини Евфросинии Московской, супруги Дмитрия Донского.

В онкологическом институте имени Герцена по благословению Владыки был устроен больничный храм в честь иконы Божией Матери «Всецарица». Его попечением в 1997 году список с этого чудотворного образа первым в России был принесен с Афона в Новоспасский монастырь, где он и пребывает.

Еще одно из многочисленных деланий Владыки — руководство кафедрой «Теология» в Московском государственном университете путей сообщения. Кстати, первым ее заведующим был митрополит Питирим (Нечаев), в прошлом — студент МИИТа.

Окончание в следующем номере.

Третьего декабря после продолжительной болезни на шестьдесят седьмом году жизни скончался Высокопреосвященный Алексий, архиепископ Костромской и Галичский. После всенощного бдения на праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы мирно почил в Боге видный иерарх Русской Православной Церкви, истинный монах, молитвенник, подвижник – человек, посвятивший всю свою жизнь без остатка служению Господу, людям, Церкви Христовой и своему Отечеству.

О владыке Алексии рассказывает иеромонах Иаков (Тупиков), насельник Московского Новоспасского монастыря.

Владыка Алексий (в миру Фролов Анатолий Степанович) родился в Москве, в семье служащих, 27 марта 1947 года. С ранней юности обрел он путь служения Церкви и посвятил себя на этом поприще учебе, преподаванию, духовной жизни, монашеским подвигам, выше всего из которых ставил всегда послушание и решимость исполнять волю Божию, как бы трудно это ни было. В этом он неизменно следовал словам отца Иоанна (Крестьянкина), который как-то после богослужения сказал тогда еще молодому иеродиакону Алексию: «Воля Божия – это не всегда легко... Необходимо преодолевать себя, чтобы ей следовать». И Владыка Алексий с юности полагал в основание своей жизни это правило, не допуская для себя компромиссов относительно того, что касалось исполнения определений Божиих о нем, открываемых ему через духовных наставников. Он непрестанно благодарил Творца за тех старцев и духовников, которых Бог посылал ему в юности и в уже зрелом возрасте как учителей и руководителей. Окунувшись в духовную атмосферу святости, став истинным послушником, будущий пастырь, а тогда еще совсем молодой мирянин, учился науке из наук – монашеской жизни, когда человек, посвящая всего себя Богу, полностью доверяет свою волю духовному наставнику. По сути, уже в те годы это был его выбор – стать монахом, следовать святым отцам, стремиться к идеалу Евангельского призвания Христа: «Будьте совершенны, как и Отец ваш совершен».

Первым учителем и духовным отцом для юного Анатолия стал белгородский старец – схиархимандрит Григорий (Давыдов), служивший в селе Покровка, недалеко от Белгорода. Пройдя лагеря и ссылки, отец Геннадий (имя его в мантийном постриге) был наделен многими дарами Святого Духа. Он имел необыкновенную любовь к людям, но в то же время был строг и требовал от своих духовных чад неукоснительно следовать уставам Церкви, не искать легких и комфортных путей. Именно отец Геннадий и заложил тот фундамент духовных навыков в жизни будущего Владыки Алексия, которые стали стержнем и основой устроения его как монаха, священника, архипастыря. Он постепенно вводил своего молодого послушника в особый мир святых людей того времени. Благодаря первому своему учителю Владыка Алексий узнал кроткого и великого в своей любви отца Серафима (Тяпочкина), московских стариц – монахинь Варсонофию и Аркадию, которые были духовными чадами старца, его ближайшего помощника – отца Феодора, иерея, который впоследствии удостоился праведной кончины за чтением акафиста Божией Матери. Впоследствии Владыка общался и со многими другими подвижниками веры, но именно эти люди стали для него первой духовной семьей, принявшей его с большой любовью. Отец Геннадий, проявляя искреннюю заботу о будущем служителе Престола Божия, очень строго воспитывал своего послушника. Бывало, приехав на несколько дней к старцу, Анатолий, а впоследствии– отец Алексий, не имел возможности переговорить со своим наставником, получая от него лишь строгие замечания и взыскания. Однажды, так и не сумев получить утешение и наставление духовника, уже у калитки, уезжая с тяжелым сердцем и скорбью, Анатолий оглянулся и увидел, что старец стоит и плачет, провожая его своей молитвой и невидимым благословением. Как-то отец Геннадий спросил своего ученика, какие книги тот читает. Отец Анатолий (тогда уже диакон- целибат) с радостью стал перечислять все собранные им к тому времени дореволюционные издания святых отцов, книги по истории Церкви и богословию. В общей сложности получился достаточно большой список, а по объему это был целый чемодан ценных книг, достать которые тогда было большой сложностью. Отец Геннадий, выслушав, сказал просто и коротко: «Приедешь домой, все раздай!» Такое неожиданное благословение показалось отцу Анатолию поначалу непонятным и тяжелым, но как радовалось сердце, когда, исполнив его, он почувствовал всю пользу от свободы иметь что-то с пристрастием.

