На территории загородной усадьбы расположен храм в честь главного покровителя обители, святого преподобного Амвросия Оптинского.
Храм двухпрестольный: главный (верхний) освящен в честь преподобного Амвросия Оптинского, нижний — преподобного Сергия Радонежского. Строительство храма было начато в октябре 2006 года. Освящение состоялось 21 июня 2016 года.
Из истории строительства храма
В 2004 году Его Святейшество Патриарх Московский и всея Руси Алексий II дал благословение насельникам подворья на сооружение нового храма в посёлке Сосновый Бор Выборгского района.
Организационно-технические работы на приусадебном хозяйстве шли постепенно. Строительство церкви началось в октябре 2006 года. Инвестором строительства храма стала строительная компания «Группа ЛСР», генеральный директор предприятия — Андрей Юрьевич Молчанов.
Когда были проведены все подготовительные работы, предшествующие началу постройки, в 2007 году по благословению Святейшего Патриарха Алексия II был совершён чин закладки камня в основание новоустраиваемого храма.
Храм однокупольный, прямоугольный в плане, на высоком цоколе, облицованном массивными гранитными блоками. С западной части к храму примыкает звонница с четырнадцатью колоколами.
Кровля, глава храма и главка звонницы окрыты медью. На храме и звоннице установлены вызолоченные металлические кресты с прорезным рисунком.
Храм — светлый, с большими тройными окнами на южной и северной стене и окнами в высоком барабане. На восточной стене алтарной апсиды семь окон с витражным остеклением. Основной объём храма дополнительно освещается четырьмя паникадилами и настенными бра. Резной иконостас храма выполнен из мрамора.
В алтарной части — деревянный престол с мраморным облачением, жертвенник также из мрамора.
Пол в храме изготовлен из керамического гранита, полукруглая лестница на солею сделана из мрамора.
К главному входу в храм (западный фасад) по насыпному холму идут две лестницы с монолитными бетонными ступенями. Перед входом — просторная полукруглая площадка. Вход в храм обрамлён гранитным порталом. Входные двери дубовые, с резьбой. Второй вход в храм — со стороны южного фасада через крытое крыльцо.
.jpg)
Освящение и водружение крестов на купол храма и колокольню состоялось в сентябре 2011 года. К этому времени были специально закуплены и освящены четырнадцать колоколов, каждый из которых был поднят и установлен на звоннице, вплотную прилегающей к церкви.
На Светлой седмице в 2012 году усадьбу в Выборгском районе посетил схиархимандрит Илий (Ноздрин), духовник Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, духовник братии монастыря Оптина Пустынь.
.jpg)
Для насельников подворья, строителей храма и прихожан посещение старца стало большим духовным утешением. После молебна в строящемся храме отец Илий со сопровождающими осмотрел территорию хозяйства, братские корпуса, гостиницу, а перед отъездом молитвенно напутствовал братию подворья, оставив памятную запись в гостевой книге:
Настоящий скит-подсобное, совсем недавно получивший начало, ярко показывает жизненную способность к дальнейшему благоустроению как в духовном, так материальном состоянии. Есть предпосылки, чтобы здесь устроился хороший монастырь.
Сх. Илий с прибывшими братиями.
20.04.12г.
В 2014-2015 годах продолжались работы по внутренней и наружной отделке, завершалось оформление интерьера алтаря, центральной части храма, притвора, велось благоустройство территории около церкви.
Святитель Амвросий, епископ Медиоланский, родился около 333–334 гг. предположительно, на берегах Мозеля в городе Тревире (ныне г. Трир, Германия).
В Тревире находилась в то время резиденция наместников Галлии – одной из провинций Римской империи. По мнению исследователей, родиной святителя могут быть также города Арль или Лион.
Амвросий был третьим ребенком в знатной и богатой аристократической семье. Отец будущего святителя, тоже Амвросий, много лет занимал одну из высших должностей в префектуре; вероятно и то, что он сам являлся римским наместником (преторианским префектом) Галлии. Есть основания предполагать, что родители его приняли в те годы, когда в Тревире пребывал в ссылке св. (335–337 гг.). К тому времени здесь уже существовала многочисленная христианская община. Двоюродная сестра Амвросия св. мученица Сотерия (Соферида), дева Римская (память 17 октября по Юлианскому и 10 февраля по Григорианскому календарю) пострадала за веру в 304 г., в последний год тиранического правления императора Диоклетиана.
Согласно благочестивой легенде, будущему святителю уже с детства сопутствовали чудесные предзнаменования его великого будущего. Биограф святителя Павлин (Раи-lino) рассказывает в “Жизни Амвросия” следующий эпизод. Однажды, когда Амвросий спал в саду, на его колыбель с цветущего дерева слетел пчелиный рой. Испуганная нянька-рабыня позвала на помощь господ, и те с удивлением увидели нечто невообразимое: пчелы покрыли безмятежное лицо спящего младенца, не причиняя ему никакого вреда; они мирно улетели после того, как оставили на устах у него сладкий мед (символ красноречия). Когда пчелы исчезли, отец Амвросия воскликнул: «Нечто великое суждено моему сыну!..» (61, с. 3).
Его словам суждено было оправдаться, но в ином, более угодном Богу плане: по милости Божией, этот аллегорический эпизод стал прологом к подвижнической жизни великого христианского святителя.
Будущий святитель осиротел в отрочестве. После смерти отца, предположительно в 352 г., семья Амвросия переселилась в Рим.
Его сестра Марцеллина приняла монашество и вместе с матерью сумела достойно позаботиться о христианском воспитании братьев. Выдающийся римский катехизатор Симплиций, использовавший в подготовительных беседах сократовские приемы, полюбил Амвросия как родного сына и оказал на него самое благотворное влияние. До конца дней Амвросий сохранил о нем благодарную память и не переставал называть его своим отцом.
Епископ Римский св. Дамас I (366–384 гг.), узнав о благочестивой и примерной жизни семейства Амвросия, не раз посещал их. В жизнеописании Амвросия упомянут связанный с этим легендарный случай из его детства. Когда в родительский дом являлся св. Дамас, домочадцы обыкновенно подходили под благословение и целовали ему руку. Отроку Амвросию понравился этот обычай, и он каждый раз после ухода Папы подходил к домашним и подставлял им свою руку со словами: «Целуйте! Это так нужно. Разве вы не знаете, что я тоже буду епископом?» (61, с. 4). Эти слова, по мнению дееписателя Амвросия, были внушены ему Духом Божиим, Который готовил его для пастырства.
Подобную атмосферу легко представить, если вспомнить, что в те годы в Западной Римской империи начинался расцвет монашеской жизни, о чем сохранилось свидетельство блаженного Иеронима около 365 г.
В Вечном городе прошли отрочество и юность Амвросия. Здесь Амвросий и его брат Сатир получили превосходное по тем временам гуманитарное образование, первоначально в домашних условиях. Затем они окончили одну из лучших римских школ (любимым классиком Амвросия был Цицерон). Их дом был похож на монастырь среди многолюдной, шумной, блиставшей богатством столицы, которая в то время была ареной ожесточенной борьбы язычества с христианством. В Риме 17 июля 362 г. Амвросий познакомился с новым указом о школе императора Юлиана Отступника (331–363 гг.), провозгласившего открытую борьбу с христианством.
В студенческие годы Амвросий, по-видимому, не избежал обычных юношеских увлечений, о чем косвенным образом свидетельствуют фрагменты его сочинений. В проповеди «О воспитании девственниц», например, он пишет: «Но ты, мужчина, говоришь, что для тебя женщина искушение. Это верно, и если женщина прекрасна, то искушение еще больше». Так или иначе, но арианин Палладий упрекал Амвросия в юношеском беспутстве. Бесспорно, однако, что благочестивое семейное воспитание сохранило Амвросия от многих крайностей.
Курс наук (грамматика-риторика-юриспруденция) Амвросий успешно завершил около 370 г., после чего стал подвизаться в роли адвоката в префектуре претория в г. Сирмий (ныне г. Хорватска-Митровица в Югославии). Своим блестящим красноречием Амвросий уже тогда обратил на себя внимание. В своих многочисленных сочинениях (см., например, “De officiis ministeriorum”) он обнаруживает превосходное знание греческих и римских авторов: Гомера, Софокла, Эврипида, Ксенофонта, Вергилия, Тацита, Платона, Сенеки, Саллюстия и других писателей и философов. С идеями некоторых из них, в частности, с трудами Софокла и Эврипида, Амвросий был, по всей вероятности, знаком через посредство Цицерона и Филона Александрийского. О влиянии Филона на Амвросия пишет С.Н. Трубецкой. Впоследствии Амвросий подвергнет наследие языческих мыслителей резкой, порой несправедливой критике.
Особо надо сказать об увлечении Амвросия музыкой. Он превосходно знал музыкальную терминологию и, судя по всему, получил специальное музыкальное образование, благодаря которому сумел впоследствии усовершенствовать христианскую литургику.
В качестве талантливого и многообещающего, а самое главное, честного адвоката, борца за справедливость, Амвросий обратил на себя внимание высоких патронов – наместника (префекта) Италии и эпарха Римского Проба (который был христианином) и сенатора язычника Симмаха.
Проб приблизил Амвросия к себе и дал ему должность советника. Перед будущим епископом, привилегированным отпрыском знатной семьи, открывались самые широкие возможности для гражданской карьеры. Этому в немалой степени содействовали и его личные достоинства, в частности, административные и юридические способности, ревностное исполнение должностных обязанностей.