В 1972 году Анатолий по благословению своего наставника поступил в Московскую духовную семинарию. До этого он прислуживал алтарником в храме святых апостолов Петра и Павла на Яузе, и уже тогда полюбил богослужение, приходил в храм раньше всех, оставался в алтаре допоздна, чтобы почитать Псалтирь – Книгу, которая стала для него на всю жизнь любимым источником вдохновения, духовных размышлений и молитв. В то время поступить в семинарию было крайне сложно, власти ограничивали количество абитуриентов, всячески препятствовали поступлению, запугивали молодых людей. Но по молитвам отца Геннадия все устроилось наилучшим образом. В тот год инспектор семинарии – архимандрит Симон (Новиков)– добился увеличения вакансий для поступающих вдвое. Когда власти опомнились, отменять решение было уже поздно, но отца Симона пришлось переводить из Московской духовной академии – его хиротонисали в архиерея и назначили управлять Рязанской кафедрой.

Годы обучения, а затем и преподавания в семинарии и академии стали для Владыки Алексия новой школой духовного возрастания – от послушника, студента к мудрому духовнику, пастырю и учителю. В те времена, по словам самого Владыки, Московская семинария не только обеспечивала высокий уровень церковного образования, но и являла собой высшую школу благочестия и духовной жизни. Лучшие преподаватели и старцы Свято-Троицкой Сергиевой Лавры совместными усилиями готовили из семинаристов прежде всего настоящих христиан– церковных людей, чье сознание и жизнь определяла жизнь Церкви, а не жизнь мира с его секулярными ценностями. Симфония управления Сергиевой Лаврой и Московскими духовными академией и семинарией в эти годы (1972–1982) была уникальным примером единства духа и сотрудничества наместника святой обители и ректора академии. Владыка Владимир (Сабодан) и отец архимандрит Иероним (Зиновьев) делали все, чтобы из стен Московских духовных школ выходили настоящие пастыри, верные служители Церкви. Одним из них и стал будущий архипастырь – Владыка Алексий. Но, закончив духовную семинарию и академию, он не покинул стен Лавры. Приняв диаконский сан и послушание преподавателя, отец Алексий четырнадцать лет служил у святых Престолов академических храмов и обучал студентов, пел в семинарских хорах, заведовал Церковно-археологическим кабинетом. Вся эта деятельность, по воспоминаниям Владыки, созидала его духовно, ко всему он относился с любовью – как к святому послушанию. Утро отца Алексия начиналось с братского молебна у раки с мощами преподобного Сергия. Во всех нуждах и делах он спешил молитвенно взять благословение у великого святого, не раз явно переживал его участие в своей жизни, помощь и заступление. Потом, если служил во время ранней Божественной Литургии, шел петь на клиросе во время Литургии поздней. Преподавал отец Алексий церковную историю и историю церковных искусств. Часто, читая студентам жития святых на занятиях, он вдохновлял их любить Церковь, говорил, что ее история– это история ее святых. Не все понимали молодого преподавателя, кому-токазалось, что наука есть наука, а жития святых – материал, совсем не относящийся к ней. Имея такие убеждения, некоторые преподаватели не одобряли на семинарских занятиях проповедь благочестия и необходимости духовного подвига для студентов. Но старцы Лавры, и прежде всего отец Кирилл (Павлов), у которого исповедовался и с которым постоянно советовался отец Алексий, поддерживали такое направление. Впоследствии Владыка Алексий часто говорил, что крайность наукообразия в духовном образовании холодит душу обучающихся, приводит ум к ложному мнению о себеи что потом в жизни и служении это очень сложно исправлять. Но в этом не было обскурантизма, обучение и образование Владыка любил и пояснял, что христианин – это тот, кто постоянно учится, получая образование, т.е.обретение в себе истинного образа Божия.

Имея навык послушания с юности, отец Анатолий всегда старался исполнять благословения духовников и начальников в точности. Превыше всего он ставил для себя эту добродетель, определяя ее как проявление любви к Богу – добродетели высшей. Но если совесть ему подсказывала, что от него ждут что-то противное воле Божией, тогда решимость оставаться в послушании Богу была непоколебимой. Случалось, что власти, оказывая давление на руководство академией, требовали исполнения своих указаний, которые шли в разрез с Евангельскими заповедями и канонами Церкви. Например, экуменические мероприятия были допустимы для отца Анатолия до тех пор, пока не навязывались совместные молитвы с инославными. Однажды начальство обязало его как диакона участвовать в такой службе. Отказ почти однозначно грозил увольнением из преподавательского состава и дальнейшими гонениями. Но отец Анатолий категорически отказался, полностью положившись на волю Божию. Такая решимость вызвала уважение у всех, и Господь избавилего от возможных последствий.

Восприемником в монашеском постриге, который совершился в стенах Московской духовной академии в 1979 году, стал для молодого диакона Алексия известный ученый и богослов архимандрит Иннокентий (Просвирнин). По молитвам отца Геннадия Господь передал новопостриженного новому наставнику, такому же строгому монаху, молитвеннику и ученику великих подвижников благочестия. Отец Иннокентий сформировался как личность под влиянием преподобного Севастиана Карагандинского, к которому он не раз ездил в Казахстан, святителя Зиновия (в схиме Серафима) Тетрицкаройского, схиархимандрита Виталия (Сидоренко), митрополита Питирима (Нечаева). Тесно общался новый наставник отца Алексия и со многимидругими духовными архипастырями и пастырями, мирянами-подвижниками того времени, которых объединял Дух Святой, глубокая церковность, служение Церкви Христовой. Все они хорошо знали друг друга. В этот мир святых людей Господь и вводил отца Алексия, знакомя с ними, с их жизнью, с их служением. Иеродиакон Алексий регулярно ездил в Тбилиси к Владыке Зиновию и отцу Виталию. Опыт общения с ними стал для будущего архипастыря ценнейшим сокровищем, позволил ему соприкоснуться с подлинной святостью. Отец Виталий, будучи старцем архимандрита Иннокентия, сделался старцем и отца Алексия, который стремился при первой же возможности поехать к нему и постоянно был при нем в краткий период его пребывания в домике отца Иннокентия в Сергиевом Посаде (тогда Загорске). Отец Виталий был образцом святости и благочестия для всех, кто его окружал, и можно сказать, что его влияние на будущего Владыку было огромным. Он предсказал отцу Алексию многое в его жизни, в том числе и тяжелейшее испытание от Господа перед кончиной. Также готовили к последним предсмертным страданиям его и матушки Матрона и Агафия, старицы из Ялтуново (Шацкий район Рязанской области), которых он постоянно навещал.

Во пресвитера отец Алексий был рукоположен в 1989 году, и вскоре после этого он был возведен в сан архимандрита с назначением в 1991 году наместником Московского Новоспасского ставропигиального мужского монастыря. Эта обитель стала для Владыки родной на всю оставшуюся жизнь. В нее он вложил свое сердце, трудясь на протяжении двадцати лет над восстановлением монастыря, собирая монашеское братство, окормляя множество прихожан и приезжавших к нему людей со всех концов страны. Одновременно неся несколько церковных послушаний, отец Алексий не жалел сил, чтобы укрепить Церковь, привести в ее лоно потерявшихся за годы безбожия соотечественников. Для каждого приходящего у скромного пастыря, который никогда не приписывал себе заслуг, а все относил к силе и любви Божией, находилось время, мудрое и нередко прозорливое слово. Основным приоритетом своего служения в качестве наместника архимандрит Алексий считал помощь человеку, любому страждущему, кто в данный момент оказывался перед ним. Он старался делать все, чтобы те, кого Господь привел в святую обитель, будь то послушник, сотрудник или прихожанин, встали на путь духовной жизни, встретились в своем сердце с личным Богом – Отцом каждого из нас. В этой подлинной духовной любви к человеку не было душевности и сентиментальности, иногда Владыка Алексий был строг и непреклонен, но, можно сказать, что все остальное (восстановление построек монастыря, налаживание отношений с власть имущими и сильными мира сего для блага Церкви) он ставил на второй план. Многие и многие люди, встретившись на своем пути с этимзамечательным пастырем, бережно хранят в сердце его слова, его благодатную помощь, его образ. Сейчас уже немало написано воспоминаний, эти люди с любовью делятся теми впечатлениями, которые им, по понятным причинам, так сложно передать словами, но, вчитываясь в их рассказы, друг друга, неизменно узнаешь Владыку Алексия– он и сейчас предстает перед нами как живой.