Через некоторое время префект Проб рекомендовал Амвросия императору Валентиниану I (364–375 гг.). В 373 г. император назначил Амвросия на освободившееся место наместника (консульского префекта или консулярия) двух провинций северной Италии – Лигурии и Эмилии (совр. Пьемонт и Ломбардия). Центром этих провинций был Медиолан (Милан) – место императорской резиденции (со времени императора Диоклетиана) и второй по значению в то время (после Рима) город Западной Римской империи. Отсюда в 313 г. император Константин Великий возвестил свой знаменитый эдикт о веротерпимости (“Миланский эдикт”).
Таким образом, Амвросий к 35 годам прошел путь от адвоката до губернатора; в соответствии с высокой должностью, он стал членом римского сената и получил титул светлейшего (третий в то время чин в гражданской иерархии). Девизом Амвросия на новом месте службы были напутственные слова его покровителя Проба: «Иди и поступай не как судья, а как епископ». Эти слова оказались поистине пророческими.
Честность, справедливость и ревность о правде Божией снискали губернатору Амвросию любовь и признание в народе, высокий духовный авторитет у жителей Медиолана. Между тем, в этом городе заметно обострилась борьба между ортодоксальными христианами, исповедовавшими Никейский , и арианами. Ересь Ария фактически была компромиссом с язычеством, поскольку ариане не считали Иисуса Христа единосущим с Богом-Отцом. Вот почему императоры, власть которых в силу исторической инерции была связана с многовековой языческой традицией, имели склонность покровительствовать арианам. Нередко дело доходило даже до смещения неугодных властям православных епископов.
Избрание епископом
Архиерейскую кафедру в Медиолане некоторое время занимал арианин Авксентий. После кончины Авксентия в 374 г. вопрос о его преемнике вызвал сильную распрю между православными и арианами: каждая сторона, естественно, хотела избрать своего ставленника. Наконец, клир и народ собрался в храме для избрания нового архиерея. Градоначальник Амвросий отправился туда же, чтобы обеспечить поддержание порядка. Желая предотвратить столкновения между арианами и православными, он обратился с призывом к спокойствию. Когда он говорил с амвона, внезапно из толпы послышался детский возглас: «Амвросий – епископ!» Возглас был подхвачен народом, а глас народа -Божий глас. Существование этой пословицы, вероятно, предопределило дальнейший ход событий: в словах ребенка усмотрели знамение свыше. К тому же такой поворот событий устраивал явное большинство собравшихся.
Сорокалетний Амвросий в это время был еще не крещен, пребывая в числе оглашенных. Надо сказать, что в тогдашнем сановном обществе влияние язычества поддерживалось своеобразными аргументами: было принято считать, что исполнение государственных обязанностей едва ли совместимо с соблюдением крещальных обетов; детей приносили в храм для совершения над ними обряда оглашения, но само крещение обычно откладывалось до вступления в сознательный возраст. И зачастую чиновники, остававшиеся на государственной службе, до самых преклонных лет оставались оглашенными (катеху менами).
Не будучи крещеным, то есть, не являясь формально христианином, Амвросий считал себя недостойным занять кафедру епископа. Поэтому вначале он воспротивился своему высокому жребию: Амвросий даже пытался себя оговорить и пробовал бежать из Медиолана, но безуспешно. В конце концов, ему ничего не осталось, как внять общим уговорам. Тем более, что дело дошло до императора Валентиниана I, распоряжения которого Амвросий не мог игнорировать. По-видимому, он осознал также, что Промысл Божий через такое избрание дает ему ответственную и уникальную возможность верой и правдой послужить не только государству, но и Церкви, содействуя усилению ее всестороннего влияния на жизнь общества.
Препятствия к епископскому служению были быстро преодолены: Амвросий принял святое крещение в воскресенье 30 ноября 374 г. и за семь дней прошел все необходимые ступени церковной иерархии. После рукоположения в иереи, он был хиротонисан в сан епископа Медиоланского в следующее воскресенье, 7 декабря, по всей вероятности, епископом Верчельским Лимением.
Сохранилось поздравительное к новоизбранному Амвросию письмо святителя Василия Великого , епископа Кесарийского (избранного епископом в том же 370 г.), в котором он благодарит Бога за то, что Он избрал архипастырем Церкви «человека опытного в управлении, выдающегося по своей мудрости, знатного по происхождению, известного во всем мире силой красноречия» (PG 32, 709; цит. по 123, с. 85).
Брат Амвросия Сатир (378) пожертвовал своей карьерой из любви к брату и, оставив свою высокую должность (он также был губернатором одной из провинций), переехал в Милан. Он принял на себя управление домом епископа, освободив Амвросия от многих рутинных обязанностей. Эта помощь была относительно недолгой, но чрезвычайно важной для Амвросия.
АРXIПАСТЫРСКОЕ СЛУЖЕНИЕ. ОТНОШЕНИЕ К ГОСУДАРСТВУ
Новый архиерей тотчас пожертвовал Церкви все свое огромное богатство – «все золото и серебро... и даже поместья» («aurum опте atque argentum... praedia etiam» б1, с. 38); а оставшуюся часть имущества раздал нищим, сиротам и вдовам. «Пример, который Амвросий дал своим поступком, – подчеркивает современный итальянский исследователь Анджело Пареди, – стоил несравненно больше, чем множество красивых речей. Согласившись принять избрание жителей Милана, он решил быть подлинным христианином, более того, примером для христиан» (123, с.83).
С момента избрания на епископскую кафедру и до конца своих дней святитель Амвросий строго соблюдал обет нестяжательства, был верен иноческой аскезе и вел самый строгий подвижнический образ жизни. Он имел обыкновение бодрствовать по ночам, насколько это возможно, посвящая ночные часы молитве и Богомыслию. Отрешенность от земного, суровое воздержание и ежедневный пост, долгие молитвенные бдения и ученые труды Амвросий сумел харизматически сочетать со служением миру и ближним, с призванием духовника и служением архипастыря, с деятельностью богослова и проповедника. В одном из писем 379 г. к некоему Констанцию (по всей вероятности, епископу Клатерны), Амвросий так наставляет его в пастырской деятельности: «Мы всегда перед лицом Судии, обмануть Которого не в силах никто... Богатства этого мира должны служить нам для того, чтобы спасти душу, а не для того, чтобы потерять ее. Ты, епископ, должен быть образцом для всех» (30, II, с. 10–11; с. 27–28).
Амвросий и был таким образцом для всех. Он вполне оправдал оказанное ему доверие, снискав глубочайшее уважение и любовь не только у верующего народа, но и у императора.
Валентиниан I относился к нему с доверием и благожелательной терпимостью. Амвросий не раз указывал кесарю на несправедливости, происходившие в судах. «Исправляй погрешности наши, как тому научает Божественный закон и врачуй неправды душ наших», – отвечал ему император.
Преемник Валентиниана I Грациан (375–383 гг.), также относился к Амвросию с должным почтением. Внимая советам святителя, он издал несколько указов, способствовавших утверждению христианства в империи. В частности, в 379 г. император Грациан постановил, что ересям надлежит положить конец.
Председательствуя на церковном Соборе в Аквилее (в сентябре 381 г.), епископ Амвросий не только осудил двух арианских епископов, но и добился отлучения их от Церкви, действуя согласно с Папой св. Дамасом I (366–384 гг.).
Получив от Амвросия Изложение православной веры, император Грациан по настоянию святителя убрал из зала римского сената жертвенник богини Победы (Виктории), перед которым давались языческие клятвы. Язычники в лице своего знаменитого оратора Симмаха, римского сенатора, потребовали в 382 г. водворить статую на прежнее место. Но император Грациан внял убедительным доводам Амвросия и отказал в этом иске. В том же году он повелел отписать в казну средства, ежегодно расходовавшиеся на языческие празднества, а также секвестровал земли жрецов.
Столь сильное влияние Амвросия на императора во многом объясняется его благодатными дарованиями, в особенности, даром чудотворения. Известно, например, что в том же 382 г., находясь в Риме, св. Амвросий исцелил от паралича знатную матрону в ее доме на Трастевере: болящая исцелилась, прикоснувшись к одеждам святителя во время евхаристической молитвы.
С матерью императора Юстиной, которая разделяла заблуждения ариан, у Амвросия, однако, возник конфликт. Особенно невзлюбила Юстина Амвросия после того, как тот помешал назначить на вакантное место в город Сирмий арианского епископа, ее ставленника.
В отместку Амвросию Юстина в 38S г. распорядилась отдать арианам главную базилику Медиолана (она была построена св. Амвросием на месте языческого чтилища Эскулапа и первоначально освящена им во имя св. мучеников Хрисанфа и Дарии, а затем во имя св. мучеников Гервасия и Протасия, мощи которых были в 380 г. чудесно обретены Амвросием; – см. 132, с. 98). Святитель Амвросий решительно этому воспротивился: «Я готов отдать императору всё, что принадлежит мне и положить за него самую жизнь, но я не могу дать того, что принадлежит Богу. Храм Бога не может быть оставлен Его священником», – отвечал он.
Верные Церкви христиане во главе с Амвросием в течение трех дней выдерживали в соборе настоящую осаду, распевая псалмы. Когда воины ворвались в храм и увидели святителя, продолжавшего спокойно совершать богослужение, они упали к ногам Амвросия и объявили, что пришли сюда молиться, а не сражаться.
В январе следующего, 386 г. Юстина добилась от императора издания указа, который предоставлял арианам полную свободу религиозных собраний в храмах, а за всякое им противодействие угрожал смертной казнью. Святитель Амвросий назвал этот указ «кровавым эдиктом» и вновь отверг распоряжение передать миланскую базилику еретикам. Он отказался также выполнить приказ Юстины покинуть Милан. Чтобы предотвратить возможную расправу властей с горячо любимым епископом, народ ради его безопасности неотлучно находился с ним в базилике.
Святитель Амвросий назидал верующих своими поучениями, вместе с ними молился и воспевал молитвословия. Вот тогда-то он и устроил в храме попеременное (антифонное) пение, которое вскоре широко распространилось в Церкви и стало употребляться повсеместно.