С возведением в 1995 году в епископский сан Владыка еще более усилил свои подвиги, смиренно утверждая, что он в первую очередь монах, а благодать архиерейства дана ему не для чести, а для сугубого служения народу Божию и Церкви. Одним из любимых послушаний стала для него работа над созданием богослужебных текстов, последований служб новопрославленным святым. Именно Владыка Алексий возглавил Синодальную Богослужебную комиссию, собрал замечательный коллектив церковных ученых, которых и поныне связывает не только профессионализм, но и глубокая церковность, любовь к богослужению, к святым, личная дружба.

Назначение на Костромскую кафедру архиепископ Алексий принял как особый промысл о себе, как волю Божию. День празднования Феодоровской иконы Божией Матери – одновременно и день рождения Владыки. Кострома всегда была тесно связана духовно с дорогим ему Новоспасским монастырем, где покоятся в родовой усыпальнице бояре Романовы. Владыка был рад послужить Костромской земле, стать, как он говорил, единым целым со всем истинно русским и святым, что несет в себе этот благодатный край, богатый своей героической историей и святыми. За короткий срок своего правления епархией добрый архипастырь многое успел сделать, но взгляд его постоянно устремлялся в будущее– он надеялся и верил, что Костроме еще предстоит сыграть славную роль в возрождении нашего Отечества. Давая место Богу во всяком деле и не форсируя по-человечески события, Владыка при этом старался не упустить ни одного дня, чтобы, складывая кирпичик к кирпичику добрых дел и начинаний, привлекать благодать Божию к людям, состояние души которых, по его глубокому убеждению, было несоизмеримо важнее всяких дел и всего мира в целом.

Вся жизнь архиепископа Алексия проходила под покровом Пресвятой Богородицы, Которую он сыновне любил и чтил, которой непрестанно молился и которой усердно служил. Матерь Божия не раз через те или иныесобытия показывалаему Свое благоволение и участие. Своей заботой Она не оставляла его и в период тяжелейшей предсмертной болезни. Избранием Царицы Небесной определил Господь и день блаженной кончины Владыки, призвав его душу на праздник Введения во Храм Богородицы. Именно в этот день в 1990 году было принято решение о возвращении Русской Православной Церкви Московского Новоспасского монастыря. Промыслом Божиим Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл благословил погребение почившего Владыки Алексия совершить в его родной Новоспасской обители.

Владыка был погребен у алтаря Преображенского Собора, рядом со своим духовным наставником и другом архимандритом Иннокентием и схиархимандритом Гурием (Мищенко), своим собратом и сослужителем, учеником Глинских преподобных отцов. Господь да упокоит Высокопреосвященного Владыку Алексия со Своими Святыми, и дарует нам, его молитвами, быть достойными хранителями его памяти.

архиепископа Алексия (Фролова), с 1995 по 2010 годы Орехово-Зуевского, затем – Костромского и Галичского. Владыка и упокоен у алтаря Преображенского собора воскрешенной им из запустения Новоспасской обители Москвы. Собрата-архипастыря вспоминает участвовавший в его хиротонии друг и сослужитель, находящийся ныне на покое митрополит Астраханский и Енотаевский Иона (Карпухин).

Архиепископ Костромской и Галичский Алексий (Фролов).

Силы – на служение

– Владыка Иона, расскажите об архиепископе Алексии.

– Это духовный человек. Он постоянно читал Священное Писание и жития святых, любил делиться прочитанным с близкими. Молитвенник. Настрадался. Как тяжек был крест его последней болезни. А он ведь никому никогда ничего про нее не говорил. Все держал в себе. Сам понес это бремя. Здесь намучился, там в радости пребывает.

– Вы его со студенческих лет знали?

– Да, я преподавал у него литургику.

– Каким он был учеником?

– Хорошим. Службу знал изумительно. Я тогда был также благочинным Покровского академического храма. Всегда его, еще студента, видел на богослужении. Потом он стал у нас там старшим диаконом и прослужил на этом послушании почти 15 лет. Ему просто не могли найти замены. У него и голос был красивый, он и Устав знал, мог и новопоставленных диаконов наставлять. Он, кстати, очень хорошо разбирался в людях. «Отец Иона, – иногда говорил он мне, – вот этого еще рано рукополагать». К его наблюдениям руководство академии всегда прислушивалось.

– А как его самого рукополагали в диаконы, помните?

– Он с юности был болезненный. Ему нельзя было застужать почки, он даже, помню, еще в академии теплым платком обвязывался. Когда его хотели рукоположить в диакона, он пришел ко мне и сказал: «Докладывай владыке ректору, что я не могу быть диаконом». У него просто сил тогда не было. Служить надо, – а если приступ прихватит?

А с принятием сана силы появились. Это такой замечательный человек! Он как пчелка собирал духовно-ценный опыт. В своем служении применял и другим передавал. К нему люди из Москвы еще в академию за наставлениями ездили.

– Друзья?

– Нет, просто верующие! Это уже в те времена была его паства. Он их поучал. К нему и студенты приходили исповедоваться.

– На откровение помыслов?

– Да, он тогда еще был иеродиакон, разрешительную молитву он, безусловно, не читал, но помочь разобраться в действии страстей мог. Посоветовать что-то из святых отцов. К нему и обращались.

– А что его отличало как преподавателя?

– Со студентами он был строгий. Но это была оправданная строгость. Каждый, конечно, постигал предмет в силу своих способностей. Но отец Алексий и тройки ставил. Не потаковничал. Рассказывал он интересно. Его лекции студенты любили. Он преподавал церковную историю. Это не было для него чем-то умозрительным, а очень глубоко переживалось им. «История Церкви – есть история святых», – повторял он.

Как стать святым?

«Пришел мужчина – Христос пришел. Пришла женщина – Богородица пришла»

– Кого он больше всего любил из святых?

– Всех любил. И в каждом – Бога. Так можно сказать, что он вообще всех любил. По той же самой причине. «Пришел мужчина – Христос пришел. Пришла женщина – Богородица пришла», – говорил.

– Это же все равно, что в раю жить!

– Он еще в юности признался, что хотел бы быть, как святитель Тихон, доступен для всех людей. Он и был доступным.

– Владыка Марк (Арндт), архиепископ Берлинский и Западно-Германский, еще до сороковин владыки Алексия сказал про это юношеское желание, что его не так легко в современном постсоветском народе осуществить – люди уже не те, что были раньше. Теперь это благое намерение – голгофский опыт. Но, впрочем, как и сам владыка Алексий, призывал не бояться скорбей.

– Владыка Алексий при жизни был святой. У владыки Алексия всегда была эта струночка – тяга к святости – внутренне натянута. Он с юности был очень богобоязненный. А как он почитал святых! Жил их жизнью.

Митрополит Иона.

– Как стать святым?

– Ну, дорогая моя, это тайна.

– Говорят, она и приоткрывается в житиях святых. Есть даже такое наставление: читать жития святых и обращать внимание именно на то, как каждому из них в своей жизни удалось воплотить Евангелие.

– Да, вот этим отец Алексий постоянно и занимался. А уж что ему открылось, и как он сам в этом делании потрудился – сокровенно. Это тайна Божия в человеке. Тяга к святости была стержнем его личности, все остальное в его жизни вращалось вокруг этой оси.

День для него начинался у раки преподобного

– Внешне это устремление как-то проявлялось?

– Он был очень скромным, тем более жизнь своей души берег от посторонних глаз. При том, что по природе он был общительным, с молодых лет старался вести себя сдержанно, жил чем-то, недоступным для большинства, сторонился непрестанного общения. Чувствовалось, что он человек другого склада. При том, что внешне старался быть неприметным, внутренне он выделялся.

– А преподобного Сергия будущий архипастырь сильно почитал?

– Еще как! День для него начинался у раки преподобного. Не раз чувствовал его помощь и заступление. Благоговел перед Игуменом земли русской. Ему же потом и было поручено возглавить Синодальный отдел по делам монашества и монастырей. А почитать – так он всех святых почитал! По всей России ездил и всех почитал. Также и за границей в православных странах.

Во избежание подмен

– Владыке Алексию однажды в Греции кто-то из тамошних иерархов сказал, что сегодня Греция – семинария, а Россия – духовная академия. Это потому, что у Русской Церкви в ближайшем наследии опыт новомучеников, выстрадавших главный критерий христианства – любовь к врагам?

– Раньше, когда мы росли и учились, про новомучеников нам ничего не говорили. Тогда это было запрещено. Всюду были засланные осведомители, скажешь – донесут. Мы ничего не знали. Старшее поколение неразговорчивое было. Точно в рот воды набрав, молчали. А вот то, что злобы быть в душе не должно, – это нам завещали.