Отстаивание независимости Церкви от государства и защита ее автономных прав перед лицом светской власти – всё это продолжало и далее оставаться важным аспектом в деятельности святителя Амвросия. Ему удалось начать и завершить в Медиолане строительство двух больших базилик – Амвросианской (о которой сказано выше) и Апостольской (ныне храм св. Назария Римлянина, память 14 октября).
Не только духовная высота, но и незаурядные административно-дипломатические способности, принципиальность, твердость и мужество помогли ему достичь значительного влияния на религиозную политику императоров. Для истории IV столетия важным документальным источником является переписка святителя Амвросия, датируемая широким интервалом 379–396 гг. Она дает чрезвычайно интересные сведения об эпохе. Особенно ценно письмо, в котором святитель налагал епитимию на императора Феодосия I (379–395 гг.).
По вине императора, отомстившего восставшим подданным за убийство своего военачальника в Фессалониках, погибло множество людей в местном цирке. Исполненный пастырского дерзновения, святитель написал императору негодующее письмо. Он не допустил императора в храм, предложив ему публично покаяться, и наложил на него епитимию. Феодосии подчинился. Восемь месяцев он не присутствовал на богослужениях в храме, пребывая вместе с кающимися, и лишь затем, после публичного покаяния (на Рождество 390 года) был принят Амвросием в церковное общение. Для святителя не было различия между царем и простолюдином. И даже освободив Феодосия от епитимий, святитель не допустил императора причащаться вместе с духовенством: когда император за богослужением в кафедральном соборе Милана хотел занять привычное место в алтаре, Амвросий велел ему выйти и заставил стоять вместе со всей паствой. До того времени кесарь в воображении подданных казался существом высшего порядка, стоявшим над любыми законами. Позиция Амвросия, далеко выходящая за пределы привычного, сильно повлияла на изменение таких представлений. По образному сравнению современного исследователя, «в воображении народа образ Амвросия обретал масштабы Иоанна Крестителя перед Иродом, пророка Нафана, обличающего Давида» (123, с. 237).
Святитель сумел настоять и на том, чтобы император Феодосий I издал указ, воспрещавший исполнять смерт-. ный приговор в течение тридцати дней после осуждения, -во избежание судебных ошибок. И в других случаях святитель Амвросий неизменно напоминал императорам, что они, как и прочие христиане, обязаны признавать непререкаемое главенство Церкви в вопросах и нравственности.
Письмо Амвросия к Квинту Аврелию Симмаху (который был консулом), также является историческим документом первостепенного значения. Остановимся на нем подробнее. В 384 г. Симмах вручил императору Валентиниану II записку от имени “языческого лобби” в сенате, требуя реабилитации богов из римского пантеона. Кредо языческой партии он вложил в уста самой богини-патронессы Рима: «Я хочу жить по моим обычаям, ибо я свободна. Этот культ [языческий] покорил моей власти весь земной шар, эти святыни заставили удалиться Ганнибала от моих стен, галлов – из Капитолия... Мы смотрим на те же звезды, над нами то же небо, тот же мир окружает нас. Разве так важно, на каких путях каждый ищет истину. Тайна слишком велика, чтобы к ней могла вести одна дорога». Эти взволнованные слова, которые вызывают невольное сочувствие, запомнились Данте и Кола ди Риенцо; они произвели сильное впечатление на современников Амвросия.
Амвросий счел своим пастырским долгом ответить. «Истина, которую язычники ищут ощупью, – подчеркнул он, – ясно возвещена Откровением. Идолы и суеверные обычаи язычников давно осмеяны их же философами. Симмах и подобные ему требует возвращения денежного содержания весталкам потому, что не верят: в мире существует бесплатная невинность» (“Против Симмаха”).
Известная работа святителя “Об обязанностях священнослужителей” свидетельствует о глубоком осознании им пастырского долга; в ней содержатся указания не только по ведению церковной службы, но и нравственные наставления служителям Церкви, которые не должны забывать о евангельской заповеди: «отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу». Замечательно, что эти слова Спасителя приводят слово в слово три евангелиста: Матфей (22, 2), Марк (12, 17) и Лука (20, 25). Главная обязанность священнослужителя – поддерживать христианскую любовь в сердцах пасомых, которая и является знамением подлинной веры. Эта мысль неоднократно подчеркивается святителем Амвросием: «Лучше сохранить живые чаши душ, чем чаши из металла» (20, 2, с. 138).
Проповедник и богослов
Взойдя на епископскую кафедру, Амвросий незамедлительно приступил к тщательному изучению богословия, основываясь на авторитете Священного Писания . По свидетельству Блаженного Августина, он ревностно изучал труды греческих отцов, особенно Оригена и св. Ипполита Римского (грека по происхождению), а также своих современников – Дидима и св. Василия Великого. «Я не стремлюсь присвоить себе, – пишет он, – славы апостола, ибо кто дерзнет на это, кроме избранных Самим Богом; – также благодати пророка, силу добродетели благовестников, осмотрительности пастырей; я желаю достигнуть только одного: той рачительности и того прилежания к изучению Священного Писания, которые апостол указал как главную обязанность между обязанностями святых, чтобы чрез эту рачительность я мог научиться учить» (De off. ministr. I, 3, 13; цит. по: 77, с. 5).
Проповеди Амвросия не отличались какой-то исключительной оригинальностью мысли; но они были исполнены глубиной и силой веры, страстностью ее исповедания, а потому оказывали на слушателей весьма значительное влияние. Большинство из них написаны в ночной тиши (так как днем автор был слишком занят архипастырскими обязанностями), а затем произнесены за богослужением в храме.
Амвросий выступал в своих проповедях в защиту апостольского идеала, против различных пороков, обличал грехи, в особенности – гордость, насилие, роскошь и разврат великих мира сего. В этом отношении, как нам кажется, он предвосхитил Савонаролу (1452–1498 гг.).
Подобно великому доминиканцу, Амвросий обращался главным образом не к привилегированным сословиям, не к философам из высшего общества, а к широким массам демосу. Римское право, защищавшее привилегии богатых, было для него пережитком язычества. За много столетий до социал-утопистов, Амвросий учил о приоритете общего блага, о том, что земля принадлежит всем людям и что это единственное природное право, в то время как частная собственность возникла из насилия. Он обличал не только крупных землевладельцев, но и богатых купцов, которых называл разбойничьим племенем: «Вы, богачи, не столько беспокоитесь о вашей пользе, сколь о ваших привилегиях... Рубище бедных более вас обогащает, чем все ваши остальные заработки» (114, с. 77). Как проповедник Амвросий известен также своими надгробными речами, посвященными своему брату Сатиру, императорам Валентиниану II и Феодосию I.
В лице св. Амвросия Церковь Христова на Западе дала крупнейшего проповедника и апологета, равного святителю Иоанну Златоусту на Востоке. Можно считать, что именно его произведения перекинули мост между тщательно разработанным богословием греческих отцов Церкви (труды которых Амвросий, владеющий греческим в совершенстве, превосходно знал) и последующими латиноязычными богословами. «Прекрасное знание греческого позволяло Амвросию читать все сочинения Филона, Оригена, Василия, Иосифа Флавия, Ипполита Римского, Евсевия Кесарийского , Дидима, Афанасия. Хотя он редко прямо ссылается на Филона и Оригена, однако при комментировании Писания обычно руководствуется их сочинениями. Он так много черпал в них, что иногда удавалось восстановить текст Филона благодаря латинскому тексту Амвросия. Его тонкое чутье в вопросах православного вероучения позволяло ему без труда вносить поправки в те толкования Филона, в которых ощущалось влияние иудаизма, или в слишком аллегорические толкования » (123, с. 88).
Вместе с методом символической экзегезы Амвросий, очевидно, позаимствовал у греков и ряд содержательных идей. Грекам было свойственно толковать Библию в терминах неоплатонизма, и некоторые из этих умозрений перешли и к Амвросию. Он, например, отрицал позитивность зла: зло есть небытие (De ); утверждал, что душа бессмертна, ибо она есть жизнь (De bon. mort. IX 42); что человек есть душа, владеющая телом (Ibid. VII 27), и т. п. Отсюда и представление о Боге как абсолютном бытии, “всегда сущем” (De fid. Ill 15). «Таким образом, можно предположить, что Амвросий и был как раз тем посредником между греческой и латинской христианской мыслью, без существования которого было бы очень затруднительно объяснить поразительные совпадения во взглядах Каппадокийцев и никогда не читавшего и почти не знавшего их Августина» (116, с. 179–180).