– Владыка рассказывал, как к нему подходил сотрудник КГБ.

– Они ко всем подходили, и ко мне тоже.

– Что предлагали?

– Быть «друзьями», беседовать с ними, рассказывать, что делается…

– Что тогда было за время? Какая атмосфера была в лавре, в академии?

– При советской власти люди всякие были. Тогда все боялись друг друга. У нас в Московской духовной семинарии и академии училось много «западников» – студентов с Западной Украины. Там у них особо активно действовали униаты. Служили в подполье, но были очень влиятельны. Так вот, этих ребят, которые и учиться-то могли только на двойки, не выгоняли. Пока были в академии, они бороды себе отращивали, а как доезжали до Киевского вокзала, шли в ближайшую парикмахерскую, гладко брились и уезжали.

– Говорят, у владыки Алексия с юности была отличавшая его ревность о Православии.

– Да. Он очень тонко чувствовал каждого человека, сразу понимал: духовный он или нет.

– При этом западной экзальтированности терпеть не мог. Однажды, будучи еще диаконом-целибатом, наотрез отказался участвовать в экуменическом мероприятии.

– Ощущал подмену.

– Были ли у него в академии любимые преподаватели, к кому он как-то особо тянулся?

– У него был такой склад личности, что он ко всем хорошо относился. Ровное у него ко всем было отношение. Он старался ни к кому не привязываться. Но и того, чтобы у него неприязнь к кому-либо была, такого не помню.

– Владыка Алексий рассказывал, что сначала у него не было любви к его восприемнику от Евангелия отцу Иннокентию (Просвирнину), и он молился Богу, чтобы Он дал ему эту любовь.

– Отец Алексий был простым, а у отца Иннокентия было много предпосылок к гордости, это была его брань. Душа врученного ему от Евангелия этого не принимала, ей это было тягостно и незнакомо. Но потом с владыкой Питиримом (Нечаевым) и с отцом Иннокентием они очень хорошо ладили. Потому что все они были духовными людьми. Каждый из них в работе был по-своему требователен и строг. Поблажек не давали. Но в этой жесткости и проявлялась любовь. Именно так и можно было привить тем, кто с ними трудился, духовность.

– А как конкретно они наставляли жить по духу?

– Не знаю, меня они не учили. С отцом Иннокентием я только здоровался, да и с владыкой Питиримом мы не то чтобы очень тесно общались. А с будущим владыкой Алексием я больше шутил. Когда он не пересказывал жития святых…

«Он еще до пострига был монахом»

– Митрополит Питирим стоял у истоков основания Церковно-археологического кабинета Московской духовной академии, в котором вы с будущим владыкой Алексием несли послушание. В чем оно состояло?

– Мы экскурсии проводили. Владыка Алексий очень хорошо про иконы, про святых рассказывал. Про искусство рассуждал. Про то, какие раньше самоотверженные мастера были. Там, в ЦАКе, например, есть икона, написанная слепой иконописицей, она еще и кисточку держала во рту и так писала образ.

– В ЦАКе наверняка и чудотворные иконы есть. Чудеса не фиксировали?

– Да, там есть чудотворные иконы. Но тогда ничего такого записывать нельзя было. Что вы? Сразу бы ЦАК закрыли. Заведовал ЦАКом протоиерей Алексий Остапов. Я ему говорил: «Отец Алексий, ну, что-то же надо делать!» Он мне отвечал: «Отец Иона, в настоящее время молчание есть золото». Действительно, если бы мы выступали, нас бы тогда вообще стерли в порошок.

– Что помогало в те времена?

– Молитва. И церковность наших предков.

– Владыка Алексий был не из церковной семьи?

– Нет. Господь призвал.

– Как он принял монашество?

– Эту тайну он держал в себе. Когда и как это произошло, чем для него самого стал постриг, – никому не рассказывал.

– А он как-то изменился с принятием монашества?

– Да он еще до пострига был монахом!

Основа истинного благородства

– Говорят, ему практически сразу после священства дали сан архимандрита.

– Да, помню, когда он вернулся, была пятница. Служился Акафист Божией Матери в Покровском академическом храме. Тогда как раз собирается все духовенство. И вот входит вчерашний иеродиакон в митре, с палицей, с крестом с украшениями...