Этим обстоятельством в какой-то мере и объясняется секрет влияния Амвросия на Августина. О весьма успешной катехизической миссии св. Амвросия свидетельствует последний в своей “Исповеди”. Выдающимся катехизическим трудом Амвросия является его книга “О таинствах”. Она содержит проповеди для только что крещеных христиан, это – один из четырех сводов катехизических бесед, написанных в IV веке знаменитыми епископами – святителями. Амвросием, Ионном Златоустом, Кириллом Иерусалимским и Феодором Мопсуэстийским. «При сравнении этих четырех сочинений, – отмечает прот. Иоанн Мейендорф, – поражает удивительное единообразие традиции. У всех четырех описывается одинаковая структура обряда: троекратное погружение, троекратное исповедание веры, елеопомазание до погружения и после него. Обряд крещения понимается как смерть, упраздняющая всю прежнюю жизнь, и воскресение вместе с Христом к новой жизни в Нем. Вступление в эту новую жизнь знаменуется первым причастием» (120, с.228)
Пастырское душепопечительство и являлось главной задачей, которую Амвросий сознательно ставил перед собой как церковный писатель. Не случайно, почти все его сочинения представляют собой проповеди , произнесенные в храме. В своих проповедях (гомилиях) Амвросий уделяет главное внимание вопросам нравственности. Замечательно, сколь умело воспроизводит он некоторые приемлемые для христианства идеи Цицерона и античных стоиков. Но в их осмысление вносится много принципиально нового. Так, например, понятие нравственного долга приобретает у Амвросия чисто христианское обоснование, вытекающее из учения о Боге, воздающем каждому по заслугам в вечной жизни. Амвросий столь же глубоко переосмысливает с христианской точки зрения традиционное учение о добродетелях. Тревожась об упадке нравов в римском обществе, особенно в сфере взаимоотношений между мужчиной и женщиной, святитель Амвросий превозносил идеал целомудрия и девственности. При этом он вполне сознавал, что путь воздержания предназначен для немногих избранных, – но ведь через них освящается вся Церковь! И это объективно способствует улучшению нравов. Достойно похвалы и то обстоятельство, что св. Амвросий не умаляет достоинства брака и его богоугодности, весьма радея о прочности и нерасторжимости семейного союза, о его высоком предназначении к продолжению рода. В то время как многие римляне предпочитали вместо законного брака, налагавшего строгие обязанности, временные связи с рабынями, св. Амвросий вразумляет не презирать брака и не унижаться до рабынь.
В рассуждениях о преимуществах девства он, однако, невольно впадает в некий патетический ригоризм, когда, например, сурово и без тени снисхождения осуждает деву, нарушившую обет целомудрия: «Гневается отец на свою утробу, от которой ты была зачата; и мать проклинает свое чрево, из которого ты, к несчастью, появилась на свет» («О девстве и браке»; 55, с. 352).
В реальной жизни, однако, внутренняя строгость к себе и людям сочеталась у святителя с необыкновенной внешней добротой. Он мог не только строго вразумлять грешников, но и плакать вместе с ними во время исповеди, сокрушаясь о человеческой греховности. Особое сострадание вызывала у него участь несчастных пленников, продаваемых варварами в неволю. Надо сказать, что Римская империя постоянно подвергалась вторжениям варваров, о последовательности которых св. Амвросий писал: «Гунны набросились на аланов, аланы – на готов, готы – на тай-фалов и сарматов; готы, изгнанные со своей родины, захватили у нас Иллирию. И это еще не конец!» Святитель делал всё возможное и невозможное, чтобы выкупить пленников – отдавал не только все свои собственные средства, но и церковные украшения: «Церковь имеет золото, – говорил он, – не для того, чтобы его копить, но чтобы раздавать его для блага людей».
Ревностный проповедник и мужественный защитник христианской веры, святой Амвросий получил особую известность и как выдающийся христианский моралист. В сочинениях о нравственности он аргументировано и убедительно раскрывал превосходство христианского нравоучения перед нравоучением язычников.
В догматических произведениях св. Амвросий отстаивал православное учение о Святой Троице, таинствах и покаянии. Его перу принадлежат следующие сочинения: “5 книг о вере”; “Изъяснение Символа веры”; “О воплощении”; “З книги о Святом Духе”; “О таинствах”; “2 книги о покаянии” и др. Некоторые труды святителя Амвросия Медио-ланского посвящены толкованию Священного Писания , особенно Ветхого Завета.
Для герменевтики святителя Амвросия характерен метод аллегорического истолкования, с преимущественным вниманием к нравственной стороне той или иной проблемы. Со сходных же позиций Амвросия интересует и окружающий нас природный мир.
В своем “Шестодневе”, то есть комментарии на первую главу книги Бытия, святитель Амвросий подробно рассматривает жизнь и поведение растений и животных. В ряде конкретных примеров из жизни растительного и животного царства он усматривает заложенный Богом при творении провиденциальный смысл, поучительный для человека.
Почти во всех случаях экзегетика Амвросия ограничивается моральным комментарием, – так (и небезосновательно) считает целый ряд исследователей Амвросия. Действительно, онтологическая или гносеологическая проблематика его мало интересует. Даже в “Шестодневе” она оттеснена на второй план.
Делом первостепенной важности для Амвросия-богослова была защита православного учения о Святой Троице вообще и о божестве Сына в частности, вызванная необходимостью антиарианской полемики. Эта тема требует нашего особого внимания.
Триадология Амвросия, по-видимому, испытала явное влияние Филона Александрийского. Кроме Логоса, как Первородного Сына Божия Филон различал еще второстепенные, подчиненные Ему логосы, при посредстве которых входит в общение с человеком. Нечто подобное, по мнению исследователя (100, с.6), мы встречаем и у св. Амвросия, который знает слово человеческое (verbum est humanum), слово небесное (verbum coeleste), слово ангельское (verbum angelorum), слово Господств и Властей (verbum Dominationum et Potestatum), слово правды (justitiae), чистоты (castitatis), мудрости (prudentiae), благочестия (pietatis), добродетели (virtutis); далее Амвросий называет слово апостольское (apostolicum), пророческое (propheticum), евангельское (evangelicum). В этом аспекте Амвросий отличается от Филона тем, что определеннее последнего констатирует единство и полное тождество частичных логосов (слов) с Единым Ипостас-ным Логосом, Сыном Божиим: «Единое Слово представляет собою многие слова и многие образуют единое Слово» (35, ps. 118, III).
Отношение Логоса к Божественной природе характеризуется Амвросием понятиями, которые, хотя и были известны на Западе, но практически не применялись при решении тринитарной проблемы. На Востоке же они использовались еще Оригеном , опять-таки не без влияния Филона и неоплатоников. Так, Божественное Слово у Амвросия называется Богом (Deus), Сыном (Filius), Мудростью (Sa-pientia). Силой (Virtus), Истиной (Veritas), Жизнью (Vita). Самым глубоким из этих понятий у Амвросия является понятие о Сыне как образе (imago) Бога Отца.
Учение о третьей Ипостаси Святой Троицы раскрыто Амвросием не менее подробно, чем учение о Сыне. Его сочинение “О Святом Духе” (“De Spiritu Sancto”) имеет важное значение в истории богословской мысли Западной Церкви. Вслед за Дидимом, основным положением рассуждений о Святом Духе Амвросий выставляет служебность твари и неслужебность Святого Духа. Его божественность представляется Амвросию несомненной, равно как и самостоятельность Его Ипостаси, вследствие чего Дух Святой не может быть отождествляем с Отцом и Сыном.
По мнению исследователя (см. 90, с.47), есть два пункта, где Амвросий и Каппадокийцы расходятся. Это, во-первых, вопрос об отношении ипостасей между собою. В то время как Каппадокийцам не вполне удалось освободиться от следов субординационизма, Амвросий (вслед за Дидимом) исходит из того, что все ипостаси равны; и те места Писания, которые непосредственно относятся к одной какой-либо Ипостаси, он применяет ко всей Троице (90, с. 51).
Другой вопрос, разъединяющий Амвросия и Каппадокийцев, есть вопрос о счислении Ипостасей Святой Троицы. Каппадокийцы, исходя из своего представления об Отце как о начале Троицы, допускали определенный порядок в счислении Ипостасей. Амвросий его отрицает, вовсе не допуская применения числовых категорий к Троице. «И своим учением о равенстве Ипостасей и отрицанием Их численного порядка Амвросий порывает связи с тертуллиановским учением о разных градусах в пределах Божественной монархии» (90, с. 54). В то же время он исправляет его, развивая учение о вневременном Рождении Сына и тем самым одним из первых приспосабливая тринитар-ную схему к вероопределению I Вселенского Собора.
«Из всех латинских отцов Церкви Амвросий, – подчеркивает выдающийся современный богослов Оливье Клеман, – несомненно наиболее гармоничен в своем мышлении. Он сумел объединить добродетель римского гражданина с глубокой верой, греческое знание богословия с латинским пастырским и нравственным чувством» (127, с. 305).
Поэт – гимнограф
Литературная одаренность Амвросия нашла выражение и в его поэтическом творчестве – его перу принадлежит множество литургических гимнов. Некоторые из них пережили века и дошли до нас. Это гимн для утренней молитвы (“Aeternum rerum conditor”), гимн для вечерней молитвы (“Deus creator omnium”), гимн целомудрию («Похвала девственницам») и гимн в честь святой мученицы Агнессы. Особенно широко известен благодарственный торжественный гимн «Те Deum laudamus» (“Тебя, Бога, хвалим”, 386 г.), который и поныне исполняется в Западной и Восточной Церкви (в частности, как новогодний молебен):
“Тебя, Бога, славим!
Тебя, Господа, исповедуем!
Тебя, Предвечного Отца,
Вся земля величает.
К Тебе все ангелы, К Тебе небеса и все силы, К Тебе херувимы и серафимы Непрестанно взывают: Свят, Свят, Свят Господь Бог Саваоф!.. Полны небеса и земля Величия Славы Твоей! И мудрый апостольский лик, И чудный пророческий сонм, И светлое воинство мучеников Ликуют и славят Тебя! Творца непостижимого величия И Сына Твоего Единородного И Духа Утешителя Благого – Тебя по всей вселенной исповедует Святая ! Христос, Царь Славы, Вечносущий Сын, Ты ради искупленья человека Не возгнушался принять естество И воплотился в чистом лоне Девы. Ты жало смерти вырвал, Смерть попрал И верующим Небеса отверзнул! Во Славе Отчей Одесную Бога Ты – Судия, грядущий в мир! Тебя мы молим: Помоги нам, грешным, Искупленным Твоей Пречистой Кровью! Очисти нас, святым нас уподоби И царствовать сподоби со святыми! Спаси людей Твоих, Всеблагий Боже, И достояние Твое благослови! Исправи нас и вознеси навеки, И во все дни благословим Тебя, Всегда, вовек Твое восславим Имя! Сподоби, Боже, в этот день Нам сохраниться от греха. Помилуй нас, Господь, Помилуй нас: Да будет Твоя милость неизменна; Мы уповаем на Тебя, Господь, И, уповая, да не постыдимся. Аминь”.(58)
Выдающийся исследователь латинской литературы проф. И.Н. Голенищев-Кутузов в своей монографии “Средневековая латинская литература Италии” (см. 114) дает весьма высокую оценку святителю Амвросию как поэту-гимно-графу. Ученый считает его «основателем ритмической литературной поэзии» в Италии, – именно его, а не Илария из Пуатье (Илария Пуатьерского), которого принято считать первым автором литургических гимнов.
Трудно, однако, согласиться с утверждением, что Амвросий сочинял свои церковные гимны из практических побуждений, чтобы успешно противостоять своим противникам – арианам, как это утверждает исследователь. Святитель Амвросий, прежде всего, следовал гласу свыше, своему внутреннему призванию и Божественному зову. Именно в этом аспекте он предвосхитил творчество преподобных Иоанна Дамаскина, Романа Сладкопевца, Симеона Нового Богослова и других великих христианских гимнографов. «Заслугой Амвросия считается то, что он в еще большей мере, чем Иларий из Пуатье, перенес на Запад восточный метод символической и аллегорической экзегезы. Именно в этом он был учителем Августина», – отмечает другой современный исследователь (116, с. 179).
В данном контексте заслуживает нашего внимания, прежде всего, анализ стихосложения св. Амвросия. Не вдаваясь в детали, перейдем в выводу, который делает проф. И.Н. Голенищев-Кутузов: «Его стихосложение является сочетанием классических ямбов с силлабо-тонической народной поэзией, причем он стремится к тому, чтобы иктусы совпадали с тоническими ударениями:
Deus creator omnium polique rector, vestiens diem decoro lumine iioctem soporis gratia. Творец, создатель сущего, Небесным сводом правящий, День светом облекающий, Ночь сновиденьем благостным.» (Перевод И.Н. Г.-К.)
И далее: «Благодаря значительному поэтическому таланту, превосходящему дарования всех его предшественников, Амвросию удалось создать ямбические стихи с дактилическим окончанием, которым суждено было звучать в течение многих веков. Заметим, что поэзия на итальянском языке, особенно в одиннадцатисложнике, имеет ямбическую тенденцию; чтобы убедиться в этом, достаточно проанализировать начало “Божественной Комедии”. Акаталектический (неусеченный, полный) ямбический диметр Амвросия разделен на строфы (обычно восемь в одном стихотворении). Амвросий не изобрел свой метр. В народной латинской поэзии ямбический диметр был весьма распространен, однако он придал ему необычную гармонию. Амвросий был не только поэтом, но и композитором. Стихи его не читались, как поэмы Гая Ювенка (римский поэт из Испании), но пелись» (114, с. 66). К этому добавим, что именно Амвросия (а не стихотворца Седулия) можно считать изобретателем рифмы, так как в гимнах Амвросия на смену ассонансам впервые приходят полнозвучные рифмы (114, с. 65).
Кроме того, достойно упоминания, что уже Амвросий (вслед за Лактанцием и Цицероном) пользовался системой клаузул и как оратор, и как поэт. Амвросий, безусловно, обладал сильным поэтическим даром, который проявлялся не только в его литургических гимнах, но и в его проповедях и богословских сочинениях. Многие страницы его “Шестоднева” удивляют нас и сегодня выразительными поэтическими метафорами, например, в знаменитом описании моря: «Прекрасно море, когда на нем поднимаются и разбиваются о берег волны или когда снежной пеной оно орошает скалы, или когда водная гладь покрывается зыбью под дуновением легкого ветра и среди безмятежного покоя перед взором расстилаются пурпурные дали..., когда не обрушивает оно бурные волны на берега, но ласкает их и как бы приветствует дружескими объятьями: и как сладок звук, как приятен шум, как гармонично набегают волны!» (-Exa-mеrоn, 3, 5)
Перу св. Амвросия принадлежит 42 гекзаметра (21 дистих), которые он велел начертать как подписи к фрескам на стенах построенной им Амвросианской базилики, иллюстрирующие наиболее значительные истории из Священного Писания Ветхого и Нового Заветов. Эти гезкаметры частично дошли до нас, опубликованные в XVI в- каноником Франциском Жюре, но сами фрески не сохранились. Однако даже упоминание о них драгоценно, – справедливо считает итальянский исследователь Анджело Пареди: «оно свидетельствует о том, что в то время как интеллектуал Августин считал излишними и скульптуру и живопись, Амвросий со свойственным ему практическим смыслом был, напротив, уверен, что назидательных книг никто не читает, тогда как красивая картина, красивая статуя являются для людей самым доступным и действенным призывом и предостережением» (123, с. 236).
Из “Исповеди” Блаженного Августина мы узнаем, что в качестве музыканта св. Амвросий находился под влиянием греческой музыки. У него, в свою очередь, было немало подражателей. “Исповедь” Блаженного Августина и некоторые другие источники позволяют установить, какие именно гимны принадлежит авторству самого Амвросия. В настоящем издании мы публикуем наиболее известные из них (см. Приложение).
Перечень первых гимнов, употреблявшихся в ранней Церкви, сохранился в александрийском кодексе V века (см. 105, с. 29). В него входят десять ветхозаветных песней. Великое славословие, песнь Симеона Богоприимца, молитва царя Манассии и др. Что касается так называемых “духовных песен”, которые имеются в уставе первоначальных суточных служб, то они, по мнению Эгона Веллеша, относятся к “мелизматическим” песнопениям, главный тип которых представляют “Аллилуиа”. И здесь, как считает прот. Иоанн , можно установить связь с более древней синагогальной традицией: «на нее указывает, например, музыкальная структура Аллилуариев Амвросианской Литургии, самый древний образец их, дошедший до нас» (120, с. 174).
Как преобразователь церковного пения, св. Амвросий ввел в Западной Церкви антифонное пение (по восточному, сирийскому образцу), известное как «амвро-сианский напев»; это пение (от греч. antifonon) попеременно поется двумя хорами. Об этом согласно свидетельствуют Блаженный Августин (в “Исповеди”) и биограф святителя Павлин. Папа Целестин I (422–432 гг.), распространивший антифонное пение впоследствии в Риме, в годы своей юности был прихожанином св. Амвросия в Милане.
Целестин I оставил об этом следующее свидетельство: “Я помню, как в день Рождества Господа нашего Иисуса Христа блаженной памяти Амвросий побуждал народ петь в унисон: «Приди, Искупитель рода человеческого, яви Деву рождающей, и все веки тому изумятся: ибо сие рождение подобает только Богу» (цит. по: 123, с. 230). По сравнению с григорианским распевом, амвросианское пение кажется более простым и непосредственным. Святитель Амвросий составил 12 гимнов, которые исполнялись еще в период его епископства. «Поэт и композитор, он является поистине творцом гимнов латинской Церкви – песнопений, объединивших в богослужении весь церковный народ» (127, с. 306).
Последние годы жизни
К концу жизни святитель Амвросий пользовался славой и всенародной любовью, достойно неся нелегкое бремя своего креста. Предание сохранило множество рассказов о чудесах, совершенных Амвросием в эти годы. Рассказывают, например, что однажды некий арианин увидел в храме ангела, который говорил Амвросию на ухо те слова, которые святитель передавал затем народу. Потрясенный этим арианин тотчас принес святителю покаяние и был принят в церковное общение. Так или иначе, не приходится сомневаться, что Амвросий был великой харизматической личностью и сподобился от Господа особых духовных дарований, например, дара исцелять от недугов и болезней. Кротость и горячая любовь к ближним сочетались у святителя с непоколебимой твердостью духа. Многие христиане, прибегавшие к его молитвенной помощи еще при жизни святителя, получили с его помощью исцеление. Однажды во Флоренции, пребывая в доме Де-цента, он воскресил умершего мальчика.
Молва о подвижнических деяниях епископа Амвросия переросла в громкую славу и привлекла к нему многих последователей. Из далекой Персии явились к нему ученые мудрецы, чтобы обрести Истину- Фритигильда, царица воинственного германского племени маркоманов, угрожавшего Медиолану, просила святителя наставить ее в христианской вере. Амвросий в письме к ней (396 г.) столь убедительно изложил основополагающие догматы Церкви, что не только сама Фритигильда уверовала в Спасителя и крестилась, но она также обратила в своего мужа и убедила его заключить мирный договор с Римской империей.
Современный итальянский исследователь Джакомо Биффи (см. 129) привлекает внимание к одному весьма знаменательному эпизоду на последнем отрезке жизненного пути святителя Амвросия, который датирован 4 ноября 393 г. В этот день в Болонье, по приглашению местного епископа (вероятней всего, им был друг Амвросия Евсевий) совершилось обретение мощей мучеников Агриколы и Виталия. Событие это совершилось на еврейском кладбище Болоньи, с участием местных евреев. Это позволяет предположить о том, что сами мученики (или, по крайней мере, один из них – Агрикола) были по происхождению евреями. Что объясняет, в свою очередь, и вид их казни: они были распяты, а крест предназначался тем, кто не имел римского гражданства.
Амвросий поэтически описывает духовное единение двух болонских общин – христианской и иудейской, они словно чередуются в антифонном пении, вознося хвалы убиенным: “Иудеи, узрев мучеников, говорили: «Мы увидели цветы на земле». Христиане восклицали: «Настало время жатвы»; ныне жнец «получает награду свою; другие посеяли, а мы собираем плоды мученичества.» И снова иудеи, заслышав голоса ликующей Церкви, говорили между собой: «Воркование горлицы слышится на нашей земле"” (“Увещание о девственности”, 8; цит. по: 129, с. 54).