Но он был смиренный. Не любил выделяться, производить какое-то впечатление. Он весь уходил в богослужение. Когда служил, становился очень серьезным. А так любил и пошутить. Правда, в узком кругу друзей-собратьев. Рассказать что-нибудь из житий приободряющее. Веселый человек! Радостно мы жили. Мы с ним были очень близкие друзья. Он мне помогал.

– Как вы отдыхали?

– Вместе ходили в тогда еще разоренный Черниговский скит. Пешком. Пересекали железную дорогу. Потом шли лесом. Отец Алексий очень хорошо знал историю этого места. Мы там молились. Читали акафисты. А так, когда было просто свободное время, собирались частенько в моей келье. У меня всегда к тому же было и что-то поесть. Мне народ приносил.

Все празднество для нас сводилось к богослужению

– Праздники как тогда праздновались?

– В храме. Все празднество для нас сводилось к богослужению. Больше нам ничего и не надо было. Общая трапеза в столовой, конечно, устраивалась. Все.

– А постились как?

– Как и все в академии. Трапеза-то была общей. Тут, чтобы не возгордиться, надо быть как все. Но отец Алексий не допускал соблазнов. Ничего сверх.

– Он и потом, уже будучи архиереем, не любил официальных застолий. Ел просто и быстро, как солдат.

– Да, хотя был уже очень близок к Святейшему Алексию II, вроде как уже никуда не денешься от приемов. Стал тогда, кстати, более замкнутым. Но не потому, что избегал людей. Каждое его слово могли перетолковать так, что это нанесло бы удар по Патриарху.

– А что их сблизило?

– Бог знает. Патриарх любил его и даже советовался с ним. В последние годы владыка Алексий был вхож в первосвятительские покои. Первым он приехал и тогда, когда Святейший скончался. Он его и облачал перед погребением. Как он любил Предстоятеля! Святейший Алексий II – замечательная личность. Какое у него воспитание! Из дворянского рода, из священнической семьи. Это все-таки влияет на человека.

Единственная слабость

– Уже будучи насельником лавры, академическим монахом, отец Алексий у отца Кирилла (Павлова) исповедовался?

– Да. Батюшка Кирилл – это Божий человек. Он много не говорил, скажет слово, а в этом слове все заключалось. Вся твоя жизнь. И будущее, и настоящее. Он, конечно, и проповедовал. Но очень тихо. Голос у него тихий. Иногда было не слышно. Не столько в проповедях, сколько на исповеди нас вразумлял. Примером учил.

Как пчелка собирал духовный опыт

– А со своими белгородскими старцами – с духовным отцом, схиархимандритом Григорием (Давыдовым), и архимандритом Серафимом (Тяпочкиным), – продолжал общаться?

– Да, поддерживал с ними связь. Ездил и к ныне прославленному митрополиту Тетрицкаройскому Зиновию (Мажуге; в схиме Серафиму) в Тбилиси. Общался там и с также уже прославленным схиархимандритом Андроником (Лукашом). Я же говорю: как пчелка собирал духовный опыт. Как и его отец от Евангелия архимандрит Иннокентий, был учеником схиархимандрита Виталия (Сидоренко).

– Вы участвовали в хиротонии владыки Алексия?

– Да, но вспомнить сейчас что-то трудно. Хиротония как хиротония. Сделали его епископом…

– Тогда при наречении он сказал: «При отсутствии опытных наставников желающим искренно подвизаться в монастыре трудно найти стезю к святой тайне преображения человека». А у него-то сколько было наставников! Недавно рассказали, как он отцу Виталию подражал: также дарил ботинки. Увидел однажды у монахини старую обувь – и спрашивает: «Какой у тебя размер?» – «42-й, владыка». – «О!» – Снимает с себя обновки. Та надела, тут же звонит телефон, и на том конце провода тот, кто только что их ему подарил, интересуется: «Ну как, подошли?» – «Отлично подошли! – владыка комментирует, глядя на примерившую. – Аккурат!»

– Да, он всегда был нестяжатель. У него была одна слабость…

– Книги?

– Шоколадки!

– Да, он шутил: «Есть три существа на букву “М”, которые любят сладкое: младенцы, мухи и монахи».

– Ой, этого я не слышал. Интересно как!

А книги он читал постоянно. Особенно любил жития святых. Он и студентам иногда на занятиях просто читал их вслух. Приобщал их к этому чтению. У нас были кельи в преподавательском корпусе, я жил в первых, а он в последних. Ночью выйдешь прогуляться, глядишь, два часа ночи, а у него в окне видно, что настольная лампа горит. Читает. Это при том, что он рано вставал, не пропускал службы. Как в студенчестве, так и после. А когда стал старшим диаконом, так вообще далеко заранее приходил.