«Этот текст выделяется своей особой сердечностью по отношению к Синагоге, – подчеркивает Джакомо Биффи. – Мы процитировали его с живым сочувствием. Нам дорога возможность при воспоминании о том, что случилось тысячу шестьсот лет назад, выразить здесь наше уважение и приязнь к еврейской общине, живущей в Болонье ныне» (там же).
В 90-е годы Амвросий основал в Медиолане новый мужской монастырь. В это время ему пришлось перенести немалую скорбь, вызванную тем, что два монаха оставили обитель и удалились в мир, начав вести «худую жизнь».
Не успела зажить эта рана, как Амвросий перенес новую утрату – на его руках умер император Феодосий Великий (395 г.),– тот самый, которого он не пустил в храм (за избиение фессалоникийских христиан) и тем самым вразумил на всю жизнь. Погребальная речь святителя над гробом почившего поражает своей взволнованностью и простотой: «Любил я этого мужа, который благоволил более к обличающим, нежели к прихлебателям..., который при последнем издыхании искал меня духом, который, расставаясь с телом, пекся больше о состоянии церквей, нежели помышлял об опасностях своих. Любил я, признаюсь, этого мужа и потому всей душой соболезную о нем, и для утешения продолжаю свою речь. Любил, и надеюсь, что Господь примет голос моления моего о благочестивой душе его. «Похоронив императора, святитель Амвросий до конца своих дней ощущал невосполнимость этой утраты.
История сохранила немного сведений о последнем периоде его жизни. По всей вероятности, святитель уже не мог оказывать на государственные дела такого влияния, как раньше. Новый император Гонорий (395–423 гг.) находился под влиянием своего первого министра Стилихона, который недолюбливал Амвросия. Между ними даже произошло столкновение по вопросу о праве церковного убежища. Некий человек, по имени Крескентий, преследуемый Стилихоном, решил воспользоваться этим правом, и святитель Амвросий принял его под свою защиту. Но Стилихон направил солдат, которые ворвались в храм и, попирая право церковного убежища, взяли Крескентия силой. Богу было угодно в скором времени вразумить Стилихона: леопарды внезапно набросились на тех самых солдат в амфитеатре и умертвили их. Стилихон вопринял это как наказание свыше, раскаялся и позволил Крескентию возвратиться в храм. Его отношение к Амвросию разительно изменилось.
Когда святитель заболел и известил приближенных о своем отшествии, Стилихон, узнав об этом, воскликнул: «Это смертельный удар для всей Италии!» Он поспешил направить к епископу духовно близких ему людей, чтобы те упросили его вымолить себе у Бога продления жизни. «Я не так жил между вами, – ответил Святитель, – чтобы мне стыдиться жить; но я не боюсь и умереть, так как у нас есть милосердый Господь».
БЛАЖЕННАЯ КОНЧИНА
По милости Божией, Амвросий предузнал о своем близком отшествии в иной мир. За несколько дней до кончины Амвросий видел Спасителя, Который, улыбаясь, призывал его к Себе. «Только до Пасхи буду с вами», – сказал Амвросий своим приближенным.
Накануне урочного дня, 3 апреля 397 года, в Страстную Пятницу, святитель Амвросий с 5 часов до позднего вечера лежал с крестообразно распростертыми руками. Губы его беззвучно шевелились, но слов разобрать никто не мог... Епископ Верчельский Гонорат, неусыпно дежуривший у одра болящего, лег отдохнуть в верхней части дома. На рассвете Великой Субботы он услышал голос, трижды сказавший: «Встань, поспеши, он умирает».
Епископ Гонорат взял Святые Дары и поспешил к Амвросию. Причастившись Святых Тайн, святитель мирно отошел в небесные обители.Кончина его сопровождалась чудесным знамением милости Божией: он явился в видении детям, крещаемым в пасхальную ночь. Тело его было перенесено в храм, посвященный миланским мученикам Гервасию и Протасию, и погребено под жертвенником, между этими святыми. В 823 г. мощи святителя Амвросия были обретены миланским епископом Ангильбертом II, который, по описанию исследователей, «положил их в порфирный саркофаг» вместе с мощами святых Гервасия и Протасия. Вероятно, тогда же святитель Амвросий был прославлен и сопричтен к лику святых, поскольку на Востоке память его совершается с IX века. Этот саркофаг был обретен в 1864 г.
В иконографии святитель Амвросий изображается обычно как епископ с палицей (матерчатый ромб, символ духовного оружия), митрой и посохом, а иногда – с роем пчел у ног, напоминающем о событии в его детстве. Есть другие изображения, на которых Амвросий представлен с бичом в руке, в знак его победы над арианами или же с двумя костями в руке – в знак открытия им мощей святых мучеников Гервасия и Протасия. Самым знаменитым живописным изображением святителя Амвросия является картина великого фламандского художника Питера Рубенса в Бельведерской галерее в Вене: на ней запечатлена встреча Амвросия с императором Феодосием в портике медиоланской базилики.
Всю свою долгую жизнь Амвросий Медиоланский напряженно работал, хотя и был человеком слабого здоровья, – на первый взгляд, слишком хрупким, каким мы его видим на мозаике храма св. Витторе (см. илл. фронтисписа). Но в тщедушном теле его жила великая энергия предков – древних римлян. А его самоотверженность, бескорыстие и самозабвенная любовь к своему кресту были уже добродетелями сугубо христианскими. Исследователи духовного наследия св. Амвросия единодушны в этом. Подвижническая жизнь, увенчанная высокими добродетелями, блистательное красноречие и христианское мужество, наконец, многие сочинения принесли Амвросию заслуженную славу не в одной только Галлии и Италии, но и в Греции, Малой и Передней Азии, в Египте и Ливии.
Память святителя Амвросия Медиоланского совершается Церковью 7/20 декабря.
В Введенском храме Оптиной Пустыни находится рака с мощами преподобного Амвросия, старца Оптинского - человека, который оказал огромное влияние на духовную жизнь всей России XIX века. К его молитвенной помощи и заступничеству прибегаем мы и сегодня. У мощей старца происходят чудеса, люди исцеляются от многих, порой неизлечимых болезней.
Преподобный Амвросий не был епископом, архимандритом, не был даже игуменом, он был простым иеромонахом. Будучи смертельно болен он принял схиму, и стал иеросхимонахом. В этом чине он и умер. Для любителей карьерной лестницы это может быть непонятно: как же так, такой великий старец - и просто иеромонах?
О смирении святых очень хорошо сказал митрополит Московский Филарет. Был он однажды на богослужении в Троице-Сергиевой Лавре, где в то время присутствовало множество архиереев и архимандритов, к которым принято обращаться: «Ваше Высокопреосвященство, Ваше Высокопреподобие». И тогда перед мощами отца нашего Сергия Радонежского митрополит Филарет сказал: « Вот всё вокруг слышу Ваше Высокопреосвященство, Ваше Высокопреподобие, один ты, отче, просто преподобный».
Вот таким и был Амвросий, старец Оптинский. Он мог с каждым поговорить на его языке: помочь неграмотной крестьянке, которая жаловалась, что умирают индюшки, и барыня прогонит её со двора. Ответить на вопросы Ф.М. Достоевского и Л.Н. Толстого и других, самых образованных людей того времени. «Всем бых вся, да всяко некия спасу» (1 Кор. 9, 22). Слова его были простыми, меткими, порой с добрым юмором:
«Мы должны жить на земле так, как колесо вертится, чуть одной точкой касается земли, а остальным стремится вверх; а мы, как заляжем, так и встать не можем». «Где просто, там ангелов со сто, а где мудрено — там ни одного». «Не хвались горох, что ты лучше бобов, размокнешь — сам лопнешь». «Отчего человек бывает плох? — Оттого, что забывает, что над ним Бог». «Кто мнит о себе, что имеет нечто, тот потеряет». «Жить проще - лучше всего. Голову не ломай. Молись Богу. Господь всё устроит, только живи проще. Не мучь себя, обдумывая, как и что сделать. Пусть будет - как случится, - это и есть жить проще». «Нужно жить, не тужить, никого не обижать, никому не досаждать, и всем моё почтение». «Жить - не тужить - всем довольной быть. Тут и понимать-то нечего». «Если хочешь иметь любовь, то делай дела любви, хоть сначала и без любви».
А когда ему кто-то сказал: «Вы, батюшка, очень просто говорите», старец улыбнулся: «Да я двадцать лет этой простоты у Бога просил».
Преподобный Амвросий был третьим по счету Оптинским старцем, учеником преподобных Льва и Макария, и самым известным и прославленным из всех Оптинских старцев. Именно он стал прототипом старца Зосимы из романа "Братья Карамазовы» и духовным наставником всей православной России. Каким был его жизненный путь?
Когда говорится о судьбах, обычно имеется в виду видимое течение человеческой жизни. Но нельзя забывать о душевной драме, которая всегда важнее, насыщеннее и глубже внешней жизни человека. Святой Василий Великий дал человеку определение такими словами: «Человек - невидимое существо». В высшей степени это относится к духовным людям такого уровня как преподобный Амвросий. Мы можем видеть канву их внешней жизни и только догадываться о сокровенной внутренней жизни, основу которой составлял молитвенный подвиг, незримое предстояние перед Господом.
Из биографических событий, которые известны, можно отметить какие-то важные вехи его многотрудной жизни. Родился мальчик в селе Большая Липовица Тамбовской губернии в благочестивой семье Гренковых, тесно связанной с Церковью: дед - священник, отец, Михаил Фёдорович, - пономарь. Перед рождением ребёнка к деду - священнику съехалось так много гостей, что родильницу, Марфу Николаевну, перевели в баню, где она и родила сына, названного в святом крещении в честь благоверного великого князя Александра Невского. Позднее, Александр Гренков, став уже старцем, шутил: «Как на людях я родился, так всё на людях и живу».
Александр был шестым из восьмерых детей в семье. Рос он живым, смышленым, бойким, в строгой семье ему иногда даже доставалось за детские шалости. В 12 лет мальчик поступил в Тамбовское духовное училище, которое блестяще закончил первым из 148 человек. С 1830 по 1836 годы юноша учился в Тамбовской семинарии. Обладая живым и веселым характером, добротою и остроумием, Александр был очень любим своими товарищами. Перед ним, полным сил, талантливым, энергичным, лежал блестящий жизненный путь, полный земных радостей и материального благополучия.
Но пути Господни неисповедимы... Святитель Филарет писал: «Всеведущий Бог избирает, предназначает от колыбели, а призывает в определённое Им время, непостижимым образом совмещая сопряжение всевозможных обстоятельств с изволением сердца. Господь в своё время препоясывает и ведёт Своих избранных так, как бы они не желали, но туда, куда желают дойти».
В 1835 году, незадолго до окончания семинарии, юноша, опасно заболел. Эта болезнь была одной из первых, многочисленных болезней, которые мучили старца всю жизнь. Святитель Игнатий Брянчанинов писал: «Я провел всю жизнь в болезнях и скорбях, как тебе известно: но ныне не будь скорбей — нечем спастись. Подвигов нет, истинного монашества — нет, руководителей — нет; одни скорби заменяют собою всё. Подвиг сопряжен с тщеславием; тщеславие трудно заметить в себе, тем более очиститься от него; скорбь же чужда тщеславия и потому доставляет человеку богоугодный, невольный подвиг, который посылается Промыслителем нашим сообразно произволению...» Эта первая опасная болезнь привела к тому, что молодой семинарист дал обет в случае выздоровления стать монахом.
Но он не мог решиться исполнить этот обет четыре года, по его словам, «не решался сразу покончить с миром». Некоторое время был домашним учителем в одной помещичьей семье, а затем преподавателем Липецкого духовного училища. Решающей стала поездка в Троице-Сергиеву Лавру, молитвы у мощей преподобного Сергия Радонежского. Известный затворник Иларион, которого встретил молодой человек в этом путешествии, отечески наставил его: «Иди в Оптину, ты там нужен».
После слёз и молитв в Лавре, мирская жизнь, развлекательные вечера в гостях показались Александру такими ненужными, лишними, что он решил срочно и тайно уехать в Оптину. Возможно, он не хотел, чтобы уговоры друзей и родных, пророчивших ему блестящее будущее в миру, поколебали его решимость исполнить обет посвятить свою жизнь Богу.
В Оптиной Александр стал учеником великих старцев Льва и Макария. В 1840 году он был одет в монашеское платье, в 1842 году принял монашеский постриг с именем Амвросия. 1843 год - иеродьякон, 1845 год - иеромонах. За этими краткими строками - пять лет трудов, аскетической жизни, тяжёлой физической работы.
Когда известный духовный писатель Е. Поселянин потерял любимую жену и друзья посоветовали ему оставить мир и уйти в монастырь, ответил: «Я рад бы оставить мир, но в монастыре меня пошлют работать на конюшню». Неизвестно, какое послушание дали бы ему, но он верно почувствовал, что в монастыре постараются смирить его дух, чтобы из духовного писателя превратить в духовного делателя.
Александр был готов к монастырским испытаниям. Молодому монаху пришлось работать в пекарне, печь хлеб, варить хмелины (дрожжи), помогать повару. С его блестящими способностями, знанием пяти языков, ему, наверное, нелегко было стать просто помощником повара. Эти послушания воспитывали в нём смирение, терпение, умение отсекать свою волю.
Прозорливо угадав в юноше дары будущего старца, преподобные Лев и Макарий заботились о его духовном возрастании. Некоторое время он был келейником старца Льва, его чтецом, регулярно приходил по службе к старцу Макарию и мог задать ему вопросы о духовной жизни. Преподобный Лев особенно любил молодого послушника, ласково называя его Сашей. Но из воспитательных побуждений испытывал при людях его смирение. Делал вид, что гремит против него гневом. Но другим про него говорил: «Великий будет человек». После смерти старца Льва юноша стал келейником старца Макария.
Во время поездки в Калугу для рукоположения в иеромонахи, отец Амвросий, изнурённый постом, схватил сильную простуду и тяжело заболел. С тех пор он уже никогда не мог поправиться, и состояние здоровья у него было таким плохим, что в 1846 году его по болезни вывели за штат. Всю оставшуюся жизнь он еле передвигался, страдал от испарины, так что переодевался по несколько раз в сутки, не выносил холода и сквозняков, пищу употреблял только жидкую, в количестве, которого едва бы хватило трёхлетнему ребёнку.
Несколько раз он бывал при смерти, но каждый раз чудесным образом, при помощи благодати Божией возвращался к жизни. С сентября 1846 г. по лето 1848 г. состояние здоровья отца Амвросия было настолько угрожающим, что он в келье был пострижен в схиму с сохранением прежнего имени. Однако совершенно неожиданно для многих больной начал поправляться. В 1869 г. состояние его здоровья опять было настолько плохим, что стали терять надежду на поправку. Была привезена Калужская чудотворная икона Божьей Матери. После молебна и келейного бдения и затем соборования здоровье старца поддалось лечению.
Святые отцы перечисляют около семи духовных причин болезней. Об одной из причин болезней они говорят: «Став праведными, святые претерпевали искушения или по причине каких-то недостатков, или чтобы получить большую славу, потому что обладали великим терпением. И Бог, не желая, чтобы излишек их терпения оставался неиспользованным, попускал им искушения и болезни».
Преподобным Льву и Макарию, которые вводили традиции старчества, умной молитвы в монастыре, пришлось при этом столкнуться с непониманием, клеветой, гонениями. У преподобного Амвросия не было таких внешних скорбей, но, пожалуй, никто из Оптинских старцев не нёс такого тяжёлого креста болезни. На нём сбывались слова: «Сила Божия в немощи совершается»
Особенно важным для духовного возрастания преподобного Амвросия в эти годы было общение со старцем Макарием. Несмотря на болезнь, отец Амвросий остался по-прежнему в полном послушании у старца, даже в малейшей вещи давал отчет ему. По благословению старца Макария он занимался переводом святоотеческих книг, в частности, им была подготовлена к печати «Лествица» преподобного Иоанна, игумена Синайского. Благодаря руководству старца отец Амвросий смог без особых преткновений обучиться искусству из искусств — умной молитве.
Еще при жизни старца Макария, с его благословения, некоторые из братии приходили к отцу Амвросию для открытия помыслов. Кроме монахов, отец Макарий сближал отца Амвросия и со своими мирскими духовными чадами. Так старец постепенно готовил себе достойного преемника. Когда же старец Макарий преставился в 1860 году, то постепенно обстоятельства так складывались, что отец Амвросий был поставлен на его место.
Старец принимал у себя в келье толпы людей, никому не отказывал, народ стекался к нему со всех концов страны. Вставал он в четыре — пять утра, звал к себе келейников, и читалось утреннее правило. Затем старец молился один. С девяти часов начинался прием: сперва монашествующих, затем мирян. Часа в два ему приносили скудную еду, после которой он час-полтора оставался один. Затем читалась вечерня, и до ночи возобновлялся прием. Часов в 11 совершалось длинное вечернее правило, и не раньше полуночи старец оставался, наконец, один. Так в течение более тридцати лет, изо дня в день, старец Амвросий совершал свой подвиг. До отца Амвросия никто из старцев не открывал двери своей кельи женщине. Он же не только принимал множество женщин и был их духовным отцом, но и основал недалеко от Оптиной пустыни женский монастырь - Казанскую Шамординскую пустынь, в которую, в отличие от других женских монастырей того времени, принимали больше неимущих и больных женщин. К 90-м годам 19 века число инокинь в ней достигло 500 человек.
Старец обладал дарами умной молитвы, прозорливости, чудотворения, известно множество случаев исцеления. Многочисленные свидетельства рассказывают о его благодатных дарах. Одна женщина из Воронежа в семи верстах от монастыря заблудилась. В это время к ней подошел какой-то старичок в подряснике и скуфейке, он указал ей клюкой направление пути. Она пошла в указанную сторону, тотчас увидела монастырь и пришла к домику старца. Все, слушавшие её рассказ, подумали, что старичок этот был монастырский лесник или кто-либо из келейников; как вдруг на крылечко вышел келейник и громко спросил: «Где тут Авдотья из Воронежа?» — «Голубушки мои! Да ведь Авдотья из Воронежа я сама и есть!» — воскликнула рассказчица. Минут через пятнадцать она вышла из домика вся в слезах и, рыдая, отвечала на вопросы, что старичок, указавший ей дорогу в лесу, был не кто иной, как сам отец Амвросий.
Вот один из случаев прозорливости старца, рассказанный мастеровым: « Надо было мне ехать в Оптину за деньгами. Иконостас мы там делали, и приходилось мне за эту работу от настоятеля получить довольно крупную сумму денег. Перед отъездом зашел к старцу Амвросию взять благословение на обратный путь. Домой ехать я торопился: ждал на следующий день получить большой заказ — тысяч на десять, и заказчики должны были быть непременно на другой день у меня в К. Народу в этот день у старца, по обыкновению, была гибель. Прознал он про меня, что я дожидаюсь, да и велел мне сказать через своего келейника, чтобы я вечером зашел к нему чай пить.