– А у вас были какие-то любимые из тех, что постоянно в обороте, святоотеческие выражения?

– Да мы в основном просто общались! Разве что по предметам что-то серьезное обсудим. Какие-то преподавательские вопросы вместе решим. Хотя он, конечно, любил поучать. Житий начитается, придет и пересказывает… «Леш, да хватит тебе! Ну, сколько можно?!»

Владыка отовсюду стремился почерпнуть благое, не из книг, так по святым местам поедет. По источникам. К старцам, старицам. Был завсегдатаем у ялтуновских сестр – Анисии, Матроны и Агафии. Я однажды сподобился к ним на Рязанщину приехать. Тогда уже две сестры остались – старшая, Анисия, ко Господу отошла. Приезжаем, а одна из стариц говорит: «Сейчас пойду малинки насобираю. Молоко есть…». Возвращается, гляжу, поставила на стол большую чашку, засыпала туда малину, налила в нее молоко и размешивает… Я думаю: «Юродствует, что ли? Что она делает?!» Йогурт! Попробовал – ой, как вкусно! Да-а, на рязанской земле были рабы Божии. Владыка очень любил туда ездить. Мы там и вместе отдыхали.

– А как там владыка Алексий оказался?

– Он ездил к святителю Феофану Затворнику, которого очень почитал, чьи труды штудировал. Наш хороший друг отец Георгий Глазунов обретал мощи святого, 14 лет они потом у него в храме находились, пока Вышенский монастырь вновь не открыли. Мы и ездили на поклонение. Мне там даже скамеечку сделали. Там у них красивый бор у дома. Сосны, елки растут. Между двумя елями для меня досочку и примостили. Помню, сижу там, а отец Алексий ходит и читает жития святых…

Иногда служили. Я уже был священником, а он еще иеродиаконом. Помогал мне. Я постарше его.

Помню, как-то раз плоховато я себя почувствовал. Отец Георгий был тогда благочинным Шацкой земли, ему надо было ехать куда-то по делам, а тут младенца крестить принесли. Он и пришел дать нам послушание. А мы так хорошо сидим… «Ты пойдешь крестить!» – начинаем препираться. – «Нет, ты!» – «Нет, ты крестить будешь»… И тут отец Алексий как запустит в меня морковкой, которую ел. Весело жили.

Тут отец Алексий как запустит в меня морковкой, которую ел. Весело жили

А после, когда он уже стал иеромонахом, мы его, как самого младшего, отправляли крестить. Бывало, отец Георгий скажет: «Надо послужить в воскресенье». А у него там в Эммануиловке так много народу в храм собиралось с окрестных деревень: до 200 причастников на воскресной литургии! И всех же надо исповедовать. А потом еще крестины без конца. Я так уставал. Но и отец Алексий физически был слабенький. «У меня тут, – говорит, – болит…» – «Да ладно тебе! – отвечаю. – Не умрешь». Не верилось, что он так рано уйдет, на 67-м году преставился.

Несбывшееся пророчество

Как-то у нас в лавре паломничала монахиня из Одессы, сама она была на колясочке, ее возили. Помню, мы, молодежь, окружили ее и стали спрашивать: «Матушка, ну, сколько я проживу?» Отцу Алексию она сказала: «50 лет». А мне говорит: «70». Я возмутился: «Мало дала!» Она подправила: «До 80-ти». – «Хорошо», – говорю. Я действительно всех их, – с нами тогда еще были ребята, – пережил. Все мои друзья уже умерли. Как мне без них плохо!

– А будущий владыка Алексий как отреагировал?

– «Как Бог даст, – ответил, – сколько проживу, столько проживу». Он по молодости все это спокойно воспринял. Он не жил миром. Любил покойничков. Как сядет в машину, так и запоет: «Со святыми упокой…». На кладбища любил ездить. Псалтирь читал.

– Говорят, он даже за тех, кого едва знал, если слышал, что кто-то преставился, читал по кафизме в день.

– Да, духовный он был человек!

– Духовный человек – это какой?

– Так просто об этом не расскажешь. Если посмотреть на него со стороны, он в среде академических монахов был самым что ни на есть простым сотрудником. А внутри жил духовной жизнью, общался с Богом, со святыми. … Он в раю.