Приходит вечер, пошел я к старцу. Продержал меня батюшка, ангел наш, довольно-таки долго, уже почти смеркалось, да и говорит мне: «Ну, ступай с Богом. Здесь ночуй, а завтра благословляю тебя идти к обедне, а от обедни чай пить заходи ко мне». Как же это так? — думаю я. Да не посмел перечить. Задержал меня старец на три дня. Уж не до молитвы мне было у всенощной — так и толкает в голову: «Вот тебе твой старец! Вот тебе и прозорливец...! Свистит теперь твой заработок». На четвёртый день прихожу к старцу, а он мне: «Ну, теперь пора тебе и ко двору! Ступай с Богом! Бог благословит! Да по времени не забудь Бога поблагодарить!»
И отпала тут у меня всякая скорбь. Выехал я себе из Оптиной пустыни, а на сердце-то так легко и радостно... К чему только сказал мне батюшка: «Потом не забудь Бога поблагодарить!?» Приехал я домой, и что вы думаете? Я в ворота, а заказчики мои за мной; опоздали, значит, против уговору на трое суток приехать. Ну, думаю, ах ты мой старчик благодатный!
Прошло с того времени немало. Заболевает мой старший мастер к смерти. Прихожу к больному, а он глянул на меня да как заплачет: «Прости мой грех, хозяин! Я ведь тебя убить хотел. Помнишь, ты из Оптиной запоздал на трое суток приехать. Ведь нас трое, по моему уговору, три ночи подряд тебя на дороге под мостом караулили: на деньги, что ты за иконостас из Оптиной вез, позавидовали. Не быть бы тебе в ту ночь живым, да Господь за чьи-то молитвы отвел тебя от смерти без покаяния... Прости меня, окаянного!» «Бог тебя простит, как я прощаю». Тут мой больной захрипел и кончаться начал. Царствие небесное его душе. Велик был грех, да велико покаяние!»
Что касается исцелений, им не было числа. Эти исцеления старец всячески прикрывал. Иногда он, как бы в шутку, стукнет рукой по голове, и болезнь проходит. Однажды чтец, читавший молитвы, страдал сильной зубной болью. Вдруг старец ударил его. Присутствующие усмехнулись, думая, что чтец, верно, сделал ошибку в чтении. На деле же у него прекратилась зубная боль. Зная старца, некоторые женщины обращались к нему: «Батюшка Абросим! Побей меня, у меня голова болит». Больные после посещения старца выздоравливали, у бедняков налаживалась жизнь. Павел Флоренский называл Оптину пустынь "духовной санаторией израненных душ".
Духовная сила старца проявлялась иногда в совершенно исключительных случаях. Однажды старец Амвросий, согбенный, опираясь на палочку, откуда-то шел по дороге в скит. Вдруг ему представилась картина: стоит нагруженный воз, рядом лежит мертвая лошадь, а над ней плачет крестьянин. Потеря лошади-кормилицы в крестьянском быту ведь сущая беда! Приблизившись к павшей лошади, старец стал медленно ее обходить. Потом взяв хворостину, он стегнул лошадь, прикрикнув на нее: «Вставай, лентяйка!» — и лошадь послушно поднялась на ноги.
Многим людям старец Амвросий являлся на расстоянии, подобно святителю Николаю Чудотворцу, или с целью исцеления, или для избавления от бедствий. Некоторым, весьма немногим, открывалось в зримых образах, сколь сильно молитвенное предстательство старца перед Богом. Вот воспоминания одной монахини, духовной дочери отца Амвросия о его молитве: «Старец выпрямился во весь свой рост, поднял голову и воздел руки кверху, как бы в молитвенном положении. Мне представилось в это время, что стопы его отделились от пола. Я смотрела на освещенную его голову и лицо. Помню, что потолка в келье как будто не было, он разошелся, а голова старца как бы ушла вверх. Это мне ясно представилось. Через минуту батюшка наклонился надо мной, изумленной виденным, и, перекрестив меня, сказал следующие слова: «Помни, вот до чего может довести покаяние. Ступай».
Рассудительность и прозорливость совмещались в старце Амвросии с удивительной, чисто материнской нежностью сердца, благодаря которой он умел облегчить самое тяжелое горе и утешить самую скорбную душу. Любовь и мудрость — именно эти качества притягивали к старцу людей. Слово старца было со властью, основанной на близости к Богу, давшей ему всезнание. Это было пророческое служение.
Час своей кончины суждено было старцу Амвросию встретить в Шамордино. 2 июня 1890 г. он по обыкновению выехал туда на лето. В конце лета старец три раза пытался вернуться в Оптину, но не смог по причине нездоровья. Через год, болезнь усилилась. Его соборовали и неоднократно причащали. 10 октября 1891 года, старец, три раза вздохнув и с трудом перекрестившись, скончался. Гроб с телом старца под моросившим осенним дождем был перенесен в Оптину пустынь, и ни одна из свеч, окружавших гроб, не погасла. На погребение съехалось около 8 тысяч человек. 15 октября тело старца было предано земле с юго-восточной стороны Введенского собора, рядом с его учителем старцем Макарием. Именно в этот день, 15 октября, в 1890 году, старец Амвросий установил праздник в честь чудотворной иконы Божией Матери «Спорительница хлебов», перед которой он сам много раз возносил свои горячие молитвы.
Шли годы. Но не зарастала тропа к могиле старца. Наступили времена тяжких потрясений. Оптина Пустынь была закрыта, разорена. Была стерта с лица земли часовня на могиле старца. Но память о великом угоднике Божием уничтожить было невозможно. Люди наугад обозначили место часовни и продолжали притекать к своему наставнику.
В ноябре 1987 г. Оптина Пустынь была возвращена Церкви. А в июне 1988 г. Поместным Собором Русской Православной Церкви преподобный Амвросий, первым из Оптинских старцев, был причислен к лику святых. В годовщину возрождения обители, по милости Божией, произошло чудо: ночью после службы во Введенском соборе мироточили Казанская икона Божией Матери, мощи и икона преподобного Амвросия. Совершались другие чудеса от мощей старца, коими он удостоверяет, что не оставляет нас, грешных, своим заступничеством пред Господом нашим Иисусом Христом. Ему слава вовеки, Аминь.
Введенский ставропигиальный мужской монастырь Оптина Пустынь
http://www.optina.ru/
Долгие годы в Преображенском храме служил архимандрит Амвросий (в миру Василий Фёдорович Иванов, 1879-1978). 18-летним юношей он поступил послушником в Оптину Пустынь, а в 1904 г. был переведён в Пафнутьев-Боровский монастырь по просьбе настоятеля, чтобы наладить в обители церковное пение.
В 1911г. Василий Иванов принял постриг с именем Амвросий, в знак его любви к знаменитому оптинскому старцу.
Вскоре он был рукоположен в иеродиакона, а через год - в иеромонаха.
После революции и закрытия Пафнутьева монастыря о. Амвросий служил на приходах в Боровском районе. С 1942 г. он стал настоятелем Спасо-Преображенского храма в с. Спас-Прогнани. К батюшке за духовным наставлением обращались не только местные жители. Молва о его мудрости, прозорливости и любвеобильности разнеслась далеко от места его служения. От патриарха Алексия I старец имел послушание постригать в тайное монашество людей, живущих в миру. После кончины схиархимандрит Амвросий был погребён рядом с Преображенским храмом на месте, заранее им указанном. К могиле старца стекаются паломники. Особенно много их бывает 15 октября, в день его кончины, и в день именин 20 декабря, когда празднуется память свт. Амвросия Медиоланского. Схиархимандрит Амвросий стал поистине святым покровителем Преображенского храма, села Спас-Прогнани и всей округи. Ведётся сбор материалов к прославлению старца в лике святых.
Основные даты
АМВРОСИЙ КАЛУЖСКИЙ
(Иванов Василий Федорович; 14.01. 1879, с. Копыл Борисоглебского у. Тамбовской губ.- 15.10.1978, с. Спас-Прогнанье Жуковского р-на Калужской обл.),схиархим.
Схиархим. Амвросий (Иванов)
Родился в семье отставного солдата, в 9 лет лишился отца, жил с матерью на попечении дяди. В 1897 г. поступил в Оптину пустынь, где нес послушания на клиросе и в братской кухне, с 1898 г. служил регентом в больничном храме. В 1903 г. по благословению епископа Калужского Вениамина (Муратовского) в ответ на ходатайство настоятеля Пафнутиева Боровского монастыря перешел в эту обитель на должность регента для улучшения церковного пения. Преподавал церковное пение в церковноприходской школе. В 1911 г. епмскопром Калужским Александром (Головиным) был пострижен в монашество с именем Амвросий, в 1913 г. рукоположен во иеромонаха. Преподавал церковное пение в монастырской школе псаломщиков. В 1917 г. награжден благодарственной грамотой. В 1918 г. 2 месяца работал в тыловом ополчении, после чего тяжело заболел; в 1919-1920 гг. служил на приходе в Воронежской епархии. Вернулся в Боровский монастырь в 1921 г. В 1922 г. награжден наперсным крестом. В 1923 г. после закрытия обители отправлен в с. Иклинское Боровского района. В 1930 г. арестован и сослан в Семипалатинск на поселение, работал кочегаром и псаломщиком в действующем храме. В 1933 г. вернулся в Иклинское. С 1940 г., после закрытия храма, А. К. работал в колхозе. С 1942 г. служил в Спасо-Преображенском храме с. Спас-Прогнанье, неподалеку от Боровского монастыря. В 1948 г. возведен в сан игумена, в 1955-м награжден палицей, в 1962 г. возведен в сан архимандрита. Приняв подвиг старчества, стал продолжателем оптинской традиции, совершил большое число тайных постригов в монашество, образовал в с. Софьинка Калужской обл. тайный жен. монастырь. В 1968 г. принял постриг в схиму. В 1976 г. вышел за штат, продолжал управлять хором Спасо-Преображенского храма. Обладал даром прозорливости, исцеления душевных и телесных недугов. Погребен рядом с Благовещенским приделом Спасо-Преображенского храма.
